Я открываю детский фотоальбом. На первой странице –фотография младенца, мирно спящего на руках у матери в чистой больничной палате. Несколько дней назад его доставали из утробы, и операционная больше напоминало Инферно Данте: везде кровь, крики, боль моей мамы, схожая с семью кругами ада, а за дверью стоит виновник этой картины, ужасающей своим внешним видом, но одновременно и чудесной по своей сути.
Дальше все было относительно неплохо. Счастливый маленький я, счастливые взрослые родители. Идиллия. Но так не могло продолжаться вечно.
Я откупорил вторую бутылку и попытался вспомнить, могу ли я на кого-то показать пальцем и сказать: «Из-за него моя юность пошла под откос, он во всем виноват!» Мое детство совершенно не было плохим, наоборот, никто не испытывал чувство голода, все спали, имея крышу над головой. С годами лишь отец становился чуть серьезней.
Он не то чтобы очень отличался от других отцов: черные, коротко подстриженные волосы, крепкое телосложение, добрые, но до ужаса усталые глаза, несколько морщинок, нос с легкой горбинкой. Характер был прост до глубины души: не любил грустные фильмы, становился добрым и готов был обнять весь мир, когда выпивал, новое принимал неохотно, но очень хотел разобраться в «молодежных штуках». Часто брал меня на рыбалку («чтоб терпению научился»), не поднимал голос без повода, если я провинился – ругал, если сделал что-то полезное или получил зачет по контрольной – хвалил. На жену никогда руку не поднимал. Ничего особенного.
Вот фотография мамы. На ней она, довольная тем, что на утреннике я замечательно прочитал стих и меня похвалили перед всеми родителями. Красивое лицо, вечно веселые глаза и такая же радостная улыбка.
Сестры или брата, отравляющих мне жизнь, тоже не было.
Детство как детство.
Непуганый, небитый, непорченый, невинный – обычный ребенок.
Но нельзя оставаться мальчиком всю жизнь, как бы сильно мы этого не хотели.
Начиная лет с двенадцати-четырнадцати видно, как мое довольное лицо постепенно начинает грустнеть. Наверное, все началось с той поездки на рыбалку. Летом мой отец активно искал новое место, чтобы поудить. О старом причале неожиданно узнали студенты -начали на постоянной основе ездить туда отдыхать, спугнули всю рыбу громкой музыкой,а некоторые из них загадили мусором лужайку, служащую нам палаточным лагерем. Спустя пару дней разговоров с другими любителями и несколько поездок, папа все же нашел наше новое пристанище на летние каникулы. Песчаный пляж, море рыбы, красивое небо и, что самое главное, тишина вокруг. Ближайший поселок был на расстоянии в 20-30 км, поэтому о рыболовном Эдеме знали лишь истинные ценители да пара грибников.
Впервые же несколько часов я случайно уронил в воду свой маленький фонарик. С того момента протянулась целая вечность, прежде чем мне хватило смелости взглянуть в лицо отцу. Практически два месяца я выпрашивал фонарик и так бездарно потерял его, хотя не прошло и полугода после заветной покупки. Казалось, что папа будет жутко расстроен и, как обычно бывало, начнет читать нотации о важности бережного отношения к вещам. Однако он лишь странно улыбнулся и немного загрустил.
Теперь я знаю, что в тот момент отец заскучал по беззаботному детству, где последствия поступков не касались тебя так сильно, период, в котором любые мечты были осязаемы и, чтобы коснуться облаков, нужно было лишь протянуть руку ввысь. Но оно осталось лишь в его памяти, и тогда отцу предстояло поставить меня на путь становления мужчиной. Посадить первые зерна сомнения в моей вечной беззаботности.
Тогда на меня лишь немного позлились и, к моему удивлению, отец долго не шел спать, хотя обычно часов в десять-одиннадцать он уже ложился. Но в тот раз он позвал меня вечером на полянку, чтобы посмотреть на звезды и поговорить. Мы просто сидели с поднятыми на небо глазами. В том возрасте уже знаешь, что до космоса не дотянутся простым движением руки, но все же он притягивает взгляд своей неизвестностью.
- Почему ты такой серьезный, пап?
- Потому что в жизни каждого мужчины настает период, когда ему приходится вытаскивать своего сына из детства.И каждый отец к нему не готов. Ты должен был с ранних лет учиться ответственности за свои слова или поступки, тому, как быть мужественным несмотря ни на что, но в те моменты, когда я должен был преподать тебе урок, мне вспоминался отец, который отобрал мое детство, чтобы я вырос мужчиной, сидящим перед тобой сейчас. «Веди себя достойно, - говорил он, - так ведь Бог невесть до чего можно дойти!». Пообещай мне одну вещь: как бы тяжело тебе не приходилось, не становись мной, не теряй в себе потребность в чем-то ещё.
