Застолье шло своим чередом, когда среди звона бокалов, стука вилок и ножей, разговоров и добрых шуток зазвучала песня. Вначале негромкая, одноголосая,— начала Раиса Никифоровна,— затем подхваченная другими — поддержали подруга Лидия Петровна, чуть погодя соседи, а потом, увлеченные песней и ладным пением, и все остальные,— она полилась, все более набирая силу. Это была песня «Оренбургский пуховый платок». Даже отец Сергий и Степан Алексеевич подтягивали баском. Даже молодежь, не знавшая слов, подпевала:
В этот вьюжный неласковый вечер,
Когда снежная мгла вдоль дорог,
Ты накинь, дорогая, на плечи
Opенбуpгский пуxовый плaтoк —
звучало в саду, и, несмотря на летнее тепло, зимняя темати-ка песни воспринималась вполне естественно. Разговоры и шутки смолкли, каждый пел, как мог, Петр Терентьевич по-могал себе, немного дирижируя руками, а отец Сергий, пе-ребирая бусинки четок, висевших у него на руке:
Я его вечерами вязала
Для тебя, моя добрая мать,
Я готова тебе, дорогая,
Не платок, даже сердце отдать...
Бескрайнов, не любивший народных песен,— а эта песня, сочиненная в советское время, стала поистине народной,— ловил себя на том, что она находит в его душе не просто отклик, а сильное переживание. Отчего — он не знал, может быть, пели очень проникновенно, может, благодаря атмосфере за столом. Или же это было связано с бабушкой? Ведь Иван, не признаваясь себе, явно любил ее.
Пение закончилось, и некоторое время все молчали, ви-димо, не желая, чтобы рассеялась непередаваемая атмосфе-ра, которая возникает от таких слов, тем более исполняемых от души.
Снова звучали тосты, смех, возгласы и звон бокалов, праздник шел своим чередом. Только два человека за столом были более серьезны и со вниманием наблюдали за отцом Сергием. Этими людьми были Иван и Анастасия.
— Отец Сергий,— не выдержала Настя,— вы хотите ска-зать, что нельзя смешивать быт и религию, потому что это две противоположности, и они противоречат друг другу?
— Ох, хорошо,— закусывая грибочками, удовлетворено вздохнул тот.— Нет, я так не думаю и не говорю. Просто существенно, что человек ставит на первое место. Быт — важная часть человеческой жизни, и он должен быть хоро-шим и радостным в своей достаточности для конкретного человека. Но он не должен быть самоцелью.
— А что же должно быть целью? — не выдержав молча-ния, подключился Бескрайнов.
— Да, серьезная молодежь собралась сегодня! — сказал Сергий.— Целью должна стать правильная внутренняя ду-ховная жизнь. Тогда и внешняя жизнь не будет находиться в противоречии с нею, а будет стремиться к идеалу.
— И все выливается в запреты — это не думай, этого не желай, то не делай!..— воскликнул Иван, нервно расстегивая пуговицу своей лимонно-желтой рубашки.
— Иван, подожди! — перебила его Настя.
— Понимаете, мои хорошие,— мягко обратился к ним священник,— я хочу с вами говорить на эту тему, но считаю, что за столом, когда мы заняты праздником и едой, пе-реключаться на то, что уведет нас всех, пусть даже в очень серьезное и важное, но другое русло, не очень хорошо. Ведь у Раисы Никифоровны сегодня день рождения, и из любви к ней мы должны уделить сегодня, сейчас максимум внимания ей.
— Батюшка, вы мне не испортите праздника!..— улыб-нулась Раиса Никифоровна.
— Я знаю, что ты мне многое простишь, добрая душа. Но все же считаю, что не следует. Мы с вами,— адресовался он к Анастасии с Иваном,— встретимся отдельно и я уделю вам столько времени, сколько будет нужно, для беседы. Хоро-шо? А сейчас, слово для поздравления предоставляется…
…И застолье вновь пошло своим чередом в радостном общении.
У Бескрайнова в душе все более росло уважение к отцу Сергию, и он с интересом ловил каждое слово, каждый его жест.
Скрипнула калитка, и во двор вошел улыбающийся Вик-тор Анатольевич Быстров с большим букетом темно-красных роз.
— Не хватало его здесь, вот нечистый принес…— недо-вольно проворчала Раиса Никифоровна и взглянула на Ана-стасию. Та сильно покраснела и, не глядя ни на бабушку, ни на Быстрова, опустила глаза. Было совершенно непонятно, отчего у нее такая реакция — от слов Раисы Никифоровны или от неожиданного прихода Виктора Анатольевича.
— Добрый вечер всем! А дорогой Раисе Никифоровне мой особый нижайший поклон и поздравление!..
— Ну, уж и в дорогие меня произвел!..— полушутя, полу недовольно ответила она.— Спасибо, спасибо за поздравле-ние… А букет-то хорош! Не в пример некоторым…— и с лукавинкой взглянула на Ивана.
— Садись, коль пришел.— Раиса Никифоровна показала неожиданному гостю на свободный стул.
— Познакомьтесь, это Виктор Анатольевич Быстров, из-вестный наш писатель, руководитель местного литобъеди-нения,— представила его на всякий случай Настя.
— Знаем, знаем… Читали, только вот лично встретиться не приходилось,— сказал отец Сергий, пристально глядя на Быстрова.
— Да, не было случая, — ответил Виктор Анатольевич.
— Что в храм к нам не заходите, Виктор Анатольевич? — спросил батюшка.
— Вы знаете, как-то все некогда, все какие-то дела, де-ла…
— Занятой человек, значит… Ну, что ж, понятно… Поз-вольте, согласно порученным мне обязанностям предложить вам слово для поздравления виновницы нашего сегодняшне-го праздника,— сказал батюшка.
— Здоровья Вам, Раиса Никифоровна, долгих лет жизни! Знаю, что своим талантом, Анастасия во многом обязана вам, вашей любви к литературе, вашему добрососедскому воспитанию. Благодарность вам и за это! Всех благ вам! — и хотел попроще сказать Быстров, а получилось как-то патетически.
Однако, тем не менее, тост понравился Раисе Никифо-ровне. Впервые с ее именем связали Настины успехи в лите-ратуре, никто этого никогда не говорил. Ведь она хоть и не занималась с нею ни литературой, ни стихосложением, и времени, и знаний у нее таких не было, но какое-то влияние, неосознанное для обеих, косвенное, душевное, по всей ви-димости, все же оказывала своей любовью к книге, к литера-туре, к поэзии, к песне.
Раиса Никифоровна ничего не сказала в ответ,— не лю-била Быстрова,— но, может быть, впервые за все годы бро-сила на него благодарный взгляд. И он его поймал и понял, что она хотела этим взглядом сказать.
Праздник продолжался в приятной домашней обстанов-ке, без каких-либо серьезных разговоров и дискуссий, как обычно водится. И нужно признать в этом заслугу отца Сер-гия, который вовремя задал застолью нужный тон.
© Шафран Яков Наумович, 2020