Оксана снимала у бабушки-старушки угол в её квартире, одновременно ухаживая за МарьИванной: то в магазин сходит, то в аптеку, то в интернете её запишет ко всем врачам. По воскресеньям мыла полы во всей квартире, вытирала пыль, протирала цветы, драила унитаз и ванну. И цветы, а их было много, протирала широкие листья. Хозяйка соорудила некий угол, разгородив их кадками с пальмой и розой, где и было поставлено кресло для Оксаны, оно раскладывалось на ночь, и небольшой столик, где стопочками высились книжки, конспекты, и ноут. Вещей у Оксаны было немного - не барахольщица, не светская красавица, не тусовщица. Жить можно и так.
И никаких гостей её бабушка (а МарьИванна почти сразу предложила так её звать) терпеть не могла, и в гости сама не ходила. Но несмотря на этот распорядок, в апреле уезжала, и приезжала раз в месяц, когда была пенсия. У бабушки была дача где-то далеко в области. Оксану туда не приглашали, да она и не стремилась. Бабушка жила там до ноября.
Угловая жизнь Оксаны стоила совсем недорого - 5 тысяч в месяц. Что такое в наше время такие деньги. И ещё столько же Оксана отдавала бабушке на еду, и у неё был всегда завтрак и ужин. Немудрёная еда, но всегда всё очень вкусно - бабушка прекрасно готовила. И ещё - Оксана не тратилась на дорогу, так как учёба была в пешем доступе. Но приходилось быть всё время на виду у МарьИванны, и ещё уборка квартиры. Раз в неделю будь добра уделить часа три-четыре, вылизывая квартиру, как свою собственную. Это был тот минус, как шрам от аппендицита, который не рассасывался.
И никакой личной жизни, конечно. Так как зацветочная жизнь в углу однокомнатной квартиры не предполагала для молодой девушки ничего кроме учёбы, уборки, и хождения по тем магазинам, где по акциям можно было купить крупу и подсолнечное масло. И мама не могла приехать к Оксане, и остановиться у МарьИванны. Оксана задав один раз вопрос о маме, больше его не поднимала, и старалась не унывать. Мама приезжала раз в год на неделю перед Новым годом, селилась в небольшом хостеле. И мать с дочкой виделись в центре, отрываясь по полной программе - выставки, музеи, какие-то гости. Мама навёрстывала то, чего ей не хватало в её размеренной жизни, где она жила добрую её половину. Отучившись тут, а в другой жизни, оставшись с дочкой, а теперь вот совсем одна. Огни большого города, как и афиша культурных мероприятий, была огромной, как и прогулки по проспектам. Можно было вспоминать начало отношений с Оксаниным папой. И закидывая голову, и оглядываясь по сторонам, захлёбываясь в своих воспоминаниях, стирать слезинки от колючего снега. Вспоминать можно бесконечно, что было, что не случилось, и не желая дочке такой судьбы - вдова с маленькой дочкой на руках. Помощи ждать было неоткуда - молодая мама сирота, а муж так и не познакомил её с мамой. Брак был скоротечный, как и их мимолётный роман.
Кстати, у бабушки был неплохой характер, и она не храпела по ночам. Любила чистоту. Прекрасно справлялась к оргтехникой, шарила в соцсетях с Оксаниной помощью и по её ссылкам, и если смотрела свои любимые передачи и фильмы по ТВ, то исключительно в наушниках - о такой соседке можно только мечтать. Кроме того Оксана была даже рада тому, что приехав учиться, она именно этим и занималась - ни разу не пропустила ни одной лекции, и потом были результаты - сдавала сессии на отлично. Второй язык стала учить - время позволяло. Сложный процесс погружения в язык для Оксаны шёл сложно - всё время путалась в модальных глаголах и фонетике, переходя с английского на немецкий. А вскоре, когда нужно было развить языковую среду, начались звонки френдам: ты звонишь, разговариваешь по заданной теме, потом тебе звонят по иной теме разговор, потом с куратором разговор - и всё это на языке изучения. Прикольно, конечно, и практика. Особенно тогда, когда понимаешь, что это носитель языка.
