ГЛАВА II. ВТОРИЧНАЯ ПЕРЕРАБОТКА
—————————————————————
<локация> эйдетический мир "КАПИТАН СМИТ"
<позиционирование> Атлантический океан, где-то между Саутгемптоном и Нью-Йорком
<время> траверз первой половины 20-го века, хронологическая окклюзия
<статус> жертва обстоятельств
—————————————————————
КОРАБЛЬ УРОДОВ
Глаза Пуаро шарили по балдахину, нависавшему над постелью. Шедший откуда-то ровный гул без остатка заполнял маленькую комнатку, обставленную в стиле арт-деко и походившую на изящную шкатулку. Матовый шар под потолком служил источником скудного света, которого, впрочем, хватало на первостепенные нужды.
"Куда меня занесло?"
Пуаро принял вертикальное положение и сделал пару шагов. Босые ноги почувствовали слабую вибрацию. Неожиданно пол тряхнуло, послышался протяжный скрип.
"Какой позор! Неужели я в борделе..."
Поборник пуританской морали непроизвольно обратил свой взгляд на причинное место, дабы удостовериться в его неприкосновенности, и был потрясён открывшимся видом лохматой бороды, свисавшей до пояса.
"Как у Рипа ван Винкля! Сколько же времени я спал?"
В поисках ответа на этот вопрос сыщик-засоня стал обыскивать тумбу, стоявшую у изголовья кровати. Помимо аккуратно сложенной одежды он нашёл в ней большой белый конверт с грампластинкой внутри. На таких обычно записывались аудиописьма. Низкое качество звучания и скорость вращения 78 оборотов в минуту заставляли авторов подобных посланий говорить очень быстро и на повышенных тонах, что создавало иллюзию чрезвычайной важности сказанного. Бумажный кружок в центре хрупкого шеллачного блина украшала надпись, сделанная на хорошем русском языке.
ЕСЛИ ТЫ ЧИТАЕШЬ ЭТИ СЛОВА, ТО ТЫ В ПОЛНОЙ ЖОПЕ
"Очень информативно. Надо срочно найти патефон, чтобы войти в курс дела".
Одевшись на скорую руку, Пуаро вышел в коридор несусветной длины, чьи оба конца были скрыты искусственной дымкой в целях уменьшения затрат на рендеринг. Немного пробродив по нему взад-вперёд, боясь потеряться в незнакомом месте, он наткнулся на стюарда примечательной наружности. Тот ехал на самокате по своим скорбным делам, отталкиваясь от пола босой ногой.
Нервно теребя бороду и заискивающе улыбаясь, бельгийский детектив обратился к нему за помощью.
— Милейший, не могли бы вы мне доступно объяснить суть происходящего? Я очнулся непонятно где и когда...
Молодой человек прервал свою затянувшуюся поездку и со знанием дела посоветовал.
— Закусывать надо, дедуля.
— Вообще-то я не пью. Но у нас с друзьями есть традиция...
— Напейтесь опять, и всё вспомните.
— На этой пластинке содержится важная информация о моём прошлом. У вас случайно нет патефона?
— Корабельные граммофоны находятся под запретом до особого распоряжения капитана. Некоторым особо чувствительным дамочкам процесс накручивания заводной ручки показался намёком на сексуальное домогательство.
— Какого ещё капитана?
— Капитана Эдварда Джона Смита.
— Срань Господня! Того самого?
— Да, это его последний рейс перед выходом на пенсию.
— Каковы наши шансы остаться на плаву?
— Пока рано делать выводы, но общий прогноз неутешителен. Старый морской волк до безумия влюблён в своё судно и не мыслит себе другой жизни. Злые языки утверждают, что он скорее разобьёт "Титаник" о скалы, чем отдаст его в чужие руки.
— Надеюсь, до Нью-Йорка уже недалеко?
— Земля круглая, и всё зависит от того, в какую сторону плыть. А наш корабль, следуя заветам Магеллана, не ищет коротких путей.
— Иными словами, мы в плавучей тюрьме.
— Наоборот! Здесь самый настоящий Ноев Ковчег, призванный защитить слабых мира сего от несправедливости, которая подобно Левиафану поглотила человечество. Капитан Смит готов выбросить за борт любого, кто поставит под сомнение святое право меньшинства на собственную патологию. Предметом его особой гордости является уникальная коллекция беженцев и нищих, собранных по всему свету. Команда же корабля целиком состоит из инвалидов и дефективных. Они у нас представлены на любой вкус, включая самый изысканный.
Пуаро, ранее скромно отводивший взгляд от собеседника, воспринял его последнее замечание как разрешение лично попробовать гуманистический коктейль. Теперь он мог без стеснения обозреть своего визави и насладиться принадлежавшей тому головой гидроцефала, разноцветными глазами, "заячьей губой" и лишними пальцами на ногах.
— Надо ли нанести себе увечье, чтобы получить аудиенцию у великого человеколюбца?
— Наш кэп терпеть не может новодел и предпочитает подлинники. Не переживайте, вы сойдёте за мизантропа. Ему будет интересно сойтись с вами в духовном поединке. Следуйте за мной и не отставайте.
Пуаро, поначалу обрадованный перспективой знакомства с первым лицом судового истеблишмента, вскоре приуныл. Утомительное блуждание по однотипным закоулкам и лестницам заставило его утратить самообладание. Он недовольно обратился к своему проводнику.
— Вы что, хотите перебрать все возможные комбинации?
— Это наилучший алгоритм для поиска маршрута в самоорганизующихся системах. Наш "Титаник" чем-то похож на Вселенную – пусть он и безграничен, но не бесконечен.
— Смотрите-ка, вон там виднеются двери подъёмника. Давайте воспользуемся им.
— Это социальный лифт. Он традиционно не работает.
— Тогда просто скажите мне, как найти обратную дорогу в свою каюту.
— Никак. Вы теперь человек без определённого места жительства и занятий.
ДЖЕНТЛЬМЕН С ПОДЗОРНОЙ ТРУБОЙ
— Заходите, Пуаро... О, я вижу, летаргический сон пошёл вам на пользу.
Сидя на табуретке, капитан стриг садовым секатором ногти на ногах. Коричневые скорлупки он аккуратно складывал перед фотографией, стоявшей на столе. На ней были изображены две женщины стервозного вида: порочно-молодая и бесформенно-пожилая. Нетрудно было догадаться, что это его семья. Невольный пассажир "Титаника" решил на корню пресечь возможные инсинуации, связанные с его незапланированным появлением на корабле.
— Вообще-то я не пью. Но у нас с друзьями есть традиция...
Капитан оживился.
— Обожаю скабрезные истории!
— Каждый раз на Пасху мы красим яйца...
Не дослушав рассказчика до конца, радушный хозяин подошёл к Пуаро и положил ему руку на плечо. Потом голосом, полным сочувствия и понимания, сказал.
— Не стоит этого стесняться, мон шер. Какая только блажь не приходит на ум нам, одиноким и стареющим мужчинам.
Пуаро поспешил внести ясность в пасхальную дискуссию.
— Что-то я не врубаюсь, сэр. Вы же не одиноки.
— "Враги человеку – домашние его". Если за годы совместной жизни вам так и не удалось дать им достойный отпор... взнуздать, укротить и поставить в стойло, то приходится бежать. В моём случае, через три океана и шестнадцать морей. Кругосветное путешествие – лучшее лекарство для англичанина, смертельно уставшего от бытового насилия.
— Да, но зачем было терпеть так долго?
— Я думал, раз бьют, значит любят. Однако, по прошествии времени мне стало казаться, что мы с разных планет, ведь наше противостояние всё больше напоминало войну миров.
— Так оно и есть: "мужчины с Марса, женщины с Венеры".
— Тогда моя супруга родом с Юпитера... ну, если судить по её массе и сверхплотной консистенции. Боже мой, я был заранее обречён на поражение! Кулаки против тамошних големов бесполезны.
