“Глупый мальчик,” — подумала я, когда мы впервые встретились.
Ему было шестнадцать. В их ковене в шестнадцать лет маг считался достаточно взрослым для того, чтобы начать искать себе партнера. Но мало кто себе его сразу находил. У многих это занимало годы. Что, впрочем, было не удивительно — и маги, и сами кандидатки в партнерши зачастую были очень строптивыми и боялись провыбираться.
Я на той встрече была самой старой из кандидаток, но он не мог оторвать от меня взгляда. Такой самонадеянный. Знал бы он, какие сильные маги ко мне сватались, как они умоляли, чтобы я выбрала именно их.
Иногда я давала им шанс, но чаще отказывала на месте. Мне нравилось видеть как их лица искажает злость. И мне хотелось смеяться, когда проглотив свою гордость, они все же возвращались вновь. И снова только для того, чтобы получить отказ.
Но этот мальчик был другим. Предложив мне быть с ним и получив отказ, он только улыбнулся и сказал, что попробует снова на следующей встрече. И попробовал. На следующей встрече, и на следующей, и на той, что была после тоже. Три года безуспешных попыток, но его взгляд продолжал следовать за мной.
Другие маги над ним сначала посмеивались, потом начали раздраженно вздыхать. Я видела как его отец однажды отвел его в сторону. Наверное, сказал, что пора прекращать бегать за мной и выбрать кого попроще, но уже через пару минут мальчишка снова был рядом со мной и просил меня принадлежать ему. А получив очередной отказ, он тут же ушел, не желая даже взглянуть на других кандидаток.
Не очень сильный. Без каких-то выдающихся качеств. Он был действительно недостоин меня, но мне понравилась эта его настойчивость. Мне понравилось, что он возвращался ко мне и что он никогда не злился на меня. Мне понравилось даже то, что на самом деле он и сам не считал себя достойным меня, но продолжал оставаться отчаянно верным мне.
“Или ты, или никто,”— читалось у него в глазах.
И я начала волноваться за него. Такой глупый и наивный ребенок. Мне хотелось его уберечь от опасностей магического мира, защитить его.
Редкое чувство.
Последний раз оно меня охватывало, когда я была еще совсем молода. Тогда это походило на любовь, но то, что я испытывала сейчас, скорее напоминало материнский инстинкт.
На следующей встрече я сама подозвала его к себе, и с тех пор мы стали неразлучны.
Я всегда была на его стороне. Я не позволяла ему сдаваться. Когда у него не хватало сил идти дальше, я давала их ему. В любой битве я боролась вместе с ним, чтобы потом отпраздновать нашу победу.
Мне нравилось видеть улыбку на его лице. Нравилось слышать его хрипловатый смех. И лучшей наградой за годы, проведённые с ним, для меня было то, что он смог состариться — не многим магам удавалось дожить до глубоких седин.
И даже тогда он держал меня подле себя. У него уже не хватало сил, чтобы удержать меня в руках, не то что снова взмахнуть мною и пойти в бой, но он иногда поглаживал пальцами ножны, в которых я пряталась.
Он умирал в окружении родных и близких, но и тогда нашел минутку, чтобы взглянуть на меня. На свой волшебный меч, на верную боевую подругу, которая сама выбрала его из сотен претендентов. И его взгляд был таким же как в нашу первую встречу.
“Глупый мальчик,”— подумала я, жалея, что не могу фыркнуть. “Не смотри на меня. Смотри на свою жену, на детей, на внуков. Им это нужнее. Не трать на меня последние мгновения.”
Но он упорно не сводил с меня глаз, из которых постепенно пропадали искорки жизни. Когда его веки закрылись, его жена тут же зашлась в рыданиях, а через мгновение их подхватили и остальные.
“Покойся с миром, мой глупый наивный мальчик,”— с нежностью подумала я.