Глава 1.
Твой дед, Иван Иванович родился в феврале 1903 года, в городе Красный Сулин. После окончания трех классов церковно-приходской школы, дальше учиться не мог. У родни не было средств, поэтому ему приходилось промышлять ловлей и продажей птиц. По большей части щеглов. Позже, дед Иван поступил учеником к приказчику, но и это ему скоро наскучило, и он ушел на Красносулинский металлургический завод рассыльным. Эта работа Ивану не очень нравилась, поэтому он часто заходил в мартеновский цех, где лили чугун, и наблюдал, как работают старшие. Ему очень нравилось смотреть, как разливали чугун по опокам-формам.
Грянула гражданская война. Твой прадед, тоже Иван, работал на том же заводе, что и дед Ваня, на Красносулинском металлургическом, в горячем цеху. Его задачей было, после окончания плавки в мартеновской печи, заменять выгоревшие огнеупорные кирпичи. Это была очень горячая и опасная работа, так как температура в печи, которая еще не остыла после плавки, достигала до нескольких сотен градусов. Огнеупорщики, как их называли, одевали ватники, обматывали их тряпками, обливали водой и с кирпичом в руках, обмазанным раствором, они забегали в мартеновскую печь, быстро вставляли кирпич в обгоревшее место и выбегали назад. Однажды прадед не успел. Не успел выскочить из печи, так и сгорел. Когда его вытащили, он еще 18 минут был жив, а потом скончался, так как сильно обгорел. Его место и занял дед Ваня, но об этом потом.
В гражданскую войну, рабочие Красносулинского завода решили организовать импровизированный бронепоезд. Отремонтировали старый паровоз, собрали несколько железнодорожных платформ. На них, вместо брони, уложили мешки с песком. Вот Бронепоезд и был готов. Заводской рабочий Совет выдал добровольцам винтовки, усадил их на платформы. В числе добровольцев был и твой прадед. Так, Иван Иваныча отправили на фронт, сражаться против атамана Черницова, который со своими войсками подходил к Сулину. На подходе к городу бронепоезд встретился с передовыми частями атамана Черницова. Рабочие открыли по ним беспорядочную стрельбу из своих. винтовок. В ответ, по бронепоезду ударила артиллерия Черницова. Изрядно потрепанный Бронепоезд отошел к Сулину и больше на передовую не выходил.
Прадед прибежал домой, спрятал винтовку за огородом, в речных камышах. Затем, быстро снарядил бричку с парой лошадей, усадил на нее свою жену Акулину с пятью детьми: Ивана, Надежду, Евдокию, Марию, Николая и помчался на хутор Ерохин, где жили до этого. Жизнь на хуторе шла своим чередом: работа в поле, дома по хозяйству, а вечером хуторские посиделки, улица, хуторские пляски и хороводы. Там дед Иван и высмотрел симпатичную, темно-русую с вьющимися волосами Дашу Трофименко. К Покрову 1922 года заслали сватов, а перед Новым 1923 годом сыграли свадьбу.
Дарья Кузьминична была на два года старше деда Ивана, но это не мешало их жизни. Через год, в 1924 году, родилась девочка, назвали Таней. В 1925 году, с женой и дочерью Таней, дед Иван вернулся опять в город Сулин, который уже назывался Красный Сулин. Там поступил на работу подручным в мартеновский цех Красносулинского металлургического завода. Дарья Кузьминична тоже пошла работать в заводской детский сад, куда взяли и дочку Таню, но в 1927 году Таня простудилась и умерла. После смерти Тани родители очень переживали, что ее не стало.
В 1928 году дед Иван стал старшим горновым мастером по выплавке чугуна. Слава о его трудовых подвигах гремела по заводу и городу. Этот почет и слава долетела и до хутора Ерохина, где жили родители и сестры. Весной к Первому мая из Ерохина к ним в гости приехали сестры Надя, Дуся и Маруся. Все вместе участвовали в первомайской демонстрации. Там и услышали они об успехах своего брата с трибуны Первомая.
После демонстрации все пошли на завод. В мартеновском цехе как раз готовилась операция по сливу выплавленного чугуна, но у них не как не получалось. В цехе собралось много гостей, чтобы посмотреть интересное зрелище. Вдруг чугун выплеснулся из мартеновской печи. Мастер и рабочие от неожиданности и от присутствия гостей немного замешкался. Чугун хлынул, заливая не только опоки, но и огненным потоком пошел в сторону, приближаясь к гостям. Видя все это, дед Ваня ринулся навстречу огненной лаве.