Тогда отец впервые лишил своего сына карманных денег на несколько месяцев, не просто заругал, а наказал.
Если бы я смог тогда понять то, о чем говорил мне папа. Возможно, через несколько лет мне не пришлось бы плакать у матери на коленях из-за собственной «слабости». Мне не суждено было сдержать обещание. В ту ночь, под красивейшим небом, отец дал мне патрон для воображаемого пистолета, предназначенный для одного маленького мальчика- собственного сына. И он искренне надеялся, что я не заряжу ружье.
Прости.
Одна из последних фотографий в семейном альбоме. Я с отцом на фоне университета. Если не знать, что это семейный альбом, то можно было бы подумать, что папа стоит со своим университетским другом: я возмужал, перерос его на голову, в те времена уже как год ходил в спортзал. Однако неизменными остались глаза: они чуть-чуть померкли, но были такими же радостными.
Я вообще довольно плохо помню свое обучение в университете, только запомнил девушку с третьего курса. Она возилась со мной, как с ребенком, первые несколько месяцев водила за ручку от аудитории к аудитории. Не знаю, что эта девушка с французскими корнями нашла во мне, но через год мы жили в съемной квартире, я перебивался случайным заработком: то тут рецензию напишу, то там листовки раздам. У нее уже на тот момент была оплачиваемая практика, и ей обещали место после выпуска. Она хотела целый мир, когда я не пытался возжелать чего-то большего, чем уютную ванну после очередной пьянки. Девушка с французскими корнями ушла от меня так же незаметно и быстро, как и появилась. Просто в какой-то момент ей осточертело мое отношение к проблемам, как к проходящим вещам. Долги можно сдать потом. Мама позвонит сама, когда перестанет на меня обижаться. Нормальную работу найду после университета. И еще тысячи подобных отговорок. Она встала с кровати, оделась, надела любимые кроссовки, взяла свою заначку на черный день, оставила записку и, аккуратно открыв дверь (у соседей маленький ребенок), вызвала такси и уехала в другую жизнь.
Может, это ее потеря так на меня повлияла. Невыносимо было терпеть пустоту внутри себя. Конечно, мой стиль жизни не изменился за один вечер, но именно ее уход сподвигнул меня на изменения. Мальчик женщине не нужен. Я перестал так много пить, занялся своими проблемами с головой, начал более ответственно подходить к своей жизни, и вот мне уже сорок.Конечно, в процессе не обошлось без ударов судьбы, но мне пришлось быть прямым участником жизни, а не ее слепым наблюдателем.
В большой квартире спят дети от другой женщины, жена мирно посапывает на кровати, на кухне стоит трехкамерный холодильник и сидит с семейный альбомом мужчина, который не узнает себя в зеркале по утрам.
Я все это хочу или просто так надо? Может, причина в том, что мой отец был мужчиной, который, как и я, содержит свою семью, заботится о ней, берет ответственность за свои поступки.
Но почему же он хотел, чтобы я был мальчиком? Может, в душевной свободе что-то есть? Если бы у меня был выбор, я бы изменился чуть раньше, но не так кардинально. Ведь та девушка с французскими корнями пила вместе со мной, была с такой же задорной душенькой и огнем в глазах. С ней я чувствовал себя живым, мы мечтали о звездах и сидели по вечерам в парках, обсуждая очередную бредовую идею.
Я не должен был в тот вечер выкидывать свою юность в шкафчик, от которого самолично сломал ключи. Смотря на прошлое, я вижу лишь маленький гроб для мальчика, в который рано или поздно попадает каждый из нас. И, чтобы никто не видел труп ребенка, мы растим огромные клыки, чтобы все внимание уходила на них. Как бы не было тяжело и невыносимо тебе, ты идешь дальше через все проблемы.
Но, с другой стороны, я же люблю свою семью, мне нравится моя хорошая квартира. Мне приятна моя очень неплохая жизнь, и даже если это было просто «нужно», возможно,жизнь одного мальчика стоит того, чтобы ее отдать.
Мужчина встал со стула, убрал обе бутылки в мусорку и без всякого рационального сожаления ушел спать, чтобы вновь проснутся в своей «очень неплохой» жизни. Но в душе у него такой же мелкий гроб, как и у большинства, и ребенок в этом стальном ящике вопит от боли и разочарования. Хоть разумом мужчина и знает, что поступил правильно, но где-то в районе сердца ему до ужаса жаль, что он не сдержал обещания отца и даже не попробовал дойти «Бог невесть до чего».