Пуаро не смог отказать себе в удовольствии дать запоздалый совет субтильному джентльмену, пострадавшему от разрушительных действий десятипудовой труперды.
— Будь я на вашем месте, пренепременно взял бы несколько уроков бразильского джиу-джитсу. Это очень эффективная система, позволяющая перевести обсуждение любых разногласий в партер, где мощь всегда проигрывает ловкости. Калечить родных и близких вовсе не обязательно. Достаточно лишь слегка придушить их, дабы обозначить всю серьёзность намерений. Вы даже представить себе не можете, насколько асфиксия способна изменить человека к лучшему! Главное – не перестараться, и не заделать из грешника сразу святого, минуя промежуточные стадии земного существования.
Взволнованный знаток быстрой прокачки людей приложил руку к шляпе и неожиданно заговорил по-русски.
— "Что там за шум? Жива? Ещё жива? Хоть я жесток, я всё же милосерд. Я не желаю длить твои мученья". Это из Вильяма нашего, Шекспира. Ферштеен? Вижу, что нет... Где вам, чуркам, понять такие сложности.
Затем он перешёл обратно на басурманский и закончил свою витиеватую мысль.
— Хороший корабль "Титаником" не назовут. И чем дольше вы скрываетесь от жены на этом корыте, тем сильнее рискуете никогда не увидеть свою дочь.
Капитан моментально ощетинился.
— Грубо работаете, мистер ищейка! Коли вам нужна эта распутница, могли бы действовать и похитрее!
— Чем я вас обидел, мистер Смит?
Потерявший над собой контроль несостоятельный глава семейства начал тыкать пальцами в грудь своему непонимающему собеседнику.
— Чем?! А тем, что каждая особь мужского пола начинает поиск моей развесёлой доченьки с меня! С одинокого, старого, несчастного отца! В Кумб-Треси она живёт! В Кумб-Треси!
Не привыкший к подобному обращению Пуаро впал в такое откровенное замешательство, что пошедший в психическую атаку капитан быстро отступил на исходные благожелательные позиции.
— Вы увлекаетесь уфологией? Я хочу с вами посекретничать. У меня есть телескоп. Каюсь, грешен: люблю подсматривать за Луной в дырочку. Так вот, совсем недавно на одном из склонов кратера Архимеда я обнаружил пещеру. И представьте себе, строго в одно и то же время в неё наведываются посетители. Как вы думаете, кто?
— Али-Баба и сорок разбойников?
— А вот и не угадали! Мальчики... Обнажённые мальчики! У них гладкая серая кожа, грушевидные головы и огромные чёрные глаза. Первичные половые признаки отсутствуют. Ну, насколько я смог разглядеть с такого расстояния.
— Если у них нет причиндалов, то как вы определили пол?
— Легко. Девочки кургузые, похожи на медвежат. А мальчики... они такие стройные, голенастые!
Астроном-педофил засуетился.
— Пойдёмте, полюбуемся вместе экзотической плотью юных лунтиков.
В соседнем помещении действительно находился весьма приличный телескоп-рефрактор. Одним концом его труба была просунута в иллюминатор. Капитан подкрутил кое-какие ручки и заглянул в окуляр.
— Необходимо остановить паровые машины. Слишком велики искажения из-за вибрации корпуса.
Он подошёл к одной из переговорных труб, росших на корабле как грибы, и врезал по ней ногой.
— Эй, машинное!
Через некоторое время, вместе с горячим воздухом и запахом перегара, пришёл ответ. Точнее, встречный вопрос.
— Кто это там гавкает?
— С тобой, свинья, не гавкает, а разговаривает капитан "Титаника" Эдвард Смит!
— Чего надо?
— Обе машины "стоп"!
— А волшебное слово?
— Пожалуйста!
— Ничего не выйдет. Нам давно нет никакого дела до того, что творится наверху.
— Умоляю! Я просто обязан показать Пуаро кратер Архимеда.
— Асталависта, Эдик! Покажешь Архимеде своё пуаро в следующий раз.
Отшитый капитан горько вздохнул. От тоскливых раздумий его отвлёк вежливый стук в дверь.
— Заходи, Изя.
В осквернённую запретными страстями обсерваторию вошёл тот самый стюард-головастик.
— Как вы узнали, что это я, сэр?
— Ты единственный в нашем пандемониуме, кто стучит. Что там у тебя?
— Убийство, сэр.
Радость Эдварда Смита была неподдельной.
— Это первое серьёзное преступление за рейс. И дай бог, не последнее...
Господа, попрошу вашего внимания! Отныне никто не посмеет обвинить меня в том, что я сотворил противоестественную среду обитания, где индивидуумы подвергаются насилию ради обеспечения пресловутой стабильности. Люди на "Титанике" забыли о существовании социальных пороков, утратили иммунитет ко злу. Так пусть же данный инцидент послужит им прививкой.
Повеселевший капитан охотно разъяснил недоумевающему Пуаро суть сложившегося положения.
— "Титаник" слишком неуязвим. Потопить нас может лишь столкновение с астероидом, но и об этом уже печётся соответствующая служба. Запущена программа по улучшению демографической обстановки, наведён порядок на вторичном рынке человеческих органов. Мы боремся с "парниковым эффектом" и пьём воду, полученную выпариванием собственной мочи. Простая здоровая пища на основе водорослей позволила нам навсегда забыть о запорах. К услугам кораблян богатая библиотека, лекторий, планетарий, кружки по интересам и самодеятельность. Однако, приходится признать, что пассажирское сообщество основательно пресытилось таким правильным существованием, когда нужно трудиться на общее благо и не воровать.
— Чего же они хотят? Я заметил, что в вашем списке не хватает филармонии.
— А человеку хочется говнеца, кровавых ошмётков на полу и собственной исключительности. Только так он чувствует себя живым.
Пока Пуаро принимал всё вышесказанное к сведению, Эдвард Смит отдал специальное распоряжения.
— Поздравляю, теперь вы корабельный инквизитор! Если раскроете убийство, то на ваш счёт поступит несколько "трудодней". Это такие палочки, наша местная криптовалюта. Удачи!
ЧИСТО АНГЛИЙСКОЕ УБИЙСТВО
На месте преступления сыщик обнаружил труп поджарого мужчины, лежащего на полу богато обставленной каюты с отдельным санузлом. На груди у него лежало фото, сделанное на соревнованиях по академической гребле. На обратной стороне виднелась надпись карандашом: "ПОМНИ РЕГАТУ!" Пуаро обшарил карманы, а затем сноровисто раздел покойника и внимательно его осмотрел. Изя с любопытством следил за работой профи.
— Есть соображения, кто это сделал?
— Приглядитесь к жертве. Вы заметили что-нибудь необычное?
— У мертвеца на каждой руке по часам.
— Правильно. А есть ещё и карманные. Также в каюте находятся часы напольные, настольные, настенные и маленький походный будильник на тумбочке у кровати. Общим количеством семь. Все показывают разное время, и все разбиты. На теле же убитого восемь кровоподтёков, сделанных тупым продолговатым предметом.
— Что нам это даёт?
— Если мы найдём восьмые часы, то дело будет практически раскрыто.
Недолгий поиск увенчался успехом. Изя нашёл осколки стекла и немного просыпавшегося песка в ванной комнате. Пуаро довольно потёр руки.
— Большинство дел настолько просты, что не представляют никакого интереса для публики.
— Но я по-прежнему ничего не понимаю!
— Уж поверьте, это гораздо лучше, чем понимать ВСЁ. На моей памяти одного такого всепонимающего пришлось упрятать в психушку.
— И как он сам к этому отнёсся?
— С полным пониманием, конечно. Что же касается данного преступления, то я помогу вам сложить кусочки паззла воедино... Видите раскрытый чемодан с бельём покойного? Там лежат несколько кубков. Наша жертва спортсмен, член экипажа распашной восьмёрки. По своему телосложению он не может быть гребцом. Значит, рулевой.
— Зачем убивать какого-то рулевого?