По пути выхватил у одного из рабочих смены лопату и быстро стал готовить отводное место для приближавшейся огненной лавине. К тому времени мастер справился с растерянностью и вместе с другими рабочими стали помогать. Огненная лавина была укрощена. Разгоряченный, но весьма довольный дед вернулся в гостевую шеренгу, но уже в сгоревших туфлях. Эти туфли купили ему к майским праздникам. Директор завода поблагодарил его за смелость и смекалку и дал команду премировать денежной премией, пошутив:
-Нужно же человеку новые туфли купить.
Глава 2.
В 1928 году деда Ивана, как лучшего производственника, активиста и молодого рабочего направили на учебу в Совпартшколу, в город Геленджик. В школе обучалась рабочая молодежь всего южного региона страны.
В стране было неспокойно. Повсюду шастали банды, терроризируя население. По окончании дневных занятий в Совпартшколе, после ужина, старшему группы выдавали наган. И всех направляли на охрану общественного порядка. В стране гулял голод, но слушателей школы кормили хорошо. На завтрак выдавали кружку ядреного кваса, огурец и тарашку, такую маленькую сушеную рыбешку. На обед, та же кружка кваса, огурец и тарашка. На ужин опять, квас или пиво, огурец, тарашка и так, все три месяца обучения.
В 1929 году Пленум ЦК ВКП(б) принял решение, направить в деревню около 25 тысяч рабочих, для укрепления колхозного строительства. Двадцатипятитысячники, так их потом называли.
После окончания Совпартшколы, деда направили на работу в село Гремучие Ключи, Ростовской области секретарем партийной ячейки. В сельскохозяйственной артели, которая называлась Коммуной имени Мусабекова, переименованная потом в Коммуну имени 26 Бакинских комиссаров, ему приходилось заниматься всем: от посевной кампании, до борьбы с бандитами, которые мешали строительству новой жизни на селе.
Пришла весна 1929 года. Нужно было сеять, а сеять было нечем. Лошадей и быков не было. Хорошо хоть зерно сберегли. После небольшого митинга, дед перекинул через плечо лукошко с зерном и ступил на пахоту, которая уже парила от весеннего солнца. Круговым, размашистым движением бросил первую горсть зерна. Твердым шагом пошел разбрасывать зерно по пахоте. За ним потянулись старики, рассевая зерно во влажную, но подошедшую к севу, землю. К вечеру поле было засеяно. Старики, вытерев пот со лба, загомонили, подошли к своему комиссару, и один из них спросил:
-Иван Иванович, где ты так научился сеять?
-Если честно, я это делал в первый раз.
-Ну и ну! – удивились мужики.
В хозяйство, где работал дед, перебрались и его сестры. Они работали в поле простыми сельхоз.работницами. К майским праздникам посевную закончили. Отдых был недолгим. Начался сенокос. После сенокоса деда вызвали в Райком, где предложили новую должность в племенном хозяйстве, занимавшимся выращиванием племенных лошадей для Красной Армии. В конце июля 1929 года дед со своим семейством выехал на хутор Черницовка, Каменского района, Ростовской области. Их опять было трое, 8 июня 1929 года родилась девочка, назвали Клавой.
Хутор Черницовка был потомственным имением атамана Черницова, утопающий в садах и вербах у крыниц и вдоль реки. В реке, называемой Лихая, водились не только рыба, но и крупные раки. Племенное хозяйство носило имя Первой Конной армии, которой в гражданскую командовал Семен Михайлович Буденный.
Однажды, твой дед получил сведения о том, что на краю хутора Черницовка, где жил бывший кулак, появились бандиты. Это был сын кулака, состоявший в одной из банд, действующей в округе. Вечером, дед собрал актив хутора. Взяв с собой участкового милиционера, они двинулись к дому кулака. В этот раз взять бандита не удалось. В чулане был открыт люк погреба. Подземный ход вывел их к реке, где в камышовых зарослях был привязан конь. На этот раз бандит ушел. Позже на хутор сообщили, что в одной из перестрелок с бандой этот бандит был убит.
В конце 1935 года Иван Ивановича вновь вызвали в райком и предложили работу с кадрами. В станице Белая Калитва квартиры не было, поэтому деду приходилось ездить на работу очень далеко, так как жили они еще на хуторе Черницовка. Получалось, что он по неделям не приезжал домой, мотался по всему району.
