Возвращение на Родину. Глава 1 Борьба за Галант

               
Колесо истории крутят дураки и мошенники
Д. Галифакс

               


     Сначала, в качестве предисловия, вспоминаю случай, когда я работал в Аргентине в городе Ресистенция, северной провинции Чако. Там температура в тени достигала пятидесяти градусов. В тот день, о котором я вспоминаю, мы с местными итальянцами, немцами, испанцами и разноцветными метисами и мулатами, во время обеденного перерыва отдыхали в помещении, которое называли столовой. Это было единственное помещение на объекте с кондиционером, где температура была около тридцати градусов. Это считалось прохладно. Мы валялись на тюках хлопчатобумажной суровой ткани, снятой с ткацких станков, перекусив то, что каждый принес с собой из дома. Поскольку дома у меня не было, то я ел то, что мне приносили из ближайшей забегаловки - кусок говядины с листом салата. Запив съеденное  кока-колой, которая не утоляла жажды, я, измождённый жарой, полулежал в полной прострации. Немец, со смешным именем - Фундук, спросил:
 - Николас, о чём ты так задумался?
Как ему ответить? Сказать, что кадр за кадром моя жизнь мелькает перед глазами, сменяя города, лица, события, чувства? О том, что хочу сейчас окунуться в прохладное, по относительным понятиям, Чёрное море? Или, что мне надоело глотать горький белый порошок от тропической лихорадки, которая не дает спокойно спать по ночам?  Или о том, что два комплекта одежды мало, и она не успевает просыхать от пота?
 - Думаю, как бы прожить, не работая, - решился на вариант ответа я.
 - А так бывает? – подумав, спросил Фундук.
     С того дня прошли большие по событиям два года. Перенеся тропическую лихорадку, пару подлых отравлений, и ещё несколько опасных, но относительно благополучных покушений, я, после последнего - лёжа на трёх купленных местах в самолёте, летел в Москву. Мои ощущения были будто я возвращался из ада. В аэропорту Шереметьево жена сделала пересадку на другой рейс и улетела домой в Новосибирск. А меня прямо у трапа самолёта, приняла скорая помощь и увезла в клинику Пирогова. Там мне уже на следующее утро сделали операцию. Когда я пришёл в себя, профессор с армянской фамилией руководивший операцией, осведомился: "на каком необитаемом острове ты довёл себя до такого состояния"? Я уклончиво ответил, что в Южной Америке. Через десять дней после операции меня выписали и я на такси, по плохим в то время московским дорогам, доехал до аэропорта Домодедово. Через три часа рейсом - 181, я вылетел в свой родной Новосибирск. 
      Прилетев домой и осмотревшись, я обнаружил то, в чём сомневался мой аргентинский друг Фундук. Три четверти населения нашей куцой и словно ураганом разрушенной страны, не работало. По всем признакам было видно, что многострадальная Родина тяжело больна. Естественно, что от такой болезни вакцины не было. Но люди, понимая, что назад возврата не будет, с трудом выживали. Кто в одиночку, кто семьями занимались кто чем мог. Большинство торговали: домашним скарбом; старой одеждой; книгами; перепродажей товаров оказавшихся в стране в избытке; иные совестью; телом; властью и чем выше в иерархическом положении был торгаш, тем ценней был материальный и нематериальный товар. Поняв происходящее, я уже не желал того, что когда-то в шутку сам декларировал Фундуку. Работа несомненно была самым надёжным товаром для выживания, без неё можно и ноги протянуть. С некоторыми нашими согражданами это уже происходило: их хоронили как прокажённых на отдельных участках кладбищ, в полиэтиленовых пакетах и полипропиленовых мешках. Это случилось с теми, кто самостоятельно не справился с обрушившейся на них свободой, привыкшие жить под управлением государства. Тогда я не мог и подумать, что через некоторое время и я буду исполнять заказы на различную упаковку ритуальных фирм для захоронения покойных бомжей и транспортирования венков и прочих древнейших ритуальных предметов.
      Несмотря на шокирующую обстановку в стране, мне необходимо было отчитаться на заводе за командировку в Латинскую Америку. Имея привычку скрупулёзно доносить до руководства важную информацию о выполненной работе и предлагать мероприятия на будущее, я подготовил отчёт и думал, что он вызовет интерес. Но перестройка брала своё и мой отчёт в лучшем случае бегло просматривался без дальнейшего движения. На заводе ещё были кое-какие экспортные заказы на станки и производились запчасти для Российских и зарубежных потребителей. Но этих заказов было значительно меньше, чем раньше. Надежда на выход из кризиса всё-таки ещё теплилась, как самая устойчивая нематериальная субстанция в голове человека. Самой большой неприятностью, было то, что зарплату работникам завода не выплачивали. Советский народ к этому не привык.
Когда я уже собирался с больничного выйти на работу, мне позвонили с приёмной и сказали, что вызывает директор.
 - Привет Жуков, садись, - сказал директор не посмотрев на меня, даже когда я сел на ближний к нему стул.
Игнат Илларионович сидел молча ещё долго. Вид его был отсутствующий и только глаза его следили за медленно ползущими по полу мартовскими лучами. За его плечами был завод с пятнадцати тысячным коллективом. Перед каждым из них он, как директор, ответственен за то, что будут ли они сыты. Я ему сочувствовал, но было очевидным, что выполнить этого он не мог. Последний раз я его видел в Аргентине  месяца три назад. Тогда он с большой группой директоров советских заводов, во главе с заместителем министра машиностроения В.И. Николиным и начальником главного финансового управления министерства В.А. Пенским, приезжали подписать контракт на создание совместного предприятия. Директор тогда выглядел ещё более оптимистичным.
 - Читал я твой отчёт по командировке и с заместителем Завалишиным  обсуждали вопросы экспорта, - сказал директор, коротко посмотрев на меня. Серые, не выражавшие радости глаза, впалые щеки, на бок сползший галстук, добавляли к общей удручающей атмосфере на заводе ощущение - положения армии попавшей в окружение. Помощи ждать не от кого.
 - Для улучшения работы по экспорту, создаем на заводе отдел маркетинга. На должность начальника отдела маркетинга ты один из претендентов. Через пару недель готовься к серьёзному разговору. А сейчас я тебя вызвал вот зачем: смоленский комбинат должен заводу за поставленные станки огромные деньги. Они просят ещё двести комплектов запчастей для капитального ремонта станков отработавших свой ресурс. И этот ремонт мы им должны сделать, иначе они не выполнят контракт на поставку портьерных тканей на экспорт. Твоя задача оценить техническое состояние этих станков и составить спецификацию на запчасти, необходимые для этого ремонта.  Но главная твоя задача - выбить из них оплату долга валютой, раз они поставляют товар на экспорт. Ты понял? - директор это сказал как-то равнодушно, будто сам не верил в успех своих слов.
- Да я понял. Через неделю вернусь и будем комплектовать всё для ремонта. Нереализованных запчастей на складах завода много и почти все спецы отдела шефмонтажа сидят без работы. Месяцев за шесть ремонт выполним. Игнат Илларионович, я тут на досуге изучил финансовое положения текстильных комбинатов. Дела у них так же как и у нас плохи. И склады  тоже забиты своей продукцией, в основном хорошей. Я предлагаю какую-то часть долга, желательно побольше, на смоленском комбинате забрать тканями. У них замечательная продукция, их контракт поставки на экспорт, подтверждает это, - сказал я тоном оптимиста, обнаружившего драгоценные россыпи, которые только и осталось что поднять.
 - Я категорически против этой возни с тряпками, - оборвал меня директор.
 - Комбинаты только и занимаются этим всю жизнь, и ничего неплохо жили. Кроме того, я побывал в Новосибирских магазинах, поговорил с товароведами. Они примут любые количества тканей на реализацию. Прилавки всех магазинов пусты, - настаивал я.
 - Я же сказал - запрещаю,- по слогам произнёс Игнат Илларионович. - Где у тебя документация на твою конструкцию перевивки. Из Бразилии пришёл заказ ещё на 16 ткацких станков, в исполнении с этим механизмом. Представители этой фирмы были в Буэнос-Айресе в выставочном зале и видели работающий станок. Им понравилось. Заказ от аргентинского твоего друга - Хорхе Азкуена на двадцать четыре станка давно в производстве и скоро будут отгружены. На монтаж станков поедет Смирновский. Подготовь ему инструкцию по монтажу. Жалко что завод из-за этой перестройки прекратит производить станки, в том числе на экспорт.