— Хороший рулевой на вес золота. Во время заплыва он задаёт ритм, дирижирует гонкой. Любая его ошибка ведёт к потере темпа и проигрышу.
— Мотив слабоват.
— Та фотография была с регаты "Кембридж против Оксфорда". Это старейшая и престижнейшая гонка в мире. Букмекеры в ней души не чают.
— Кто-то сделал ставку на эту команду и проиграл?
— Они сами поставили на себя. И были так уверены в победе, что распрощались со всеми своими сбережениями. Вот почему их месть так жестока. Виновник поражения, испугавшись угроз, пытался бежать из Англии и сел на первый попавшийся пароход, которым оказался "Титаник". Но его преследователи поступили также.
— Коллективное убийство? Как в "Восточном экспрессе"?
— Да. Каждый гребец нанёс рулевому по одному удару веслом.
— А разбитые часы?
— Убийцы вняли банальному криминальному сюжету, когда время смерти определяется по разбитым часам. Но в обычной жизни подобный исход маловероятен. Если вы найдёте рядом с жертвой разбитые часы, то это наверняка сделал преступник, чтобы обеспечить себе алиби.
— Гребцы заходили в каюту рулевого по очереди?
— И совершив акт мести, переводили стрелки на часах. Последнему достались песочные. Восемь убийц, восемь липовых алиби. Нам осталось запросить по радио Скотланд-Ярд, чтобы узнать фамилии гребцов и арестовать их.
Изя разочарованно присвистнул.
— От них давно след простыл.
Пуаро удивился.
— И куда они могли подеваться? Мы ведь с вами на корабле, а не на Диком Западе. Сами же мне говорили, что "Титаник", пусть и безграничен, но не бесконечен.
— Однако, я не упомянул ещё об одной его особенности... Как и наша Вселенная, он расширяется!
КОЛЫБЕЛЬНАЯ ДЛЯ ЗВЁЗД
Когда Изя ушёл рапортовать капитану о проделанной работе, Пуаро отправился на "крышу" нетривиального морского сооружения, плывущего в никуда. Выбравшись наружу, он был поражён великолепием открывшегося вида. Мерцавшая под лунным светом атлантическая гладь походила на волшебное зеркало, разделявшее между собой непримиримые миры воздуха и воды. Пять огромных жёлтых труб "Титаника", удерживаемых растяжками, курили фимиам холодному чёрному небу.
Неожиданно корабль потерял ход, и с ушей спала инфразвуковая пелена, порождаемая работающими паровыми машинами. В наступившей тишине отчётливо прозвучал удар колокола. На нижней палубе засверкали огни, и замельтешили тени. Неровный ночной ветер передёрнул слова заунывной русской песни без начала, без конца и без особого смысла. Рослые плечистые люди в домотканых холщёвых робах пронесли на себе сети. Послышались удары днищ шлюпок о поверхность океана.
— Староверы отправились рыбачить. Они тут одни из немногих, кто приносит пользу нашему социуму.
Автором слов был неухоженного вида человек, доселе спавший у дымохода под куском парусины. Одет он был шиворот-навыворот. Пуаро тотчас обратил его внимание на этот конфуз. Тот любовно огладил себя руками.
— Надев свои шмотки наизнанку, я посылаю чёткий сигнал правящему режиму!
— И как прикажете его понимать?
— Как-как... В меру своей испорченности, естественно.
— Считаете, что этого достаточно? А где же пролитая во славу идеалов юшка?
— Дык, борьба за свободу и демократию не может требовать от её участников одних только жертв, в первую очередь она должна приносить им физиологическое удовлетворение.
ВЛИВАЙТЕСЬ И ВЫ, МИСТЕР, В НАШИ РЯДЫ НОНКОНФОРМИСТОВ —
ПРИЯТНО СЛУЖИТЬ РЕВОЛЮЦИИ ДЕЛУ: ШВАМИ НАРУЖУ И ЛАСКОВО К ТЕЛУ!
"Бархатный" Че Гевара от кутюр подошёл к перилам и неряшливо помочился на всё нижестоящее, сопроводив свой экстраординарный поступок необходимым пояснением.
— Лучше нет красоты, чем поссать с высоты.
Затем поклонник прекрасного вернулся на своё место, пригласив Пуаро разделить с ним постель.
— Здесь бомжевать гораздо приятнее, чем в трущобах на нижних уровнях. Там жуткая вонь, сырость и малярийные комары. Ложитесь баиньки, мистер! Ещё успеете налюбоваться пейзажами... Жизнь штука длинная.
Пуаро по привычке стал раздеваться перед сном.
— Эй, мистер, надеюсь вы не из "этих"?
Пуаро опять натянул на себя штаны.
— Я бельгиец, а не француз. Спите спокойно. Ошибка не повторится.
Где-то завыла собака. К ней присоединились другие. Лежащий как истукан Пуаро с благоговением всматривался в бездну. Звериная колыбельная для звёзд взывала к его животным корням и наполняла душу неизъяснимым покоем. Незаметно для себя он уснул.
ПОД ДАВЛЕНИЕМ
Едва первый солнечный луч взрезал линию горизонта, как над головой разоспавшегося Пуаро зазвучал речитатив муэдзина. Пятая труба "Титаника" оказалась минаретом. Чертыхаясь и поминая страдающих бессонницей богов, сыщик привёл себя в бодрствующее состояние и начал разминку затёкших конечностей. Затем он обратил свой взор на раскинувшийся под ним корабль. Ему сразу бросилось в глаза огромное колесо обозрения, наделявшее пароход индивидуальностью и характером. Под напором ветра оно медленно вращалось, издавая при этом знакомые скрипучие звуки. Корма океанского лайнера отливала слепящим стеклянным блеском. В гидропонном тепличном хозяйстве кибуцы "Новый Парадиз" выращивались лимоны, служившие источником витамина "С" для экипажа и пассажиров.
Зацокали чьи-то шаги, на палубу вышла молодая заспанная женщина выдающихся форм, одетая в неглиже, но на туфлях с высокими каблуками. Под мышкой она зачем-то держала барометр-анероид. От переизбытка нерастраченных чувств Пуаро раздул ноздри и закусил бороду.
— Это старший помощник капитана.
Ночной сосед, успевший сбегать к титану за кипятком, грел замёрзшие руки о железную кружку. Ни длинные светлые волосы старпомщицы, развеваемые восходящими потоками воздуха, ни её короткая комбинация, уже давно не волновали старожила "Титаника".
"На человека с ограниченными возможностями она явно не похожа... Вот те раз, косивший под любителя убогих блаженный Эдвард Смит на поверку оказался обычным оппортунистом".
— Что здесь делает старший помощник в столь ранний час и в таком виде?
— Помогает, чем может.
Наваждение прошло, и к Пуаро вернулась обычная рассудительность.
— Простите, сударыня, но для определения координат корабля необходимы хронометр и секстан.
Бабень нервно почесала живот и зевнула.
— Вы что себе такое позволяете? Если вам нужен секстан, то вон, займитесь им со своим малахольным дружком, доном Педро.
Пуаро никак не унимался.
— Зачем вы вынесли барометр из помещения? Единственным фактором, оказывающим влияние на величину атмосферного давления, является высота над уровнем моря.
Старпомщица ехидно возразила возомнившему о себе неучу.
— Как атмосферный столб может давить в каюте, когда над вами потолок? То-то же! Ешьте больше рыбы. Говорят, хорошо помогает от мозгов.
"Следует ли рассматривать блондинок в качестве инвалидов умственного труда? Если да, то пусть будет больше инвалидов, хороших и разных!"
ХОЛОДНЫЙ ОГОНЬ
Желая позавтракать, Пуаро зашёл в бюджетную таверну "Сундук мертвеца", где заказал себе рыбные котлеты с гарниром из морской капусты и сто грамм полулегальной "Планктоновки" (местного бутлегерского самогона) для дезинфекции потрохов. Хозяин заведения сверился со списком платёжеспособных пассажиров, затем поставил на поднос щербатую эмалированную миску и гранёный стакан, снабжённый конспиративной чайной ложечкой.
