Черёмуха раздражённо колотила мокрой веткой по стеклу.
Я открыла один глаз и увидела, что ещё только восемь утра.
— Да кто же поднимает столько шума в такое время! Вот и дружи с природой после этого.
— Рано ещё, — зевнула и закрыла глаз обратно.
Но дерево не успокаивалось.
Надев перчатки, открыла окно, — брррррр.
— Что ты без маски-то высовываешься? — чихнул ветер и полетел дальше.
Черёмуха махнула ему белой веткой на прощанье, скинув на себя с вертлявого хвоста, худенького человечка в шляпе.
— Ой, здравствуйте. Дождливо, что-то сегодня.
— Ишь, какой вежливый однако. Но нас не проведёшь, — чайку горячего? Сидя под дождём на ветке моей подруги совсем простудитесь. Она хорошая, только такая взбалмошная.
А она и правда на нас уже и не смотрела. Мимо летели перелётные утки — гораздо интереснее.
Сбросила паренька на подоконник и побежала спрашивать у других: какие гнёзда, скворечники нужны, чтобы всех желающим пернатых можно было разместить у себя в ветвях. Законченная эгоистка.
— Вот же как времена меняются, — всплакнула сентиментально, — скоро и пеликаны к нам прилетят, а наши снегири с воробьями куда? Придётся по квартирам расселять. Вам может маску дать или перчатки? Подоконник, знаете ли, скользкий — голыми руками не удержитесь.
— А вам не холодно барышня?.
— Есть немного, но маски, перчатки — это распоряжение, а всё остальное — на своё усмотрение, лично я ещё ничего не усмотрела. Минут десять — как из под одеяла.
Товарищ отвёл глаза в сторону.
— Да и ладно, так даже оригинальнее, а вы мне чайку от всего сердца предлагали или для приличия?
— От сердца, конечно. Подождите немного: как засвистит, так через минуту здесь и будет. Вы не против если я вам свою чашку дам? Остальные на нервной почве всё — вдребезги.
— Как у вас тут увлекательно.
— Разве? Это вы с ветерком летаете, а у нас всё приземлённо, знаете ли.
— Может денег не хватает? А что, хотя бы чашки новые купите.
— Деньги? Да кто их разберёт нужны или лучше выбросить. Новые купите...
У нас, знаете ли, каждый день всё новое и новое, а каждый месяц новейшее. Вчера чеснок стал на газонах расти, обозлился, что его продают втридорога. Недели три назад люди в оранжевом превратились в художников. Да вы сами посмотрите как они соседний дом штукатуркой разрисовывают и ведь тоже летают, и не падают. Может мне попробовать, вдруг получиться?
— Рисовать штукатуркой?
— Нет конечно , что в этом интересного? Летать.
— Не каждому же дано.
— А вы хитрец, батюшка. Сами-то небось летаете и так простенько. Понятное дело, а как ещё засечёшь кто без масок и перчаток на верхних этажах шифруется, да ещё и с утра пораньше.
— Так вы думаете я этот...
— Конечно этот, только вот — руки в перчатках, маска на носу! Можете лететь дальше.
— Да я вообще-то по другому вопросу. Ищу кто со мной мозгом поделится.
— Всего-то?
— Как я удачно влетел к такой умнице. Маленький кусочек и что ужасного?
Он полез в карман за бумажником, — заплачу сколько скажете.
— Вас какая часть мозга интересует?
— Да любая, собственно.
— Проще паренной репы. Тот, что мне в последнее время вынесли — сами ловите и бесплатно. Мне-то его всё равно уже обратно не вернут.
— А из оставшегося никак?
— Ой нет, оставшийся может ещё самой пригодится.
— Жаль, — маленький промокший человек расстроился, но, посмотрев на соседний дом, взбодрился. — Спасибо вам за гостеприимство, а я пожалуй вон к тем ребятам полечу. Может их уговорю.
— Смысл летать? Тут всем столько мозгов вынесли, что они наверняка где-то уже гнездятся отдельно от всех наших черепных коробок. Пробежались бы по деревьям, котиков пораспрашивали бы — много знают про нашего брата.
Товарищ дико закосил глазом на меня и замахал руками:
— А таких, чтобы без выноса, совсем никого не осталось?
— Может и осталось, — я хищно щёлкнула зубами, — поищите глухих, слепых или тех у кого ни компьютера, ни телевизора.
Человечек рыпнулся взлететь, но не тут-то было.
Черёмуха выросла и оплела ветками его ноги, а я промурлыкала прямо в ухо: "Полетишь дорогой, когда бумажку выдашь, что у нас в квартире все меры безопасности соблюдены. Мозги тебе надо! Ха, не на тех напал".