 - Игнат Илларионович, я пока не получил ответ по оплате за мою конструкцию, которой комплектуются станки.
 
 - Денег на заводе нет, сам знаешь. Предлагаю трёх комнатную квартиру, есть у меня такая в резерве. Если ты согласен, я дам распоряжение начальнику юридического отдела - договор через пару дней будет готов.
 - Я согласен, - сдерживая радость сказал я. - Тогда я прошу Вас кроме командировочных выплатить мне задолженность по зарплате за последние месяцы.
 - Хорошо, готовь приказ. Да смотри мне, чтобы по Смоленским долгам был результат, - заключил директор.
 - Результат будет в любом случае, - заверил я директора.
Не хотел я мириться с позицией директора относительно запрета возврата долгов с текстильных предприятий тканями, хотя понимал его. Это всё равно, что если посадить лётчика с МИГа на кукурузник. Но с другой стороны - на безрыбье и рак рыба. Получив колоссальные долги с трёхсот должников, можно было бы хоть что-то поправить в этом  финансовом тупике. По крайней мере это лучше, чем сидеть сложа руки. Пообедав, я направился в отдел ОРС, занимавшийся бартером и когда-то реализацией товаров народного потребления производимых на заводе.
- Здравствуйте! Радмила Егоровна, - уважительно поздоровался я.
- О, кто пришёл к нам, в наше подземелье, - ответила всегда улыбающаяся, начальник отдела. - Что привело Вас к нам Николай Степанович. А нам сказали, что Вы полуживой находитесь в больнице. Что Вы не поделили с Аргентинцами?
 - Как видите я уже при деле и хочу и втянуть и Вас в очень нужную и полезную авантюру. Теперь лёгких дел не будет. Я надеюсь Вы согласитесь пойти на риск в интересах всех работников завода, в том числе и Ваших? - как можно мягче и доверительнее обратился я.
 - Николай Степанович, Вы хотите мне неприятностей? - не вполне веря в серьёзность моих слов, - спросила Радмила Егоровна.
 - Я смотрю у Вас склады пустые, скучаете без дела.
 - Да, склады-то пустые, хоть в футбол играй. У нас три таких тысячника. Николай Степанович, что-то Вы всё намёками, нельзя ли уже открыть нам карты?
 - Можете принять десяток сорока футовых контейнеров с портьерными тканями из Смоленска и организовать реализацию в торговой сети города, или даже городов Сибири? - спросил я.
 - Конечно, можем. По всей Сибири магазины пусты. Это я знаю. Только надо чтобы от директора был приказ.
 - Я у директора был, он против. Более того он категорически запретил это делать.
 - Николай Степанович, тогда это действительно авантюра. Игнат Илларионович меня сразу без разговоров уволит. Да и Вам зачем подставляться директору?
 - Директор в омуте неразрешимых проблем. Крупной дичи, к какой он всегда привык, он не видит. А мелкой рыбёшкой он заниматься не хочет. Мы с Вами должны поймать добычу, приготовить и подать ему горяченькое. Ну, может поругает что горячо, но вкусив результат, смилостивится над нами. А Вас я прошу: во-первых, когда обнаружится, что на счёт завода поступают за ткани деньги, утверждайте, что это всё Жуков затеял, не ставя в известность Вас, во-вторых: ваши помощницы должны держать язык за зубами. Это и в их интересах тоже. Я уверен, что  когда всё успокоится, я смогу уговорить директора выплатить задолженность по зарплате вашим работникам в первую очередь. Работы у вас будет много.
- А у Вас - то в этом рискованном деле какой интерес? - спросила раскрасневшаяся от нервного напряжения Радмила Егоровна.
- Вы, лично мне, или моей фирме, которую я на днях зарегистрирую, на равных условиях с магазинами, будете выдавать товар на реализацию. Я обязуюсь стоимость этих небольших партий возвращать в течение десяти - пятнадцати дней. Это и есть мой интерес. Никакого криминала. Главное, Вы Радмила Егоровна не волнуйтесь и доверьтесь мне. Всю ответственность и гнев директора я беру на себя.
     Смоленск встретил меня хорошей погодой. По своей старой привычке, в первый же день я сходил в краеведческий музей, открыв для себя новую страничку в  познаниях. Исторически - Смоленск это форпост Москвы, только он на несколько веков старше. И сам музей был похож на старинную, неприступную, средневековую крепость.
 Утро следующего дня ознаменовалось совершенно неожиданными объятиями сразу с двумя обнажёнными девушками.   
 Учитывая, что общежитие женское, то на входной двери душа замок не был предусмотрен. А на душевых кабинках и дверей-то не было. Делать нечего и я начал мыться в первой из двух кабинок. Вдруг я услышал девичьи голоса, которые прошли мимо в следующие кабинки. Я стоял намыленный к ним спиной. Поняв пикантность возникшей ситуации, я намерен был молча, быстренько всполоснуться и тихонько выйти. Когда они проходили мимо моей кабинки одна из них произнесла:
 - Ой, что-то я не узнаю кто это из наших тут.
Сполоснув с себя мыло, закрыв кран душа, я, глотая от волнения слюну, вдруг поперхнулся и закашлялся. С криком и визгом девушки бросились из кабинки на выход и тут они буквально столкнулись со мной, едва не сбив меня на скользком полу.
 - Ну чего кричите, я уже ухожу, - успел проронить я, и тут же получил пощечину от рослой брюнетки. Они обе отступив на шаг, забыв стесняться или пугаться, стояли передо мной, держась друг за друга.
 - Было бы за что, - с наигранной обидой сказал я и направился к выходу,- между прочим я у вас тут гость, могли бы пригласить на чай,- крикнул я им. Когда я в прихожке вытирался полотенцем, я слышал как эти две молодые, до смешного разные подружки, давились смехом. Приглашения от них я так и не получил. Когда я уже выходил из общежития, направляясь к руководству комбината, на вахте меня встретила уже осведомлённая об инциденте комендантша и улыбаясь, извинилась. Не стесняясь дежурной и других проходивших мимо она пошутила:
 - На месте этих глупеньких девочек уж я бы не растерялась...
   Известная проблема больших городов, в которых размещены гигантские текстильные комбинаты, на которых нашли себе работу и приют многие тысячи деревенских девушек, собранные со всей округи. Они сами того не желая нарушали демографический баланс городов и страдали от нехватки мужчин.
   За несколько дней, с главным инженером комбината согласовали все документы по предполагаемым работам реконструкции станков. В первый же день проходя по территории комбината, я видел, что из цехов вывозили ткацкие станки на улицу и сваливали их в кучу. По всему было видно, что станки пойдут в металлом. Сказать что меня это шокировало, это значит ничего не сказать. С другой стороны я сразу видел в этом возможность для себя начать собственный бизнес, купив эти станки. Многие годы работы за границей научили меня скрывать свои эмоции и переживания. Я, сдерживая радость, договорился с директором комбината, о покупке пятнадцати станков этой модели как металлом, оплатой наличкой. Очень кстати мне пригодились деньги полученные на заводе перед командировкой. Директор, в свою очередь, имея заинтересованность в реконструкции станков, с готовностью шел мне навстречу, и уже на следующий день платформы стояли под погрузкой станков. Я позвонил в Новосибирск своему приятелю Костромову Арсению и осведомился - каким железно - дорожным тупиком он пользуется в своей работе. Арсений занимался мебельным производством, а знакомы мы были с ним давно, т.к. жили в одном доме, а ещё раньше работали в одном цехе на заводе. Комбинат оформил отгрузку станков на пяти железнодорожных платформах, по три на каждой, с оплатой за доставку в Новосибирске. В день обсуждения с директором комбината по выплате долга нашему заводу валютой выяснилось, что по недавнему решению правительства все предприятия имеющие экспортные контракты, будут получать вместо валюты денежные средства в рублёвом эквиваленте. Но директор комбината заверил, что будет в первую очередь, из любых источников, платить нашему заводу по долгам, в том числе за запчасти для модернизации, о чём он подписал гарантийное письмо. Он с удовольствием согласился отгрузить на завод десять контейнеров с портьерной тканью в ассортименте в счёт погашения долга и если потребуется, готов отгружать свою продукцию и дальше.
