ФИЛОСОФ И КОРОЛЕВА
Неладно было что-то в Шведском королевстве. Королева Мария Элеонора после долгих лет с трудом выносила и родила дочь, а супруг её, великий Карл Густав, раздосадованный тем, что не дождался сына, запретил жене заниматься воспитанием девочки, отобрал малышку и стал таскать её с собой повсюду, на пиры, на охоту и даже на войну. Он одевал её как мальчика, с трех лет сажал на коня, укладывал спать в походную кровать в холодном шатре. Королева выплакала глаза, сидя сиротливо в своих покоях. А когда король с дочерью возвращались домой, Мария Элеонора плакала еще больше и чувствовала себя еще более одинокой. Её единственное дитя, одетая в брюки, стриженная и похожая на мальчика малышка нехотя заходила в темные, тихие и жарко натопленные покои королевы, которая зябла даже в летнюю пору. Она смотрела на мать холодным взглядом, хмурила брови, видя жалостливые, просящие глаза королевы, и убегала к отцу, окруженному шумной, веселой свитой. Кристина усаживалась рядом с ним на высокий деревянный трон; всегда с левой стороны, как научил ее отец. Чтобы правой рукой он в любой момент мог схватить рукоять меча, поднять чашу с вином, съесть кусок мяса. Все привыкли видеть Карла Густава с неотлучным ребенком, так мало похожим на девочку.
В тот день битва завязалась с раннего утра, и Карл Густав, накрыв Кристину меховой полостью, тихо вышел из шатра, взглядом наказав няньке смотреть за ребенком. Солнце поднималось над равниной все выше, и все ближе подступал грохот яростно разгоравшейся баталии. Одно из ядер просвистело над шатром и разорвалось неподалеку. Кристина вздрогнула, села на кровати и, увидев, что отца нет рядом, стала быстро одеваться. Нянька кинулась помогать, но девочка, молча, отстранила ее. Кристина уже обувала маленькие сапожки, когда полог шатра отодвинула чья-то рука в боевой перчатке, и двое паладинов внесли обагренного кровью Карла Густава. Кристина неотрывно смотрела на безжизненное тело отца, и лицо шестилетней малышки посуровело, окаменело и разом сделалось взрослым, разительно похожим на отца.
Узнав о смерти супруга, королева Мария Элеонора упала в обморок и рыдала неостановимо несколько дней кряду. Кристина за все это время не проронила ни единой слезинки и недовольно поджимала губы, глядя на убивавшуюся, безутешную мать.
Вскоре жизнь пошла свои чередом, и Кристина, оставшаяся по завещанию отца единственной наследницей шведского престола, принялась осваивать трудную науку управления государством.
Шел семнадцатый век. В Европе в это время умами владел величайший философ и математик Рене Декарт, или, как его называли, Картезий. Он недолго прослужил в армии, немного времени отдал светской жизни и оставил милую Францию, потому что, как он объяснял, «его хотели держать при дворе, как некое редкое животное, словно пантеру или слона, а вовсе не для разумного обустройства государства». Декарт скитался по свету и пытался найти применение своим знаниям и опыту. Он побывал в Англии, Дании, Норвегии, в 1623 году съездил в Италию, чтобы поклониться Лоретской Мадонне*, а с 1628 года поселился в Голландии.
-------------
* Как повествует известная легенда, после того как в 13 веке Назарет попал в руки мусульман, Ангелы небесные перенесли дом Святого Семейства сначала в Далмацию, а спустя три с половиной года в итальянский город Лорето. Дева Мария и Младенец Иисус изображаются сидящими на крыше дома, четыре угла которого поддерживают Ангелы.
------------------------------
Но и в Голландии Декарт двадцать четыре раза менял место жительства, дабы его не беспокоили и не отрывали от научных изысканий. Во всем просвещенном мире были известны философские трактаты Декарта о методе познаний, его теория вихрей, законы инерции, отражения и преломления лучей, математические открытия, декартова система координат.
