И для Дикарки найдется хибарка
В солнечный полдень Кареглазка отправилась на поиски корма для птенцов и увидела на лужайке подругу. Та держала в клюве кисточку и усердно измарывала ею белый бумажный лист.
- Дикарка, перестань заниматься глупостями. Ты же совершенно не умеешь рисовать.
Начинающая художница обиделась:
- Не надо меня тер-рор-ризир-ровать. Я твор-рю кар-ртину. Пусть она абстрактная, это не имеет значения. Профессор-р Кар-рмилевский говор-рит, что такое занятие успокоит мои р-расшатанные нервы. Кар-роме того, у меня эту кар-ртину кто-нибудь купит.
- И не надейся.
- Все р-равно буду р-рисовать. Я следую советам профессор-ра Кар-рмилевского. Он прилетел специально из Кар-раганды, чтобы помочь сер-рым вор-ронам встать на правильный путь р-развития.
- Ну, тогда это очередной шарлатан. Немедленно прекрати с ним якшаться.
- А ты не командуй. Профессор-р кормит нас своими р-редкостными познаниями, кар-ректир-рует нашу жизнь, учит нас кар-рабкаться вверх, преодолевая трудности. Он самый настоящий кар-рифей!
- Вот уж точно, «не сотвори себе кумира». У нас только один Кормилец – Иисус. Он сказал: «Я есмь хлеб жизни» , а ты увлеклась лжепророком. Таких мошенников всюду полным-полно. И всегда они находят доверчивых дикарок.
- Он не лжепрор-рок, он психолог. Я ему обо всем р-рассказываю, а он меня анализир-рует. Это так приятно, когда тебя анализир-руют, когда р-руководят твоими поступками.
- Сколько раз ты обожглась, давая другим воронам руководить собой!
- Сейчас не обожгусь. Профессор-р Кар-рмилевский скор-ро отправит меня на Кар-рское мор-ре. Он говор-рит, что там живут одни сер-рые вор-роны. Представляешь, никакого тебе чир-риканья, кудахтанья, стрекотания, курлыканья. Вокар-руг все только кар-ркают, потому и называют «Кар-рское мор-ре».
- Извини, Дикарка, но нашей дружбе пришел конец. Я так надеялась, что в один прекрасный день ты станешь такой же красной, как и я. Для этого нужно уповать на Бога, а ты всякий раз уповаешь на ворон самого низкого пошиба, проходимцев типа Аптекаря или Карманника. Сейчас нашла еще и псевдо-кормильца. Сколько наглядных уроков ты получила в своей беспутной жизни и не сделала никаких выводов. Прощай, нет у меня времени, наверняка уже давно пищат мои птенцы.
Кареглазка улетела. Дикарка взглянула на картину. Она хотела было снова взять кисточку в клюв, но передумала и в сердцах разорвала клювом бумажный лист с собственным творением.
Возле развесистого дерева расстроенная Дикарка заметила двух пичуг, которые дрожали, чихали и пытались как-то согреть друг друга.
- Эй, вор-роны, что это с вами? На двор-ре солнце, а вы дрожите.
- Да мы сюда прямиком с Кар-рского мор-ря. Апчхи…
- Вот это да! – глаза Дикарки сразу разгорелись. – Я тоже вскор-ре улечу туда.
- Не делай этого! Там страшная холодрыга. Апчхи… Мы простудились и вернулись обратно.
- Зато там живут одни вор-роны.
- Неправда. Нам профессор-р Бар-рикар-рдо говор-рил то же самое. А там водятся р-разные птицы со странными названиями: гагарки, кайры, люр-рики. Апчхи…
- Какой еще Бар-рикар-рдо? – удивилась Дикарка.
- Психолог из Кар-ракалпакии. Он учил нас забар-рикар-рдир-роваться от внешнего мир-ра и улететь на Кар-рское мор-ре. В р-результате он нас околпачил. Апчхи… Взял по сотне кар-рбованцев с каждой за р-рекомендации. Мы возвратились, чтобы с ним р-расквитаться. Говор-рят, он тепер-рь обитает где-то в ваших кар-раях. Ты, случайно, ничего о нем не слыхала?
- Не знаю я такого, - буркнула Дикарка и поспешила к своему психологу. Искать его пришлось долго. Лишь к вечеру он отозвался из глубокого дупла.
- Профессор-р, наконец-то я Вас нашла! - обрадовалась примерная ученица.
Тот вышел из укрытия, озираясь по сторонам.