Всё время нахождения в Смоленске, я не забывал и обдумывал предложение Игната Илларионовича возглавить на заводе отдел маркетинга. Все последние годы в письмах на завод и в отчётах я критиковал существующую экспортную систему, завязанную на московское внешнеторговое объединение "Техстанкоэкспорт". Мне было очевидным, что представители этого объединения не работают конкретно с потенциальными заказчиками. Это было не только из-за нехватки времени, имея обязательства перед многими заводами, хотя и это важный фактор, но больше по причине отсутствия личной заинтересованности расширять экспорт продукции какого-то там очередного завода. И всё шло ни шатко, ни валко. Я настаивал на организации экспортной работы используя своих опытных, технически грамотных инженеров и специалистов нашего завода, многие из которых владели иностранными языками и имели за плечами многолетние зарубежные командировки, по организации монтажа и сервисного обслуживания.
Но мне была понятна позиция директора по отношению к внешне - торговой организации. Он к ним привык и вести самостоятельно экспорт без них он не хотел. Я в свою очередь, только в самостоятельной работе по экспорту видел успех на мировом рынке. Будучи уверенным, что по причине этих разногласий начальником отдела маркетинга мне не быть, я, вернувшись из Смоленска, осознанно готовился принимать свои станки. Помещение для ткацкого цеха было быстро найдено в одном из многочисленных пустующих цехов соседнего завода Сибсельмаш.
     Удивительно быстро пришли контейнеры с тканью и платформы со станками из Смоленска. Объяснение было простым - железная дорога, по причине простоя предприятий производителей продукции, была пуста.
Я, получив ткани со склада Радмилы Егоровны, разбросал их по магазинам на реализацию и ждал первых денег. Позже, с некоторым волнением я ждал и звонка от Радмилы Егоровны о реализации ткани в торговой сети города и поступления денег на счета завода.
     Через неделю после сдачи отчёта по командировке в Смоленск, 
мне позвонили из приёмной и сказали, что Радмилу Егоровну Богарян и меня вызывает вернувшийся из Москвы директор. Я позвонил Радмиле Егоровне и она рассказала, что большую часть смоленских тканей у неё забрали иногородние оптовики и большая часть уже была оплачена. Директор получивший с утра сводку о финансовом состоянии, узнал о поступлении денег. Поняв откуда деньги и за что, он потребовал нас на ковёр.
      У директора всё произошло так как я и ожидал. Игнат Илларионович решительно, как всегда грозно, отчитал меня за самовольство. Но было видно, что делает он это так, для порядка. Успокоившись и выслушав меня по другим вопросам командировки, потребовал, чтобы я, направляя специалистов завода на фабрики по техническим вопросам, обязывал их делать отборку тканей для отгрузки на завод в счет долга. Претензий к Радмиле Фёдоровне у него не возникло. Таким образом я обеспечил себя первоначальным бизнесом, пусть даже не очень масштабным, на год вперёд. Получаемых денег от реализации тканей со склада завода, мне должно было хватить на самые насущные дела по ремонту и запуску своих станков.
      Особо важным делом для меня было договориться с уважаемым человеком, лучшим специалистом завода по станкам Полонеевым Сергеем Ивановичем. На него я возлагал большие надежды по дальнейшей организации восстановления станков и мог на него полностью положиться. Как оказалось, он с радостью согласился перейти ко мне, и в будущем он был главной опорой в технических вопросах непростого текстильного бизнеса. От этих первых результативных шагов на душе было радостно.
     В назначенный день совещания у директора по вопросу создания отдела маркетинга, всё произошло как я и предполагал. Мой бизнес план, о самостоятельных принципах работы завода по организации экспорта, с привлечением лучших заводских кадров,не встретил у директора понимания. Другие заместители его и руководители служб завода не осмелились что-либо возразить. Директору не нравилось, что я собираюсь, как он выразился: "поссорить его со всей  Москвой".
 - Увольняйся с завода. Ты мне надоел своими выходками, - заключил директор. Сдай ключи от квартиры, которую я тебе обещал за твоё изобретение. Она мне нужна для специалиста из Ташкента, который заводу сейчас будет больше нужен,- заключил директор, не глядя на меня.
Я не возражал и не стал цепляться за уходящий поезд в прошлое. Выйдя в приёмную я написал заявку на запчасти к ткацким станкам, которые теперь мне будут более важны чем квартира. Я обратил свой взор на восток, где всходило солнце, освещая бескрайний простор с множеством новых тропок и дорог.
    Я уволился с завода, на котором отработал тридцать лет. В душе всё-таки были противоречивые чувства. Завод не получил плана производства станков от своего министерства. А министерство, в свою очередь, не получило разнарядку от Госплана. Не работающие текстильные предприятия, в том числе по причине отсутствия хлопкового сырья, не в состоянии были самостоятельно оплачивать за новое оборудование. А хлопковое сырьё осталось в республиках средней Азии, которые теперь были "заграницей" и сами страдали от краха всего могучего союза, как одного целого, когда-то, механизма. Зато политическая  верхушка, всех, ставших самостоятельными республик, упивались властью и провозглашенной независимостью, народ которых бедствовал. Поняв, что теперь всё зависит от себя самого, вопреки скептическим замечаниям родных, знакомых и друзей я, понимая, что успех это сумма не упущенных возможностей, взялся продолжать дело, в котором я уже сделал первый важный шаг в Смоленске. Цель моя была добиться создания собственного ткацкого  производства. Я изучил текстильные предприятия Сибири и понял то, что некоторые предприятия, производящие химические и синтетические волокна, для которых не нужен зарубежный хлопок, расположенные в России работают. Это значит, что будет где купить и использовать в будущем производстве в качестве сырья. Кроме того, именно текстильное дело я знал лучше всего. Я понимал, что перспектива перехода с социалистических рельсов существования бизнеса на капиталистический путь развития неизбежна. Только власти страны на пути к этому, ничего не делали. Народ никто ничему не обучал и не предусматривалась финансовая помощь бизнесменам на стартовом рубеже. Больше всего именно это было необходимо, для того, чтобы производства создавались и начинали работать. Но, по правде говоря, власть сама нуждалась во всесторонней помощи, т.к. её первые шаги к рынку были разрушительными и ничего из того, что было необходимо предпринимателям, она делать была не в состоянии. Даже я, достаточно много повидавший, начитавшись книжек об истории образования местной промышленности тех стран, где мне приходилось работать, нуждался во всесторонней помощи. Чисто практическую сторону организации текстильного дела я знал, так как участвовал в запуске нескольких предприятий с нуля. А вот с финансами был тупик.
И уже на первом этапе, я споткнулся о первые же попытки найти деньги. Банки, естественно, денег не дали. Последним банкиром к которому я обратился за финансированием был Виталий Муха, в последствии ставший губернатором области. Он сказал:
 - Денег нет, все раздали. Возвращать кредиты, из-за отсутствия законов новой самостоятельной России, никто не собирается! Нужны законы, жди. - Так меня обнадёжил Виталий Муха. Удивительно - раздавать кредиты законы были. Вот так - выбирайся как хочешь.
    Шел июнь 1991 года, самое начало реальной перестройки, а для меня начало самостоятельной жизни. На первом этапе, подрабатывая уже известной коммерцией, я решил заняться ещё перегоном из Владивостока японских автомобилей, которых в городе становилось всё больше. Некоторым, наиболее активным и успешным это удавалось, и они не плохо жили. Так это виделось со стороны.
Так было на самом деле и у меня. После двух довольно удачных поездок и продажи привезённых с Дальнего Востока автомобилей, я собрался за третьим, - начинал появляться азарт добытчика. Стоя в кассу за билетом на самолёт в следующую поездку, вдруг я почувствовал, что чья-то тяжелая рука легла мне на плечо.
 - Привет Николай, куда летим? Ты же только что из Аргентины, не надоело мотаться? - Передо мной стоял мой коллега по отделу шефмонтажа - Василий Вязников. Мы его звали шкаф, за его габариты. Он был добряк, весельчак и балагур. Притом, что от всех нас требовалась дисциплина и соблюдение морального облика,- одно из условий поездок за границу, он легко пренебрегал этими правилами и частенько бывал пьяным, не выходил на работу и был завсегдатаем баров.
