Подарок для Герцогини Кэрролла и Ивлукича, леди Бонни Роттен
Жорж Уошингтон, как известно, некоторое время изображался барельефно на аверсе монеты, затем переместился в бумажную плоскость самой тупой из моих читательниц, некрасящей высранными изысками параллельного мира шагающих в ногу от канализации и до не ведущих никуда кольцевых железнодорожных путей, а я ведь рассказывал в какой - то из своих сказочек ( давно ) о странной забаве советских пионеров, подкладывающих под локомотивы Лоськова серпастые пятачки, сплющиваемые в ничто, но, видимо, эксклюзивно для декоративной крысы рунета надо бы мне выражаться понятнее и яснее, как солнце за тучкой или кусочек говнеца, застывший неопрятным студнем в бакенбардах инаугурируемого ничтожества, но мне это скушно, как омлет, потому - то меня и нет в соцсетях, я не участвую в дискуссиях, находя больший интерес на порносайтах с лолками или трансами, даже их говенные газеты, журналы, печатают х...ню, дельфин помер, но я еще жив, не читаю принципиально. Так вот, моя милая татуированная красотка, хочу уточнить, что на советских пятачках Уошингтонов или Линкольнов не наблюдалось, а почему ? А я скажу. Раз уж таким, как крыса, вручают ордена и требуют лекций об успешной ( sic ! ) работе с интернет - аудиторией в паскудных мерзотных блевотных соцсетях, то руководство САСШ из бывалошних ранее вполне способно предстать перед окученными крысиной шоблой некими нашими, отечественными, скрепными, знающими, как надо, а это страшно, ведь место наших, отечественных и так далее давно уже занято, причем, навсегда. Или, как снова я писал давно , " Говно навсегда ", а коммунисты, обладая тайным знанием Гурджиева, Рериха, Майрановского и Петрика, предчувствовали такой поворот событий, об этом еще курчеватый парховизмом демократ Макаревич пытался намекнуть, ужасающим слух голосом напевая о вотах и новых поворотах, потому и не вышибали прессом на пятачках не нашинских профилей, нашинских - тоже, сознавая умаление достоинства вождей самой покупательской способностью вышеупомянутых монет. Это все вкупе именуется как футуризьм, мать вашу, наука о будущем.
- Фукудзима, ваше степенство, - возгласил жестами форейтор Совета Федераций, прижимисто прижимая двери в Зал Шепотов задом.
- Чо хочут ? - гаркнула тетя Валя Матвиенка, выключая временно клавишей " Пауза " очень хорошее кино Тинто Брасса, внутри которого таилось столько кощунственных намеков на ситуацию с Россией в двадцать первом веке, что правильно запрещали коммунисты, пока были в силе, просмотр такого кина, а когда демократические принципы возобладали, то всем стало уже по х...й на любые намеки, как я писал ( см. выше, курсив мой ), теперь надо быть тупым, как Потупчик, гвоноуровневым в уровень Бабченки и Несмияна, пидорским и скучным, как Риобрава, или талмудевым до тошноты витухновщиной, короче, надо окунуться в дерьмо русскоязычного пространства, а это кошмарно само по себе, словно песни Макаревича.
Форейтор пожал плечами и в дверь вкатился Фукудзима.
- Вот, - пел он на японском, ведь все же знают, что Чебурашка, Акунин, банкет в сорок втором, об этом рассказали в крысятнике любого Малахова, Млечина или Феклуши Толстой, любой седастый гондон подтвердил, Безруков закатил бельма, Садальский народно запряг в тройку не достающие ингридиенты правильного правописания и полетела по ухабам и буеракам птицей как феномен целая страна, православно целясь в самодержавность, что тайное и обсуждению не подлежит, - новый поворот, что он нам несет, радость или взлет ...
Радостная ростом поширше, поширше, изобретением ( во сне ) Путиным вакцины от гриба, неуклонно экономицки ввысь, торжеством коррупции, банкиром сыном, чей начальный капиталец перешиб Рокфеллеров в говно, строительством Эрмитажа, а ведь как говорили лет пять назад на Первом, что без Владимир Владимирыча невозможна была бы победа в сорок пятом, так и без руководящих советов тети Вали не пришло бы на разум Екатерине дуос ни хера, кроме хера Потемкина, а он одноглазый был, тетя Валя Матвиенка взлетела в воздух Зала Шепотов, грозно паря над Фукудзимой.
- П...дец, вообще - то, - говорил Бальзаминов, пробираясь по Тверской.
Он вывернул на святую площадь и неожиданно закричал, сотрясаясь от ужаса. Недалеко от Мавзолея стоял конь. На коне восседал треуголистый Жорж Уошингтон. Мостовая булыганами у копыт коня была усыпана советскими пятачками. На трибуне Мавзолея стояли герцог де Гиз и маленький медвежонок, более известный как Пох. Перед Мавзолеем, задрав головы вверх, шлялись Винни - Пух и Пятачок, деловито рассуждая о возможности дождя и наличии воздушных шариков, пользуемых Ребеккой Кроу для приманивания меня как автора, я же ложил. С прибором.