Освобождение

Феликс Иванович Рубченко
ГЛАВА 1.

Наступали новогодние святки. Девчонки, мои сестры, гадали, когда выйдут замуж и кто будет муж. Я с соседскими пацанами бегал колядовать. Прошло Рождество, приближался старый Новый год. К дяде Андрею приходили мужики поиграть в карты и отведать самогоночки, которую он готовил по рецепту дедушки Кузьмы и усовершенствовал в процессе производства. Качественней самогонки на хуторе не было ни у кого.
Мою маму, тетю Таню, старшую сестру Анну и среднюю Марию погнали на рытье окопов полицаи. За хутором, уже третий день какая-то немецкая часть готовила оборону. Было около одиннадцати часов утра 14 января 1943 года. Светило январское солнце. Снег настолько ярко сверкал от солнечных бликов, что слепил глаза. Я сидел на печке, но было уже не вмоготу. Мужики настолько надымили самосадом, что нечем было дышать. Не успел я слезть с печки, как в хату прибежала Мария и жадно стала пить воду. За ней пришли мама, тетя Таня и Анна. Анна сразу стала возмущаться
-Вам что тут, курилка? Ничего в хате уже не видно. Я только к празднику все поубрала, побелила. Мужики похватали свои шапки и стремительно высыпали на улицу, опасаясь, что и им может достаться. Дядя Андрей пытался возражать дочери и одернуть ее, но вошедший в хату деда Кузьма, поддержал внучку. Дядя Андрей умолк, допил самогон, оставшийся в его стакане и вышел на улицу.
-Вы че, сбежали с окопов? – спросил дедушка.
-Нет,-ответила Мария,-немецкие охранники ушли, а за ними разбежались и полицаи. Остался лишь Колька полицай. Он и дал команду, чтоб мы шли домой.
Тетя Таня тоже разделась, поправила свои пышные волосы, продолжила начатый разговор Марии.
-Я копала окопы с краю, где стояли часовые с полицаями и они разговаривали, что русские наступают и вот-вот могут появиться здесь.
-Скорей бы,-произнес дедушка Кузьма
Катька подошла ко мне и тихо сказала:
-Пошли, посмотрим, где наши.
Мы выбежали во двор и побежали на баз, где весной и в хорошую погоду выгуливали скот. На базу, кроме теленка и двух ягнят никого не было. Мы с Катькой стали подниматься по каменной стене, чтобы посмотреть, где наши. Только мы выглянули из-за стены, как услышали, что что-то прошуршало над головой. Это, оказалось, пролетел снаряд и разорвался за нашим садом. То ли от страха, то ли от взрывной волны пролетевшего снаряда, нас как смело со стены. Мы быстро побежали в хату.
Не успели мы раздеться, как во двор забежали три немца и побежали дальше к саду. По улице промчался танк. Мы даже не могли рассмотреть чей. За ним, но уже с меньшей скоростью, проскочил второй, с крестом на башне.
-Немцы,-вздохнул дядя Андрей, сидевший на лавке у окна. Потом, вдруг как закричал -Наши, наши,-и, ковыляя хромой ногой, выбежал на улицу, продолжая кричать:
-Наши! Родненькие, как мы вас заждались.
Танк остановился, открылся люк башни танка и вылез военный, спрыгнул с танка и забежал во двор, держа в руке пистолет. Сзади за ним бежали два бойца с автоматами. Бабушка зашумела:
-Андрей, вернись, не мешай людям, а то еще убьют.
Лейтенант вначале думал, что у нас немцы, но потом понял, спрятал пистолет в кабур и попросил:
-Дайте воды напиться. Карнаухов, Карнаухов! – позвал лейтенант. - Залей воды в радиатор!
-Есть!-по-военному ответил боец, забросил автомат за спину, схватил ведро с водой и побежал заливать воду. Лейтенант поблагодарил за воду  и, как бы оправдываясь, произнес:
-Извините, но нам пора, -лейтенант пошел к танку, бойцы тоже пошли за ним, попрощавшись с моими сестрами. Дядя Андрей поковылял за ними, крича  вдогонку:
-Спасители вы наши, родные!
Бабушка схватила его за рукав и не дала ему выйти со двора.
-Не мешай людям, не отвлекай их от дела.
Танк заурчал, выбросил черный дым, тронулся с места, резко пошел вперед. Мы все махали им вслед руками со слезами на глазах. Через дорогу с соседнего двора три наших солдата вывели долговязого немца и повели по дороге в сторону нашего колодца. Из калитки соседнего двора вышел дед Салов и говорит:
-Как он, лихоманец, мог  поместиться под кадушкой, но кусок шинели был виден, вот солдаты его и обнаружили.