 - Привет Василий! А ты как здесь? Ты же в Греции.
 - Кончилась Греция. Контрактов больше нет. Давай отойдём в сторонку. Я уже четыре дня как дома. Колян, я слышал ты тачки гоняешь с востока, может вместе мотанём?
 - Василий, у меня окно с пятницы до вторника следующей недели. По другому не могу. Ты же наверное знаешь от наших ребят, что я занялся производственным бизнесом. Конечно было бы не плохо поехать вместе. Втроём было бы ещё безопасней, т.к. я уже еду с другом Петей Ковойским.
 - Нет Николай, я хочу лететь ближайшим рейсом, пока деньги не прокутил. Я тебе хочу кое-что важное сказать. Пару дней назад я был в баре на нашем квартале и подслушал о чём говорили в компании шпаны, сидевшие у меня за спиной. Никто из них не работает, а жить хотят хорошо, да и родители с этой перестройкой без работы. Им всего-то лет по семнадцать - восемнадцать. Один из них твой сосед Санёк. Трепался, что тебя хорошо знает, бывал у тебя дома и что ты ездишь по загранкам и круто живёшь. Они договорились узнать где живут и другие наши коллеги по работе, и всех по очереди бомбить. Я им хотел тут же башку открутить, но сдержался. Николай, имей ввиду сам и передай другим нашим кого встретишь. Надо как-то всем собраться, со всеми кто сейчас не в командировке, и обсудить эту проблему. Похоже эта шпана действует не самостоятельно. Они упоминали Брута и его ближайшего бомбилу Алексея - видимо эти отморозки их крыша.
 - Хорошо Василий, после поездки обязательно соберёмся.- Поговорив ещё о пустяках и купив билеты, мы расстались.
Вечером я зашел в соседнюю квартиру, умершего год назад друга Константина Тесванова. Санёк - трепач из бара, о котором рассказывал Василий, несомненно  был сыном  друга Кости. С самого рождения мальчик Саша был непослушным, шабутным и частенько его искали по всему кварталу. Когда он подрастал я нередко брал его с собой на отдых или на рыбалку. Затем мои многолетние командировки нарушили с ним связь и неплохие отношения. Каким он стал теперь, с какими мыслями в голове я не знал, до рассказа Василия.
Дверь открыла Таисья вдова Константина, мать Санька.
 - Таисья, привет! Рад тебя видеть. Зашёл тебя навестить.
 - Здравствуй Коля, проходи. Редко заходишь. Как Костя умер, так все дружки его отвалили.
 - Но я твой сосед, нет нет да встречаемся. Грех жаловаться. Да и ты к нам захаживаешь. Я помню ты говорила телефон у тебя срывается, давай я посмотрю, - я взял отвёртку, принесённую Таисьей, и стал разбирать телефон.
- Как дети? - спрашиваю как можно деликатнее.
Марьяна учится в медучилище. А Сашка... Ну ты знаешь какой он был шалопай. Сейчас он где-то у бабушки в Толмачёво живёт. Ведь ему уже скоро двадцать лет, работать не хочет, чем он там занимается не знаю. Дома всё лето не показывался. Не знаю что с него выйдет. Как-то я его видела в компании пацанов. Я его окликнула, так он просто махнул рукой и ушел с ними. Без отца совсем свихнулся. Может ты с ним поговоришь по старой памяти, да может к себе на работу его возьмёшь?
 - Да, Таисья. Мне надо с ним поговорить. Если увидишь его, скажи ему об этом.
Таисья как-то неловко прильнула ко мне и задержалась, неспокойно дыша. Я почувствовал в этом нечто совсем иное, чем  выражение горя за сына. Да, одиночество губит любое целомудрие женщины. Я сделал вид, что ничего не заметил и сказал:
 - Ну вот сделано, просто винт провода ослаб. Если опять будут проблемы с телефоном скажи, подбегу. А Саньку скажи обязательно - я его жду, это важно для него.
 - Хорошо,- глухо сказала Таисья.
 
За машинами во Владик мы поехали вдвоём с другом по гаражному кооперативу - Петей Кавойским. У него в Уссурийске жила дочь замужем за капитаном, теперь уже Российской армии. А там, к тому времени, уже как грибы выросли, и во всю  хозяйничали бандитские группировки. Они нападали на бизнесменов одиночек, отнимали деньги или автомобили и убивали бедолаг. Такая судьба постигла нашего земляка, знакомого Петра, летевшего с нами одним рейсом. Его уже на утро следующего дня нашли мёртвым в канаве не далеко от гостиницы, о чём мы узнали из вечерних телевизионных новостей. Во Владик по автомагазинам мы ездили на военном Уазике с зятем Петра - Сергеем.  Сергей позаботился о своём тесте заранее, и обеспечил нас взрывными пакетами и дымовыми шашками, тщательно проинструктировав. Я попросил и себе домой что-нибудь для самозащиты. Автомобиль я себе купил Мицубиси  Галант - больше похожий на броневик. А уже на следующее утро мы с Петром выехали из Уссурийска.
 Петр ехал сзади на своей Тоёте. В случае необходимости в его задачу входило первым использовать дымовые шашки и взрывпакеты. Отъехав от города километров пять, мне посигналил Пётр и в этот же момент я услышал выстрелы. В зеркало я увидел, что его пытаются подрезать две отечественные девятки. Видимо это были уже какие-то из пригородных беспредельщиков. Недолго пришлось ждать действий Петра. Благодаря плохой дороге, он оттеснил и опередил преследуемых, и бросил перед ними взрыв пакет. После взрыва бандиты продолжали преследовать. Вскоре из окна Петра вылетела дымовая шашка, дым которой  на время задержал их, но не остановил. Потом, как мы  ещё на кануне договаривались о совместных  действиях, я одну за одной бросил три дымовые  шашки на встречную полосу чтобы не попасть в Петра. Он в это же время выбросил три взрывпакета один за другим под колёса следующих за ним автомобилей. На этом преследование закончилось и мы благополучно поехали до Хабаровска. На грузовой станции в Хабаровске мы арендовали контейнеры, отправили автомобили грузовым составом, а сами вылетели в Новосибирск самолётом.
В результате этих поездок я подорвал себе желудок и понял, что этот бизнес не для меня. Да и опасностей в своей жизни, особенно в Турции, Германии и Аргентине я наелся досыта. Дома, полученный на контейнерной станции автомобиль, надо было продавать.
     В первый же воскресный день, с утра пораньше я отвоевал для своего автомобиля место на авторынке, который в то время располагался на улице Бурденко. С утра покупателей было мало. Утренняя прохлада развеялась, и стало тепло как летом. Многочисленно пели птицы, и из ближайшего частного сектора им вторили горластые петухи. Гармония звуков незаметно вошла в моё настроение, и я был рад каждому обращавшемуся покупателю с вопросом. Казалось Дальневосточная бандитская атмосфера исчезла навсегда. Дома было спокойнее. Вскоре я обратил внимание на появившихся двух молодых людей, выглядевших как Штепсель с Тарапунькой. Они не осматривали машины, а как будто искали кого-то конкретно. Увидев мой автомобиль они подошли ко мне. 
 - Сколько стоит Ваша машина? – они выглядели совсем молодо, интеллигентно и по деловому.
Я вышел из машины, подробно охарактеризовал свой полувоенный четырёхколёсный шедевр и кратко, но красочно рассказал о том, как этому лимузину удалось выйти сухим из бандитской истории.
 - Вот гады какие! И там завелись, - сочувственно сказал маленький и худенький паренёк с правильным лицом.
 - Если будете покупать, я Вам сделаю скидку, - заверил я ребят в исключительно добром к ним отношении.
 - Нам как раз нужен такой вездеход. Мы занимаемся сельскохозяйственной продукцией, а дороги на селе сами знаете какие, - сказал высокий молодой человек, с музыкальными пальцами, совсем не похожими на рабоче крестьянские. Мы через нашу головную компанию - Продинвест поставляем продовольственные товары в Москву.
 - Да, ради Бога, хоть на северный полюс, -  у меня не было ни малейшего желания подозрительными вопросами расстраивать ребят.
 - Только оплатить мы сможем перечислением, с личного счёта в банке, куда поступают деньги за наш товар.
