А. Лютенко ( из романа Миллиард на двоих)
Самая удачная сделка — это обмен своих печалей на радость.
– Вы не можете, князь, вот так взять и просто уйти! – казалось, Пьер сейчас сорвётся с места и набросится с кулаками на собеседника.
Но тот ничуть не волновался.
– Я не буду повторять вам сто раз: или вы уходите из Африки, безо всяких попыток туда вернуться, или я пальцем не пошевелю – и спасайте свою любовь сами, как знаете… Я надеюсь, вы меня услышали. И угрозы, что вы предадите гласности мои связи с Советским Союзом? Простите, но вся ваша семейка замарана в «красном дерьме» побольше моего! Может уже забыли, тогда напомню: торговлю ворованными бриллиантами советская власть начала в обход всех санкций именно через вашего деда, что носил фамилию Диалло! Разве вы не знаете? А спросите у товарища Красина или лучше у самого Сталина – откуда они брали деньги на хвалёную индустриализацию? Или в учебниках истории такого не пишут? Ваш папенька мешками продавал сюда, в Англию, ворованные украшения, в том числе и драгоценности моей семьи. Моей!..
Лицо князя, до того такое спокойное и величаво бледное, вдруг стало пунцовым. Возникшая пауза, казалось, будет длится вечно…
– И не вам, сосунку, учить меня, великого князя, уму-разуму и морали! Итак, ваше семейство должно перестать заниматься добычей алмазов в Африке! Теперь ваш бизнес – лишь огранка и сбыт! Да и то – только в Европе и Азии. И заметьте: арабский мир – тоже не ваша сфера влияния! Да, ещё один момент…
Князь встал с кресла и подошёл к окну.
– Господин Ротшильд любезно предоставляет Советскому Союзу миллиард долларов – на пять лет живыми деньгами, под залог негранёных алмазов Гохрана. Так вот: половину данной суммы выдаст ваш бельгийский банк. Только нам вы дадите деньги под три процентов годовых. А алмазы останутся, как обеспечение, лежать в Лондоне: так будет надёжней!
– Так вы же даёте кредит Советскому Союзу под пять процентов?
– Да, под пять. А вы нам – вторую сумму, что составит пятьсот миллионов, под три процента. Два процента – наша комиссия за вашу русскую принцессу!
– Но меня возненавидит вся моя семья! – Пьер немного растерялся от такого поворота дела.
– Да, возможно… – подтвердил Князь. – И ваш дед, Натан Дебуа, если бы узнал, что вы пошли на мировую с Ротшильдами и Морганами, то в гробу бы перевернулся. Вы же, наверное, не знаете: тогда в Париже на него донос в гестапо написали его еврейские конкуренты.
– Нет, не знал! – пожал плечами Пьер. – А зачем вы мне это говорите?
– Да так… Просто информация, как некий бонус… Кстати, ситуация, похожая на вашу, уже случалась. Племянник Рокфеллера, его наследник, влюбился в русскую манекенщицу. Очень страстно… Так что даже захотел на ней жениться.
– И что? – насторожился Пьер.
– А то… – продолжал князь. – Даже великий старик Рокфеллер был вынужден обратиться к своим самым злейшим конкурентам Ротшильдам, чтобы расстроить намечавшийся брак.
– И кто всем занимался? – спросил Пьер, внимательно глядя в самодовольные глаза князя.
– Я! Говорю без всякой гордости или самолюбования. Меня, так сказать, попросили съездить в Россию и уладить это деликатное дело наилучшим образом.
– И вы всё уладили? Расстроили брак?! – казалось, возмущению Пьера нет предела!
– Я встречался с Юрием Андроповым, лично. И он, как прагматичный политик, всё правильно понял. Девушка вернулась из Москвы куда-то к себе в Смоленск или Иваново. Но не в Нью-Йорк, как того хотели молодые.
Сейчас поднялся Пьер. Так они и стояли возле окна, глядя на узкую английскую улочку, где проезжали левосторонние нелепые машинки.
– Я согласен… – тихо произнёс Пьер после длинной паузы.