Но среди университетских ученых и духовенства, естественно, появились завистники и непримиримые противники воззрений Декарта. И душу философа терзали сомнения. Но «сомнение есть один из актов мышления, - утверждал он. Я сомневаюсь, поскольку я мыслю.Cogito, ergo sum. Я мыслю, следовательно, я существую». Всякое существование, полагал Декарт, должно обращаться во благо. Мысли о полезности существования человека стали особенно одолевать философа с той поры, как он получил очередное письмо от своего друга Пьера Шану, французского посла в Швеции. Шану предлагал Декарту приехать в Стокгольм, чтобы заняться образованием Кристины, необыкновенной двадцатилетней королевы.
Однако предложение друга одновременно и соблазняло, и настораживало. По слухам, молодая королева носила мужское платье, не признавала замужества, ездила верхом до изнеможения, занималась военными упражнениями, не высиживала за трапезой более четверти часа, мало спала и ругалась, как солдат. Словно открещиваясь от своей принадлежности к слабому полу, Кристина полагала нелепым допускать до управления государством женщин, презирая их за невежество и слабость духа.
Вскоре и сама королева прислала Декарту письмо с приглашением приехать в Стокгольм, чтобы основать там Академию Наук. Кристина высказывала также желание заняться изучением философии под руководством Декарта и предлагала ответить на непростые вопросы: «Что такое любовь? Объясняется ли любовь к Богу единственно светом разума? Какая крайность хуже – беспорядочная любовь или беспорядочная ненависть?»
Декарт продолжал колебаться. Но не потому, что полагал королеву недостойной занятий философией. Нет. Судя по письмам, она представлялась Декарту «очень умной и дальновидной». Философ боялся её окружения, чинного и чванного королевского двора. Но все же идея «быть полезным королеве» казалась очень увлекательной. Декарт пишет в работе «Рассуждение о методе» о необходимости использовать знания для «просвещения разума правителей». Он даже видит в предложении Кристины некое указание свыше.
Желание немедленно покинуть Эгмонт, милый, но скучный нидерландский городок, сдерживало одно томящее душу сомнение: «не случайный ли это, очередной и мимолетный каприз?» Декарт опасался и того, что королева, судя по письмам Шану, всегда лихорадочно занята.
В конце концов Декарт решился. 4 октября 1649 года в стокгольмском порту на берег сошел приятной наружности пожилой господин в теплых перчатках на случай снега, в парике с буклями, в модных туфлях, носки которых были украшены серебряными полумесяцами.
Кристина приняла Декарта на следующий день по прибытии. Она была в хорошем настроении и намеревалась оставить философа в Швеции навсегда, ввести его в свет и подарить ему земельный надел. Декарт поблагодарил и отказался. Он сказал, что предпочитает держаться подальше от двора, что земля ему вовсе ни к чему, а вот к занятиям философией он хотел бы приступить сразу. Кристина задумалась. Выбрать время для встреч оказалось очень сложно: государственные дела целиком поглощали молодую королеву.
- А Вас не смутит довольно ранняя пора визитов? Приходите ко мне в пять утра, в библиотеку! В это время я обычно свободна.
- Воля Вашего Величества...
- Вот и прекрасно. Значит, приступим к занятиям...
-Завтра.
- Ну, к чему такая спешка?! Завтра я встречаюсь на утренней прогулке с датским посланником. Потом на неделю уезжаю. А Вы пока привыкайте. Раз Вы не хотите жить при дворе и любите уединение, то вы можете воспользоваться предложением мосье Шану и поселиться в его доме. Дом большой, стоит далеко от дворца, а общество хозяина, я полагаю, Вас раздражать не будет. Итак, к занятиям приступим... через месяц. Прощайте, мосье Декарт, и до скорой встречи.
Философ раскланялся и вышел в задумчивости. Королева произвела на него «хорошее впечатление», несмотря на непривлекательную внешность. (Заметим в скобках, что Кристина Шведская нисколько не походила на тот образ, что создала на экране великолепная Грета Гарбо. Кристина была невысокого роста, полноватая, с крутыми бедрами, с небольшими, глубоко посаженными глазами, орлиным носом, намечающимися усиками и грубым голосом). Декарта привлекало в ней другое. «Она имеет даже больше способностей, нежели ей приписывает её слава. Она достойна уважения и восхищения, ибо далека от всех слабостей, присущих особам её пола, и умеет владеть страстями».