 - Хорошо, у меня тоже есть счёт в сбербанке, три или четыре дня и ваши деньги должны будут поступить, - согласился я. - После перечисления денег, я напишу Вам генеральную доверенность и в добрый путь.
 - Меня звать Олег, а моего друга Сергей. Я сегодня сделаю заявку на деньги, а завтра вместе оформим перечисление, - сказал Олег.
 Я представился молодым людям, и, поскольку мне было всё понятно, я согласился.
 - Николай, Вы меня подвезите пожалуйста к моей девушке, это на Северно-Чемском, - сказал Олег.
Я согласился. Там же в седьмом доме живет мой свояк и я решил попутно его навестить.
По пути Олег рассказал о том, что они со своей девушкой Леной, к которой мы едем, подали заявление в ЗАГС и в августе поженятся. Люблю её за веснушки и её нежную душу, - говорил он. Рассказал, что сам он из детдома, живёт пока у тёти. В строящемся в центре города кооперативном доме, в январе он выкупает квартиру. Мал да удал,- подумал я.
На следующий день, точно в срок я прибыл на улицу Немировича-Данченко в "Фаворбанк". За стеклянным барьером сидели четыре сотрудницы, которые обслуживали клиентов.
Пришёл Олег, он был один. Поздоровавшись, сказал, что надо немного подождать,  показал мне сумму остатка в своей сберкнижке, она составляла  девятьсот миллионов рублей, это было более чем достаточно. Через пару минут, из боковой двери вышла ещё одна сотрудница - молодая девушка, которой Олег подал свою сберкнижку и бланк
 - заявление на перевод денег и она ушла.
Минут через пять девушка вновь вернулась, и протянула Олегу сберкнижку, которую он тут же показал мне. Я проверил отметку банка с подписью и печатью. Снято было  четыреста пятьдесят миллионов рублей, ровно настолько я оценил свой автомобиль.
 Убедившись в совершённой банковской операции, я спросил её:
 - Через сколько дней я увижу деньги на моём счете в сбербанке?
 - Пять - семь дней и Вы можете обратиться в свой банк, где на Вашей карточке уже будет отметка о зачислении денег, - со знанием дела сказала девушка.
Подарив ей заслуженную улыбку, мы с Олегом вышли на улицу. В торце этого же здания, в нотариальной конторе я подписал генеральную доверенность с правом продажи и отдал ключи и документы новому хозяину. Я был доволен быстро завершившейся сделкой и тому, что Олег даже не потребовал скидки. Значит неплохо у них идут дела, надо их иметь в виду, может пригодятся в делах бизнеса,- подумал я.
Прошло несколько дней. Моя подготовка организации производства  захватили меня так, что времени постоянно не хватало. Я съездил в Барнаул на Меланжевый комбинат, где купил как металлом ещё два  десятка ткацких станков бывших в употреблении. Эти станки бульдозером выталкивали из цеха на улицу, ломая и корёжа, где железнодорожным краном их загружали в вагоны для отправки в Вторчермет. Это было чудовищно и привыкнуть к этому нельзя. Развал СССР лишил комбинат хлопкового сырья, поставщиком которого были Узбекистан и Казахстан. Из-за рухнувшей государственной финансовой системы, такие ведомства как армия и милиция не размещали заказы на ткань, для пошива форменной одежды. Заказов не было. За зимние месяцы простоя, комбинат задолжал теплоснабжающим организациям, и за электроэнергию колоссальные суммы, которые оплачивать было нечем. Но именно благодаря этим обстоятельствам, я обеспечивал своё производство другими моделями ткацкого оборудования. Конечно станки были изуродованы, но эта масса железа была для меня дороже золота.
Занимаясь делами фирмы, я только через двадцать дней смог появиться в своем банке, чтобы убедиться о поступившей сумме за автомобиль. И каково было моё удивление, когда я узнал, что деньги на мой счет не поступили. Я попросил операторов проверить - где произошла задержка перечисления. После проверки девушка ответила, что перечисление банком Фаворбанк не проводилось. И тут я заподозрил неладное, что называется – заныло сердечко. Чтобы успокоиться я сел в свою не лучшего образца Королу и взялся за Иосифа Бродского, который хорошо успокаивал и отвлекал от насущного. Приведя себя в нормальное состояние, я стал вспоминать весь ход событий продажи машины. В день продажи всё казалось чистым. Под вопросом остались некоторые факты: Олег не настаивал на скидке, сделать отметку в сберкнижке вышла сотрудница не поприветствовав нас, как будто она в тот день уже разговаривала с Олегом. Почему эта сотрудница не потребовала паспорт Олега, в котором отсутствовала прописка, работавшего якобы в серьёзной компании. Многовато, и это всё говорило о том, что я лопух. Теперь я был  так же абсолютно уверен, что меня надули, как и тогда, когда я очень хотел продать - что всё было чисто.
С чего начать? Еду в банк Фавор. Сочетание трёх последних букв мне не нравилось.  Свой банк я так бы не назвал. Но в кабинете управляющего банком - Валентины Егоровны похожей на молотобойца, у которой короткие рукава розовой кофточки ёмко обозначили её неженские мышцы, я начал с другого.
 - О, свет мой утренней Авроры,
улыбка Ваша для души...
 - Так, стоп. Говорите что надо, мне не до сантиментов.
 - Верю Валентина Егоровна, Ваша служба и опасна и трудна. Тогда ещё один проблемный камешек в Ваш финансовый огород. Двадцать дней назад, здесь, ваш клиент Олег Мышкин, в моём присутствии перечислил мне на счёт в сбербанке - четыреста пятьдесят миллионов рублей за проданный автомобиль. В его книжке ставила печать и делала отметку ваша сотрудница.
 - Ответ короткий: сведений о наших клиентах мы никому не даём,- как обрезала она.
 - И милиции? -  спросил я.
 - Только следователям с удостоверением и соответствующим запросом. Извините, но разговор окончен. До свидания.
 - Тогда я поеду в головное управление Вашего банка.
 - Да, хоть к самому Ельцину. Но наш шеф Вас не примет, зря потеряете время.
Вот так, признаки новых общественных отношений. Ни сочувствия, ни желания разобраться, ни шутливого ответа на мои попытки добраться до её, очевидно давно не тронутого чувствами, сердца.
 Ну что же, первый блин комом. Узнаю адрес головного правления банка. Здание на Комсомольском проспекте снаружи и внутри больше похоже на какую-нибудь бедную библиотеку: все на старте развития. Обращаюсь к девушке оператору:
 - Катерина здравствуйте. Как можно поговорить с вашим директором?
По личным вопросом он принимает завтра с шестнадцати до семнадцати.
Дело в том, что я планирую разместить в вашем банке приличную сумму, и хотел бы обсудить с руководством кое-какие вопросы, вот моя визитка.
Понимаю, что врать не хорошо, но иногда это просто необходимо.  Девушка сказала «сейчас» и вышла. Долго ли, коротко ли сказка сказывается, но мне ответ был скор.
 - Проходите, Виктор Васильевич Вас ждёт,- вежливо сказала девушка.
 - Виктор Васильевич здравствуйте, и ради бога простите меня за ложь. Ни какие деньги размещать у Вас я не планирую, по крайней мере - пока. За мной ящик шампанского если Вы мне поможете в моей беде, которая стоит значительно дороже.
 - Говорите спокойно и обстоятельно, но не долго - сказал директор. Ему было около сорока, припухшие и красноватые глаза, скорей всего от недосыпа. Но внешне выглядел он, что называется, с иголочки: новенький европейский серый костюм, в крапинку и хорошо завязанный галстук, белая рубашка. Я рассказал ему вкратце свою историю, отметив, что в его филиале нужную мне информацию не дали.
 - Да, это общее положение по банкам – тайна вклада. Но Вы похоже серьёзно попали в неприятную историю. Я сейчас уточню, была ли у этого Мышкина сумма денег, которую Вы видели в его книжке.
Нажав на кнопку аппарата Виктор Васильевич попросил зайти Верочку с карточкой Олега Мышкина. Зашла полненькая симпатичная девушка в полупрозрачной шелковой блузке, видимо китайской, и судя по манере и тону обращения с директором, была с ним на короткой ноге.