— Простите, а бланманже у вас имеется? Простое такое бланманже... Понял, не дурак.
— Сдачу обналичивать будете?
Харчующийся утвердительно кивнул и получил на руки несколько деревянных палочек-трудодней, перетянутых резинкой. Откушав, Пуаро направился к выходу, где затарился бесплатными крекерами для отбросов общества. Немного погуляв среди фикусов в мини-парке "Сады Атлантиды", он уселся на скамейку и приступил к старинной человеческой забаве, кормлению птиц. Благодетель щедро раскидывал вокруг себя содержимое карманов, вызывая бешеный ажиотаж у слетевшихся со всего "Титаника" голубей, похожих на кульки, и бойких пижонистых воробьёв.
Какая-то измученная хронической "морской болезнью" гражданка уставилась большими водянистыми глазами на Пуаро.
— Вы заметили, мсье, как гармонично скроены тела животных? Ничего лишнего! А взять их мордочки? Они все без исключения исполнены естественной приятственности и обаяния! Чего никак не скажешь о людях...
Несчастная икнула.
— О-ой, простите. Издалека вы показались мне весьма симпатичным мужчиной. Но вблизи я опять наблюдаю привычное аляповатое безобразие... Скажите, вы никогда не позировали для Пикассо? Ну и фас же у вас, мсье! Посмотреть и проблеваться.
Неказистый нарушитель природной гармонии был вынужден согласиться с таким физиогномическим приговором.
— Да, мадам. Человеческие лица скорее похожи на яичницу, чем на божий дар. Грустно это сознавать, но наш Творец на шестом дне стремительной библейской карьеры таки достиг уровня своей некомпетентности.
По палубе пробежала быстрая тень. Морская чайка, привлечённая птичьей сумятицей, спустилась с небес и уселась на перила, наблюдая за происходящим. Огромная, неестественно белая, с иссиня чёрными крыльями и вычурным жёлто-красным клювом, она не могла не обратить на себя внимание маленького мальчика, прогуливающегося в компании строгой очкастой тётки.
— Мама, погляди, какой красивый ангел!
Та сурово нахмурилась.
— Ангелов не существует! Это просто дичь.
Мальчик напрягся всем телом, всматриваясь в пернатую возмутительницу спокойствия.
— Я вижу его лицо!
— Хватит выдумывать!
— Он смеётся!
На пререкающуюся пару стали поглядывать любопытствующие. Чайка, переступив ногами, облегчилась. Родительница тут же ухватилась за этот вопиющий факт.
— Вот! Ангелы не какают.
— Мама... он показал тебе средний палец!
Ангелочувствительного мальчика начало колбасить. Его глаза округлились, нос заострился. Пуаро, предчувствуя неладное, поднялся со своего места. Тем временем чудо-птица расправила крылья. Доселе розовая мордашка ребёнка обрела цвет алебастра, а потом налилась непонятным ярким светом. Испуганная мать протянула руку, и резкая контрастная тень от её ладони легла на лоб сыну. Тот издал пронзительный крик, выгнулся дугой и стал заваливаться назад. Пуаро еле успел подхватить его голову. Сотрясающие мальчика судороги, казавшиеся поначалу нескончаемыми, внезапно прекратились, и он обхезался. Послышался извиняющий всхлип уносящейся прочь чайки, а затем шарканье неуверенных шагов. Это шёл корабельный врач, вызванный кем-то из очевидцев катавасии. Ведомый собакой-поводырём, он нёс увесистый саквояж с лекарствами и инструментами. Обрадованная мать обратилась к нему с призывом.
— Доктор, пожалуйста, сюда. Помогите...
Освободив свои руки от поклажи и поводка, незрячий эскулап поспешил на волнующий голос. А добравшись до его хозяйки, начал с энтузиазмом её ощупывать, за что ожидаемо получил ридикюлем по башке. Зло зарычала собака, приготовившись дать отпор мракобесам, замышлявшим дурное против лекаря. Пуаро мужественно перевёл огонь на себя.
— Quiproquo, доктор. Я здесь, рядом с пациентом...
Но едва врач сделал шаг в сторону Пуаро, как из толпы наблюдавших за представлением, раздались аналогичные призывы.
— Я здесь, доктор!
— Эй, ну куда же вы, я здесь!
Мечущегося между ними слепца удалось наставить на путь истинный только вручную. Сыщик подвёл его к мальчику, попутно поделившись своими соображениями.
— Grand mal, не иначе.
На что врач сухо заметил.
— Диагнозы на этом корабле ставлю только я... Только я.
Наугад потыкав пальцем в лежащего без сознания пациента, человек в застёгнутом сикось-накось белом халате поинтересовался предысторией случившегося.
— С чего всё началось?
— Он увидел ангела.
— Токсикоман, что ли?
— Нет, на мальчиша-торчиша не похож.
— Ладно, ваша взяла... Пусть будет эпилепсия! Не зря же эту благородную болезнь называют "священной". Держите юного визионера подальше от причуд Господних и не позволяйте ему слишком глубоко проникать в суть вещей. Подлинная картина мира способна свести с ума даже самого подготовленного психа.
Просвещённая мамаша возмутилась невежеством медицинского работника.
— Как можно верить во всю эту идеалистическую чушь!
Врач осёкся и повернул к ней своё изуродованное лицо. Его выжженные глаза, своим цветом и формой напоминавшие анусы, сжимались и разжимались в такт биению неслышимого для простых смертных метронома вечности.
— Три вещи непостижимы для меня, и четырёх я не понимаю: пути орла на небе, пути змея на скале, пути корабля среди моря и пути мужчины к девице... Так любил балаболить премудрый царь Соломон. Я же всего лишь простой военный фельдшер, которому довелось отведать немецкого "горчичного газа".
— Какое отношение к богословию имеет иприт?
— Самое прямое. Спустя несколько часов после химической атаки мы с товарищами начали заживо сгорать в холодном огне. И вот тогда я впервые узрел ангелов. Эти твари были похожи на раздувшихся навозных мух. Они в огромном количестве кружили над полем брани...
Пуаро, любящий во всём точность, не мог не поинтересоваться хронологией.
— Когда это случилось?
— Во время Первой мировой войны.
— Первой? Хм... И с каких это пор мировые войны идут по порядку?
Жертва делирия тонко улыбнулась.
— У вас летальный шок и посмертная потеря памяти.
Пуаро возмутился до глубины души.
— Какой-то слепой мудак решает за меня мои личные экзистенциальные вопросы!
Доктор не стал обижаться на бурную реакцию предполагаемого мертвеца, а лишь заметил в рифму.
— У природы нет плохой погоды, каждая погода благодать. Смерть свою, как день последний года, надо благодарно принимать.
В АУТЕ
Вечер Пуаро встретил за тарелкой холодной окрошки в ресторанчике "На дне", пользующегося популярностью у русских людей всех национальностей, включая бельгийскую. Здесь можно было заказать борщ, не опасаясь культурологического шока. Напольное покрытие, имитирующее бугристый песок, лампы, стилизованные под морские звёзды, и длинные водоросли в заполненных водой стеклянных цилиндрах дарили посетителям уют мелководья. Плоские как камбала официантки не стесняясь выставляли напоказ грудь, ампутированную по совету маммологов. На сцене, спрятанной в нише каменного грота, отбывала номер сборная команда музыкантов-аутистов. Каждый из них пытался играть что-то своё, вместе же они создавали ту самую удивительную какофонию, послушать которую сюда приходили фанаты андеграунда из самых отдалённых частей "Титаника". Считалось, что во всём этом есть какой-то тайный смысл. Разгадав его, можно было стать на шаг ближе к богу всего сущего Джа.
Сегодня над всем довлела виолончель. Её хозяин с утроенной силой нажимал на смычок, памятуя о рекомендации своего лечащего врача, любившего повторять сакраментальные слова: терпение и труд всё перетрут. Но тут подал голос один из посетителей, уже успевших погрузиться на дно бутылки.
