Давным-давно, в прошлой жизни, Павел свято верил в народную примету про Новый Год. Семь лет назад он проснулся утром первого января трезвым и так был доволен, что дал зарок всегда отмечать этот праздник без излишеств.
Все так и вышло, как сам нагадал, подпевая «Дискотеке Авария», горланящей из динамиков «Форда»:
«Новый Год к нам мчится, скоро все
случится, сбудется, что снится,
что опять нас обманут, ничего не дадут.
Ждать уже не долго…»
Через пятнадцать минут после встречи с необычайно добрым гаишником синий «Форд» попал в аварию. И убил человека.
***
Дорога в центр города уходила вправо. Рекламный щит, который здесь мог установить только полный кретин, закрывал частично знак пешеходного перехода. А заодно и людей, возможно стоящих у обочины.
Заметив в поземке полустертую зебру, Павел инстинктивно начал тормозить. АБС сработала, но было с лишком поздно. Машину занесло на наледи, слегка запорошенной снежком. И потащило. Прямо на пешеходный переход. На вынырнувшую внезапно из-за щита мамочку с коляской...
После звука глухого удара о кузов машины Павел впал в ступор. Он проехал следующий квартал и только потом выключил зажигание. Движок недовольно хрюкнул и затих вместе с веселой музыкой. Паша уронил голову на руль и застыл в оцепенении.
Такой звенящей тишины он больше не слышал никогда.
Дежурный наряд полиции, вызванный остановившимся перед телом женщины водителем грузовичка, так и нашел его. В уже промерзшей насквозь машине. С полуседой головой, опущенной на рулевое колесо.
Павел даже не понял, что лбом все это время давил на клаксон. И сигнал «Форда», как тоскливый вой раненого зверя, поднял на ноги половину жильцов прилегающих домов.
Ребенок остался цел и невредим. Женщина, вероятно, в последнее мгновение толкнула коляску, и та благополучно докатилась до бровки другой стороны. Встречка, по счастливой случайности, в те секунды оказалась пустой.
Дима потом читал о происшествии в дежурной сводке. Но мельком, значения особого не придал. Он ведь ни номера машины не помнил, ни документов Пашиных не видел. Очередной случай. Бывает. Голова гаишника была занята совсем другим. Света хотела замуж. Ее папа был категорически против. Димку же все и так устраивало.
Судья назначил гражданину Вакулину наказание по ст. 264 п.4. Дали десять лет общего режима за отягчающие обстоятельства. Алкогольного опьянения экспертиза не показала. Но Павел оставил место ДТП…
В зале суда на вопросы он отвечал односложно, опустив голову. Глаз не поднимал. От последнего слова отказался. Возможное примирение сторон не состоялось.
Муж погибшей был безутешен и только твердил: убийца, сбежал, ребенок без матери, как жить? Двоюродный брат отца Павла, генерал, из органов, помог деньгами с адвокатом. Пытался «решить» дело через знакомых. Но не сложилось.
В общем, Паша сел. Надолго. Жизнь в одно мгновение изменилась. Раньше он и не думал, что фатальная случайность значит в судьбе людей много больше, чем кажется. На неведомых весах секунда легко перетягивает десятки лет. И оставляет нас в недоумении: за что? Как это могло случиться? Почему именно со мной?
Все эти мысли крутились у Павла в голове все последующие годы, без внятного ответа. Он не знал за собой особых грехов. И вот авария…
Да, испугался тогда. Сбежал. Но неизбежное уже случилось ведь. Он стал убийцей. Пусть невольным. Но стал же. Молился, благодарил, что еще «повезло». «Господи, спасибо тебе, что ребенок остался жив. Тогда бы сразу лучше удавиться».
Дни наступившего года Паша зачеркивал в календаре с особым чувством. Два месяца минуло с того вечера, когда он вспоминал последний день счастливой жизни. И надеялся, что она вот-вот вернется. За ударный труд и примерное поведение Павлу светило УДО. Должны были раньше дать, но не сложилось.
Природный трудяга, Вакулин брался за любое дело на зоне одной из Казанский ИТК, расположенной рядом с берегом Волги. Имел постоянное место в цехе по производству пластиковых окон. Но когда случались перебои с комплектующими, он сам вызывался на хозработы. Вот и сейчас выдалась возможность помахать метлой и лопатой.