 - Виктор Васильевич, Мышкин уже полгода не пользуется счётом. Остаток на его карточке всего девятьсот рублей.
 - Спасибо Верочка. Тебе придётся поехать к нашим на Немировича. Там опять ничтожный клиент нарисовал шесть нулей, пострадал вот этот гражданин. Кто-то посторонний имеет доступ в операционный зал. Вроде все свои и перепроверены на двадцать раз. Хотя погоди-ка, ведь неделю назад приняли двух практиканок.
Директор задумался - Верочка молча ушла.
 - Виктор Васильевич, что Вы думаете об этом? - отвлёк я его от мыслей.
 - У меня в филиале есть проблема, надо разбираться. Но Вы пострадали не от банка, а от физического лица, проще говоря от мошенника. Больше я Вам ничем не помогу. У меня в моей истории тоже было немало промашек. Какое время, такой народ. Сочувствую, шампанского не надо. Идите в милицию, собирайте факты, таких историй сейчас в городе достаточно, в том числе с убийствами. Может слышали вчера в новостях, два сотрудники ГАИ на посту в районе Марусино останавливали водителей под предлогом проверки документов. Жертвы были найдены на Толмачёвских болотах.
 - Но эти мои покупатели больше похожи на интеллигентов,- сказал я.
 - Мышкин и его товарищ, это скорей всего подсадные утки, а за ними вероятно стоят матёрые бандиты. Советую Вам быть осторожней и в добрый путь с надеждой на успех.
Да, хорошая эта дамочка - надежда. К ней бы ещё следственную бригаду. Так приятно  быть с ней, даже если всё кругом  рушится. И перестал бы надеяться, отступился бы, да не смогу пережить этого позора. Уж лучше пусть убьют, но не прощу я этим нехристям. Надо успокоиться.
     День уже шёл к вечеру. Дела на работе ждут, а я все-таки решаюсь наведаться во второе отделение милиции по месту прописки.
 Никогда раньше с милицией Новосибирска дел я не имел. Никогда. И какое это счастье, пойму я это потом. А пока я решительно открываю скрипучую дверь, и обращаюсь к дежурному младшему лейтенанту, сидящему за стеклянным окном. Он кому – то по телефону раздражённо объясняет, что машины нет и приехать не кому. Советует обратиться в шестое управление КГБ, которое занимается бандитизмом.
 - Что Вам надо, - в том же тоне спрашивает он меня.
 - Я из банка, мне нужен начальник, - говорю я.
Враньё во благо, это не враньё, а продуманная ддезинформация, опять оправдываюсь я перед собой. А то ведь пошлёт лейтенантик куда подальше.
Выслушав меня, он звонит по внутреннему телефону:
 - Товарищ капитан, к Вам тут из банка, не знаю, мужчина, лет сорока, в костюме с галстуком, из какого? - спрашивает дежурный у меня. 
 - Из банка Фавор, - говорю я.
 - Из банка Фавор, - проходите на второй этаж четвёртый кабинет, - уже не посылает, а вежливо адресует меня дежурный. Да, не плохо бы иметь свой банк, совсем другое к тебе отношение. Да и вообще, побольше бы  банков в стране, как например - в Аргентине. Хотя, дело не в банках наверное.  В Аргентине тоже тысячная инфляция, государственные перевороты, а банки на каждом перекрёстке - об этом успел подумать я, поднимаясь по широкой лестнице на второй этаж.
 - Здравия желаю товарищ капитан.
 - Здравствуйте, проходите. Что за дело у Вас? - Капитан Копейкин был худой со впалыми щеками и усталыми, но добрыми глазами.
 - Машину у меня украли, хочу воришек найти с Вашей помощью, - протягиваю визитку.
 - А говорите из банка, - вопрошает капитан, - надоели мне эти предприниматели со своими кухонными разборками. Никак не могут поделить наворованное.
 - Ну, я на самом деле сейчас к Вам из банка Фавор, но у меня другая история. Мне рассказать или мне сделать письменное заявление, чтобы потом можно было бы  проконтролировать ваше бездействие?
 - Рассказывайте, только коротко,- ограничил меня капитан.
Я рассказал.
 - А-а, протяжно сказал капитан,- это известное дело. Это наверное опять Толмачёвские бандюги. Вот только их никак не могут взять с поличным,- сказал капитан.
- Ну, так поедем вместе, найдём и возьмем с поличным, - говорю я.
- Просто сказать: найдём. Во-первых, искать должны те, на чьей территории совершено преступление, а авторынок и банк Фавор на Бурденко - это Кировский район. А во-вторых, бандиты скажут, что деньги они тебе оплатили. Ведь ты им доверенность написал добровольно?
Я кивнул утвердительно.
- Ну вот видишь. А в–третьих,  в Толмачёво уже человек семь угрохали. А машины полученные преступным путём продают на законных основаниях, или разбирают на запчасти. Подожди, я позвоню в Кировское отделение майору Громову.
Капитан с майором Громовым довольно долго обсуждали мою историю, и чьи-то ещё. В итоге капитан мне сказал:
 - Я тебе говорил, что это дело тухлое.
 - Тогда я сам их найду и пусть Вам потом будет стыдно, - съязвил я.
 - Ну, стыд в наше время вещь не авторитетная. Я тебе категорически не советую лезть туда одному. Тебя просто убьют и мать родная не найдёт. Да и где ты их искать станешь? Ты же сам сказал, что паспорт покупателя был без прописки. Искать иголку в стоге сена? В любом случае, в этом деле должны разбираться Кировчане. Хотя Громов сказал, что дело висяк, да и работать у него некому. Нищенскую зарплату и ту не платят, вот все и разбежались по частным охранным конторам.
 - Искать я знаю где. Однажды я довозил Олега Мышкина на Северо-Чемской посёлок к его девушке Лене. Правда, тот дом как китайская стена - восьми подъездный. А номера квартиры Лены я не знаю.
 - У-у, это наверное полтысячи квартир. Да это же работа целой следственной группы. Ну, удачи тебе,- опустив голову, не глядя на меня толи от стыда, толи от того, что я ему надоел, сказал капитан.
Я попрощался, взяв у капитана на всякий случай номер телефона их отделения.
А на работе у меня  произошел кардинальный прорыв. Случайно по радио я услышал, что Европейский банк реконструкции и развития, в рамках помощи предпринимателям, выдаёт кредиты на базе "Кузбассоцбанка". Деньги мне срочно были нужны для оплаты за покупаемый цех под ткацкое оборудование. Кроме того, был звонок с Меланжевого комбината, скомплектовавшего сырье для следующих двух станков, которое тоже надо оплатить.
 Отделение "Кузбассоцбанка" находилось на Красном проспекте 82. Как всегда, беспокойная моя натура привела меня к банку первым. От общего операционного зала перегородка отделяла пару столов, где сидели двое: юноша, как мне показалось лет двадцати, и девушка - переводчица лет тридцати. Это и был кредитный отдел. Юноша представился:
- Марчело, менеджер банка,- сказал юноша по-итальянски, - что Вас привело к нам?
Девушка Юля переводила параллельно с итальянского, хотя я почти всё понимал: итальянский и испанский, которым я владею, языки как русский и белорусский. Уже после первых слов Марчело, стало ясно, что это уже не мальчик, а муж - специалист и держится как подобает профессионалу: уверенно, просто и с достоинством.
- Я узнал о Вас по рекламе. Деньги мне нужны на организацию ткацкого производства. Точнее на оплату цеха, на покупку сырья и выплату  зарплаты рабочим, - сто тысяч долларов.
- Сумма не малая и мы должны осмотреть всё что у Вас есть. Нам необходимо понять на каком этапе находится организация Вашего бизнеса и каков наш риск.
Мы сели на мою старенькую Королу, и через двадцать минут были в арендованном у Сибсельмаша цехе, где два станка уже вырабатывали полипропиленовую ткань. На втором этаже работали несколько швей и шили биг-беги - большие мешки под цемент. На улице я показал гору механизмов, остовов станков, и других деталей и узлов, ожидавших очереди на ремонт. На фирме в качестве переводчицы была дочь Анжелика, к тому времени закончившая ВУЗ. Я рассказал итальянцу о своих планах на перспективу, свою историю и опыт работы за границей по запуску аналогичных предприятий с нуля. Очевидно, Марчело всё сказанное и показанное  впечатлило, и он сказал, что сегодня в конце дня заседает комиссия и рассмотрит мою заявку. Мне не верилось. На следующее утро меня информировали о решении выдачи мне кредита в сумме ста тысяч долларов. Оказалось так всё просто!
