На конкурс Евгения Говсиевича К-9:
http://proza.ru/2020/05/09/486
Внеконкурсное прои "ГТ" 941 слово
У нас был конь по кличке Добрый тёмно-коричневого цвета со звёздочкой на лбу, продлённой немного к носу. Конь любил, чтоб его гриву, хвост и всё тело расчёсывали гребёнкой. Упирался носом в того кто, поглаживая его по голове, по щекам, говорил ему ласковые слова. Мы – братья и сёстры баловали нашего коня, кто кусочком хлеба, кто кусочком сахара, кто сеном. Сильнее всех Доброго обихаживал мой старший брат Ваня, наверное, потому что он часто находился с отцом, который работал возчиком на колхозной лошади. Ваня мог целыми днями быть с Добрым рядом, разговаривать, гладить, чистить его со всех сторон. Конь стоял молча, затаив дыхание, и только хвостом иногда взмахивал. Я первоклассником сел на Доброго, как это делал Ваня, но упал и рассёк губу.
Однажды осенью пропал мой брат. Мама забеспокоилась: «Нужно искать. Куда же Ваня-Ванечка мог уйти?» Отец успокаивал: «Придёт, где-то с ребятами заигрался, придёт». Но мама всё говорила и говорила: «Нужно искать Ваню-Ванечку, пропадёт. Стемнело, да и дождик идёт осенний холодный». Сёстры молчали. Я сказал: «Наверное, в конюшне с Добрым сидит». И правда, когда мы зашли в конюшню со светом фонаря, мы увидели Ваню сидящего на коне, брат склонился на его шею и крепко спал. Конь стоял неподвижно, лишь поводя хвостом, а брат мой в это время чего-то говорил, еле шевеля губами, и улыбался. Ваню отец занёс в избу, положил его спящего на печку, которая была ещё тёплой, накрыл одеялом, сказав: «Пусть досматривает счастливые сновидения, забавные для детей».
Ваня утром чего-то искал, мама спросила его: «Ты чего, сыночек, потерял?» Он продолжал искать под кроватью, под скамейкой и в чулане. Ничего не нашёл, сказал: «Наверное, на берегу оставил». «Ты, Ванечка, чего ищешь?» «Рубашку с короткими рукавами, такую красивую, в цветочках, мягкую, шелковистую». «Ванечка, у тебя и у Володи таких рубашек нет, и не было». Я спросил брата: «А ты где спал, и когда вчера пришёл?» Брат ответил: «Как где? На печке. Всё помню, в футбол играл с ребятами, а спал на печке, сами видели, где спал». «Нет, ты спал на печке на четырёх ногах». Брат возразил: «На каких таких четырёх ногах, посмотри вот на печку, у неё никаких ног нет!» Мама, улыбаясь, сказала: «Ты, Ванечка, спал на печке, у которой есть четыре ногИ – ты спал на Добром, склонился на его шею, крепко обхватив руками. Вот тебе и привиделось то, чего ты искал». Ваня воскликнул: «А я-то подумал, что это было наяву!»
После работы отец, выслушав рассказ мамы о Ванином сне, сказал нам с братом: «Мы с вашей мамой решили, что обязательно купим такие красивые рубашки с цветами и с петухами обоим – тебе, Ваня, и тебе, Володя. По две с разными цветами, чтоб вы выглядели опрятными, уважаемыми. И играйте в футбол на благо здоровья, счастья!» Родители слово обещанное сдержали, весной следующего 1936-го года купили нам по две рубашки с короткими рукавами – футболки с разными цветами. Нашей радости не было конца, ведь теперь мы были в настоящих футболках, словно заслуженные футболисты страны. В лугах под солнцем играли с ребятами в футбол, а при свете луны и костра вдвоём пасли лошадей до 1941-го года, потому что правление колхоза доверяло нам эту ответственную работу.
21 числа июня месяца 1941-го года Ваня плавал в глубоких местах реки на Добром, как на корабле, смеялся надо мной: «Ты, братик мой Вовка, боишься осёдлывать лошадей и напрасно. Лошади они, словно человек, понимают, и разговоры, и ласку человека. Могут и плакать, если их бьют, дёргают сильно вожжами, заставляя бежать быстрым шагом, таща на повозке тяжёлый груз. Лошадь никогда не наступит на упавшего человека-седока, никогда не оставит, если с ним что-то случилось. Лошадь остановится, подойдёт к человеку, обнюхает, толкнёт носом, если седок сильно ушибся, чтоб тот очнулся. Она не сбросит возчика, сидящего верхом, и всегда – в дождь проливной и по глубокому снегу придёт домой обязательно». Я вспомнил, как упал с Доброго. Теперь-то я собирался в седьмой класс, решил назавтра в конюшне сесть на нашего коня и доказать брату, что ничего не боюсь.
22 числа я вернулся с пастбища домой, мама, сидя на передней лавке, причитала: «Что же теперь будет с нами…» Я спросил её: «Почему плачешь и не только ты, но и на улице люди плачут?» «Сынок, война, война, сынок». «Какая война?!!» «Война началась…» Я выскочил из дома, побежал к клубу. Там было много наших сельчан, люди в военной и милицейской форме, какой-то человек в кожаном пальто, фуражке и сапогах. Один военный, стоя на телеге, спокойным голосом сказал: «Тише, товарищи, успокойтесь». Собравшиеся замолкли. Он начал: «В нашу миролюбивую страну СССР пришла беда, фашистская Германия напала на нас – на нашу страну! Есть приказ главного Верховного Совета СССР и правительства провести мобилизацию, то есть призвать в армию трудоспособных людей от 18-ти до 55-ти летнего возраста, также годных в работе лошадей, телеги, сбрую, трактора, автомашины». Начались возгласы, ругань и проклятия в адрес Германии, а оратор продолжал выступление…
Дома брата Вани не было, где он никто не знал. И только на второй день Ваня появился сердитый. Мама спросила его: «Ваня-Ванечка, где ты был целый день? Сыночек, и ночью тебя дома не было». Он ответил: «Я на собрании слышал, что всех лошадей, а, значит, и нашего коня заберут в армию на фронт, я пошёл на луга, подумал, что лошадей приведут на ночное пастбище. Но так я и не дождался. Вот и пришёл домой». Обедать брат отказался, он долго смотрел в окно на просёлочную дорогу, ведущую в райцентр. Ваня жалел, что лошадей направят на фронт, где они могут погибнуть и тогда он никогда не увидит их и нашего коня на пастбище в пойме реки и на пахоте земли. Не сможет погладить Доброго и прокатиться верхом.
Брату Ване в 1942-м году исполнилось 18 лет, в сентябре месяце он попал во флот. Военный корабль, как добрый конь, в глубоких местах реки жизни не сбросил Ваню – брат прошёл палящее солнце, дождь проливной, глубокие снега.
Продолжение:
http://proza.ru/2020/05/09/473