Если тебе когда-нибудь понадобится моя жизнь,
то приди и возьми ее.
— А. П. Чехов, «Чайка»
Алекса любила это место: его интерьер скорее подошёл бы дому на средиземноморском побережье, чем квартире в европейской стране с неуютным климатом. Желтовато-белые стены с миниатюрными акриловыми пейзажами в рамках, плетёная светло-коричневая мебель, панорамные окна, растения с распахнутыми зелёными веерами.
Алекса не успела понять, как вошла в близкий круг этой уважаемой семьи. Более всего удивлял тот факт, что её избрала именно Гелла.
Заочное представление Алексы о Гелле было полностью опровергнуто после знакомства. Она предполагала, что они во многом похожи, особенно своей невзрачностью. На деле ничего из того, что Алекса нафантазировала, не подтвердилось. Это была значительная, влиятельная женщина. Особенно поразил её неожиданно низкий гипнотический голос.
Эту внезапно образовавшуюся связь оказалось невозможно объяснить.
Алекса давно обратила внимание на брата Геллы. Звали его созвучным сестринскому именем Мэл. Но вряд ли это послужило толчком к их с Геллой странной дружбе.
Не могла Алекса разгадать и отношения к себе, в котором читалась и холодная покровительственность, и тёплая благосклонность.
Поэтому Алекса не могла выбрать, что об этом думать: либо ей не хватило умственных способностей, чтобы разгадать головоломку причинно-следственных связей, либо памяти, чтобы запомнить цепочку событий.
Вот и сейчас Алекса сидела в полном внешнем комфорте на кресле с мягкой подушкой перед овальным столом, уставленном разнообразной снедью и приглашающим к угощению, но в нарастающем внутреннем дискомфорте.
Негласной целью этого пиршества оказалось сватовство Алексы и Мэла. По всей видимости, Геллу внезапно озарила мысль о блестящей партии. Эта мысль, которую Алекса считала отринутой, неозвученная летала по комнате, нетерпеливо искрилась в ледяном взгляде хозяйки, плавала в напитках, присвистывала в паузах между репликами малознакомых гостье трёх взрослых женщин, приглашенных к столу и оттеняющих скучность невесты.
Мэла ждали, поминутно интересуясь у напольных часов, скоро ли он приедет. Мужа Геллы Симона, встреча с которым вгоняла Алексу в тревогу, ждали с чуть меньшим рвением.
Когда-то на заре студенческих лет Алекса встречалась с Симоном.
Человек, с которым ты хотя бы однажды даже просто лёг рядом спать, доверив ему себя в беззащитном состоянии, уже становится для тебя особенным. Удивительно, как волнует упоминание о том, кого ты любил, спустя много лет.
Алекса помнила всё. Его взгляд, его слова, вкус его губ. Совпадение во взглядах, интересах, ритме. Уважение. Дружба. Чувства. Перехватывали мысли друг друга, делились личным, советовались. Было всё, чтобы их отношения стали чем-то большим. Но почему-то не стали.
Сейчас она чувствовала себя преступницей, хотя Симон уже давным-давно состоял в благополучном браке с Геллой. Она в свою очередь не могла об этом знать, и такой предлог для образования дружбы с Алексой тоже не вписывался в логическую цепочку, которую она силилась построить.
В этой квартире Алексе порой мерещится шум моря.
Гелла что-то говорит низким, властным голосом, наполняя мудростью пустой разговор. Алекса крепче стискивает челюсть от страха и преклонения перед ней. Начинает болеть голова. Извинившись, Алекса уходит в соседнюю комнату и прячется за книжными стеллажами.
Шум прибоя набирает громкость и, достигнув фортиссимо на несколько секунд, обрывается. Его сменяет писк в ушах. Опередив Мэла, приехал Симон.
Стоило бы вернуться к столу. Не будет же она вечно прятаться от него, особенно если выйдет за Мэла. В конце концов, они станут родственниками, будут «женой брата жены» и «мужем сестры мужа». С этими мыслями, изобразив глубокомысленный взгляд, Алекса изучает корешки книг.
Входит Гелла и приглашает гостью снова к столу, аргументируя необходимостью знакомства с мужем. Глядя в пустоту, Алекса неловко вплывает в комнату трапезы и вновь садится за стол, и хозяйка представляет её супругу.
— А мы же, вроде, виделись, — живо произносит он. Алекса наконец решается посмотреть на Симона и замирает, — в студенчестве. Я тебя помню.
Алекса кивает и говорит: да, кажется, общались.
Гелла предполагает, что всё может быть.
Симон, по-видимому, смущён не меньше Алексы.
Алекса думает, что с приездом Мэла станет легче. Хотя она знает его поверхностно, но подозревает у него талант смягчать обстановку одним лишь присутствием. Если учитывать, как напряжённо его ожидают, эта теория кажется Алексе правдоподобной.
— Гелла, можно тебя на минутку? — просит Симон, поднявшись со стула.
Они уходят. Алекса понимает, что это отличный шанс снова уединиться с книгами и оставить возрастных дам. Она возвращается в библиотеку и слышит, как тикают ходики в соседней комнате.
Но и тиканье, и писк, и шум прибоя в ушах прерывает доносящийся из-за двери голос Симона:
— Я так устал на работе… Ну просто прошу: поцелуй меня! Меня это расслабит.
Алекса чувствует, как на неё опрокидывается абсурд, присущий лишь сновидениям.
— Мне сейчас так хочется нежности и ласки…
Алекса думает, так это странно — увести жену от гостей, чтобы она тебя поцеловала… И Гелла как раз это ему сейчас объясняет.
«Для мужчины это неадекватно, — думает Алекса, — но если я так думаю, неадекватна уже я».
— Но почему?..
Алекса видит, как Гелла уходит. Следом из комнаты выходит Симон.
— Я тебя поцелую, — говорит Алекса, приблизившись к нему. Он улыбается, заправляет ей прядь за ухо и наклоняется. Нет, ему не важно, кто его сейчас поцелует. Нет, наоборот, ему важно, чтобы его поцеловала именно Алекса, а не Гелла.
— Не здесь, — она обхватывает Симона, и они вплывают на залитую жёлто-зелёным светом веранду.
— Чтобы никто не увидел.
Алекса хватает его за воротник и вновь чувствует вкус его влажных губ.
Но вдруг отрывается и оборачивается на соседнее окно.
Гелла всё видит.