     Желанное колесо моего бизнеса закрутилось ещё быстрее. Тем не менее, я каждый день после работы ехал на Северо-Чемской массив и ходил, звонил во все квартиры, искал Лену - подругу Олега Мышкина. За пять дней я обошёл все квартиры, в которых мне открыли дверь. С шестого дня пошел на второй круг по тем квартирам, двери которых мне не открыли с первого раза.
 Седьмой день был воскресенье. С утра собираясь на поиски Лены, я отметил, что цифра семь для меня счастливая и всегда мне помогала. В квартире номер сто сорок семь дверь открыла девушка - серая мышка. На лице её было довольно много веснушек, хотя лицо её было правильным. Бесцветные глаза под  рыжеватыми бровями и белёсыми ресницами смотрели на меня вопросительно и грустно. Я был уверен, что это она.
 - Лена здравствуйте,- вежливо сказал я.
 - Здравствуйте, но я Вас не знаю.
 - Зато я Вас знаю, я друг Вашего жениха Олега Мышкина. Я знаю, что он в Толмачёво живёт, а вот адрес его я забыл. Мне надо срочно отдать ему деньги,- врал я как  по накатанному. Я на десять дней уезжаю в Москву и боюсь потрачу их там.
 - Да, он живёт в Толмачево, за зелёным магазином первый дом, первый подъезд, а квартира - на третьем этаже средняя. Там по три квартиры на площадке.  Адрес я тоже не помню, - с сожалением сказала Лена. – Он с мамой живёт. Только его сейчас в городе нет. Он рассказывал, что получил большую премию на работе и купил новую машину. На ней они с друзьями уехали отдохнуть на лечебные озёра в Омскую или Тюменскую область.
 - Спасибо Вам Леночка, Вы очень симпатичная девушка. Деньги я тогда передам его маме. Лена, мне надо позвонить, у вас есть дома телефон? - спросил я понимая, что она может позвонить маме Олега и сказать что-нибудь не выгодное для меня.
 - К сожалению нет.
 - А у мамы  Олега есть, чтобы с автомата с ней договориться о встрече?
 - Нет, у них дома тоже нет телефона. Олег только хочет поставить.
 - Ну, тогда до свидания Лена, рад был с Вами познакомиться, позовите на свадьбу, - улыбаясь на прощанье, сказал я. - Кстати, как звать маму Олега?
 - Тётя Клава. Игнатьевна.
 - Ну, будьте здоровы, Лена.
Исходя из того что я услышал, было понятно, что Лена не соучастница в делах Олега. Мало того - он надувает её как и всех. Я решил не откладывать, и сейчас же поехать к маме этого проходимца.
Уже через полчаса я звонил в новенькую железную дверь с несколькими замками, каких ещё мало в городе.
 - Чего Вам? - открыв дверь на цепочку настороженно спросила Клава. Она была больше похожа на старушку - сморщенное, ещё не старое лицо, говорило о прожитой безрадостной жизни.
 - Здравствуйте Клавдия Игнатьевна, я друг Олега. Я знаю, что он уехал на озёра. Мне его надо срочно увидеть, я в Москву уезжаю. Когда он вернётся?
 - Какой Вы ему друг. Вы, вон, чистенький, да в костюмчике. Друзей-то его я видела, ничё доброго. Вот дверь новую поставил, будто боится кого. А где деньги взял не говорит. Теперь вот машина появилась, на какие шиши?
 - Я к нему хорошо отношусь, хотел его взять на работу.
 - Да, он сейчас здесь в Новосибирске. Он заболел желтухой где-то там на озёрах и вернулся домой. Его положили в больницу. Я сегодня рано утром у него была. У него ещё шрам на голове, зашивали. Говорит споткнулся и ударился о камень. Где он находит эти камни? Всю жисть прожила в городе, не одного камня не видела. Горе мне с ним, часто выпивает, дома не ночует. Намаялась с ним, одна рощу его. Школу не закончил, бросил. В техникуме не стал учиться. Нигде не работает. Вы помогли бы ему. Девчонка у него хорошая, учится на медсестру. Плохой человек в медицину не пойдёт.
 - Я и хочу помочь ему, если получится. От него самого много зависит. А в какой больнице он? -спросил я.
 - На улице Шамшиных в инфекционной больнице, палата двести одиннадцать, второй этаж.
    Я обрадовался. Значит с этой болячкой никуда не убежит. Я уважительно распрощался с многострадальной женщиной, и поехал домой. По дороге я разрабатывал план дальнейших действий. Подключать милицию, или своих ребят я пока не хотел. Могут наломать дров, а машину свою не увижу. Надо как-то так сделать, чтобы они  сами машину пригнали, да ещё и извинились, козлы... Завтра в понедельник надо навестить этого Олега.
В понедельник утром, я легко нашёл больницу и нужную палату.
 - Олег выйди в коридор, - я стоял в дверях в белом халате и в колпаке, и смотрел, чтобы он не сиганул в открытое окно. Олег из жёлтого превратился в серого и явно был напуган.
 - Веди себя спокойно, не привлекай внимания, плохого я тебе ничего не сделаю. Но имей в виду, что ты уже на крючке у майора Громова,- он мой друг, и подполковника Чайкина, это шестое управление КГБ, по борьбе с бандитизмом. Лена твоя живёт в квартире сто сорок семь, куда я тебя подвозил, а мать твоя Клавдия Игнатьевна в квартире двадцать три за зелёным магазином в Толмачах. Я с ней уже разговаривал.  Если ты себя будешь неправильно вести, мне её добрую женщину будет жаль, если ей придется тебя хоронить растерзанного, как и твоих дружков. А на свободу выйдут пара лихих уголовников совершивших для общества доброе дело. Ты знаешь как сейчас поступают с беспредельщиками в Кемеровской области. Передай всё это твоим дружкам. Через сутки, ты понял? Через сутки, то есть  завтра, ровно в десять часов утра пригоните мою машину ко мне домой. Мне надо ехать на работу. У кого-то из твоих друзей пейджер есть?
 - Конечно есть.
 - А у тебя?
 - Я свой потерял,- ответил Олег.
 - Вот тебе мой пейджер, дарю. Номер пейджера написан на бумажке с моим адресом. Засады с ментами я вам устраивать не буду. Если надо было, я привёл бы их сюда, но я решил тебя пожалеть и твою мать. Но имей в виду, рядом со мной в квартире и на улице будут мои охранники с калашом. После того как вы вернёте мне машину, даю вам неделю на то, чтобы вы скрылись. Моё слово. А через неделю Кировское, Ленинское  и Толмачовское отделения будут Вас искать. Первыми пострадают Лена и таоя мама. Не исполнишь как я сказал, - в лучшем случае  получишь срок и потеряешь возможность любоваться веснушками своей любимой девушки, которую всё это время  ты обманывал. А в худшем - я тебе уже сказал. Ещё раз напоминаю: если со мной что-то случится, с тобой расправятся безжалостно. Ты всё понял?
 - Да, всё.
Олег стоял раздавлен. Всё сказанное было против него. Ему было девятнадцать лет, но он был невысокого роста, худенький и вблизи, в болезненном состоянии выглядел ещё как подросток. Наверное в его жизни ещё не всё потеряно, если кое-что поймёт.
     Планируя эту операцию, я конечно рисковал. Мой план может и не сработать, если дружки Олега уж совсем безголовые. Но они должны учитывать: если у них руки в крови, то в этом деле меньшим злом для них будет вернуть машину. На что я и рассчитывал. А дальше, заниматься ими как преступниками дело майоров,  капитанов и прочих, помощь которым я предлагал.
Ночь была беспокойной. Напомнили о себе систолы, периодически сопровождавшие меня после командировки в Германию, где я был великодушно моими согражданами признан агентом западных спецслужб. Теперь вот у меня новая обязанность следователя, охранника своего имущества и самого себя.
