Заметив среди камней змею, я подошёл и , не долго думая, наступил на неё, но тут услышал крик Майи:
- Не убивай, не надо!
- Змею? Она кусается, между прочим.
- Это ящерица!
- Ты видела, какие у неё зубы?
- Ну и пусть, она нас не обидит. Мы не имеем права, нельзя нам.
- Может теперь вовсе во двор не выходить?
- А ты топай погромче!
- Так, говорят, змеи глухие.
- Лишь бы люди не были глухи...
Я не мог так сразу сдаться, и решил увести разговор в сторону, отвлечь её:
- Да... тяжело тебе...
- Ты о чём?
- Недаром говорят: «Кто в мае родился...»
- Рождённым в мае, суждено испытывать на себе бремя досужего мнения о маете, коей дОлжно сопровождать их по всю жизнь. Но не для того они! Своё предназначение - служить маяками, одни чувствуют тонко, и рвутся, третьи тяготятся им и маячат у себя на виду без цели. А вторые... Тех как бы нет. Наблюдают лишь, как одним тяжело в старании, другим в обратном. Это тоже - труд. Неблагодарных.
- Что ж у тебя всё так сложно-то, а? Ты можешь сказать что-то просто, без выкрутасов?
- Не могу. Я так чувствую. Музыка слов, музыка языка - всё это вибрации души. Коли заменить наши слова на иноземные, сердцебиение бытия изменится. И не в лучшую сторону. Произнося слово неверно, оно дрожит иначе, и окружающий мир отвечает не так, как мы ожидаем того.
- Звучит нелепо, ты не находишь? А как же простота и доступность?
- Опрощение русского языка, чья велеречивость и богатство сродни широте и красоте русской природы и души, преступно. Не станет его в том виде, который существовал до нас, - изменится всё вокруг.
- Что ты несёшь?! Что произойдёт-то? Обмелеют реки, море выйдет из берегов? Что, скажи мне?!
Майя посмотрела на меня так, как никогда раньше,- загадочно и страшно. Обыкновенно голубые её глаза, затянутые тучей расширившихся зрачков, почернели вдруг, после чего она тихо и зловеще ответила:
- Тогда увидишь... - и приказала,- ящерку отпусти.
Честно говоря, мне не хотелось быть свидетелем осуществления высказанного предзнаменования, и потому не медля ослабил хватку.
Перламутровая змейка, ломкая веретеница, зажатая под ногой по всё время спора, сообразив, что спасена, неловко вывернулась, моргнула пару раз и медленно поползла на меня. Лизнув ступню, опробовала, какова та на вкус, и неуклюже взобралась на неё. Осмотревшись немного, прямиком направилась к просыпанной кем-то горке муравейника.
- Удачи тебе...- произнёс я про себя, вослед серому перламутровому ручью, утекающему от нас.
Но Майя услыхала, всё же, и спросила:
- А в чём она, пора удачи? - Глаза её, как и прежде, были нежны и наполнены до краёв каплями неба.
- Так - во всём! - развёл руки в стороны я.
- А если с утра дождь?
- Даже если за окном дождь, то значит, - этот день теперь есть в нашей жизни, и не смыть его уже, ни за что, ничем!