Стив позвонил вечером, представился, обозначил тему, и понёсся разговор в заданном направлении. Оксана стала попросила куратора закрепить за ней постоянного этого френда. Стив, как носитель языка, прекрасно справлялся со своими обязанностями. Успехи Оксаны её саму радовали. Но...это вечное НО. Оно случилось.
Однажды Стив исчез. Оксана ждала именно его звонка, но этого не произошло ни сегодня, ни завтра, ни через неделю. Звонки, конечно, шли своим чередом - языковые уроки происходили, согласно программе. Но разговора со Стивом не было. И в Skype он самоудалился. Ну, было и было. Было, и прошло, нечего вспоминать - это Оксана сама себя успокаивала, как могла.
Наступил очередной апрель, сегодня МарьИванна торжественно съехала к себе на дачу, захватив рассаду и свой планшет. Обозначив дату своего появления в квартире, бабушка, опять напомнила об условиях проживания - Оксана платит за квартиру с апреля по ноябрь, и не забывает убирать квартиру, и никаких гостей. Какие гости, подумала Оксана, запихнув последние ящики с рассадой на заднее сиденье такси - бабушка уезжала с комфортом, научившись пользоваться новыми фишками - вызывать такси через приложение, которое ей скачала Оксана на планшет.
Неожиданно раздался звонок по телефону. Телефон был городской, а голос был мамин. Оксана никогда не подходила к городскому телефону - ей хватало своего мобильника, да и кто ей мог звонить.
И этот знакомый Оксане голос попросил к телефону МарьИванну. Оксана закашлялась, в горле запершило, и она сошла за бабушку. В трубке её мама пыталась напомнить о себе, и о внучке, которая никогда не видела свою бабушку. Но теперь она выросла, и уже заканчивает институт. Может быть, хоть теперь, она захочет её увидеть.
- Вы не туда попали, - прошаркала сухим голосом Оксана, повесив трубку.
Стоит ли вникать в чужие тайны взрослых людей, если даже очень хочется? Но какова мистика с бабушкой, промелькнула мысль, и растаяла. Сейчас Оксану занимал иной вопрос - разыскивать ли ей Стива?
Прошла неделя, как Оксана жила одна в квартире. Ей нравился этот распорядок дня, привитый бабушкой за столь длительное время. Гости не донимали свободную хату, ведь её давно никуда не приглашали молодые люди. Возможно бы, что вот так буднично и прошли бы годы учёбы, и не было что вспомнить.
Хотя, что вспомнить было - ведь с МарьИванной она познакомилась именно в больнице, когда Оксана училась на первом курсе. И попала она туда после неудачного аборта. В тот день операции по прерыванию беременности делали студенты 6-ого курса медицинской академии. Всё это, конечно, должно быть под приглядом опытных врачей-гинекологов. Но в какой стране живём, и случилось то, чего опасаются многие даже опытные врачи - рядом никого не было и вот получите - прободение матки. Кровотечение, полостная операция, которую проводила МарьИванна - опытный гинеколог, которая уже почти отошла от дел, лишь изредка поддежуривая за заболевших коллег. Оксане повезло, несказанно повезло, что была именно она дежурным доктором по отделению. Уже потом, чуть очнувшись от наркоза, увидела перед собой седую бабушку, которая внимательно на неё посмотрела, и сказала только одно: - С днём рождения, девочка моя!)
Слишком была Оксана слаба, чтобы вникать в эту фразу. Но, на третий день, когда уже её перевели из реанимации в палату, то ей это рассказали ей рассказали женщины, которые лежали по разным проблемам в гинекологии. А МарьИванна старалась заходить к ней всё чаще и чаще, выспрашивая о родных, о семье, о молодом человеке, который позволил довести ситуацию до беременности и аборта.
Любовь для Оксаны - это была бы тема иного случилась так стремительно, что можно было задохнуться без неё. Задыхаться пришлось недолго - хватило одного семестра. И как только Оксана поняла, что беременна, то Борис испарился с её горизонта - делай выводы сама, подруга. Решилась на аборт. Маме, конечно, ничего не сообщила. Сама-всё сама.
