Моя жена Лия смеется по утрам даже в пасмурную погоду. И я обожаю этот ее заливистый, хотя немного истеричный громкий смех. Потому что он будоражит мою кровь так сильно, что вены начинают проступать не только на шее, но и на запястьях — такие тонкие синие прожилки, слабые отклики сердцебиения. Это позволяет мне жить, или, по крайней мере, мне так кажется. Единственное, что я знаю точно — уже очень давно я просыпаюсь только из-за ее смеха. Больше ничто не в состоянии разбудить мое уставшее тело. Но Лия даже не догадывается об этом. Думаю, иначе она смущалась бы, а я хочу просыпаться каждый день и жить, поэтому и молчу.
Я устал. Очень устал. И хочу отдохнуть. От всего. От работы, забравшей мою молодость и амбиции. От тоски и скуки, поглотивших все мои будни. От мыслей, поработивших мой разум и управляющих моим сознанием без моего ведома... Может быть, я бы давно уже умер, не имея никаких желаний, плетясь словно муравей, без возможности передохнуть, если бы не жена. Лия держит меня в жизни. Но и я чувствую ответственность перед ней. Все-таки я очень ее люблю.
— Дорогой, иди завтракать! — тягучий голос доносится из кухни, а затем опять смех.
Почему мне кажется, что Лия говорит не мне? Но у меня нет желания спрашивать, что происходит у нее в голове. Можно ли назвать это безразличием? Думаю, нет. Просто это давно стало нашими неинтересными буднями, за которыми будут вечно скрыты тайны и секреты.
Но сегодня особенный день. Такой чудесный, словно сон. Еще не знаю точно, но я уверен, что произойдет что-то замечательное.
Надо бы пойти на кухню — оттуда доносится приторный тяжелый запах. Но нет. Сперва соберу вещи. Чтобы не опоздать на поезд. Лия не знает, что это путешествие я планировал слишком долго. Собирая дорожную сумку, почему-то вспоминаю нашего сына, который умер в чемодане: задохнулся, играя в прятки. Заворачиваю в пакеты все необходимые вещи. Мне кажется, что если я сегодня уеду, то больше не вернусь никогда. Может, именно из-за этого забираю даже свой любимый перочинный нож и старую походную веревку от палатки. Сумка так огромна, что, кажется, я могу забрать все. Включая свою память, и все следы моей жизни здесь…
Напоследок обхожу комнаты. Неряшливый беспорядок, столь привычный и знакомый, вызывает небольшое сомнение. Но я уже принял решение. Теперь ничего изменить нельзя. Я не могу отказаться от поездки или перенести свое путешествие.
В прихожей возле кухни растекается томатный сок. Видимо, жена уронила стакан и еще не успела убрать. А я так задумался, что и не услышал. Может, она поранилась? Слышу, как она разговаривает с кем-то. Выглядываю из-за угла, чтобы подсмотреть. Слышу:
— Кушай, кушай, солнышко, — говорит Лия, смотря в пустоту напротив себя. И подкладывает салат в тарелку. Его уже так много, что он начинает рассыпаться по столу и падает на пол. Но жена не обращает на это ровным счетом никакого внимания. И приговаривает по-прежнему:
— Не торопись, кушай, солнышко!
Понимая, что вновь происходит что-то странное, подхожу к жене и говорю:
— Ты только не бойся. Вот, сядь, успокойся. Вспомни, нет больше сына. Уже год как нет.
Она непонимающе смотрит на меня, улыбаясь.
В мыслях пронеслось: «Как же так? Был ведь прогресс. Неужели врала, таблетки выбросила и к доктору перестала ходить?..»
Лия испуганно мотает головой из стороны в сторону:
— Зачем ты мне это говоришь? Бред какой-то. Я ведь не сумасшедшая. — вырывая руки, начинает повышать голос. — Отпусти меня! Ненормальный! Это ты сына забыл! Не общаешься с ним совсем, словно он никто! Будто его нет совсем!
Пятясь к двери и дрожа от неосознанного страха, она не замечает мою огромную сумку и спотыкается.
— Что это? Ты куда-то собрался? В такое важное для нас время?
«Вот же ж… — я мысленно выругался. — Теперь еще и лекцию терпеть».
— Ты же знаешь, я устал. Мне нужно немного отдохнуть. Постарайся понять меня, дорогая, — то ли оправдываюсь, то ли пытаюсь успокоить жену.
Но Лия только еще больше погружается в истерику:
— То есть ты устал, а мы нет? Ты это хочешь сказать? Негодяй! — в криках она захлебывается от негодования.
Постепенно слова сменяются истеричным гоготом. Скукожившись, она забивается в угол, садится, обхватив колени руками, что-то продолжает кричать, не в силах успокоиться.
Но как же мне все это надоело! Как я устал! Устал от этого трэша, высасывающего из меня всю мою энергию, перечеркивающего мои мысли и время. Из всех желаний у меня осталось лишь одно, которое бьет меня по макушке: от-дох-нуть… От вечной суеты. От бессмысленных действий. От шума…
Неожиданный резкий звонок в дверь заставляет вибрировать не только руки, но и все мое тело. Как будто звук этот проходит сквозь меня, превращая в колокольчик каждый атом.
Кто может прийти так рано? Какие незваные гости?
Резко распахиваю дверь. Я готов к отпору любого, кто стоит за ней и давит на кнопку звонка, взрывая этим мой мозг. Слышу жесткое:
— Гражданин Губарев? Вы подозреваетесь в убийстве своей жены…
«Я — убийца?.. Что это еще за шутка?.. Но ведь вот она, рядом, стоит в дверях кухни и подмигивает мне, хохоча…»