— Прекратите!
Выскочив из-за стола, он бросился сломя голову к виолончелисту. Ему попытался помешать безрукий инвалид-секьюрити, одетый в пиджак без рукавов и похожий на идола фаллического культа, но безуспешно. Нетрезвый мужичонка подбежал к музыканту и мёртвой хваткой вцепился в смычок, сопровождая действо заполошными выкриками.
— Это невыносимо! Туда-сюда, туда-сюда... Остановитесь!
Санитар, курирующий выступление своих подопечных, решил успокоить пассажира, страдающего редкой фобией, пообещав ему соло на рояле. Хлопнув пианиста по плечу, он изобразил пальцами тремор. Тот с ненавистью посмотрел на своего мучителя и ответил взаимностью. Ручьём полилась какая-то шопенистая хрень. Расстроенный клиент возмущённо воскликнул.
— Это и я так могу!
— А чё же сыграть-то?
Мужичок высморкался в подол красной рубахи-косоворотки и лукаво улыбаясь, с хитриной в глазах, сделал заказ.
— "Естудей"!
Аутисты непонимающе переглянулись. Кроме одного. Молодой трубач решил пойти на поправку и стать экстравертом. Заикаясь и пряча глаза от публики, он поделился своими детскими воспоминаниями.
— Правду говорят, что беда не приходит одна... Мало того, что я уродился черномазым, так вдобавок оказался "человеком дождя". Скрывая семейный позор, родители были вынуждены сменить место жительства и переехать из аристократического центра на периферию, в отсталую ливерпульскую тьму-битломань. Упорно пытаясь сделать из меня настоящего мужчину, но полагаясь в вопросах воспитания исключительно на софт пауэр, мой отец всё своё свободное время посвящал нашим с ним походам по кабакам и публичным домам. Вышеупомянутую песню я впервые услышал в маленькой припортовой забегаловке, которую местные алкаши окрестили "Жучкой" за сучий характер её персонала, безбожно разбавляющего духоподъёмные напитки. Обычно "Естудей" исполнялась а капелла биндюжниками на следующий день после получки. Эти сильные, издревле славные люди горько тосковали по пропитым деньгам и искренне надеялись на лучшее.
Негр вытряс слюни из мундштука и наиграл на трубе главную тему. Остальные пациенты решили не отставать и подключились к процессу звукоизвлечения. Последним влился в коллектив запуганный виолончелист. Чудо музыкальной терапии свершилось. Зал целиком попал под власть чарующей мелодии. Довольный мужичок поднял руки вверх и начал производить тазом провокационные движения. Послышались поощрительные аплодисменты и смех присутствующих. Когда зазвучали финальные аккорды, нервы у фраера не выдержали. Он запел таким страстным голосом, что на столах зазвенела посуда, а в воздухе запахло электричеством.
ЕСТУДЕЙ БРАСЛЕТЫ,
ЕСТУДЕЙ ЖАКЕТЫ,
РАЗВЕ Ж Я ТЕБЕ НЕ ЕСТУДЕЙ?
ПОЛОСАТЫЙ РЕЙС
Страдающий от безделия Пуаро увлёкся бегом трусцой. Палубы "Титаника" как нельзя лучше подходили для подобного времяпровождения. Двигаясь в толпе людей, подсевших на эндорфины, подчиняясь единому ритму гремящих по палубе шагов, можно было закрыть глаза и представить себя кем угодно, хоть блейдраннером. Такой формы самогипноза, доходящего до самонаркоза, ему испытывать ещё не доводилось...
А сегодня, в попытке догнать ускользающий призрак безмятежности, он впервые вышел за границы корабля и устремился к линии горизонта. Иллюзию бесплотности разрушил отчаянный женский бзик "Ми-и-и Ту-у-у!", разыгравшийся поблизости. Сороконожка распалась. Оставшись наедине со своими прозаическими обязанностями, Пуаро отправился на помощь. Свернув за угол, он едва не наступил на непривлекательного вида труп. Рядом с убитым мужчиной стояла та самая крикунья. Её кулаки были сжаты, а лицо искажено гримасой ужаса. Репродуктивные органы у жертвы преступления полностью отсутствовали.
На правах человека, знающего жизнь не по наслышке, сыщик позволил себе дать моральную оценку произошедшему инциденту.
— Харассмент, безусловно, штука серьёзная. Тем более, посреди океана, вдали от милых сердцу берегов. Но вам не кажется, что в данном конкретном случае достаточно было ограничиться пощёчиной?
Вокруг начали собираться зеваки. Будучи в своей массе самцами, они зло смотрели на недотрогу и выражали свою солидарность павшему товарищу. Послышались призывы к самосуду. Всегда стремившийся избегать насилия Пуаро поспешил высказать здравую мысль.
— Кто из вас без греха, пусть первый бросит на неё камень.
Граждане быстро разошлись в поисках подходящих булыжников.
Спаситель не стал терять времени и без лишнего драматизма закруглился.
— Мадам! Где ваши обвинители? Никто не осудил вас?
— Никто, Господи.
— И я не осуждаю вас. Идите, и впредь не грешите.
Когда она благополучно покинула пределы видимости, Пуаро внимательно осмотрел тело, не забыв обшарить карманы на предмет завалявшихся трудодней. Там было хоть шаром покати. Зато характерные жёлто-коричневые пятна на пальцах паупера давали хорошую пищу для размышлений.
"Определённо, это ожоги от концентрированной азотной кислоты. Таких, с позволения сказать, химиков мне уже доводилось встречать в среде ирландских боевиков. Террористы нитровали глицерин в целях получения взрывчатки".
Тем временем вернулись жаждущие расправы обыватели. Заметив исчезновение главной подозреваемой, они взяли сыщика в тесное кольцо.
— Ты обманул нас, макаронник!
Пуаро заметил несоответствие в дискурсе и задал уточняющий вопрос.
— Вы хотели сказать, лягушатник? Но я бельгиец, а не француз!
Тут как нельзя кстати появился сотрудник транспортной полиции. Когда-то на сухопутье этот громила-великан служил вышибалой в вагоне-ресторане, но получив буферной тарелкой по голове, утратил слух и потерял работу. Сердобольный капитан Смит мобилизовал его на защиту общественного порядка. При виде Кинг-Конга все бросились врассыпную. Обрадованный счастливым избавлением Пуаро доверительно поделился со слугой закона своими соображениями.
— На "Титанике" варят нитроглицерин. Сообщите об этом капитану. Необходимо срочно найти изготовителей, пока они не пустили корабль на дно.
Умея читать по губам, глухой, к сожалению, читал по складам. Будучи не в состоянии понять и десятой доли сказанного, он красноречиво заткнул Пуаро с помощью мощной оплеухи. Взвалив свою законную добычу на плечо, человекообразный констебль отнёс её в логово правосудия. А там, сидя в "обезьяннике", уже парились другие жертвы киднеппинга. За самыми везучими приходили родственники и финансово улаживали недоразумение. Остальным же оставалось дожидаться сезона распродаж, когда их могли выкупить местные предприниматели для использования в качестве дармовой рабочей силы.
Судьба сжалилась над потенциальным узником капитала, послав ему на выручку Изю. Добрый самаритянин сунул хедхантеру несколько трудодней мимо кассы и вывел Пуаро на волю. Едва продышавшись, тот не преминул задать издевательский вопрос.
— И это вы называете справедливым общественным устройством?
— Бюджет "Титаника", как и любой другой утопии, трещит по швам. Поэтому приходится заниматься социал-дарвинизмом... Могу ли я рассчитывать на компенсацию своих убытков?
— Говорить о деньгах, только расстраиваться. А оно вам нужно?