Раздалась автоматная очередь. Долговязый немец завалился на нашей дорожке, ведущей к колодцу. Теперь к колодцу по воду никто из девчонок не хотел идти. Дедушка Кузьма сходил к колодцу и принес ведро воды. Девчонки побежали в центр села, где валил черный дым. Горела хата. Ее зажгли фашисты, сделав дымовую завесу. Хату уже тушили. Девчонки подбежали и стали помогать таскать воду, чтобы потушить пожар. Солдаты помогали крутить ворот колодца, чтобы быстрей доставать воду. Мы с Катькой тоже прибежали, смотрели, что происходит. Солдаты угостили нас трофейными галетами.
Вдруг раздалась автоматная очередь, из соседних кустов, пули просвистели над головами. Девчонки завизжали и бросились врассыпную. Немцы хотя и организовали оборону хутора, но не ожидали, что прорыв и наступление частей Красной Армии будет именно здесь. Бой, по ликвидации группировки противника, организовавшей оборону хутора, длился недолго. Разрыв снаряда пришелся по глубокой канаве, проходившей за нашим садом. Там и залегли фашисты. После первого взрыва снаряда уцелевшие фашисты подняли руки вверх, показывая нашим танкистам, что они сдаются. Группировка противника, действующая в районе хутора, была частично уничтожена, остальная окружена и взята в плен.

ГЛАВА 2.

Развалив, половину саманной стены нашего забора, со стороны улицы, во двор ввалился Т-34. Командир танка, средних лет старшина с южно-русским говором сказал, что если мы не будем возражать, то они остановятся у нас на  ремонт танка. Потом, кроме танкистов, заехала полевая ремонтная мастерская, машина-будка, потом еще машина с солдатами. Наш двор превратился в постоялый. Стоявшие на постое бойцы, угощали меня и девчонок трофейными галетами, шоколадом и всякой всячиной, а также учили меня частушкам. Этот процесс проходил в торжественной обстановке. Меня ставили на припичек возле печки, а сами рассаживались вокруг, в ожидании  сногсшибательного номера. Когда я торжественно произносил:
-Здесь карманчик, здесь часы, здесь пол фунта колбасы,-демонстрируя это показом, то хохот стоял сумасшедший. Один из бойцов научил меня еще одной  частушке про Гитлера. Внешне это выглядело  вроде бы безобидно, но частушки я сопровождал жестикуляцией  своих рук. Когда боец убедился, что репетиция прошла успешно, решили этот номер продемонстрировать вечером, при стечении большой публики: не только бойцов, стоящих у нас на постое, но и других, приходивших к нам в гости.
Когда вечером боец объявил, что сейчас будет исполнен коронный номер, все притихли. Я поднялся на припичек и на полном серьезе выдал новую частушку, красочно, для убедительности, показывая руками. Комната наполнилась грохочущим хохотом. Бойцы от смеха катались покатом. Вместе с ними хохотал и дядя Андрей. Дедушка Кузьма крутил свой седой ус, не зная как отреагировать, а бабушка Анюта три раза перекрестилась и произнесла:
-О господи, чавож ето деиться?
Моя мама прервала эту срамоту.
-Вы что?! Что ребенка всякой дурости и похабщине учите. Взрослые люди, еще бойцы называются.
Она взяла меня на руки и унесла в другую комнату, повторяя:
-Больше никогда этого не произноси, понял? Никогда.
-Понял,-ответил я, не понимая еще, что же произошло. Одни хохочут, а маме не нравится.
В комнату, где мы были с мамой, извинившись, вошел старшина и тихо сказал:
-Кузьминична, Вы не обижайтесь, пожалуйста. Какой с бойца спрос. А это вашему сыночку, он у вас отличный парнишка,-и поставил большой бумажный мешок, почти доверху наполненный трофейными печеньем и всякими сладостями. Я был рад, что столько много всего, а мама, почему-то заплакала. Старшина еще раз извинился и вышел из комнаты к своим бойцам. Слышно было, как старшина громко сказал:
-Карнаухов, твоя работа?-Карнаухов молчал,-я тебя накажу,  рифмоплет.
Бойцы опять захохотали, а Карнаухов оправдывался:
-Товарищ старшина, так я ж, как лучше…,чтоб…,-но его слова опять потонули в хохоте собравшихся бойцов, которые все подходили и подходили, Казалось, что уже негде было упасть, но они умудрялись где-то все же разместиться. Кто-то принес трофейный патефон. Зазвучала мелодия душещипательного танго. Девчонок сразу расхватали на танец. Бойцы веселились от души. Молодость брала свое, как будто и не было войны.
На следующий день танкисты уехали испытывать танк после ремонта. Остальная часть бойцов, которые были, на машине попрощались, уехали совсем. После обеда танкисты вернулись, привезли с собой одичавшего кабана, каким-то образом уцелевшего и бегавшего по степи и оврагам. Бабушка, а ей помогали девчонки, стали варить в большом котле кулеш.
Не успели окончить варево, как налетели  фашистские самолеты и стали бомбить. Две бомбы упали за нашей хатой и осколками посекли всю глухую стену. Остальные бомбы упали: одна за садом, другая в огороде, третья на лужайке за колодцем, а четвертая около клуни.