Кристина тоже была довольна. Декарт ей определенно понравился. Хорошо было и то, что он любит одиночество. Живя у французского посла, философ не будет своим присутствием и своими смелыми идеями дразнить двор и раздражать лютеранских ученых. Этих «злобно шипящих гусей».
Четырехэтажный особняк господина Шану был просторен, светел и красив. Он был обрамлен словно кружевом деревянными балконами. А отдаленность его от королевского дворца нисколько не смутила, а поначалу даже обрадовала Декарта. Месяц пролетел незаметно в беседах и прогулках с Пьером Шану. Декабрьские вечера друзья коротали в огромной гостиной, придвинувшись поближе к пылающему камину. Но в не отапливаемой спальне Декарт начинал дрожать от холода. Он даже надевал на ночь свои теплые перчатки и с трудом угревался только к утру.
Наконец наступило время первого занятия. Декарт встал пораньше. Стуча зубами от холода, он привел себя в порядок, выпил принесенный слугой горячий напиток с теплой булкой и вышел в стылое предрассветное утро. По дороге он думал о предстоящей встрече и подбирал интересные темы для обсуждения. Философ мечтал научить молодую королеву «сообразовывать мысли и действия». Однако вскоре леденящий жесткий ветер и пронизывающий холод вернули его из области мечтаний на неуютную землю. Декарт ускорил шаги и почти побежал к королевскому замку.
Проснувшись по обычаю до рассвета, Кристина одела, как всегда, мужское платье, сбежала по лестнице вниз, вскочила на любимого коня и поскакала по обледеневшим, звонким от мороза полям. Конюший следовал за ней на некотором расстоянии. Когда солнце показалось над макушками деревьев, Кристина резко развернула коня и поскакала обратно. Конюший едва успел увернуться в придорожные кусты и снова пришпорил коня, поспешая за королевой.
Недалеко от замка они увидели закутанную в плащ фигуру одинокого путника. Кристина угадала в нем идущего на первый урок философа. Пришпорив коня, она мигом поравнялась с Декартом, спрыгнула на землю и, бросив поводья подоспевшему конюшему, пешком зашагала рядом с ученым. Разгоряченная ездой, она сорвала с головы шапку, расстегнула ворот и, подставляя ветру лицо, заговорила о прелести утренних прогулок, о бодрящем действии холода, пробуждающем и побуждающим работу разума. Окоченевший Декарт улыбался королеве застывшими губами, кивал головой и думал, что на таком холоде всякие мысли замерзают, обращаясь в ледышки.
Войдя в замок, Кристина сбросила плащ на руки лакея и, не оборачиваясь на Декарта, устремилась вверх по ступеням, продолжая начатый разговор. С трудом передвигая одеревеневшие ноги, Декарт поспешал за королевой, не слыша ничего и считая ступени. Обернувшись к философу, Кристина приостановилась:
- Каждое утро я поднимаюсь в библиотеку, преодолевая сто пятнадцать ступеней. Отличная зарядка для тела перед упражнениями умственными. По мне, верно не только Ваше «я мыслю, следовательно, я существую». Но и другое. «Я двигаюсь, значит, я существую».
Усмехнувшись, она снова побежала по лестнице вверх. Декарт, отогреваясь, тоже постепенно ускорял шаги. В библиотеке Кристина усадила его поближе к камину и заговорила о государственных делах, безраздельно поглощающих её время и жизнь. Декарт начал, было, рассуждать о разумном распределении времени, но Кристина, едва выслушав его, снова заговорила сама. Говорила она умно и живо, не утомляя Декарта. Еще несколько раз он пытался замести разговор о первостепенной важности философских размышлений для решения государственных дел. Кристина, наклоняясь к нему, внимательно выслушивала, подхватывала его мысль и принималась рассуждать сама, удивляя философа легкостью языка, широтой познаний и раскованностью мышления. Раскрасневшаяся, возбужденная и даже похорошевшая Кристина не сидела на месте. Она ходила по зале, энергично жестикулируя, время от времени резко разворачивалась в сторону Декарта и устремляла на него живые, острые, почти колючие глаза.