Когда Изя ушёл докладывать капитану о появившихся на корабле бомбистах-анархистах, Пуаро вернулся на место преступления. Труп уже прикрыли газетками, дабы не смущать прогуливающихся мимо женщин и детей. Рядом с ним, вцепившись руками в перила, стоял одноногий матрос. Почувствовал спиной чужой взгляд, он поёжился и, не поворачивая головы, печально заметил.
— Человек, как и океан, по большей части состоит из воды. Так откуда же в нём столько дерьма?
Пуаро решил обратить суемудрие в шутку.
— Вода бывает разная.
— Верно! Там, за бортом, замечаете игру цвета на барашках? И этот запах... Весь корабль пропитался им. Сэр, я хорошо знаю здешние места. Пока мне лебёдкой не оторвало ногу, я служил на торговых кораблях, курсирующих между Нью-Йорком и Буэнос-Айресом. Всякого насмотрелся.
— Ну, и где же мы находимся?
— В Бермудском треугольнике.
— Я слышу в вашем голосе тревожно-мнительные нотки.
— Говорят, что здесь была когда-то земля, называемая Атлантидой. После её загадочного исчезновения образовалась пустота, в которую теперь засасывается всё без разбору.
— Ай, бросьте стращать! Можно неплохо устроиться и в Бермудском треугольнике... При наличии нужных связей, конечно.
Чуть успокоившись, матрос поделился с Пуаро важным наблюдением.
— Сэр, я видел рядом с трупом следы. Их почти сразу же затёрли праздношатающиеся, но вам будет полезно об этом знать.
— Что за следы?
— Звериные.
— Полосатый рейс?
Услышав про старый морской розыгрыш, матрос покачал головой.
— Нет, не тигриные. Скорее собачьи. Но огромные.
— Что вы сами думаете по этому поводу?
— Да ходят сплетни. Знающие люди говорят, что на капитана работает один русский ботан. Павлов его зовут, погоняло "Академик". Он по-собачьи умеет разговаривать. Учит своих псов подслушивать трёп пассажиров, на слова нехорошие их натаскивает. Так сказать, заставляет мониторить информационное пространство. А слух у собак отменный, они через три переборки крамолу чувствуют... Если вам дорога жизнь, сэр, то следите за своим языком.
Паранойяльно настроенный матрос заковылял прочь на деревянной ноге. Пуаро был уже готов признать услышанное обычным корабельным фольклором, но тут заметил человека с сачком, который не сводил с него глаз. В конце концов нервы у таинственного наблюдателя не выдержали. Небрежно помахивая орудием энтомолога, тот двинулся навстречу сыщику.
— Эркюль Пуаро? Вы простите мою смелость, мы на "Титанике" народ не церемонный, и поэтому не дожидаемся официальных представлений. Вы может быть слышали обо мне от нашего общего друга, гидроцефала Изи? Я Павлов из Педигри-хауса.
Павлов говорил по-русски правильно, но с заметным тявкающим акцентом.
— Здравствуйте, Иван Петрович. Какими судьбами?
— Жил я себе не тужил на своих болотах. Была у меня даже собственная лаборатория в самом центре Гримпенской трясины. Но о ней пронюхали защитники природы. Они посчитали, что я ставлю недозволенные опыты над животными, и разрушили её. Опытный образец погиб. Я чудом спасся, убегая от разъярённой деревенщины. Капитан Смит, дочь которого я в своё время несколько раз обесчестил, приютил меня на своей лоханке.
— Весьма великодушно с его стороны.
— Тогда я тоже так подумал. Но с этим кораблём не всё чисто. Есть маза, что старый греховодник собрал нас здесь, чтобы скопом отправить в Преисподнюю.
— На кой ляд мы ему сдались?
— Вестимо, хочет избежать посмертных мук и обрести вечное блаженство на полях Элизиума. А это удовольствие стоит недёшево. Сейчас он подыскивает алтарь нужных размеров для гекатомбы, массового жертвоприношения. Им должен стать ледяной айсберг, земное воплощение девятого круга Ада.
Со стороны хозяйственных пристроек донеслось жуткое завывание. Плешь Пуаро покрылась мурашками.
— Как вы, учёный человек, объясняете эти звуки?
— Океан иногда позволяет себе лишнего. То ли кракен опускается, то ли вода поднимается.
— Нет. Это был голос живого существа.
— Вам никогда не приходилось слышать, как ревёт белуга?
— Хватит заливать, Иван Петрович! Пассажиры и команда утверждают, что так воет собака Павлова, когда ищет свою жертву.
— Собаки делают нас лучше. А я делаю лучшее для них.
ОТ ЛЮБВИ ДО НЕНАВИСТИ
Пуаро любил эти минуты перед сном, когда можно было не спеша скрутить "козью ножку", набив её самосадом из заветного кисета с монограммой "ВР", означающей Веру Русакову. Никто кроме него не знал, что под скромной личиной русской графини-эмигрантки скрывалась выдающаяся криминальная авторитетка Шейндля-Сура Соломониак, более известная как Софья Блювштейн, основательница легендарной франшизы "Сонька Золотая Ручка", на процветание которой работали сотни воровских артелей по всей России. Немало женщин и мужчин-трансвеститов прикрывалось этим звонким именем, выплачивая его хозяйке скромные роялти со спизженного у зажиточных граждан лишнего имущества.
Появлению Соньки в Британии предшествовал её дерзкий побег с Сахалинской каторги. Миновав Харбин, обритая наголо, в обличии давшего обет молчания китайского монаха, она дошла до самой Шамбалы, обчищая по дороге пагоды и буддийские монастыри. Наблатыкавшись всякой эзотерики и украв во дворце Потала истинное имя бога, отечественная Лара Крофт благополучно спустилась по Брахмапутре на бамбуковом плоту. Достигнув Калькутты, осенённая святостью преступница без труда охмурила капитана опиумно-чайного клипера, в каюте которого и прибыла на берега туманного Альбиона.
Пуаро познакомился с ней на заседаниях Теософского общества, где постаревшая воровка выдавала себя за небезызвестную Елену Блаватскую, к тому времени уже почившую в бозе. Авантюристка рассказывала доверчивым слушателям истории из жизни махатм, щедро пересыпая их еврейскими анекдотами. Именно тогда он предложил ей использовать открывшийся "третий глаз" не для дешёвых карточных фокусов, а для взлома сейфов с невероятно сложными замками. И успех превзошёл все ожидания. Не было такой охранной системы, которую не смогла бы преодолеть паранормальная уголовница.
Находясь на верхотуре Пуаро обозревал корабль с кормы до самого носа. Сейчас его внимание занимали разноцветные лучики фонариков, то тут, то там прокалывающие тьму, чёрным чулком натянутую на "Титаник". Это был новейший мессенджер Морзе. Пассажиры стали им пользоваться из-за боязни вездесущих собак Павлова, бессовестно подслушивающих чужие разговоры.
Разрастающаяся молчаливая ночь наводила на самоубийственные мысли об одиночестве. В скудном свете навигационных огней какой-то человек на мачте совершал руками странные движения, как-будто протирал небо тряпкой.
Вдруг послышался далёкий крик, одна из сверкающих точек несколько раз дёрнулась и погасла.
"Извечное состязание брони и снаряда... Очередной условный рефлекс не заставил себя долго ждать. Надо признать, что Иван Петрович веников не вяжет – производит апгрейд своих псов на лету".
Страх охватил пользовательскую сеть. Огоньки начали стремительно гаснуть один за другим. Однако, волна рыкающих звуков продолжала катиться по палубам. Чтобы успокоить взбесившихся зверюг, главный корабельный электрик отрубил кабель. "Титаник" полностью утратил свою иллюминацию, вмиг став похожим на жуткий "Летучий Голландец", населённый мертвецами.
Боясь оглянуться назад и увидеть за своей спиной захлопнувшиеся врата, через которые прошли миллиарды живших до него людей, Пуаро окаменел. Почувствовав себя бесконечно старым и больным, он запрокинул голову, подставляя лицо робкому божественному свету, который продолжал сочиться через махонькие дырочки, проковырянные в куполе мироздания несмышлёными ангелами. Сейчас вязкий поток его сознания напоминал тяжёлое дыхание астматика.