- А что, собственно, случилось? Я р-размышлял над новыми проектами.
- Я встретила двух вор-рон, котор-рых другой профессор-р, не такой пор-рядочный, как Вы, послал на Кар-рское мор-ре. Оказалось, что там жуткий мор-роз и водятся р-разные люр-рики. Они хотят р-расквитаться с этим бесстыжим профессор-ром.
«Психолог» вздрогнул, но моментально овладел собой.
- Его, кажется, зовут Бар-рикар-рдо? Он и меня ввел в заблуждение. Но не пер-реживай. Я отправлю тебя не на Кар-рское мор-ре, а в кар-ртонную кар-робку.
- Это еще зачем? – возмутилась Дикарка. – Туда сажают преступников.
- Профессор-р Кар-рмилевский знает, что говор-рит. Я изобрел кар-рем, котор-рым смажу твое тело, и после ночи в кар-ртонной кар-робке ты проснешься совершенно другой вор-роной. Ты станешь кар-ролевой! Твое опер-ренье будет гладким, как кар-ракуль, и кар-ркать ты будешь необыкновенно кар-расиво, словно в опер-рном театре.
- А можно обойтись без кар-робки?
- Нет. Кар-рем действует лишь в закар-рытых помещениях, на свежем воздухе он быстро выдыхается. Только этот кар-рем очень дор-рогой.
- У меня от р-рестор-ранного бизнеса осталось одно колечко с камешком.
- Живо тащи его сюда!
Дикарка принесла запрятанное колечко. «Психолог» поглядел на него:
- Хм… Полтор-ра кар-рата, неплохо. Ну, пошли на свалку.
Там лжепрофессор смазал доверчивую птицу бурой смесью с малоприятным запахом и закрыл в коробке, обещав на рассвете вызволить Дикарку из заточения.
Утром Кардинал встал, как обычно, раньше всех и неторопливо направился к свалке. Вдруг тишину нарушили громыхание бульдозера и людские крики. Городское начальство решило ликвидировать клоаку. Кардинал взлетел на ветку, чтобы понаблюдать за тем, как люди и машины расправляются с мусором. Он обратил внимание на покатившуюся вниз картонную коробку, в которой когда-то сидела его старшая дочь Карина. Сквозь рокот машин его острый слух различил слабое карканье. Прислушавшись, он понял, что из коробки раздается традиционный вороний «кар-раул». В мгновение ока он оказался на месте и мощным клювом раскурочил верхнюю крышку, освободив некое подобие птицы.
Дикарку невозможно было узнать. Фиолетово-желтое оперение украшалось зелеными пятнами. Она сердечно поблагодарила Кардинала за спасение, не понимая, почему тот потерял дар речи и застыл с раскрытым клювом.
Что-то не так? – спросила она. – Профессор-р Кар-рмилевский обещал, что я стану кар-расавицей кар-ролевой.
Вожак не выдержал и рассмеялся:
- Этот шарлатан Кармилевский-Баррикардо пытался ночью скрыться, но его поймали две вороны и так отчихвостили, что он на всю оставшуюся жизнь позабудет к нам дорогу. А ты давай-ка иди со мной.
Кардинал созвал красных ворон, чтобы помочь несчастной пичуге. Карина с Кареглазкой тщетно пытались отмыть Дикарку. Когда до нее дошло, что придется коротать свой век в фиолетово-желто-зеленом наряде, она расплакалась:
- Какое гор-ре, какое гор-ре. Я тепер-рь самая настоящая ур-родина.
- Если бы ты знала, как я устала от тебя, - сказала Кареглазка.
- Я сама от себя устала, и нет мне прощения.
- Помнишь, когда Очкарик рассказывал о возвращении блудного сына, то вдобавок прочитал замечательные слова Иисуса: «В доме Отца Моего обителей много» ?
- Помню. Мне стыдно, Кар-реглазка, мне очень скверно. Я так много грешила. Я глупая блудная вор-рона. Я прошу у Христа прощения. Может быть, и для Дикар-рки найдется хибарка. Ой, что это со мной. Я покар-р… я покраснела. Я стала красной вороной. Я больше не серая и не фиолетовая. Ты видишь, Кареглазка!
Кареглазка не могла говорить. Со слезами радости она обняла подругу, и они так еще долго стояли, пока Кардинал не объявил:
- Возлюбленные мои красные вороны! Пора лететь к нашему карнизу. Нас ждет новая встреча с Книгой.
Леонид Банчик