– Мари, ты помнишь Фонтенбло?
Как куртизанкам повезло
по книгам Нины де Ланкло
иметь свой идеал!
Не помнишь? Что ж, я тоже нет… –
сказала про себя Жанетт, –
дела давно минувших лет
и нынче не скандал.
– Жанетт, о чем твои слова?
У нас мечта давно мертва:
лишь голуби «пуркуа, пуркуа»
курлычат о любви.
К тому же, так любовь бедна,
что часто странствует одна:
и плутовата, и бледна,
как Уленшпигель Тиль.
– Мари, сегодня снова Пьер!
В него вселился Робеспьер:
отважен, франт и модельер,
купил мне ридикюль!
И, понося наш интерьер,
он обещал огни премьер,
в кинотеатре бр. Люмьер…
– Жанетт, но это Жюль!
– Не может быть!
– Конечно, Жюль!
– Да ну!
– Проклятый, злой июль!
Мари, пойдемте в вестибюль
спасаться от жары.
– Жанетт, ведь этот самый Жюль!...
– Я, право, сделаю «буль-буль»
ему.
– Не хватит пуль, ножей, как ни остры!
– Жанетт, но представимо ли
с Мари гулять в сад Тюильри…
с Жанетт третируя паркет
за вздорный экосез!
– Клянусь, зеленоглазый Жюль,
что выброшу твой ридикюль…
– Жанетт, возьми моих пилюль!
Парли, парли франсез?
То был не Жюль, не Пьер, а Жак,
его глаза черны, как мрак,
фиксатуар и легкий лак,
чтоб виден был контраст.
– Жанетт, Мари,
по сыру Бри,
вина глоток Шато Ланкри –
и открывается салон, там – кто во что горазд!
– Понятно, госпожа Клонте!
– Жанетт, пониже декольте!
Мари, осанку посмотри!
Сегодня ждет Робер!
Жанетт, в отдельный кабинет!
Какой-то молодой корнет,
богат и хорошо одет,
глотает букву «р»!
28.05. 2020 г.