"Стою... Смотрю в прокуренное небо... И вижу в нём знакомую звезду... Нужны ответы... Не единым хлебом... Отсыпь мне мудрости за маленькую мзду... Я трачу время... Этого ли мало... Его даны нам сущие гроши... Я духом нищ... И у меня осталось... С напёрсток крохотный эссенции души... В ладони стёртые, светило, погляди... Я вскоре обращусь в сухую глину... А у тебя вся вечность впереди... Ну, хорошо, всего лишь половина... Вы, звёзды... Столь похожие на соль... На манную космическую кашу... Размажьте по Вселенной эту боль... И кровью чёрной напоите чашу... Отдайте в руки нашего Врага... Напиток этот горький человечий... Пусть у него отвалятся рога... И станет жало железою млечной..."
Продолжая ощущать на себе действие сенсорной депривации, Пуаро перегнулся через перила и издал стон вампира, изголодавшегося по живому теплу.
— Ненавижу!
Сделав последнюю затяжку, он сплюнул в темноту и направился на поиски своей лежанки. Растрёпанный махорочный дым за его спиной был как никогда похож на понурого духа любви, не справившегося со своими обязанностями.
ПРАЗДНИЧНОЕ ДЕРЕВО
Утром "Титаник" уже не казался таким мрачным. Пуаро заинтересовался огроменной проволочной конструкцией, которую возводили рабочие рядом с бассейном для купания. Ближе к вечеру её покрыли косматыми зелёными водорослями и украсили рыбьими пузырями. Капитан Смит сердечно поздравил пассажиров с наступившим Новым годом, правда, не уточнив каким. Началась свистопляска. Детишек, оставленных пошедшими вразнос родителями, развлекал страдающий болезнью Паркинсона Санта-Клаус. Трясучий дед произвёл настоящий фурор, подарив немало радостных минут осатаневшим от скуки малолеткам.
Постепенно праздничные гуляния переросли в беспорядки. Совсем уже скоро сожжённую дотла атлантическую ёлку заменили горящие покрышки. Загремели пустые кастрюли. Обалдевшие от металлического шума люди охотно подхватили вброшенный кем-то лозунг, возвещающий об обретении утраченной в Бермудском треугольнике народной идентичности: "Титанік" це Європа. Отовсюду зазвучали требования смены маршрута и возвращения в родную Шепетовку.
Капитан, укрывшийся в резервной рубке управления, провёл экстренное совещание с руководящим составом и потребовал наказать всех виновных в случившемся.
— Бунт должен быть немедленно подавлен. У нас и так проблем выше клотика...
— Не у нас, а у вас!
Ответная реплика прилетела от боцмана, который представлял на корабле фракцию пархатых дубравных эльфов и был одет по такому случаю в лёгкую зелёную тунику и жёлудеподобный шлем из папье-маше. В распре между людьми он увидел шанс для маленького лесного народца улучшить своё материальное положение. Желая вернуть заигравшегося ролевика с фэнтезийных небес обратно на судно, Смит поделился информацией из первых рук.
— Только что мне пришлось заварить двери и иллюминаторы на одной из палуб "Титаника" в связи с заболеванием холерой. Самоизолированные члены коллектива помогут нам сберечь провиант и воду, но угля хватит лишь на несколько суток, а дальше придётся ложиться в дрейф. Реальной угрозой становится цинга, так как фермеры "Нового Парадиза" в погоне за длинным трудоднём вырубили лимонные деревья, засадив освободившиеся площади маком и коноплёй...
Послышался скрежет кремальеры. В приоткрывшийся люк просунулся опоздавший Павлов. Он имел запыхавшийся вид, сачок был зажат между ног. Извиняющимся голосом Иван Петрович поведал собравшимся причину задержки.
— Я погнался за замечательным экземпляром Cyclopides. Но у меня с собой ничего нет. Очень жаль.
Присутствующие втянули головы в плечи, ожидая от своего шефа взрыва "грязной бомбы". Но тот слишком ценил работу, проводимую в Педигри-хаусе, чтобы обращать внимание на придурь академика.
— Как обстоят дела на псарне?
— Прелэстно, прелэстно... Давеча собачьим КомНадзором был заблокирован оптический телеграф. Среди офонаревших юзеров есть потери. В настоящее время у животных вырабатывается тащительно-непущательный рефлекс на всех тех, кто продолжает общаться посредством перестука по водопроводным трубам. Но должен вас предупредить, что деятельность моего спецподразделения саботируется преступными элементами с помощью рассыпаемого повсюду табака.
— Хорошо, мы замоем места толковищ из брандспойтов. Вам же, в связи с открывшимися обстоятельствами, придётся в срочном порядке натаскать псов на сало.
В знак понимания поставленной перед ним задачи Павлов отсалютовал капитану сачком. Тот наконец не выдержал, и его прорвало.
— Хватит прикидываться безобидным бабочником! Вы, русские, потеряли своё право считаться белыми и пушистыми после того, как опрометчиво дали просраться рыцарям Ливонского ордена на Чудском озере. Раньше надо было думать, а сейчас уже поздно заводить друзей. Для нас, добродетельных христиан, вы как были, так и остаётесь варварами-язычниками, даже если научились правильно держать вилку.
ПРЕСТУПЛЕНИЕ И НАКАЗАНИЕ
Оставшись наедине с Пуаро, капитан сменил тон с резкого на просящий.
— Ну, что-нибудь делайте. Делайте! Делайте что-нибудь, не сидите сиднем!
Пуаро пожал плечами.
— Участники беспорядков инкриминируют вам установление режима несменяемой личной власти на корабле.
— Вы поймите, в этом деле одно-два слова могут играть либо счастливую роль, либо роковую. Главная улика против меня, и улика действительно убийственная, отсутствие либеральных реформ. Если предположить, что я не изменял европейским ценностям, значит, корабль отклонился от курса случайно. Тогда получается, что я Капитан Говно. Так? Был такой китайский мудрец Конфуций, так вот он говорил...
Пуаро вздрогнул.
— Никогда при мне не упоминайте китайцев!
Капитан Смит судорожно перевёл дыхание, а затем продолжил.
— Меня в этом цивилизационном выборе как будто нарочно запутали... Знаете, я себя всю жизнь считал человеком неглупым и практическим. Но не могу я гоняться за неведомой тенью, особенно отсюда, из Бермудского треугольника. И мне из него не выбраться. Слушайте, Пуаро, я всё вижу. Вы хороший мсье... Вы поймите, единственное, что может спасти "Титаник", это массовые расстрелы. Я вас прошу, я вас заклинаю, не жалейте патронов. Вы можете, я верю.
— Признателен вам за столь лестную оценку моего потенциала, но прежде чем хвататься за стволы и устраивать побоище, не провести ли нам точечную операцию против некоторых персон? Я заметил в среде протестующих отвратительного вида старушенцию, раздающую пирожки. Полагаю, что они начинены маковой соломкой и конопляным шротом.
— Академик Павлов уже докладывал об этой стерве. Несколько его собак стали жертвами наркотической зависимости и перешли на сторону свидомых титанитов. Подозреваемую зовут бабка Параска, она торгует дурью и занимается колдовством.
— Какое-то суеверие?
— Я и сам так считал, пока не увидел её в деле. Ведьма заставляет людей думать, что те являются потомками древней расы титанов, подарившей людям западную демократию. Поверив в льстящую их самолюбию сказку, последователи бабки Параски вознамерились сделать "Титаник" орудием богов евроинтеграции.
— Ох уж эти сказочники... Она уязвима?
— Только для холодного железа. С помощью "серых клеточек" нечистую силу не одолеть.
Выйдя на палубу, Пуаро направился к пожарному щиту и снял с него красный топор.
"Не Экскалибур, конечно, но супротив старушки сойдёт".
Необычный цвет аксессуара настраивал его владельца на возвышенный лад.
