22. Тайна Белого Братства
14 термидора II года Республики (1 августа августа 1794 года).
Бледная с красными, припухшими от слез глазами, сама похожая на призрака, вся в чёрном, Валери впервые выбралась из добровольного домашнего заточения. На то у нее была особая причина.
У девушки вдруг мелькнула мысль, за которую она в отчаянии уцепилась, как за последнюю надежду... а вдруг это чудовищная ошибка и это какой-то другой Анжельбер, тем более, что злорадствующий чужой гибели Рено сознался с жестоким сожалением, что не видел его близко, к телегам с осужденными, как всегда, было не пробиться...
Это ли «полное прекращение Террора», о котором уже несколько дней тявкали, как шакалы газетчики, угождая новой власти?!
Негодяй сказал, что везли осужденных из тюрьмы Ла-Форс, а это значит, что надо срочно идти туда и узнать точно, было ли это имя в списках казненных...
... .... ....
Немало людей толпилось у мрачных серых стен Ла-Форс, но большинство имело довольный, кто-то даже откровенно радостный вид, их родных и близких действительно амнистировали.
Валери наблюдала за ними угасшим взглядом покрасневших глаз. Кого же амнистировали?
Валери слышала, что среди них и случайно пострадавшие люди, жертвы чьих-то доносов, подлости и недоброжелательства, и уцелевшие «умеренные» республиканцы – жирондисты и «снисходительные».
Но внимательный глаз девушки различал среди тех, кто выходит за ворота тюрьмы людей своего круга – аристократов, она тонко умела отличить их по манере держаться, даже потрепанная, не совсем чистая одежда этого не скрывала.
Но были и другие, те, кто должен был теперь занять их места в тюрьме и на эшафоте... Их высаживали из тюремной кареты со связанными руками. Освобожденные и их родственники встречали их хмурыми взглядами, некоторые с трудом скрывали торжество и озлобление.
Случались и эксцессы. Кто-то из вчерашних заключенных, срывающимся от ненависти голосом вдруг закричал: «Долой якобинцев, проклятых убийц! Революционные фанатики! Недолго вам осквернять землю своим существованием! В общей яме вам всем место, цепные псы Робеспьера!»
Это заставило оживиться санкюлотов, охранников тюрьмы. С самого 9 термидора они пребывали в ужасных опасениях и растерянности, что же произошло на самом деле?!
Вроде всё также, Франция - Республика, над ней по-прежнему Конвент и Комитеты, трехцветные шарфы чиновников и знамена, «Марсельеза», но почему тогда освобождают заведомых врагов Республики, всяких «умеренных», теперь даже аристократов и бросают в тюрьмы и под нож гильотины патриотов, якобинцев?!
Услышав это, Валери невольно зажмурилась и закрыла уши руками, снова градом покатились крупные слезы... вырвался стон.
В общей яме им всем место... вспомнились жестокие слова Рено. Жером! Ведь это и о нём...
Между тем, один из санкюлотов лихо сдвинул красный колпак и решительно двинулся на агрессивного молодого человека:
- Эй ты, враг нации! Чего разорался?! Думаешь, если тебя освободили, это значит, что Париж взяли «белые»?! Как освободили... по ошибке, так ведь и вернут обратно! А кому где место, мы еще разберемся!! Вспомни, «бывший», сентябрь 92-го!
Родственники едва оттащили бывшего заключенного, умоляя не связываться, одновременно жестами успокаивая санкюлота и извиняясь.
Неожиданно ее тронули за руку, мягкий женский голос произнес:
- Вам плохо?
С трудом разлепив опухшие веки, Валери увидела рядом с собой красивую молодую женщину своих лет, яркую и темноволосую, тоже всю в черном.
- Спасибо, вы очень добры. Но кто вы?
- Боюсь, что моё имя вам ни о чем не скажет. Понимаю, что теперь мы сестры по несчастью, меня зовут Аделаида Мари Жакен. Вы тоже потеряли любимого человека?
- Не перестаю надеяться, что нет, гражданка Жакен – Валери от нервного напряжения мелко вздрагивала – мне кажется... что произошла ошибка... что погиб его однофамилец, я непременно должна это выяснить, иначе мне никогда не найти покоя! Вы понимаете?!
