1. Красивый белый особняк, в котором недавно поселилась семья Стецких, принадлежала жене, Марии Петровне. После свадьбы, имение вместе с деревней, и прислугой в доме, перешло молодым.
Михаил Иванович пятидесяти лет, дослужившись до звания генерала, недавно вышел в отставку и женился по расчету. Крупные черты лица имели красноватый оттенок, щеки чуть отвисли, уголки губ опустились. Высокий статный, с небольшим брюшком, с коротко стриженными темными волосами, которые уже начали седеть. Его характер был не сдержанный, и очень деспотичный. С первого дня, не взирая на протесты жены, он почти без причины, самолично выпорол розгами, во дворе, повара Викентия, который не считался крепостным, но работал в особняке вот уже десять лет. К вечеру досталось и служанке, за то, что она нахмурилась, когда он сделал ей замечание. Он начал муштровать прислугу, как в казарме, а за любой прмах, самолично наказывал розгами, за что и получил кличку «лютый».
Марья Петровна была младше его на 30 лет. Её родителей не смущала разница в возрасте, а вот о генеральском чине зятя они постоянно всем напоминали и гордились, что у них зять генерал. Первое время они приезжали в гости к дочери в деревенское имение, но постепенно их визиты прекратились. Они перестали ездить туда, так как хамское поведение зятя, очень сильно портило отношения.
Высокая, с длинными, пышными русыми волосами, широкий лоб, и, тонкий греческий нос, с красиво очерченными губами. В ней все казалось красивым и фигура и походка, даже тембр голоса.
Марья Петровна была высокая, статная девушка. У неё были, красивые крупные черные глаза. Светло русые волнистые волосы, всегда зачесаны и уложены в прическу. Замуж она вышла, не по своей воле, но перечить не стала, хотя жених ей и не нравился. Её молодым человеком был Никита, высокий и стройный корнет, вот уже полгода их полк находился в городе и они, познакомившись на балу, у ее подруги, влюбились. Родителям Мария Петровна об этом говорить боялась и поэтому встречи с Никитой всегда проходили в доме подруги. Когда посватался Михаил Иванович, Маша не могла в это поверить и до конца надеялась, что свадьбы не будет. В ночь перед венчанием, она последний раз встретилась с Никитой, и тот ее умолял не выходить замуж. На другой день Маша рассказала маменьки, что она любит другого, но та и слушать не стала. Только всплеснула руками и сказала:
- Что ты, даже и думать о нем не смей. Такого жениха, как Михаил Иванович тебе никогда в жизни не найти.
- Маменька, - плача сказала Маша, - да я его не люблю.
- Нет, нет, и думать даже не смей. Никита молод и у него нет состояния. А Михаил Иванович видный мужчина, пусть в годах, но имеет генеральский чин и такой обаятельный и обходительный. Тебе надобно нас благодарить, а ты вон что удумала. Что тебе батюшка в церкви говорил? Надо любить родителей, да почитать их.
- Маменька, я вас люблю, но как только вспоминаю о Михаиле Ивановиче, у меня все внутри замирает и …
- Маша, - резко перебила мать, - я тебе уже сказала, и думать о Никите не смей.
Свадьба состоялась, но Мария Петровна после этого очень сильно изменилась, стала молчаливая. Она замкнулась, перестала выезжать в свет и даже ограничила общение с родителями и с близкими знакомыми. Она замкнулась, ей было одиноко на душе. С Никитой они больше не виделись.
Повар Викентий, был человек среднего роста, пожилой, полный, седой, очень добрый. Возраст неопределенный то ли пятьдесят, то ли шестьдесят лет. В свободное от кухни время, вырезал свистульки и разные игрушки из дерева. Местная детвора любила получать такие подарки. Готовил он отлично, но отношения с хозяином у него сразу не сложились и поэтому его часто наказывали розгами. Викентий, после этого, уходил в запой и несколько дней вообще не появлялся на кухни, поэтому приходилось готовить кухарке Вере. В первый день, когда она оказалась на кухни без Викентия, у нее дрожали руки и ноги. Суп в этот день был пересолен, а в компот не положен сахар. Михаил Иванович был очень недоволен обедом и хотел ее самолично выдрать розгами, но Марья Петровна уговорила его не делать этого.