    Жена Галина, дочь Анжелика с внучкой Кристиной и зять Серёга отказались выйти из квартиры погулять на время встречи и передачи документов с ключами от моего автомобиля. Роль зятя заключалась в том, чтобы он сначала поприсутствовал, стоя в дверях балконной комнаты с муляжом автомата под простынёй. Затем, после моего выхода с бандитами из квартиры, он должен перейти на балкон и там продолжать имитировать оружие, когда мы будем выходить из подъезда.
В 10.05 в дверь позвонили. Я открыл дверь и демонстративно дружески и громко как старых друзей, поприветствовал троих вошедших, пожимая им руки. Олега естественно не было, он был в заложниках у медиков - моих единомышленников по духу, на пути к единой цели: лечить общество от разных моральных болезней. Моё домашнее  отделение обороны было на месте. Серёга стоял с «оружием» в стойке  «на изготовку».
 - Серёга, после нашего выхода, перейди на балкон, проследи чтобы ребята не шалили на улице. В случае чего действуй как договорились. Только осторожно там много людей,- и поворачиваюсь к гостям и прошу:
 - Документы, ключи и мою доверенность.
 Взяв  ключи и доверенность из рук подающего, бросаю ключи на бельевую корзину в ванной, а документы кладу в карман. С корзины беру газовый пистолет, для пущей важности крутанул барабан и положил его  в правый карман ветровки. Держа руку в кармане, говорю гостям:
 - Выходим из квартиры в лифт.
Потом, когда я анализировал всё произошедшее, я понял, что это была моя единственная ошибка всей операции. В лифте ехать не надо было. Двое из троих были на голову выше меня и широкоплечие. Третий был толстяк так, что когда вошли в лифт мы все стояли впритык друг к другу. Я входил в лифт последним, и кнопка уже была нажата на цифре девять.
 - А ты не боишься тут остаться навсегда, - и стоявший слева чем–то тупым упёр мне в живот.
 - Не забудьте, что у меня в руке пистолет и я нечаянно могу выстрелить. Если вы без меня выйдете из подъезда, вы там все поляжете,- левой рукой переключаю кнопку лифта на первый этаж и мы едем вниз. Ещё раз говорю: не шалите и будете живы,- говорю спокойно, а у самого сердце дёргается в истерике. Выходим из подъезда, толстый спрашивает:
 - Ну покажи хоть одного из твоей охраны.
Поворачиваюсь на балкон четвёртого этажа:
 - Серёга, всё спокойно, подожди ещё. Я скажу когда отбой.
Метрах в пятнадцати за столом мужики резались в домино, многие из них были мне хорошо знакомы, но они были увлечены игрой и не обратили на нас внимания. Рядом на скамейке сидел с детской коляской Сашка Хижкин, муж подружки моей дочери Анжелики, ничего не подозревающий. Несколько лет он довольно успешно занимается сигарным бизнесом, и частенько с женой захаживают к нам в гости.
 - Видите коляску, - обращаюсь я к бандитам, - в  коляске, есть кое-что недетское, думаю не надо Вам объяснять что именно.
 - Саша, минут через пять подойди ко мне, надо поговорить, и прихвати с собой Гаванских сигар, мне надо ребят из КГБ угостить, -  не здороваясь, экспромтом сказал я Александру.
 - Хорошо, - коротко, не задавая лишних вопросов ответил тот.
Я, видя, что всё идет по плану и к завершению, успокаиваюсь и уверенно иду впереди компании к своей машине, стоявшей у соседнего подъезда. Обхожу машину, вижу, что переднее левое крыло было помято, но уже зашпаклёвано, и говорю:
 - Олег выйдет из больницы, я найду его, а вы подберите хорошее СТО где покрасите мне крыло за свой счёт. Мне эту машину надо продать. Если хотите можете купить, но за наличку, - съязвил я. Они молчали.
 Вытащив из кармана запасной ключ, который я сделал сразу после получения машины с контейнерной станции, я, показав Серёге  крест, всё ещё терпеливо стоявшему на балконе - что отбой, сел в машину, и не попрощавшись с бандитами поехал на работу. На улице Станционной в парковой зоне я остановился. Надо было успокоиться, и я вновь взял книгу Бродского, откинул спинку кресла и, мгновенно уснул...
Только через два часа, я был в состоянии приехать на работу. Было ощущение усталости и удовлетворенности, одновременно опустошённости и недосказанности. Окончательно успокоившись, позвонил во второе отделение  капитану Копейкину и сказал, что бандитов я нашёл, машину забрал, и если надо могу дать адреса где их искать.
 - Давай твой телефон, - сказал капитан, и я продиктовал ему свои рабочие номера телефонов.
Я был рад, что мне удалось вернуть машину, понимая, что эта операция была рискованной, и больше была похожа на авантюру.  Но ещё больше я был рад тому, что капитан Копейкин записав мой телефон, дал мне надежду на будущее. Вечером того же дня он мне перезвонил и записал, всё, что я ему продиктовал.
Не знаю, как дальше развивались события вокруг этой бандитской группировки, но месяца через два, сидя за ужином на кухне, по сетевому радио я услышал, что в Толмачево арестована группа из семи человек, занимавшаяся автомобильным грабежом и убийствами.
    После этих событий прошла неделя. Дела на фирме продвигались успешно. Я принял на работу несколько человек моих коллег с завода "Сибтекстильмаш", который был объявлен банкротом. Взять на работу моих безработных коллег, подтолкнуло знакомство с сирийским подданным  Халифом, который вместе со своим братом начинали свой бизнес в Новосибирске. Они заказали мне несколько ткацких станков для поставки в Сирию. Для этого и потребовались опытные наладчики по ткацкому делу. Контракт был уже подписан.
    В субботу, хорошо выспавшись я собирался поехать на работу.
Позвонили в дверь. Открыв дверь, я увидел Санька Тесванова с двумя незнакомыми ребятами. Не отвечая на моё приветствие он мне сразу заявил:
 - Дядя Коля, мы захватили в заложники твою дочь Анжелику с твоей внучкой Кристинкой. Они сидят в нашей машине во дворе. Если мы с тобой не договоримся мы их увезём. У тебя пять минут на то, чтобы ты нам сказал какую сумму денег будешь платить нам каждый месяц. У тебя работает фирма и мы  знаем, что ты работаешь на экспорт. Барышом надо делиться, такой порядок в нашем районе.
 - Кто установил такой порядок? - спрашиваю я.
 - Наша крыша Алексей, он правая рука Брута. Надеюсь ты слышал о Бруте,- гордо сказал Санек.
От гнева кровь ударила мне в лицо.
 - Ах ты сучёнок, да я удавлю тебя сейчас своими руками. - Я схватил его за горло и придавил к стене. - Сейчас же ты отпустишь Анжелику с Кристинкой, иначе я разорву тебя на куски. Разговаривать с вами сопляками не о каких платежах я не собираюсь. Передай Алексею, пусть он назначит мне встречу с ним, а лучше с Брутом. Только с ними я буду разговаривать. А сейчас валите отсюда, и через пару минут ты лично, ты щенок приведёшь Анжелику домой. Ты понял? Всё выходите...
Все трое безропотно повиновались и ушли. Мне казалось, что я безжалостно мог бы  убить его в этот момент. Во мне всё кипело от негодования и злобы.
Я Собирался уже выйти на улицу, как в это время открылась дверь и зашла дочь с маленькой внучкой.
 - Напугали тебя эти придурки? - спрашиваю дочь.
 - А что случилось пап? Этож Сашка - сосед. Он предложил посидеть в машине пока он с тобой поговорит. На улице начинается дождь, я и согласилась подождать машине. Потом он пришёл злой и сказал чтоб я вымётывалась и шла домой.
    Я Анжелике всё объяснил, и попросил на будущее быть осторожнее на прогулке, до выяснения отношений с главарями этого продукта перестройки-голодной, ничего не понимающей шпаной.
                ***
 
Сегодня за окном 2020 год. Как изменилась страна, мы знаем. Как раньше говорили: лишь бы не было войны.  Вот только появилась новая беда. Зверствует КОВИД-19. Но есть надежда на Кольцовских, и им подобным крутым молодым ребятам и их профессиональным научным руководителям, которые полная противоположность  перестроечным нехристям. Уж эти умники найдут вакцину, и вновь  дадут нам всем надежду на светлое будущее, как когда-то капитан Копейкин. А как без надежды?!! Такова жизнь.