Князь поднял на него бесцветные глаза.
– Вы больше похожи на русского, чем на фламандца! –протянул он Пьеру руку. – Завтра я вылетаю в Москву, займусь вашим делом.
Он взял Пьера под руку и провёл до дверей кабинета.
– Всего хорошего! Надеюсь, господин Дореван оценит ваше благоразумие. А что касается вашей семьи, то она последняя из мировых ювелиров, что ещё не встала под их английские знамёна!
– Вы хотели сказать: ваши знамёна? – поправил Пьер.
– Нет, именно их. А мой флаг – вот этот!
И он указал на стоящий в углу (под портретом последнего русского царя Николая Второго) флаг Российской Империи.
– Всего доброго! – успел сказать Пьер и дверь за его спиной закрылась…
…Сегодня князь обвинил их семью, уже два столетия занимающуюся бриллиантами по всему миру – в том, что его дед, старый Ришар, занимался контрабандой бриллиантов из Большевицкой России. И затем продавал их, как свои, по всей Европе. Это что-то новое! Хотя Пьер и сам помнил: когда дед был ещё жив, в его брюссельском кабинете всегда висел портрет одной из мадонн, приписываемый кисти самого Рафаэля. А рядом – портрет большевистского вождя, Владимира Ленина.
Только сейчас до Пьера начали доходить странности в поведении собственного деда: например, его нездоровое увлечение большевиками. Если то, что сказал князь, правда, (а ведь нельзя же кидаться подобными серьёзными обвинениями впустую!), то получается, что семья Диалло нисколько не лучше ростовщиков Ротшильдов! Да к тому же, как оказывается, они ещё, к тому же, чуть не упрятали его дядю Натана в парижское Гестапо!..
Да, для Пьера странно прозвучал новый разворот в столетней истории самой богатой бельгийской семьи благородных ювелиров, что на поверку оказываются торговцами краденых бандитами-большевиками бриллиантов. А отпрыски благородных княжеских семей из самой России – в том им активно помогали.
– Деньги не пахнут! – размышлял Пьер. – И бриллианты тоже! Бизнес и ничего личного!
Но он сегодня решился на шаг, что шёл вразрез со всей незыблемой логикой капиталистического мира. Он поставил любовь выше денег!
…А над Лондоном собирались тучи. Пьер помнил отца: они не были особо близки. Возможно, даже не испытывали чувства привязанности друг к другу. Отец всегда казался строгим. И считал, что главная задача главы семейства –обеспечить потомство хорошим образованием и дать навыки в зарабатывании денег. Разного рода сантименты и сюсюканья – его не очень волновали.
Хотя иногда и случались моменты, когда отец приглашал в свой кабинет маленького Пьера и внимательно смотрел на кудряшки его волос. О чём он думал тогда?
В детстве все считали Пьера не совсем способным мальчиком. Он не хотел заниматься музыкой, как принято в состоятельных фламандских семьях. Но что больше всего огорчало отца маленького Пьера – сын совсем не интересовался живописью. Как всякий истинный фламандец, отец был просто без ума от старых мастеров. К тому же судьба благоволила к их семье и в данном вопросе.
Когда в далёкой России грянула революция, дед Пьера, старый Ришар, отбросив в стороны все условности прибыл в Петроград, что со всех сторон окружали битвы гражданской войны. А из Петрограда его уже сами большевики доставили в Москву, где он и познакомился с «железным Феликсом». Именно Дзержинский сразу понял, что к чему – и безо всяких расписок, (только под честное слово!) передал на реализацию небольшую партию драгоценных камней. Их Ришар Диалло вывез в Бельгию и там успешно продал через свой тогда ещё единственный магазин в Брюсселе.
Подобная затея так понравилась Феликсу, что уже через месяц большевики сами организовали тайную доставку бриллиантов Ришару. К двадцатому году предприимчивый Диалло открыл уже десять магазинов по всей стране. А вскоре и первый магазин в Париже (чем нарушил договорённости торговцев бриллиантами, что все как один имели еврейское происхождение).