- Вера научиться, - сказала она уверенно, - но не сразу, а так, ты всех слуг распугаешь своими методами.
- Ну что ж, воля твоя, на первый раз я ее прощаю, а там не вмешивайся. Располосую ей всю спину, что б впредь неповадно было.
Когда Викентий вышел из очередного запоя, ему было приказано обучить Веру всем тонкостям поварского искусства, но тот отнесся к этому спокойно, и даже обрадовался:
- Эх, Вера, я везде востребован, но с таким супостатом, еще нигде и никогда не встречался. Переставить бы ему ноги и руки местами, что бы не кичился своей удалью.
Постепенно Вера стала самостоятельно готовить, страх прошел, она стала уверенней в себе, тем более что у нее всё получалось.
Однажды у Михаила Ивановича в один из зимних вечеров было плохое настроение. Он пригласил Викентия в свой кабинет и сказал:
- Ты, и твой непокорный характер, у меня уже стоит поперек горла.
Повар молчал.
Михаил Иванович, сидя в кресле возле стола, курил трубку и смотрел на повара в упор.
- Думаешь, я не понимаю, что ты мне мстишь?
Повар молчал.
- Ты знаешь, как я раньше учил солдат? Розгами, сквозь строй пропускал. Некоторые не доходили до середины.
Повар молчал.
Их глаза встретились, и Михаил Иванович понял, что Викентий его не боится, и тут он заорал, теряя рассудок:
- А ну-ка, вставай на колени предо мной, а не то я тебя выдеру на морозе розгами.
- Барин, отдай документы и я уйду сам, - тоскливо сказал Викентий.
Барин схватил розги и стал хлестать повара, тот упал, защищая лицо, но барина остановить уже было трудно. Он как садист накинулся на жертву и стал ее бить ногами. Только, когда тот перестал шевелиться, Михаил Иванович, наконец, пришел в себя. Он бросил розги в угол, отошел к окну и посмотрел на повара. Викентий лежал на полу и не шевелился, под ним была лужа крови.
- Семен, - повелительно крикнул барин слуге, - зайди ко мне.
Семен вошел в комнату и опешил. Он, молча несколько минут, смотрел на повара, а когда поднял глаза на барина, в них был страх.
- Убери это чучело отсюда, да побыстрее, - сказал Михаил Иванович, - не то и тебя выпарю заодно. Да позови служанку, пусть все здесь вымоет.
Семен осторожно поднял Викентия на руки, отнес в холопскую комнату, и положил аккуратно на кровать. На повара было
страшно смотреть. Правый глаз вытек, все лицо, распухло, и было, как один синяк, он дышал с надрывом, в легких что-то булькало. На кровати очнувшись, застонал:
- Зверюга, будь ты проклят барин. Если помру, то с того света буду приходить к тебе. Не дам ни покоя, ни прощения.
Повар закрыл глаза и потерял сознание. После этого случая он прожил неделю, так и не придя в себя, умер. Хоронили его в пасмурный день. Батюшка отпел в церкви и сказал последнее слово усопшему. А когда гроб стали опускать в землю, поднялась такая метель, и ветер завыл, будто человеческим голосом. Бабы испуганно стали креститься:
- Не к добру это. Ох, не к добру.
После этого на кладбище стали видеть темную фигуру, которая, ссутулившись, бродила по дорожкам, а по ночам оттуда доносился, то плач, то тихий стон. Теперь местные жители по вечерам обходили кладбище стороной.
Последние слова повара передали Марии Петровне, она побледнела, но ничего не сказала, только лишь слегка покачала головой, будто осуждая мужа.