"Я назову тебя... РАСКОЛЬНИКОВ".
Пуаро спрятался в телефонной будке, а когда появилась торговка зельем, пружинисто выпрыгнул из неё, не забыв учтиво приподнять шляпу.
— Бонжур, мадам! Контрольная закупка.
Активистка титаномайдана тут же выкинула корзинку с изменяющими реальность пирожками за борт.
— Не по зубах я тобі, волчина ганебний! Докази-то тю-тю. Немає у вас методів проти баби Параски.
"Привычные уху слова кажутся нарочито испорченными. Это похоже на какой-то богопротивный некромантский сленг... Совсем утырки распустились. Они даже не скрывают того, что предпочитают магию с душком. Пора показать, кто в доме хозяин".
Пуаро поплевал на ладони и покрепче ухватился за топор.
— Эх, бабулечка, ничегошеньки-то вы не смыслите в диалектике. Перемен требуют наши сердца! Глаза боятся, а руки делают.
Отрубленная голова старухи покатилась по палубе.
"Тварь ли я дрожащая, или всё же право имел? Остаётся предположить, что последнее".
ИДЕАЛЬНЫЙ ШТОРМ
Утро следующего дня ознаменовалось кровавым рассветом. Старпомщица, проводящая барометрические измерения, осталась крайне недовольна полученными данными. Её щедро напудренное лицо походило на маску злого ацтекского бога, а фингал под глазом можно было рассматривать как "выговор с занесением". Ближе к середине дня на горизонте сформировалось небольшое чёрное облако. Подул сильнейший ветер, предвещавший скорую бурю. Причём не простую, а "бурю столетия". Появившийся на мостике капитан Смит, крепко загулявший после вчерашних событий, быстро оценил складывающуюся ситуацию и отдал немедленный приказ.
— Принесите ящик рому! Любой, кто хочет выжить, пусть пьёт. Господь благоволит дуракам и пьяным.
Послышался звук, напоминающий чьи-то вздохи. Испуганный Пуаро поинтересовался его происхождением.
— Ктулху?
— Волна на подходе... И судя по всему, исполинских размеров. При определённых условиях обычно молчаливая вода может даже петь человеческим голосом.
Корабль начал задирать нос. Небо свернулось, как капустный лист. Заложило уши.
— Проходим первый вал!
Пуаро почувствовал странную лёгкость в животе, закружилась голова. "Титаник" устремился вниз по склону. Сильнейшие вибрации корпуса привели к разрыву растяжек, удерживающих в вертикальном положении дымоходы и минарет, на маковке которого мулла продолжал отважно начитывать воззвание к Всевышнему. Корабль неудержимо скатывался в яму, на дне которой ему грозила неизбежная гибель. Но вместо того, чтобы зарыться носом в воду и переломиться, судно вдруг повернулось вокруг своей оси и понеслось к очередной вершине уже кормой вперёд. То ли от страха, то ли от перегрузки, у Пуаро подломились ноги. Теперь он ничего не понимал в происходящем. В чувство его привёл надсадный крик капитана. Лицо бухого Смита светилось диким восторгом.
— Это "идеальный шторм"!
Пуаро на четвереньках подбежал к нему за дополнительными разъяснениями.
— Сэр, мы тонем?
— Тонем? Исключено! Мы стали непотопляемыми свидетелями редчайшего природного явления, увидеть которое мечтает каждый моряк!
Зачитованный "Титаник" безупречно катился по волнам, как тележка по "американским горкам". На палубу стал выползать народ. Отовсюду слышался ребячий визг и хохот ошалевших от небывалого зрелища взрослых. На самом высоком гребне разогнавшийся корабль оторвался от воды. Ненадолго возникло состояние невесомости, во время которого группу детишек сдуло за борт. Истошно завопили несчастные родители. В наступившем всеобщем смятении лишь транквилизированный спиртным капитан сумел сохранить подобающее своему статусу хладнокровие.
— Рассс...слабьтесь. Сейчас ваших чад турбулентным потоком воздуха затянет обратно. Будьте в этом уверены, иначе бы шторм не назывался "идеальным". Сядут усе!
Едва ноги унесённых ветром коснулись палубы, как "Титаник" встал к волне боком. Рядом с ним начала нарастать стена воды. Люди зачарованно смотрели на её текучие метаморфозы. Достигнув предельной для себя высоты, она не обрушилась на их головы, а изящно выгнувшись почти замкнулась в трубу. Наступила темень. Поднятые с растормошенных глубин морские организмы озарили импровизированный туннель искрящейся фосфоресценцией. Корабль нёсся сквозь океаническую толщу, сопровождаемый стаей увязавшихся за ним любопытных дельфинов, пока не оказался по ту сторону Бермудского треугольника. Зеркальная гладь успокоившейся воды отразила кристально чистое голубое небо и зеленовато-белые горы, видневшиеся вдали. Пуаро обратился к капитану с вопросом.
— Что это за земля? Где мы?
Окосевший от выпитого Эдвард Смит с трудом сдержал подкатившую отрыжку.
— Нигде. Это айсберги.
СУДЬБА
Ледяная вода остудила воздух. Всю ночь Пуаро вместе со своим соседом жгли книги, позаимствованные ими в корабельной библиотеке. Теплотворная способность томов по странному стечению обстоятельств не зависела от литературного жанра, а исключительно от их толщины. Это наводило на грустные размышления о преходящем характере цивилизации и вечности варварских устоев бытия. Утром из-за нехватки угля встали паровые машины. Пугающая глухота снизошла на "Титаник". Вкупе с подбирающимся холодом она провоцировала у людей желание забить на всё и впасть в анабиоз... Внезапно раздался чей-то крик.
— Крысы бегут с корабля!
И действительно, вдоль палубы двигалась внушительная процессия грызунов. Такое из ряда вон выходящее событие произвело ужасающий эффект. Надежда на избавление рухнула бесповоротно. Однако, ближе к вечеру пассажиры и команда забыли про утренний инцидент, будучи полностью заняты разборкой мебели на дрова. Загорелись костры. Чтобы скрасить свою меланхолию, Пуаро решил перечитать любимые места из "Войны и Мира". На его беду библиотечная версия романа оказалась "расширенной", то есть изрядно разбавленной дополнительным контентом. Данное издание включало в себя сверхдетальное описание героев, реалистичную физику сражений, продвинутую систему взаимоотношений персонажей и, самое главное, кооперативный режим. Поклонник творчества Толстого сразу же взялся за изучение набора новых миссий, но застрял вместе с Пьером Безуховым и Наполеоном на острове Св. Елены, кишмя кишащим мутантами. Релиз оказался жатым-пережатым репаком, в котором из-за экономии бумаги отсутствовало несколько важных страниц.
По обледенелой палубе гибнущего корабля весело и кощунственно катались дети. Окоченевший Пуаро тупо смотрел на языки пламени. Едва дрёма подчинила себе его рассудок, как чёрное небо сна молнией разорвал громоподобный возглас.
— КРЫСЫ БЕГУТ С КОРАБЛЯ!
Очередная партия хитрожопых зверьков прошествовала мимо зло насупившихся людей. И с этого момента сообщения о бегущих с корабля крысах стали поступать регулярно со всех концов "Титаника". На третий день коллективного исхода появилась информация о первых жертвах физического истощения беглецов. А потом удалось наткнуться на целое кладбище трусливых созданий, попытавшихся обмануть свою судьбу. Какая-то жалостливая старушка пошевелила тросточкой задубевшую крысиную тушку, лежащую на отшибе. Глядя на её оскаленные зубы и нелепо торчащий хвост, она со странной смесью доброты и упрёка тихо промолвила, обращаясь скорее к самой себе, чем к окружающим.
— Добегалась, сердешная.
Матрос на обугленной деревянной ноге, которую ему чудом удалось отстоять в битвах за тепло, удовлетворённо заметил.
— Всё правильно! Отсюда не убежишь...
----------
Читайте главу 3 - УТИЛИЗАЦИЯ