Не прошло и часу, как статс-секретарь принес почту, и Кристина, извинившись, тепло и сердечно распрощалась с Декартом. Разомлевший у жаркого камина философ вышел за ворота замка. Улыбаясь, он продолжал мысленный диалог с необыкновенной королевой. Вернувшись в пустой и гулкий дом, Декарт накинул на себя меховую полость, плед, надел перчатки и принялся за работу. Мысли, разбуженные беседой с королевой, устремились на бумагу.
Ожидая следующих встреч с Кристиной, Декарт даже начал тяготиться одиночеством. В своем дневнике он писал: «Королева всегда занята. За ноябрь и декабрь я виделся с нею всего четыре или пять раз в пять утра в библиотеке».
А Кристина в это время готовилась к коронации, которая должна была происходить в Упсала. Вернулась она оттуда только 15 января. Через несколько дней королева встретилась с Декартом и возобновила занятия философией. И снова в предрассветной мгле по заледенелым дорогам философ спешил в королевскую библиотеку, чтобы отогреться у камина телом и оживить душу в столь редких возвышенных и интересных беседах с монаршей особой.
Но даже самая высокая философия не спасает от банального воспаления легких. Возвращаясь в очередной раз из королевского замка, Декарт сильно простудился и слег. Королевский медик в это время отсутствовал, и Кристина препоручила философа известному голландскому доктору Вёльсу, который, по несчастью, был главой лютеранской политической партии и ярым противником Декарта. Доктор Вёльс не торопился к больному. Он явился к нему лишь на третий день, осмотрел и рекомендовал пустить кровь. Декарт жарко воспротивился:
- Вы жаждите французской крови, но вы её не получите.
На восьмой день болезни услуги доктора были уже бесполезны, и к умирающему философу пришел священник французского посольства. На следующий день Декарта не стало. Он умер 11 февраля 1650 года, в четыре часа утра. В час, когда он обычно поднимался, чтобы идти на занятия к королеве. Декарту было всего 53 года и 10 месяцев.
Преданье гласит, что Кристина осталась безучастной к смерти своего учителя. Другой ученый 17 века, Лейбниц, пытаясь как-то объяснить и оправдать бессердечность королевы, писал «Разум её набили знаниями, но никто не научил любить».
Настоящую любовь Кристина познала в Риме, куда, отрекшись от шведского престола, она приехала в 1656 году. Стараясь как можно торжественнее встретить королеву, Папа Александр VII поручил великому Бернини украсить врата Города на пьяцца дель Пополо в виде триумфальной арки. Здесь знаменитую 28-летнюю чужестранку ждала великолепная карета, изготовленная по рисунку того же Бернини. Однако она не понадобилась, потому что Кристина приехала верхом, в мужском седле и мужском костюме.
В Риме Кристина перешла в католическую веру. Быть может, этому в какой-то мере способствовали встречи и беседы королевы с антилютерански настроенным Декартом. Крестил её сам Папа.
В Вечном Городе Кристина вела жизнь правительницы, хотя и без трона. В ее распоряжение был предоставлен великолепный дворец Корсини. Неподалеку, на склонах холма Джаниколо экстравагантная королева осуществила свою мечту, основав Академию Аркадия. Здесь, в рощах встречались самые знаменитые эрудиты, литераторы, философы и художники. Вскоре рядом с Кристиной стал часто появляться кардинал Дечо Адзолино. Высокий, красивый, мужественный и великолепно образованный Адзолино настолько покорил своенравную королеву, что она забыла о провозглашенном при отречении от трона желании «жить и умереть свободной». В страстных письмах Кристина пишет кардиналу: «Хочу жить и умереть Вашей рабой». И Дечо Адзолино ответил ей взаимностью.
Кристина умерла в 1689 году в возрасте 62 лет и назначила Адзолино своим единственным наследником. Однако кардинал недолго пережил её. Он скончался два месяца спустя. По распоряжению Папы Кристина Шведская похоронена в соборе Святого Петра в Риме. Напротив знаменитой Пьеты великого Микеланджело можно видеть медальон с профильным изображением Кристины. А ниже, на саркофаге – барельеф, представляющий сцену отречения шведской королевы от лютеранской веры в кафедральном соборе Инсбрука.