Зима «двадцать-двадцать» выдалась удивительно теплой. Говорят, такие бывают раз в сто лет. Лишь в феврале неожиданно выпал снег. И шел беспрестанно почти три дня, превратив зону в зимнюю сказку.
Через клочья облаков радостно сияло солнце. Круглую макушку краснокирпичной водонапорной башни покрывала ослепительно белая шапка. Такие же, но поменьше размером и угловатые, венчали крыши зеленых караульных вышек.
Лопата сноровисто мелькала в ловких руках. Павел расчищал сначала узкие проходы вдоль локалок. А потом, прямо через сугробы по пояс, уводил траншеи к главной аллее колонии.
В охотку работали и другие зэки. Не потому, что работали на досрочное. А просто подышать чистым морозным воздухом. Размяться, покурить. Отдохнуть от духоты двухэтажных бараков, где располагались отряды.
Павел приближался к сеточному периметру, огораживающему территорию шлюза. Все на зоне знали, что в их ИТК, примерно с год назад, организовали ТПП, «пересылку»*. Здесь теперь кантовались зэки, идущие по этапу. Кто пару недель, кто поболее. Как получится.
Вот и сейчас в шлюз въехал автозак ФСИНа. Павел издалека пригляделся через сетчатое ограждение: «Походу с пополнением. Конвейер начался, епт. Обшмонают, потом лепилы осмотрят. Сводят бродяг на баньку, обработают и запрут на жилке. С новосельем».
Послышался бешеный лай собак, крики конвоя. «Ага, этап принимают», — перед глазами встал день, когда Паша сам прибыл в колонию. Его аж передернуло.
«Бегом, бегом, — вопили дикими голосами контролеры. — Быстрее, быстрее». И хлесткие удары резиновой палкой, если замешкался. Сидеть можно только на корточках, в обнимку с мешками. Смотреть — только вниз. Потом перекличка, сборка, опять шмон.
Отогнав воспоминания и сплюнув, Павел двинулся дальше, ритмично работая лопатой. И вскоре забыл про новый этап.
Он, конечно, не видел, да и не мог рассмотреть, что происходит через несколько заборов и сеточных ограждений. А обладай Паша сверхъестественным зрением и феноменальной памятью, опытный зэк бы очень удивился.
***
…Разъяренные псы, брызгая слюной, рвались с поводков конвоиров, выстроившихся коридором подле автомобиля. Из автозака на чуть расчищенное от снега пятно асфальта по очереди выпрыгнули человек десять-двенадцать.
Подгоняемые охраной сидельцы, отбежали от машины на несколько метров. У одного на ходу лопнул ремень большой спортивной сумки, рухнувшей наземь. Заминка стоила рослому зэку хлесткого удара дубинкой по спине. Тот охнул, чуть не упал, но удержался на ногах.
Прибывшие присели прямо в снег, дрожа от холода. Парень в новой фуфайке чуть повернул шею, скосил глаза на владельца бракованной сумки и тоже схлопотал. «В землю смотреть!» — рявкнул вертухай**.
Арестанты покорно замерли, обреченно ожидая новой команды. Среди них находился старый Пашин знакомый. Впрочем, даже не знакомый. Скорее человек, который когда-то нечаянно распорядился его судьбой. Не волшебной палочкой, а обычным милицейским жезлом. Семь лет назад мимоходом поменял местами цвета в «зебре» нескольких жизней. С белой полосы на черную.
А теперь очутился в ней сам.
…Димка на миг прикрыл красные от недосыпа глаза. Ноги затекли от тяжести объемистого баула. «Как его теперь нести? Говорил же маме с Олей, хватит тащить все подряд». От удара ныла спина.
— Всем стать, бегом! — раздалось над самым ухом…
***
Партия в Домино, которую Димка играл с судьбой, на этом пока закончилась. Похоже, что полной… «рыбой» для него.
Камни, наконец, успокоились, заняв уготованные места. Прошли все замысловатые узоры, цепочки и полегли рядами именно так, как было определено судьбой. Последняя фишка повалила первую, завершая круг.
А жизнь свою игру с людьми уверенно продолжила дальше. Но уже с другими партнерами.
Конец первой части. Продолжение следует.
_______________________________________________________
* ТПП, или транзитно-пересылочный пункт;
**По одной из версий слово произошло от окрика “Не крутись!”, звучащего на украинском языке: «Та нэ вэртухайсь!»