Глава 3.
Наступил 1937 год. В печати, и по радио сообщали, что социализм в стране победил, но не окончательно, потому... Усиливалась классовая борьба, а заодно и репрессии. Вот в это неоднозначное время 14 октября 1937 года, в 13 часов 45 минут, моя мама родила двойню. Спустя две недели после родов малыши лежали в кроватке дома, мама стирала пеленки, а на улице послышался шум. Это приехал папа, а с ним женщина с громким голосом, инструктор Райкома по пропаганде. Войдя в комнату, она громко поздоровалась и воскликнула:
-О! Да здесь обнова? Как назвали?
Мама смущенно улыбалась, ответила:
-Этого Владимир, а этого, показав на меня, Валентин.
-Нет, нет! - закричала инструктор - Владимир пусть остается, в честь Владимира Ильича Ленина. А этого, назовем в честь Дзержинского, Феликсом. Так, я стал Феликсом.
К лету 1938 года, мы из хутора Черницовка перебрались в станицу Белая Калитва, районный центр Ростовской области. Квартиру нам дали почти на окраине станицы, на крутом берегу реки Донец. Слева, от нашей улицы, в Северный Донец впадала неширокая, но полноводная речушка Лихая. В месте ее впадения в Донец расположилась речная пристань, а напротив, на правом берегу Донца, находилось устье еще одной реки, которая называлась Калитва. Выше по течению, около станицы Калитвенской была река Белый Калитвенец. Помимо того, что Белая Калитва была районным центром, в ней находилось еще и управление по руководству добычей угля.
Тогда этих тонкостей я не знал, но четко усвоил, что моя мама часто ходила в огромный магазин шахтоуправления. Этот магазин находился недалеко от нас. Магазин был красивый, с огромными цветными окнами и массивной выходной дверью с такой же ручкой. Я любил, вдвоем с мамой, ходить в этот магазин. Да-да, из двойни я остался один. Мой братик Володя, прожив две недели, умер. Все говорили наоборот, что это я долго не протяну. Но я рос, хотя и очень хилым мальчонкой, но все меня любили не только в семье, но и во дворе, где мы жили.
Однажды вечером твой дед, мой папа, вернулся из командировки. Привез два больших арбуза и за ужином сказал, что завтра поедем за арбузами. Я не представлял, когда это будет «завтра». Хотя мне и было три годика, но с понятием «завтра» для меня было еще очень сложно. Меня уложили спать рано. Спать никак не хотелось. Да и была какая то боязнь, что вдруг я просплю это «завтра» и не смогу поехать за арбузами.
Долго ворочался, не мог уснуть, а когда проснулся, то яркое солнце уже заливало комнату. Сестры не было. Я испугался, что все уехали без меня. Хныкая от злости, стал напяливать на себя, что попадалось под руку. Услышав шум, из кухни в комнату вошла мама.
- А, проснулся! Одевайся и иди кушать оладушки. Я уже спекла.
-А где папа?-сквозь слезы произнес я.
-Папа на работе.
-Как? Он же обещал, что «завтра» поедем за арбузами.
-Если обещал, значит поедем. Иди кушать и пойдем с тобой в магазин. Придем, приготовим и поедем за арбузами.
-И ты поедешь? – спросил я маму.
-Ну, если вы с папой меня возьмете, то поеду.
-Конечно, возьмем! – радостно воскликнул я. Сразу стало как-то весело и спокойно, появился аппетит.
После обеда приехал папа на машине. Только сейчас я обратил внимание, что машина красивая. Дядя шофер ее помыл, привел в порядок, и она блестела в лучах заходящего солнца. Это была полуторка, так папа сказал нам с мамой:
-Идите садитесь в полуторку.
Мы с мамой сидели вместе с дядей шофером в кабине, а папа в кузове. Ехали очень долго. Солнце село. Стало темно, и здесь я увидел, впереди, светящиеся огоньки. Это горели костры. Когда мы подъехали ближе, то увидели около костров людей. Темнота была кромешная. Папа, с другими дядями грузил арбузы на машин. Мама стояла около костра. Я сидел в кабине и думал, столько времени ждал этой поездки, а приехали и ничего особенного, одна темнота. С этими мыслями я уснул. Проснулся, когда уже мы приехали домой и папа, вместе с арбузами, заносил меня в квартиру.