На выписку в тот день приехала за Оксаной МарьИванна на такси. Предложила ей пожить в своей квартире, не бесплатно, конечно, а на компанейских условиях. И Оксану это устроило полностью. В общаге не хотелось появляться - вдруг увидится с Борисом, и не сможет совладать с собой - ещё расплачется, как последняя дура.
И Оксане с МарьИванной было интересно - у неё было много разных историй, хороших, добрых, тёплых, порой забавных. Эти истории Оксана слушала каждый вечер, уплетая вкусный ужин, который приготовила МарьИванна.
А МарьИванна каждый вечер должна была видеть Оксану не только на ужин, но и на капельницы, которые она её научила ставить. Эдакая приживалка у бабушки с элементами медсестры-сиделки-уборщицы. А ведь втянулась - Оксане не хватало именно этого - её каждый вечер ждала бабушка с ужином.
Учёба-дом - что-то странное для молодой девушки. Но, возможно, что именно это и позволило Оксане искренне порадоваться тогда, когда мама приехала незадолго до Нового года - видеть маму такое счастье. Она, и в тот год ничего маме не сказала. Об этом её попросила и бабушка, понимала то и Оксана - у неё никогда не будет детей.
Звонок домашнего телефона разбудил Оксану, которая три часа, в очередной раз, вылизывала квартиру. После выпила воды, и прилегла на диван МарьИванны. Заснула. Оксана проснулась от неожиданного звонка. Взяв трубку, услышала то, что не могла себе и представить: МарьИванна в больнице, сломала шейку бедра. Просят привезти медицинские документы, и кое-что из вещей, что может понадобиться. Прошло не так много времени, и всё, что было озвучено в том телефонном разговоре, Оксана везла с собой, прижимая пакет, как фамильные драгоценности. Только бы всё обошлось, только бы она поправилась - это мысль трепетала, как бабочка, и наворачивались слёзы.
Думая о МарьИванне, как о самом близком и дорогом человеке в своей жизни, после мамы, конечно - ведь они так сроднились за годы, которые Оксана провела с ней. И МарьИванна жёсткая, но чрезвычайно справедливая женщина, которую и старушкой назвать было нельзя - подтянутая, бодрая, ухаживающая и следящая за собой. Оксана много раз ловила себя на мысли, что когда она будет старой, то хочет быть похожей на МарьИванну.
А вот и больница в области. Можно было назвать это учреждение никак иначе, как последним пристанищем - вид снаружи был ещё тот: облупившаяся краска на стенах и выцветшая вывеска говорили сами за себя. Ну, не с лица воду пить, вспомнилась поговорка МарьИванны, и Оксана пошла искать палату, где лежал дорогой ей человек, которого готовили к сложной операции. В палате, где было ещё пять человек, но лежала абсолютно незнакомая ей женщина, которая ей указали, что вот она - МарьИванна. Оксана не могла понять как она могла измениться - какая-то толстая, с отёчным и красным лицом, с выпученными и невидящями глазами, шумно вдыхающая и сопящая в тех вдохах и выдохах. Эта женщина просто не могла быть той бабушкой, с которой она прожила столько лет. И дурацкий вопрос, который Оксана задала доктору: - А это точно МарьИванна? Что-то она не очень на неё похожа! На меня никак не реагирует.
А Вы кто, деточка?, - в свою очередь задал вопрос доктор.
Оксана, внучка, - не стала доктора впутывать в сложившиеся жизненные обстоятельства.
Как видите, всё не так просто, - начал доктор объяснение, - Необходимо снять высокое давление, убрать отёки, чтобы сделать операцию. И у неё ещё сотрясение мозга, от падения с лестницы. Вы привезли медицинские документы, которые необходимы, чтобы посмотреть, что она принимала ранее, как её лечили в поликлинике?
Да, конечно, всё привезла. А можно мне остаться с бабушкой?
