Счастье. Восьмой десяток. Держа за руку человека, прошедшего с тобой большую часть жизни, и, будто видя его впервые, мечтательно говорить «я тебя обожаю», вкладывая последнее на одре. Прожить счастливым, подарив счастье другому – чего можно желать более? Или же в одном единственном мгновении, происходящем только раз в жизни, идя к которому нещадно рвешь покров тканей, задаривая острия пути камелиями. Быть тем, кем есть, используя всё, что есть и резко догореть, совершенно не оставляя места сомнению и чужим мыслям. Пусть себе цвет и пахнет твой путь оставленный тропой. Они даже не поймут, что лишь для того и были, чтобы в совокупности создать одного. Но именно они и подведут к той крышке, что хлопает лишь раз над головой. Это уже называется массовая истерия на фоне собственного бессилия, влекущая за собой хаос одному – опасность яркого пламени. Таков здешний путь. И совершенно не важно восемь лет тебе или восемьдесят. Либо тебе, либо ты сам себя...
Что нужно тебе в твоём же безумии в преддверие? Пока один бежит, прорывая столетия, другой думно достигает осознания. Поздно. Ток унёс в пороги от тихих берегов. Возвращение в прошлое – скука, тоска, разочарование. Момент слияния сулит разруху сосуду. И пусть себе падёт. Пыль к праху. Пусть волна ненависти обид разойдется, увлекая за собой в воронку, тянущей ко дну. Одна преграда – тело, в котором всё это кружится. Останется лишь память в один бит, продолжив то, что ты не начал. Бесконечности цепи нет ни конца не края. Впрочем, как и начала.
Пламя гаснет. Ужас осознания последствий замыкает круг, сжимаясь до мельчайшей точки в небе, несясь судорогой по поверхности. Достигнув пика, подавленная семью печатями души, проступает капля, порождающая море, в поверхности которой таится лик. Пусть ни кто не уличит постыдного страха боли. Интриги, кутёж, прожигающие игры – урна мрамора уже открыто ожидает прах пробуждения.
Волненье бурь, врываясь вихрем,
Дарами щедрыми пестрит.
Внушеньем маков цепно вспыхнем –
Дурман огня нам действовать велит.
Взирая крах падение титана,
Поймай последний зыбкий луч.
Зари, застывшей среди туч,
Собрав устами грешного гурмана.
Вкусив жемчужин сладостного рая,
Волной бегущей феникс всё сжигая –
Фавор томимых лун ночей.
Букетом фееричным смертник возродится.
Алмазами шелков Венера облачится,
Покинув узни мрака обители остывшей.
© Distremis