От взрыва этой бомбы у нас вылетели все стекла в окнах хаты, выходящих во  двор. Дядя Андрей, сидевший на лавке у окна, был ранен разбитым стеклом. Из бойцов никто не пострадал. Старшина дал команду рассредоточить технику и замаскировать ее. Мы ушли к балке, за нашим садом, где стояла пустая хата, в расчете на то, что там будет спокойнее. К вечеру еще был налет фашистской авиации. Бомбили еще сильнее и дольше.
Вой пикирующих бомбардировщиков, взрывы бомб, стрельба зениток, мы и не видели их, а они были замаскированы в балке около хаты, где мы прятались. Девчонки визжали, я плакал, бабушка Анюта и мама молились, чтобы бомбы не попали в хату. После бомбежки, продолжавшейся около часа. Мы покинули заброшенную хату и пришли домой. Вернувшись домой и войдя в хату, бабушка Анюта произнесла:
-Слава  богу живы остались. Больше никуда не пойдем, Хоть погибнем, так дома.
Ночью, со стороны станции Глубокой, горело, зарево и слышен был гул и грохот боя. Утром привезли раненых бойцов в госпиталь, который находился в школе. Раненых было много. Девчонки ходили, помогали врачам, санитарам и выздоравливающим бойцам. Через неделю все войска уходили вперед. Дедушка Кузьма провожал бойцов, сказал:
-Слава богу, погнали изверга. Ребята, удачи вам. Гоните его, лихоманца, не дайте ему  вернуться.
После ухода бойцов хата опустела. Как то стало тихо и тоскливо. Чувствовалось, что скоро наступит весна. За нашим домом в яму, воронку от бомбы сваливали снаряды и боеприпасы всех калибров, которые вывозили из клуба, где у немцев был склад. Я вышел посмотреть. Вокруг воронки стояли соседские девчонки и мальчишки такие же маленькие, как и я. Внизу большой пацан, старше нас, приехал в гости к соседям с хутора, расположенного за речкой. Его сестра, стоявшая у бруствера воронки шумела:
-Васька, не тлогай, дулак, я сейчас маме пойду, скажу
А Васька все равно продолжал гранатой сбивать блестящее кольцо со снаряда. Но оно не поддавалось. Васька, от усердной работы, остановился передохнуть, поднял голову, увидел на бруствере малышню, крикнул:
-А ну, улипетывайте отселя!
Малышня стояла не двигаясь.
-Ну!-опять крикнул Васька и замахнулся на них гранатой. Малышня побежала  от бомбовой воронки, спотыкаясь и падая. Опять послышался лязг. Васька продолжал сбивать блестящее кольцо. Из-за нашей хаты вышла моя мама и позвала меня. Я не хотел уходить. Она уже строже пригрозила мне хворостиной. Я пошел к ней. Дойдя до угла своей хаты, грохнул взрыв. Мама от ужаса схватилась руками за голову. Я оглянулся и увидел, как черный дым и комья земли поднимались вверх. Мне тоже стало страшно.
-Вот видишь, как не слушать маму,-приговаривала она, толкая меня в спину.
Я бежал молча в хату, а в глазах стоял взрыв и голову сверлила мысль, что с Васькой? А Ваську вытащили из воронки, его брат и тетка, прибежавшие, услышав взрыв. Васька просил пить, держался за живот. Брат Васьки сбегал за санками, погрузили его на санки и быстро, бегом повез его за речку, на хутор, где Васька жил. Не доезжая до речки, Васька умер. Весь живот и грудь Васьки были побиты осколками. Левую ногу оторвало совсем. Этот случай подействовал на хуторских пацанов. Я тоже долго не высовывался из хаты.
Через день на хутор приехали солдаты-саперы. Они грузили бомбы и снаряды на машины и куда-то увозили. Когда закончили вывозить немецкие боеприпасы из клуба, пошли искать мины, гранаты и прочие боеприпасы по всем дворам, огородам и в поле. Анна и Мария, как и другие взрослые девчонки и мальчишки села ездили в поле помогали солдатам. В одну из таких поездок Мария привезла мне командирскую фуражку с большой красной звездой, а дяде Андрею винтовку с пятью патронами и бинокль. Я был очень рад подарку, но не меньше был рад и дядя Андрей.
-Есть теперь чем охранять сад,-повторял дядя Андрей, рассматривая свои подарки. Позже, участковый милиционер хотел отобрать эту винтовку, но дядя Андрей дал ему четверть самогону и тот отстал. Винтовка была до тех пор, пока не выстреляли все пять патронов, и бабушка Анюта заставила его сдать эту винтовку.
Хуторским уже стали приходить письма с фронта. Фронт ущел от нас далеко. Девчонки тоже получали письма от солдат, которые стояли у нас. От папы не было слышно ничего. Тетя Таня уговаривала маму написать запрос, с просьбой о его розыске, но мама не решалась. Уже пошел 1945 год. Хуторяне готовились к весне. Собирались сеять, но семян, техники, быков, лошадей не было. Решали, как быть.