Не возражаю! Но ухаживать не только за вашей бабушкой, помогайте и другим больным. Доктор ушёл, оставив Оксану в палате. Тут проснулась бабушка, посмотрела на Оксану, и как ни в чём не бывало, и голосом иным, сказала: - Можно мне воды. И как хорошо, что ты приехала, позвони МарьИванне, что меня взяли в больницу.
Выяснилось, что МарьИванна отдала свои документы соседке по даче, которая приехала без них. И чтобы её взяли в больницу, сделали операцию, притворилась МарьИванной. Оксане позвонили из приёмного покоя, потому что в паспорте была записка - в любом случае звонить по такому телефону Оксане. Сама МарьИванна осталась без связи ещё на прошлой неделе - уронила свой телефон в колодец.
Впервые за много лет Оксана приехала к МарьИванне на дачу, застала её в добром здравии, смущающуюся, но довольную тем, что сделала очередное доброе дело - в данном случае для соседки.
Под чай, как продолжение обеда, МарьИванна неспешно рассказывала историю семьи, в том числе и до её рождения. МарьИванна тогда дежурила в больнице, и работала всё в той же больнице, но в другом отделении - хирургическом. Привезли много людей с жуткими травмами после аварии - разбился на трассе школьный автобус, на котором везли детей из детского дома. Исходя из того, что больница была к месту аварии самая близкая, то травмированных детей не стали развозить по детским медучреждениям. Привезли всех скопом, нуждающихся в срочных операциях. Среди всех прочих травм, дети были ещё и жутко одиноки - их никто не навещал, не приносил им передачек со вкусностями и домашними котлетами. Весь персонал, да и сами больные, стали этим детям, как родные, и каждый старался взять под опеку какого-то больного из детского дома. В свою очередь МарьИванна дольше всех задерживалась возле одного мальчика, к которому у неё были особые чувства - его травмы брюшной полости были очень серьёзные. Операцию МарьИванна сделала на отлично, но понимала, что она не последняя. И как сказать об этом тому мальчику, который никогда не станет полноценным мужчиной. МарьИванна хирург, который не стала лукавить, и рассказала ему, как только поняла, что правда, как лекарство может быть и горьким. Чуть позже оформила опеку над Колей, отправив его в самый лучший интернат для одарённых детей. Но тогда, когда не было суточных дежурств в больнце, то Коля приезжал домой, и МарьИванна была строгой мамой, вводящей своего мальчика во взрослую жизнь, исходя из той травмы, которая его жизнь - невидимый инвалид. А вот что-то доходило до Николая, но что-то не спасло. Он встретил твою маму, когда уж закончил институт, и ждал меня в ординаторской, - это МарьИванна продолжала свой рассказ, когда она работала в уже в гинекологии. Перешла, отучившись, в другую специализацию, ушла из хирургии, и стала практикующим гинекологом, чтобы не видеть тех мужчин после различных травм. И мама твоя пришла на аборт на позднем сроке, после изнасилования, ожидая под дверью той ординаторской, вердикта доктора - берутся или нет. Так и познакомились - твой отец, мой Коля, и твоя мама. И как притянуло друг к другу. Против моей воли, против всего здравого смысла, уехали вдвоём, ожидая третьего - девочку.
То, что ты родилась, я знала ещё давно, - МарьИванна рассказ не прерывала, - Но то, что будет сложно увидеть своего мальчика, увидеть его семью, это было ещё труднее: мне было понятно, что жизнь Коли, исходя из его сложных травм, не будет долгой. Но может, она будет счастливой - это меня грело больше всего. И я позвонила. Мне ответила твоя мама, Оксана, сказав, что я не туда попала, и никакого Коли тут не проживает.
Так и жила, замкнувшись в себе, продолжая лечить уже женщин, которые нуждаются в моей помощи, пока не встретила тебя, и именно ту Оксану, которой моя помощь была такой необходимой.
МарьИванна закончила свой рассказ уже в ночи, сказав одну фразу:
- Надеюсь Оксана, что у тебя никогда не будет такого случая, сказав одну фразу по телефону,что вы не туда попали. Вдруг, это будет твоя судьба!?