Вереск. Зеленые массивы.
Автор: Кузнецова Ян Ольга
Жанр: Фэнтези
Возраст для чтения: 18+
О Т П Е Р Е В О Д Ч И К А
ПРЕДИСЛОВИЕ
И хотя я не бреду сейчас по вересковому полю, мысленно я там вижу свою фигуру, на краю поля, такую далекую. Я вижу себя как будто со стороны, как будто могу за собой наблюдать. Я там стою, на краю поля — чтО меня беспокоит? Я оборачиваюсь и смотрю на себя, на ту, которая сейчас дома.
Похоже, мне той невесело — а почему?
Я закрываю глаза и слушаю шумы мира. Новости там несутся вскачь, скрежет, лживые лица и голоса, хрипы, попытки убедить кого-то в чем-то, попытки доказать чего-то, и всё для себя, для своего интереса. Как будто будет интерес – но люди, сейчас, сегодня, торопливо говорящие и говорящие, этого не знают. Скука. Отключаюсь.
Нажимаю на экранчик.
- Мейт, - говорю я. - Мейт. Посмотри на меня своими ярко-желтыми глазами, лимонными, мне станет легче. Я, понимаешь, в тоске.
Мейт, наглый, смеется.
- Ты меня отвлекаешь, - заявляет он. - И увлекаешь. Спасибо, что звонишь. А то орднунг и контроль без начала и конца - как цифра 8, сознание вскипает.
- Мейт, - говорю я. - Почему мне темно?
- Луна ты, - снисходительно отвечает Мейт.
- Что? - не понимаю.
- Луна ты, - говорит Мейт. - Свет от Луны неуверенный. Когда солнце прячется за облака, все равно светло. А когда ты прячешься за облака — темно! Даже тебе самой. Ничего не видно. А путнику? Путнику трудно. Путник плутает. Ненадежный ты поставщик света. Тебе даже самой темно.
Сейчас я раскаюсь. Мейт смотрит с таким упреком, своими лимонными глазами, будто я в самом деле Луна. Сюрреализм пышным цветом, как розовые пионы, свисавшие намедни в кадке с чужого балкона — отвлеклась немного — меня кадкой и стукнуло по плечу.
Если меня принимают за Луну, сейчас предъявлю аргумент.
- Луне хотя бы зимой, - говорю я, - помогает снег. Он сверкает, отражает свет, усиливает видимость. А мне кто помогает? А?
- Я, - невозмутимо говорит Мейт.
- Ты мой снег? - спрашиваю я почти гневно.
- Я твой снег, - спокойно подтверждает Мейт. - Причем не только зимой. Луне помогает снег, тебе помогаю я. Усиливаю видимость.
Мейт прямо смотрит на меня.
Нет. Всё, лучше, действительно идти переводить. Невозможно разговаривать с Мейтом: это словно сюрреализм. Как он сказал? Сознание вскипает.
Хотя... когда Мейт улыбается, уже не темно. Да и когда не улыбается. Наверное, в самом деле он как снег, усиливает видимость. И мне от него перестает быть темно.
Мейт словно знает, что тьма ушла - улыбается.
- Сейчас слишком перегружен, - говорит он. - Еще немного, и я начну кидаться предметами, чтобы поразвлечься. Зови часов через шесть, вечером, сказ на ночь расскажу. А?
ИСТОРИЯ ПЯТАЯ.
ЗЕЛЕНЫЕ МАССИВЫ
Вызывают из отпуска. Из отпуска, в котором я само затишье. От меня не идут в пространство снопы света; я не полыхаю, не свечусь. Едва мерцаю, тихо, тихо, прислоняюсь щекой к балясине на лестнице и могу так стоять хоть целый день. Нет, конечно, не день. Но когда я не делаю решительно ничего — это не свечение, это мерцание. Как телефон, который подзаряжается, если некорректно сравнивать.
А меня вызывают. Что?
Не хочу полыхать. Хочу мерцать. Не беспокоить, отдыхаю.
- Эля, - говорит босс, уяснив суть. - Есть мегагерц, а ты будешь мегамерц, если тебе не можется.
- Что так скудно? - томно спрашиваю я. - Есть гигагерц. Тогда уж гигамерц, это бодрее.
- Эля, все выпускники, все на заданиях, - говорит босс. Он хотел бы улыбнуться, но слишком волнуется. - Даже … - он называет имя. - Эля, кроме тебя, некому.
Если даже … . ... — это один из боссов. Он больше контроль, чем действие. Слишком он держит нити, слишком много у него знаний о Вселенной, чтобы просто выруливать на задание, как выруливают новенькие создания типа меня.
Снова все выпускники школы атмосферы на заданиях. Почему все выпускники на заданиях. Так редко, но бывает, когда энергетические потоки Вселенной перенаправляются по тем или иным причинам.
Это учитывая то, что на Земле, да, всего две школы атмосферы, что не так много, но в других мирах тоже есть! И все мы на заданиях? Снова сбой за сбоем хлынули в космосе. Хотя это, конечно, и так понятно, даже людям, нам — тем более.
- Атомным ветром не полечу ни за какие коврижки, - сообщаю. - Я сейчас не вполне в форме, мысли уходят без моего на то повеления, не факт что обратно из атомного ветра восстановлюсь, помощи извне ждать долго и страшно — виси себе в воздухе, как в детстве - помните, в игру играли: «Раз-два-три, морская фигура — замри!» ...Но то хоть на почве стоишь, твердь под ногами – а то в воздухе покачиваться. Протестую. Я боюсь, это самое страшное, в атомный ветер обращаться. Лучше лететь самой, потрачу энергию, свою, пусть потом восстанавливаться придется, но лучше полечу.
Это я делюсь планом действий, уже прорабатываю, на ходу.
