Сашка

Памяти Александра «Aciddog» Кривохижина

«только тот, кто самый нужный,
самый северный и южный
самый ищущий , пропащий,
самый друг мой настоящий
не увидит больше снега -
Он вчера ушел на небо…»
гр. Торба-На-Круче «Друг»


«Лучший друг, который когда-либо был у жажды»
Рекламный слоган 1938 г. одной из компании.


«ты ему рассказывай, - Сашка кивает в сторону нашего общего с ним знакомого, - а у меня другая точка зрения. для меня Христос тоже самое, что и реклама кока-колы. поправив бейсболку, он показывает рукой на рекламный щит над нашими головами. на нем стеклянная бутылка с коричневой газированной, шипяще-пенистой жидкостью прячется под красно-кровавой этикеткой с кричащим слоганом «Сделай это реальным». сейчас 2007 год. второе или первое сентября. ночь. самое начало осени. мы не спеша идем в сторону автобусной остановки, с которой Сашка, простившись крепким рукопожатием, на одном из последних маршрутных такси, уедет к себе на микрорайон.

дорогу города разукрасила невидимой кисточкой листва. пахнет костром. в небольших лужицах слез отражается блестяще-масляное личико фонарей. нет ветра, зато – посмотри, как звезды в платьицах из фольги водят хоровод, взявшись за ручки с острыми локотками. на вымоченной недавним дождичком и оттого схожей с какао-порошком земле, все еще зеленеет молодостью травка. свежо. лунно. ново. сыро. образно. мягко…  но все же не май месяц… «лучший друг, который когда-либо был у жажды», думал я тогда про Сашку. 

***
Сашка приснился сегодня ночью. впервые за почти что одиннадцать лет со дня трагедии. появился внезапно. неожиданно. невероятно. чудесно. необычайно. волшебно. особенно. дивно… как будто спустился с облака. спокойный. серьезный. сосредоточенный. глубокий. важный. значимый. ценный. другой.

… он был одет в широкий темный  балахон с капюшоном, на голове бейсболка. из под штанов типа труб глядели черного цвета кеды со вдетыми в них салатовыми шнурками. на красивом лице бакенбарды и бородка. за спиной рюкзак…

стояла теплая погода. мне кажется, что во сне, как и в последний день его жизни начинался май месяц. город, в унисон моему настроению обернулся сплошным абсолютным праздником. вокруг нас загорались гирлянды и фонари. огни сверкали вспышками света. блистали факелы. ручьями струились и переливались радугами лампы. гремела громом музыка. фонтанировал, сиял и барабанил торжественно сон.

в его груди, под мягкой темной тканью балахона, продолжало биться живое, не стылое, но жаркое, чистое, честное, искреннее, близкое, огромное, правдивое, откровенное, нелицемерное, светлое, ясное, огнистое, распахнутое, видимое, безоблачное сердце.

он молчал, не проронив ни слова. может я забыл его голос, или то важное и основное, что он хотел донести было сказано им при жизни? лишь куда-то спешил. бежал. подгонял. горячился. мчал. торопил. ускорялся. летел. парил. мерещился. гнал. оставлял. выходил. прятался. покидал. иссякал. пропадал. погибал… воскресал.

***
«… ты можешь только жрать пиво
работать на е*анную систему – знаю, чтобы хоть что-то иметь
поэтому заклинаю
хватит… пи*деть…» - запнувшись о некоторые строчки, Сашка все же дочитал стихотворение Лехи Никонова. сейчас середина лета. июль. вечер.

к горлу подступают сумерки, собравшись капельками пота на загорелых наших лбах. в открытое настежь окно, расколотив вдребезги занавески – влез загулявший хмельной и теплый ветер. компанией из трех человек, мы собрались на кухне у нашего общего друга.

кипит лампа. на тонких из переливающегося стекла крыльях ее опоясывает упрямый, изумрудного цвета тяжелый лохматый мотыль. обеденный стол квадратом. мурчит холодильник. руки наши поверх стола. кулер бубнит горячей и холодной водой. прямоугольник  микроволновой печи. в пузатых кружках свежезаваренный чай. тени пара над кружками. переспевшие окна у дома напротив. раковины круг под указательным пальцем крана. мякоть халвы. плоть мармелада. уставший сыр. сахар. ломоть пористого серого хлеба…

Сашка стал четвертым, малость опоздав. одет он был в широкие черные джинсы и темные кеды с яркого цвета шнурками. на лице бакенбарды и небольшая бородка. у полосатой тельняшки по локоть закатаны рукава. с собой он принес  распечатанный сборник стихотворений Лехи Никонова – «Техника быстрого письма» 2006 года.

мы проболтали тогда до утра. помню как начинало светать, яснеть, брезжить и зариться. комнату заполнило утренним светом, легкой прохладцей, ароматами пробудившихся трав и цветов, свежестью рос, едва улавливаемым шепотком улицы. Сашка продолжал, уже и не вспомню какой по счету и на какую тему спор, разя своими весомыми, неопровержимыми, тяжелыми, действенными, яркими, вескими, значительными, точными доводами, аргументами, доказательством, фактами. он был всегда прав, бесспорен, прямолинеен, открыт, ясен, остр, умен, дальнозорок, прозорлив. «я скоро умру, мне даже и тридцати не будет. тогда зачем я с каждой своей зарплаты отдаю процент государству, если я до этой самой пенсии не доживу», - часто повторял Сашка… 

***
беспокойный был день. неопрятный что ли. хаотичный. немой. будто бы несуществующий. невсамделишный. не мой. чужой. оглохший. пустой. застывший в крике. безразличный. пугающий. дикий. не узнанный. лишний.

