1.
— Вот я всё думаю. Представляю. Воображаю. А как мёртвые думают о живых? Вот, например, этот мертвец, что в гробу. Лежит себе — перина мягка, подушка бела, одет, обут, марафет на лице. Короче, смерть удалась...
Продолжаю думать:
«…Все к нему приходят: родные и родственники, друзья-приятели и враги из любопытства, а также несколько зевак (куда уж без них). Ждут. Очередь. Прощаются. Видимо, достойно жил. Тужил. Сопротивлялся, но помер. И вот, наверное, вдруг — смерть ножом под живот. Росчерк пера. Подставила, так сказать, подписалась, смайликом улыбнувшись…»
Дальше думаю:
«…вот смерть — это, типа, нырнуть, но однажды не вынырнуть. То есть потонуть в океане жизни. Окончательно. Навеки. Иными словами, если кто-то опустился ниже уровня жизни, стало быть, помер...».
Дополнительно рассуждаю:
«…Вот могила. Родственники. Смотрит на них покойник. Представляет. Воображает. Всё точно также. Он видит меня, а я всматриваюсь в него…».
Смотрю и напоследок думаю, а покойник, как бы параллельно в меня продолжает смотреть, тоже призадумавшись. А потом он вдруг говорит:
— Что смотришь? Нырнуть боишься?
— В смысле? — отвечаю я.
— Если не ныряешь, значит, жив, — прерывает он…
«А кто он?» — спрашиваю сам себя…
Очнувшись, понимаю, поскольку вокруг вижу: кладбище, могилы и надписи. Вроде могильные надписи, но в тоже время, точно длиннющие титры к фильмам, которые я когда-то смотрел, а в некоторых даже присутствовал…
2.
Русское Черноземье, где-то около территории Куликово Поля. Зажмурившись, сразу попадёшь в средневековый колорит исторической действительности. Люди. Кони. Костры и шатры. Всюду мультипликационная картинка, вроде о тех богатырях, которые как бы на самом деле были, но только в глупых книжках остались. И о них продолжают рассказывать летописи. Только не все летописи правдивы супротив нашему повествованию…
***
Кладбища — это Рай покойников. Они спят себе, ждут, перешёптываются. Почему спят и зачем ждут и о чём перешёптываются — сам не знаю. Поскольку покойники мне об этом лично сказали. Например, в Ромашково (там мои родственники лежат), на Дорогомиловском погосте (там Гоголь лежит) и в Паланге (там никто из моего рода ещё не лёг, но, видимо, я сам лягу…), так вот они все весьма разговорчивы оказались…
Гоголя я быстро понял. Говорит — «замуровали», «использовали». Я ему — «очнись, придумали всё». С родственниками из Ромашково тяжелее было. Дескать, расстреляли — ты один остался… А в Паланге все как один:
— Нам хорошо, но Бог забыл про нас…
Потом возник пейзаж. Такой бодрый и благой пейзаж. Небо голубее глаз моей любимой жены Елены. Но не забывай, европеец, что царицу Елену у тебя давным-давно выкрали, и вы живёте давно уже без неё, без слёз… Но голубее глаз Елены я ничего не видел, поэтому вру. Бодрее себя самого, играющего когда-то в регби, я тоже не видел, поэтому тоже вру. То есть описать, что за пейзаж на самом деле я увидел, мне ума и опыта, увы, не хватает…
***
Николай Васильевич, взглянув из гроба, зачем-то произнёс:
— Почему ты беспокоишь меня?
Бог, посмотрев в другую сторону, ответил мне, тому, кто стоял у могилы Гоголя и думал о смерти…
— Воскресни, — сказал Бог…
3.
На Куликовом Поле всё улеглось. Трава не росла. Ветер не дул. Елена пришла и увидела, что её чтут на земле русской как Богородицу. Она обрадовалась и огорчилась. Обрадовалась, что о ней помнят и огорчилась, что перепутали. Её Сын — это меч, а слёзы — кровь, но почему-то вышло иначе…
***
Когда я подошёл к могиле Гоголя, то он как прежде молчал. Потом я сказал:
— Я дух от духа Твоей сути… Говори со мной!
Гоголь ответил:
— Меня задушила земля. Елена — промолчала. Бог хуже, чем я думал, но Он оживил меня…
— Так будет со всеми, — говорил голос в моих ушах, отвечая Гоголю…
Потом мы гуляли. И все другие гуляли с нами. Царь Пётр шёл впереди. Протопоп Аввакум пялился назад. Ленин, будучи луной — закрыл солнце Романовых и, кивнув головой, показал язык…
И тогда я подумал — почему не родился в Греции?
…Никто не равен самому себе.
Ведь Бог предвестник чуда.
Человек, служивший в КГБ,
общается всегда с Иудой...
Так рифмовалось в моей голове, словно в голове Гумилёва…
23-го числа 5-го месяца
Литва. Паланга, 2020