- Стоп, - говорит босс. - Ты говоришь без пауз...
- Тебе дадут аппарат полета, - поясняет босс. - Не надо ветром оборачиваться. И не надо самой лететь.. Не столько у тебя пока энергии сейчас, чтобы тратить. Бери вариант 3. Долетишь на аппарате.
О, это лучше.
Редко, но бывает - техники не хватает. Забрали из ангара — и, как говорят, бахкуй...* .
Аппарат полета тонкий и гибкий, будто ковер...** Гладкий, словно зеркало. Он и свет отражает, словно зеркало. Только блеск другой — серебристый... стальной.
Мельничка для разбивания водных потоков, за мной. Хватаю тебя. Мельничка, знаешь что? - мы вылетаем! Мельничка, ты рада? ...Глупая привычка есть, одушевлять предметы, придавать им эмоции — а ведь это типа просто мельничка. Мне же она как подружка. Хотя неудивительно. НЕ каждая подружка так помогает, как мельничка мне. Хотя бы в тот страшный час, на Арре. Перемолола мне тогда в опасности воду не подземную, как положено по правилам, а какую получила — и не поперхнулась! В результате я смогла справиться с заданием и выжить при этом.
...Алладин*** в полете. Алладин совсем один, никто мне не помогает... а, ладно. Тед был бы рядом... он мастер... не то что я. Или Альф. Он тоже всё берет на себя, все решения. А тут – рули сама, как знаешь...
Впрочем, мне всего-то надо притушить полыхание пожара. Гигамерц закинут на полыхание. Что такое мерц по сравнению с полыханием, спрашивается? Но справлюсь... ? Это же я?
Совсем я не потушу, леса горят упорно, там торф, но притушить... или придушить? — пожар … сложно, но можно?... осторожно.
В пути я готовлю мельничку к работе. Камни вулкана у меня есть, из них воду, дальше по технологии – материал для разбивания водных потоков готовится. Лететь довольно долго. Уже и ночь. Звезды надо мной. Яркие, крупные. Небо — чистое, издалека только летят рассыпающиеся в полете клочья пепла. Леса - горят. Сейчас я их залью?
Небо чистое, но чем ближе к эпицентру пожара, тем дымнее. А еще ближе – плотный дым. Горячо, клубы дыма вьются вокруг, трудно дышать. Ничего не видно, хотя от пожара свет идет – но такой свет, что даже если схватить фонарь, и то ничего не видно по сути, языки пламени рассекают и застилают само небо.
Несколько человек в касках мечутся внизу, там, на земле. Их машинки не только красные, как у пожарных. Больше зеленых, как у военных. Синих джипов и совсем уж невразумительных разномастных машинок. Это, верно, добровольческие. Опять я придаю эмоции предметам. Кажется, что машинки эти стоят, вжав несуществующие уши от страха, а джипы насупились. Конечно, справиться с горящим торфом трудно. Старание залог победы, но — не всегда.
Я поднимаю воду из реки за несколько километров отсюда. Ой, йа! Вместе с водой летят сюда люди, несколько. Что вы делали ночью на реке, в реке, вернее? Полеживай себе на пляже, что угодно делай на пляже, нет, надо в воду переться в ночи!
Я закидываю людей обратно, они улетают по воздуху назад, это прокрутка событий, которая ничем им не угрожает и которую они не должны запомнить. Но забрасывание назад случайно попавших в поток воды отнимает драгоценное время.
Мне становится тяжелее. Воду держать на руке, на одной, в другой мельничка — трудно. Я рассекаю потоки воды мельничкой и обрушиваю их на горящий квадрат леса. Со стороны ничего не заметно. Люди не могут понять, что им оказывается помощь, и удивленно смотрят, недоверчиво улыбаясь, на вдруг затухающие языки пламени.
Наверное, подумали — торф кончился.
Я усмехаюсь и снова поднимаю воду из реки, дубль-два. Снова. Снова. Снова. Снова. И так до затухания.
Потом надо сделать несколько подходов для профилактики пожара, чтобы сыро тут было всё. Сыро, мокро, душно, влажно.
Всё, кажется, насыщено тут всё водой, воздух, почва, до предела.
Это ненадолго, конечно.
Но проблемы решаем по мере их поступления.
Залить всё водой тут нет смысла — будет болото... И из ближайшей реки воду забрать всю нельзя.
Можно улетать.
Зеркало, то есть ковер-самолет, ко мне. Ковер послушно подлетает. Мельничка, за мной.
Я взбираюсь на ковер и смотрю на небо. Уже рассвет. Небо почти ясное, вдалеке краешек его становится розовым, оранжевым, луна еще висит на небе, но скоро выглянет солнце.
Полетела.
Я лечу, смотрю вниз, на игрушечный пейзаж — мелькают селения, города, нити рек, зеленые пятна несгоревших зеленых массивов... Лето. Я делаю скорость меньше. Мне хочется лететь медленнее. Есть время подумать свои мысли. Они разномастные, как те машинки, что боролись с пожаром и остались далеко позади. Я даже не успеваю их осмыслить — о чем я думаю? О том, что ветер, о том, что листики зеленые... пожалуй, неплохо, что они зеленые.
P.S.: ...Только мне почему-то не то чтобы весело. А! Я опасаюсь, что все на заданиях. Надо бы еще скорость сбросить. А пожалуй, свяжусь с боссом по ментальной связи, скажу, что всё норм, а сама домой. Даже заезжать в центр полетов не буду. Меня выдернули с едва мерцающего отдыха — мне бы себя поберечь.
* бахкуй — означает: «нет»
** я переводила уже в истории раньше.
*** герой сказок. Летал на ковре-самолете.
Примечание автора. Все персонажи и события вымышлены, все совпадения случайны.