казалось, что не по настоящему это все. понарошку. не всерьез. назло. вопреки. в досаду. наперекор правде. реальности. продолжавшейся жизни. световому дню. маю. месяцу. людей улыбкам. их глазам. пульсу. не остановленным сердцам. в груди дыханиям. полыхающему чувству.

словно это не должно было случиться. не могло произойти. закончиться именно так. обрушиться. упасть. разбиться. сломаться. замолчать. уснуть. прекратиться. перестать быть. существовать. жить. иметься. вековать. знать. любить. верить.

люди напоминали живые, узкие, спокойные, небольшие, медленно идущие скорбные ручейки, что соединялись между собой, сжимались, впадали друг в друга, замыкались, склеивались, вливались в уже по истине огромное, бушующее, страшное, возопившее о трагедии, траурное, стонущее, разбитое и пораженное смертельным штормом черное, зажжённое море.  разверзшийся кратер вулкана, отпустивший накаленным жерлом клокотавшую ярую лаву из огненно-красных, осмоленных языками  пламени благолепных цветов. спущенное на землю небо. в длинные, нечёсаные космы рыдающих голосом тополей бросается желтый и жирный пух. рычат залитые кровью пасти венков. дышать тяжело и стыдно. оставаться спокойным и безучастным тоже. даже солнышко заливное спряталось. меркнет свет. стыло стало. в прятки водит могилка. кто не спрятался - я не виноват.

***
… подъезд жилого многоэтажного дома. Сашкиного дома. мы поднимаем на пятый или уже не вспомню какой этаж собранную кухню. это были многочисленные цвета крем-брюле шкафы и тумбочки, некоторое количество деревянных табуретов, какие-то упрямые полки…  в тот день мы встретились на стадионе одной из школ, чтобы что-то обсудить, может выпить. было тепло, легко и весело. уже вечерело, а значит не так сильно парило. мы сидели на прохладных  железных брусьях, или других недавно окрашенных в синий, но к тому времени подсохших как огуречные хвостики турниках. помню стрекот кузнечиков, но сам разговор не помню. жужжал комар. черной ягодкой зрела мошка. паук качался слюнкой-капелькой.  вот-вот начнется лето… Сашке на мобильный упал звонок. на том конце сказали, что кухню выгрузили у подъезда. требовалась помощь. мы поехали к нему компанией из трех или четырех человек. в течение часа работа была сделана.

… сейчас у этого подъезда стоит гроб. в гробу спит красивый Сашка. под ним два табурета, которые мы тогда поднимали в квартиру.

***
«к братику наверное приехал, совсем молоденький был», - слышу я разговор двух женщин, мимо нас идущих к автобусной остановке. не проронив ни слова, мы с Сашкой смотрим им вослед. мирно, покойно, безмолвно и ладно. «лишь поспевшая пыль, что пушистым ковром устилает маленько тропу. только пение птиц да гудение пчел нарушает легонько медовый покой. я ладонью от солнышка прячу седые и полуслепые глаза. лес шумит предо мною. часовней. надгробным крестом»…

складывая эти строчки, я теряю женщин из виду. кроме них здесь больше никого и нет. сразу становится тихо. мы наконец-то одни…  «здравствуй», - говорю я ему. молчит. холодного камня коснувшись рукой, присаживаюсь рядом. молчу и я. довольно высокий памятник из черного мрамора отбрасывает тень. Сашка улыбается и смотрит пристально в глаза… не моргнув ни разу.

я слышу звон колоколов. он льется сладкой леденцовой трелью из горлышка часовни с кукольным новеньким куполом напротив нас. ее подхватывает и несет лихой, бедовый, охаверный и вороватый ветер. «Слава Тебе, Господи!», - перекрестившись шепчу я и поворачиваюсь к Сашке… в Бога он не верил.

… когда его понесли отпевать, из наших кто-то успел шепнуть ему на ухо –«ты главное не переживай, все будет хорошо». тогда не было голосистых как сейчас колоколов. да и ветра я тоже не упомню. зато было палящее и обжигающее холодом квелое, унылое, сникшее, понурое, хворое, томное солнце. черная скорбь на лицах знакомых и не известных мне людей. страшные обмороки Сашкиных родителей. горе. боль. страдание. крест…

помню домовину темного цвета. она походит на лодку, которую уводит течение к другим берегам. будто покачиваясь на вострых волнах, в ней с закрытыми глазами покоится Сашка. он мне больше ничего не скажет. не поведет со мною спор. не прочитает стих. не позвонит… веки его глаз навсегда сомкнуты. руки сложены на груди. лицо спокойно и сосредоточено…

на отпевание Сашки я не пошел. остался ждать на улице… рядом стояла крышка гроба. по левую сторону от меня. у самого входа в часовню.

***
я возвращаюсь домой. медленно двигаюсь по умолкающим улочкам города моего детства. город шкворчит в растопленном золоте масла восставших из сна фонарей. листвой набухают кусты. наполнены соком высокие травы. плоды на деревьях бекренят усталые ветви к земле.

я размышляю о новом знакомом. он мне показался отличным от всех остальных. зовут его Сашка. мы познакомились с ним только что…

               
21.05.20