Иван в наручниках спускался по трапу самолёта в сопровождении двух крепких парней
в штатском. Двадцать лет назад он вылетел из малюсенького международного Пулково-2
свободным, но несчастным, а сегодня вернулся в Питер несвободным и вновь
несчастным!
В тот жуткий июньский вечер двухтысячного Иван - молодой врач прибыл по месту
работы в больницу на очередное ночное дежурство, но заведующий отделением показал
ему заявление старушки из обычной палаты, в котором больная обвиняла работавшего
прошлой ночью Ивана в краже своих золотых серёжек. Якобы, она их положила в
выдвижной ящик прикроватной тумбочки, а ночью в полусне видела, как дежурный
врач выкрал её драгоценности. Разумеется, Иван этого не делал, но был отстранён
от работы на неопределённое время, как говорится, до выяснения всех обстоятельств.
Ваня расстроился по максимуму: каждое ночное дежурство - это хорошие деньги, так
необходимые семейному бюджету его молодой семьи, состоящей из него самого и
двадцатилетней красавицы жены Леночки, на которую, собственно, почти весь бюджет
и тратился. По дороге домой нервы потребовали алкоголя. Иван зашёл в рюмочную,
где сидел долго, водки брал много, закуски брал мало. Он морально готовился к
трудному разговору со взбалмошной и очень любимой супругой. Родители у неё жили
в Сибири, его мама со старшей сестрой под Москвой, оперативно занять денег было
не у кого, а зарплата на работе пока зависла из-за идиотского недоразумения. Хотя
Иван на пьяную голову стал подозревать в краже серёжек новенького медбрата,
тёмненького молдаванина, но проблемы это не снимало. Деньги нужны были на аванс
турфирме для поездки в Египет. Загранпаспорта, визы были готовы, по договору на
очереди была предпоследняя оплата.
В полночь кабак закрылся. Иван медленно побрёл домой. В пьянющей голове
маячила надежда на то, что Леночка его не ждёт, он ведь должен дежурить, и
легла баиньки. Очень, очень осторожно и тихо муж открыл и закрыл за собой
входную дверь. Матовое дверное стекло спальни докладывало, что в комнате не горит
даже бра, это значит - благоверная спит. Вдруг Иван споткнулся в прихожей о
какую-то обувь. Было темно, свет включить он побоялся, поэтому нагнулся и поднёс
к глазам... мужской чужой туфель. "Не понял"- туго подумала пьяная голова!
Иван с трудом разулся и бесшумно приоткрыл дверь в спальню. Белая ночь слабо
просвечивала сквозь плотные оконные занавески. В комнате было жарко. На широкой
постели, едва прикрытые простынями, спали двое: его любимая и незнакомый
волосатый парень. Оба были голые: Лена - белотелая, любовник - смуглый, как
кавказец. Иван, не прикрывая дверь, на цыпочках, едва касаясь пола, переместился
в кухню. Новый маленький топорик для разделки мяса лежал на привычном месте:
на кухонном шкафу у мойки. Лена часто "пилила" мужа, мол, топорику там не место,
но... Правая рука аккуратно взяла кухонное орудие, а ноги аккуратно понесли тело
туда, где спали неверная жена и её хахаль! Иван был врачём, он хорошо знал, куда
и как бить, чтобы человек не вякнул, а лишь задёргался.
Две головы - два удара топориком... Ну, и два трупа!
Окончательно протрезвев сразу после этих ударов обманутый муж и уже убийца спокойно
пошёл на кухню, чтобы выпить крепкого кофе, съесть пару бутербродов с колбасой и
и всё тщательно обдумать. Руки были чистые, без капель крови, но в ванную Иван
зашёл и помыл их. Первое и единственное решение было - бежать! Вторая мысль
была о маме, которую Ваня очень любил и жалел. Она была ещё работающей, полной и
весёлой дамой. Отца он не помнил. Батя исчез, когда дочери было четыре, а сыну
два года. На алименты мать не подавала, жили втроём бедно, но счастливо!
Слава Богу, подумал убийца, мама живёт со старшей сестрой, недавно вышедшей
замуж по любви за весьма состоятельного мужика!
Теперь надо подумать о себе! Две чашки кофе и бутерброды заставили работать мозг,
работать чётко и размеренно, как часы. Иван пошёл в зал и достал в шкафу все
Ленины драгоценности, большую часть из которых ей подарили на свадьбу и
двадцатилетие, кое-что он дарил сам. Снял обручальное кольцо и приобщил его к
уже своему добру, за которое в ломбарде можно было получить приличные деньги.
На очереди была спальня с двумя трупами. Иван старался не смотреть на убитую,
зато на её мёртвого любовника посматривал часто и с удовлетворённой яростью.
Чем он лучше? Телосложение обычное, лицо обычное, значит, зная основную слабость
Лены, можно сделать вывод, что причиной измены были деньги. О взаимной любви
этих двоих Иван и не думал, его бывшая жена любила только себя, это выяснилось
ещё в их первые после свадьбы недели. Кавказец был богатеньким, поэтому и легла
под него! Иван не ревновал, он только размышлял! На тумбочке рядом с проломленной
женской головой лежало обручальное кольцо, серёжки и кулон на цепочке. Всё это
было перенесено в зал. Потом из мужских брюк извлёкся толстый кошелёк с рублями и
долларами, который также оказался в зале на столе. На руке убитого Иван увидел
огромный золотой перстень с каким-то блестящим камнем. Из ванны была принесена
мокрая, намыленная губка и, после небольших манипуляций, перстень уже лежал рядом
с кошельком. Потом хозяин квартиры нашёл в кладовой большущий кусок технической
плёнки, оставшейся после ремонта, постелил его вдоль кровати и осторожно, чтобы
не запачкаться, спихнул оба трупа на полиэтилен, тщательно обернул их плёнкой, а
все её стыки проклеил скотчем. "Это задержит вонь и позволит выиграть время"-
здраво подсказывал мозг. Убирать кровь в спальне Иван не стал, собрал всё
необходимое и...
В Египте он купил, якобы, надёжный паспорт, став гражданином этой непонятной
страны с английскими именем и фамилией. Неплохое знание английского языка и
профессия врача позволили Ивану безбедно жить в Каире почти двадцать лет, никуда
не выезжая, довольствуясь тем, что есть!
Елена забылась примерно через год. Видимо, такая любовь и была!
Изредка по ночам Ивану снились только два взмаха топориком, больше никаких
снов он не видел! Мучили воспоминания о маме, о сестре, но страх быть пойманным,
арестованным заставлял делать всё в жизни правильно и очень осторожно.
Паспорт, хоть и через двадцать лет, но всё-таки подвёл!
Экстрадиция прошла быстро и гладко. Адвоката Иван не нанимал, апелляций не подавал.
Питер встретил его обычной дождливой погодой. Жизнь прошла...
Жизнь продолжалась...