Недавно прочитала интервью Натальи Дардыкиной с Мариной Арсеньевной Тарковской под названием: «Меня шокировала надпись: Андрей Тарковский. Человеку, который увидел ангела». Состоялось оно относительно давно, в 2004 году. Вначале приведу фрагмент текста, из-за которого возникли приведенные ниже размышления:
— Вы были на похоронах Андрея в Сент-Женевьев-де-Буа?
— Страшно вспоминать похороны Андрея: это самое ужасное в нашей жизни. Мы приехали в Париж с моим мужем Александром Гордоном с письмом от папы: отец просил похоронить Андрея в России. Отец был потрясен смертью сына и тем, что в списке лиц, кого вдова Андрея Лариса Павловна хотела бы видеть на похоронах, не было ни меня, ни папы. Скорбный список обошелся без нас. Но Госкино от кого-то получило указание выпустить на панихиду Андрея всех родственников, кто захочет поехать. За один вечер ОВИР оформил нам визы.
— Кто поставил надгробие на могиле Андрея?
— Сначала на могиле был поставлен простой деревянный крест, достойный православного человека. Одна из моих парижских подруг побывала там и убедилась, что работы по установке склепа на его могиле не оплачены, администрация и судебные исполнители не могли получить эти деньги от вдовы: она же заказывала этот склеп. Надо было заплатить 11 тысяч франков. У меня таких денег нет. Я поделилась своим беспокойством с председателем Фонда Андрея Тарковского Волковой (теперь фонд закрыт). Она нашла двух русских меценатов, которые дали большую сумму. Волкова с этими деньгами поехала в Париж. Вместе с Ларисой Павловной они нашли скульптора, и памятник воздвигнут. Это Голгофа, традиционная атрибутика памятников. К ее вершине ведут семь ступеней, символизирующих семь фильмов Тарковского. На вершине крест, выполненный по рисунку Андрея. Меня шокировала надпись: «Андрей Тарковский. Человеку, который увидел ангела». Не думаю, чтобы Андрею это понравилось: вера — дело глубоко личное.
— Но никто не усомнится, что он увидел ангела. В его вещах живет огромное желание: познать связь человека с Богом, с небом, с непостижимым миром.
— Да, перышко ангела опускалось рядом с его героями.
=== === ===
Теперь несколько слов о Паоле Дмитриевне Волковой. С 1989 года эта незаурядная женщина возглавляла «Фонд Андрея Тарковского» в Москве, который за время своего существования провел более двадцати фестивалей и выставок в России и за рубежом; выступил инициатором и одним из создателей Дома Андрея Тарковского в Юрьевце, на родине режиссера; установил надгробье Тарковского (1932-1986) на Русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа в окрестностях Парижа. Везде присутствовала и вдохновляла своими идеями Волкова. Ее перу принадлежит свыше пятидесяти публикаций в журналах, сборниках статей, каталогах по вопросам современного искусства и отдельным проблемам, связанным с творчеством Андрея Тарковского.
Паола Дмитриевны сделала многое для увековечивания памяти Андрея Арсеньевича Тарковского. Нужно отдать должное ее находчивости и настойчивости.
Полагаю, что именно она предложила надпись на памятнике, расстроившей сестру Андрея Тарковского. Так, в книге «Paola. Алфавит Паолы Волковой» в одной из статей рефреном проводится следующая мысль: «У Тарковского есть черта, свойственная национальному русскому искусству, всем русским художникам начиная от иконописцев. Это особенность в понимании того, что внутри каждого человека живет ангел. У него все портреты с какой-то внутренней святостью, чистотой. Так человека всегда изображала русская живопись и русская иконопись. И это наблюдение не случайное. И когда Андрей Арсеньевич снимает своих героев, почти каждый из них – с ангелом, высветленным в душе…».
Именно она почувствовала присутствие в облике Тарковского ангела, сопутствующего талантливому кинорежиссеру. Увидела и постаралась донести до нас свое открытие. Паола Дмитриевна хорошо понимала его внутренний мир и художественные замыслы, поскольку они одновременно преподавали на Высших курсах сценаристов и режиссёров, занимались одним делом. Они не только посещали лекции друг друга, но и много общались. И что немаловажно относились к одному поколению, ибо были почти ровесниками.
И все же замечу, что истина, как правило, находится всегда где-то там… за чертой познанного.