Некоторое время ехали молча. Первым заговорил Сергей Васильевич.
— Что это, Ида, вам вздумалось убежать от меня? Ида промолчала.
— Что же вы молчите? Скажите, я прав? Вы ведь намеревались убежать?
Ида опять промолчала.
— Оказывается вы очень непростой человек, Ида.
— То же самое я могу сказать и о вас, Сергей Васильевич. — Вдруг выпалила Ида.
— Вот как?! — удивился он. — Очень интересно! На основе чего вы сделали такой вывод?
— На основе знакомства с вашим домом, который можно назвать замком. Художники так не живут!
Сергей Васильевич громко рассмеялся. — Ох, Ида, вы меня уморили! — Замок...
Так вот об этом, названном вами замке. Он строился очень долго, я живу в нем всего год, а до этого мы с Лизой ютились в малогабаритной двухкомнатной квартире. А до женитьбы я, вообще был бездомным, и снимал комнату.
Вы сейчас натолкнули меня на мысль: — неплохо бы нам больше знать друг о друге, раз уж мы вместе будем работать. Давайте я расскажу вам о своей жизни, а вы мне потом расскажите о себе.
— Тогда начинайте, — согласилась Ида, — я с нетерпением жду вашего рассказа.
Он улыбнулся. —
Начну с того, что отец мой скончался, от инфаркта, когда я заканчивал десятый класс средней школы. Я неплохо рисовал и моей мечтой было поступить в художественное училище. Жили мы в Комсомольске-на-Амуре. Художественного училища в нем не было. И я решил поступать в Ленинградское художественное училище живописи и ваяния.
У матери моей не было денег даже на железнодорожный билет, чтобы отправить меня в Ленинград на учебу, о которой я грезил и днем и ночью, но она очень любила меня, своего единственного сына. Не знаю, где и каким образом она нашла деньги на проезд и немного с собой на первое время моей жизни в Ленинграде и пообещала высылать каждый месяц.
В тот же день я сел в поезд и отправился в Ленинград за осуществлением свой мечты — стать художником.
В училище я поступил без всяких затруднений, посчастливилось мне и с жильем, я получил место в общежитие.
Окончив училище, я оказался практически на улице, но мне и тут посчастливилось. Мы с Игорем, моим товарищем по училищу, сняли комнату на двоих. Ему посылали деньги родители, а мне посылать было не кому. Мать моя к этому времени умерла. За комнату и еду платил Игорь. Я чувствовал себя перед ним неудобно и, старался изо всех сил найти хоть какую-нибудь работу, чтобы поскорее выйти из этого унизительного для меня положения, хотя Игорь мне никогда ничего не говорил.
Мне опять повезло. Я быстро нашел работу в одном из кинотеатров, меня взяли на должность оформителя афиш. Я ликовал, теперь я смогу расплатиться с Игорем и за еду, и за снимаемую площадь. Но, как оказалось, я зря ликовал. За эту нудную и довольно трудоемкую работу платили сущие гроши. Я экономил на собственном желудке, чтобы купить для себя краски и холсты, хотя времени для творческой работы совсем не оставалось.
Но судьба, казалось, — шла мне навстречу. Случайно я узнал, что тем, кто сдает кровь, платят намного больше и хорошо кормят в тот день, когда идет забор крови.
У меня оказалась востребованная — первая группа крови. После того как я сдал все необходимые анализы, я стал донором. Теперь времени хватало и для занятий творчеством.
Я писал много, но в основном натюрморты, их покупали лучше. Мне удалось договориться с художественной лавкой, и я продал несколько своих натюрмортов, —
на этих словах Сергей Васильевич остановился.
— Мы приехали, Ида, — вот ваша Черная Речка, — сказал он и посмотрел на Иду.
— Да, но это только ориентир. Надо проехать еще до набережной Адмирала Ушакова, но можно пройти и пешком, здесь совсем близко.
— Ида, Ида! Вы полностью соответствуете своему имени, — улыбаясь сказал Сергей Васильевич.