Гражданка Жакен мрачно кивнула:
- Я поступила бы также на вашем месте. Вот только у меня ни надежды, ни иллюзии нет ... его имя и память оскорбляют на каждом углу... – скупые слезинки скатились из глаз, но молодая женщина быстро взяла себя в руки, - хотите, я вас подожду? Вдруг вам опять станет плохо?
- Спасибо, если вам не трудно, гражданка Жакен. Я забыла представиться, меня зовут Валери Марбёф.
.... ..... .....
За столом сидел тип с сальными черными волосами, перепоясанный трехцветным шарфом чиновника-республиканца. Представитель тюремной администрации гражданин Меневаль поднял на девушку глаза.
- Анжельбер?... Подождите малость, - провел пальцем по странице журнала сверху вниз, затем перевернул страницу,- д,Ансени, д, Аркур, Алкье, д,Асперо... всё больше дворянские имена... и вдруг остановился, - какая дата вас интересует? Что? 10 Термидора? Да, есть, есть Анжельбер... всё верно...казнен вместе с Робеспьером и прочими...
Меневаль невольно вспомнил ту страшную ночь с 9 на 10 Термидора. Когда не только тюремная администрация, но и члены трибунала не знали, на чьи приказы реагировать и кому подчиняться.
Чаша весов за эту ночь не один раз колебалась то в одну, то в другую сторону, и кто же в данный момент «законная власть», взбунтовавшиеся депутаты Конвента или робеспьеристы?!
Вспомнил с внутренней дрожью, как опасно и агрессивно оживлялись заключенные, когда временами казалось, что робеспьеристы окончательно побеждены... и так до глухой ночи...
Услышав ответ Меневаля, Валери слегка пошатнулась, больно закололо сердце, пухлые губы искривились, как от физической боли. Вот и всё... медленно затухал лучик последней робкой надежды...
И вдруг тюремный чиновник отчего-то решил внести уточнение и повторил:
- Есть ваш Анжельбер... Доминик Мари Жозеф Анжельбер... Это всё, что вас интересовало?
Сердце несчастной Валери снова больно стукнуло в груди и провалилось куда-то. Секунды она простояла неподвижно с немного бессмысленным видом, потом вдруг оживилась.
- Гражданин, пожалуйста, назовите имя полностью еще раз!
Черноволосый тип смерил девушку мутным, чуть удивленным взглядом, но взглянув в журнал, снова отчетливо произнес:
- Доминик Мари Жозеф Анжельбер...Что с вами, гражданка?
- Всё хорошо, спасибо...
Резко развернувшись на каблуках, мадемуазель де Марбёф вышла на улицу.
Снова появился слабый шанс, что погиб все-же не Жером, а другой несчастный...
И тут Валери вдруг вспомнила, что младшего брата Жерома, которого она никогда не видела, и которого нужно было спасти от расправы роялистов из Белого Братства, также звали Доминик.
Неужели это именно он, ведь стало известно, что он сумел сбежать и вернуться во Францию, приехал в Париж прямо в день переворота и погиб, так и не встретившись с братом?!
Теперь осторожно следовало пройтись по тем адресам, которые Жером оставил ей вечером 9 термидора, есть слабый шанс, что он скрывается у кого-то из них...
Гражданка Жакен встретила появление Валери с деликатным сочувственным вопросом:
- Ну как?
Валери решилась поделиться с ней своей надеждой.
- Сходите, конечно, по этим адресам, но будьте осторожны. Вчерашние товарищи могут оказаться трусами и предателями. Но всё-таки у вас есть надежда, а это лучше, чем ничего... – блестящие темные глаза Адель потухли и потускнели – мы теперь сестры по несчастью, почему бы нам не поддерживать друг друга в беде? Я оставлю вам свой адрес, можете заходить ко мне в любое время.
- Спасибо, вы очень добры, Адель – Валери мягко коснулась ее руки – вы тоже можете приходить ко мне, я живу на улице Сент-Онорэ, дом номер...»
Валери не могла не заметить, как изменилась в лице Адель, когда услышала адрес ее проживания, но почему?
- Сент-Онорэ... вы жили через три дома от Мориса Дюплэ... вы не знали такого человека, Валери?
Мадемуазель Марбёф удивилась этому вопросу:
- Да... не только знала, но и бывала в его доме, его старшая дочь Элеонора приглашала меня в гости... – на бледное лицо Валери набежала тень – вот только где семья Дюплэ сейчас... слышала тоже в тюрьме... что с ними теперь будет и главное, за что?!