И только он один, Ришар-фламандец, в те далёкие годы развернул широкую деятельность в Париже – на пару с братом, придумавшим хитроумную схему торговли бриллиантами в кредит. То есть ими же основанная маленькая кампания под залог купленного бриллианта предоставляла денежные ссуды на покупку камней и украшений. Сами камни оставались в залоге у продавцов камней, а покупатель получал долговой вексель, по которому и платил проценты по ссуде.
Братья ничем не рисковали, а поток из России, охваченной сначала голодом, а потом и индустриализацией – только возрастал! Но здесь впервые их интересы пересеклись с другими деятелями, что тоже промышляли торговлей крадеными бриллиантами из России: английскими семьями Морганов и Ротшильдов. Они, поддерживаемые ленинским представителем Красиковым, ломали весь сложившийся рынок – наводнив Европу ценностями, что непрерывным потоком шли из России (минуя все запреты и санкции, что правительства Антанты накладывали на все связи с большевицкой Россий).
Но бриллианты, как бойкие струйки ртути, сами находили лазейки и протекали сначала в Европу, а оттуда – и по всему миру. Так длилось вплоть до тридцатых годов.
Но потом в Америке грянул кризис и цены на бриллианты резко пошли вниз. Миру вдруг понадобился хлеб, а не драгоценные камни. И тогда ловкий Натан придумал ещё одну замечательную вещь. Он подбил Ришара основать банк, что займётся не только продажей, но и добычей драгоценных камней. Так началась война за Африку, а после и за страны Персидского залива.
И здесь большевицкая Россия опять помогла семье ювелиров Диалло. Несмотря на яростное сопротивление Ротшильдов и Морганов, братья Диалло создали совместное предприятие, со штаб-квартирой в Брюсселе. Компания стала поставлять в Советскую республику оборудование для геологии. А главное – бурение и обкатка данного оборудования шла на Урале. Всё, что находили бельгийские специалисты, они вывозили из СССР – как геологические образцы, требующие обработки непосредственно в Бельгии. Такие же работы фламандцы начали в Анголе – при поддержке силовых структур, что предоставили Советы.
Кто на языке юристов называются продавцы краденого? Конечно, преступники. Но мир менялся: то, что ещё вчера считалось банальным грабежом – большевики стали именовать красивым словом «экспроприация».
А торговцы несметными русскими богатствами, использующие самые различные каналы, вывозили экспроприированные драгоценности на Запад. И распродавали их там, да ещё под лозунгом «укрепления дружбы между народами» и помощи молодой Советской республике, страдающей от голода и разрухи.
Но у клана Морганов имелись родовые корни, что вели аж к флибустьерам! А Ротшильды опирались на широкую сеть еврейских общин, разбросанных по всему миру. А на кого приходилось опираться двум фламандцам? Только на собственный ум и чутьё… Да ещё на художественный вкус. Братья первыми в Бельгии стали собирать картины великих фламандских мастеров и формировать картинные галереи, что не имели цены. Особенно ценные экспонаты также привозились из России – массово закупались из местных музеев, этого клондайка ценностей и шедевров мирового уровня.
Но подобные нюансы не имели прямого отношения к той проблеме, какой в данный момент занимался отпрыск самого влиятельного рода фламандских ювелиров Пьер
Диалло.
***
Я в двери
постучу твои,
когда весь мир
не будет верить!
Причин огромных –
миллиард,
чтоб осознать:
наш путь утерян
в потоках
грозных диктатур,
в словах,
надломленных в цензуре,
в обломках
слепленных фигур…
Лишь парус
одинокий в буре!
И, помня с Богом
уговор,
пройдя жару
и холод тюрем,
бездарность
глупых государств –
тобой, любовь моя,
любуюсь!
Ты мир откроешь
без молитв –
в кудряшках рыжих
и босая…
И месяц, подмигнув,
кивнёт –
на мачтах кораблей
качаясь…
Картина А. Лютенко " ОБРАЗ" Масло, холста ..
Продолжение следует..