Сиримаво Бандаранаике
Советское время, Закавказский пограничный округ, школа сержантского состава военнослужащих срочной службы (тогда служили 2 года).
Нам представили нового командира учебного взвода лейтенанта Щамова, который на первой встрече сразу заявил, что «советский пограничник должен знать все» и он будет делать из нас «интеллектуально развитых людей». Задача нелегкая, ведь народ в сержантской школе в большинстве из сельской местности, привыкший главным образом к физическому труду.
Утром следующего дня у нас проходит очередное теоретическое занятие по пограничной подготовке, весь процесс идет как обычно: очередной курсант долго и скучно минут 15 пересказывает по конспекту какую-нибудь инструкцию. У Щамова как правило все это время глаза закрыты, такое впечатление, что он дремлет после бессонной ночи, так что можно сказать, что обстановка вполне размеренная.
Отчетливо слышится последняя фраза отвечающего: «Курсант Н. ответ закончил», глаза у Щамова тут же раскрываются и он в упор смотрит на испытуемого и без паузы задает вопрос: «Кто премьер-министр Мадагаскара?». В глазах курсанта читается открытый ужас, он и название страны по-видимому слышит впервые, а кто у них там премьер-министр для него это настоящая китайская грамота. Ответа нет. Щамов мрачнеет, курсанта начинает трясти, обстановка накаляется. Щамов с презрением смотрит на отвечающего и задает второй вопрос: «Какие политические партии на Филиппинах?» Ответа опять нет, в воздухе повисает гнетущая тишина... Через несколько минут следует удар кулаком по столу, Щамов приходит в ярость и кричит «Плохо, очень плохо, ничего не знают и ничего не хотят знать и это доблестные советские пограничники!» Затем он ставит отвечавшему «неуд», иногда дополнительно объявляет наряд вне очереди (обычно работа на кухне, довольно тяжелая с 6 утра надо было драить котлы и до позднего вечера) и на этом занятие как правило заканчивалось, если не попадалась другая жертва. После этого Щамов смотрит на нас с явным презрением и выходит из класса с крайне недовольным видом.
На следующей неделе повторилось то же самое. Все уже с нескрываемой тревогой ожидали очередного занятия, так как в большой политике народ был не силен, максимум кого они знали — это генерального секретаря ЦК КПСС и нескольких членов Политбюро (и то далеко не всех), чьи портреты висели в ленинской комнате части.
Так получилось, что мы сидели на первой парте учебного класса и обратили внимание, что перед Щамовым всегда на предыдущих занятиях лежал последний номер газеты «Правда», поэтому план созрел сам по себе. Перед занятием добыли газету, особое внимание обратили на международные новости: кто приехал с визитом в СССР, с кем были переговоры, где в мире были выборы и т. д. На всякий случай фамилии иностранных политиков выписали, чтобы случайно не забыть от нервного напряжения.
На очередное занятие курсанты пришли как обычно с тревогой и волнением, сонливость сразу куда-то испарилось. Щамов ищет желающего ответить, все опустили головы и потупили взор. Вдруг он указывает на меня, деваться некуда, рано или поздно это должно было произойти. Начал с очередного пересказа по конспекту положений какой-то служебной инструкции, Щамов задремал и все шло своим чередом, пока мое повествование не закончилось. Глаза его открылись, он посмотрел на меня в упор и задал вопрос: «Кто премьер-министр Шри-Ланки?» Я постарался невозмутимо выдержать его грозный взгляд и ответил: «Сиримаво Бандаранаике!», чем видимо весьма обрадовал нашего командира. Тут же последовал второй вопрос: «Кто премьер-министр Сингапура?». После небольшой паузы я ответил: «Ли Куан Ю». Далее Щамов вскакивает с места и не скрывая своего удовлетворения, заявляет, что «наконец-то интеллектуальный уровень солдата-пограничника можно признать приемлемым». Мне он поставил отличную оценку, в дальнейшем на занятиях уже ни о чем не спрашивал, народ перед каждым очередным уроком изучал газету «Правда», передавая ее из рук в руки, в результате чего выстраивалась очередь за прочтением.
После этих событий прошло много лет, уже новый век и новая эпоха, ушли в историю и нет уже на этом свете ни Сиримаво Бандаранаике, ни Ли Куан Ю, но в моей памяти их имена благодаря педагогической системе Щамова остались навсегда, я могу их вспомнить и днем и ночью.