Особый отдел Отрывок из повести Везунчик

            
Мы же, заняли утреннюю позицию, пообедали как следует, ротный подсуетился, только начали банить орудие, пришёл посыльный.  Старлей требовал к себе.
 - Закончите орудие, личным оружием займитесь.
 - Всё сделаем, иди, Тимофеич, начальство ждать не любит. Тем более ругать нас вроде, не за что, значится – хвалить будут.
 - Вы не расслабляйтесь, немец обиженный, отомстить захочет.
- Бензина у него нет, а вечером, бог даст и нас здесь не будет.
Расчёт взялся за банник:
- И-и-и, раз, и-и-и раз.
Ладно, без меня обойдутся. Не удалось  погреться на чистке орудия, бегом погреюсь. Дождь не переставал, хотя и стал мелким. Мокро, зато авиации не будет.
Прихрамывая, бежал между деревьями, стараясь не цеплять крупные ветки. Бежал и думал, что с расчётом вроде наладилось. Снарядный Жестовских сунул немецкий котелок. Очень удобный, полукруглый,
- Пользуйся, если не брезгуешь.
 Понятно, с убитого снял. Так ведь для меня. Не забыл. Чего кобениться. Котелок чистый.
 Команды выполняют без разговоров. Сайдулаев, видно, за то, что я его рану утром учёл, вообще смотрел по-собачьи преданными глазами, даже неудобно как- то.
Шитов, подмигивал, чего-то изображал лицом. Я ничего не понял. Может, хотел чего сказать, но наедине нам остаться не случилось. Вернусь, спрошу.
 Командиров нашёл в просторном шалаше. Сверху веток, прикрытых двумя плащ палатками.
- Товарищ старший лейтенант, временно исполняющий обязанности командира орудия, рядовой Колобов…
 - Заходи, молодое дарование.
В голосе, взгляде старлея было что-то странное, будто он сожалеет, вроде чего-то ему не нравилось. Наверное, больше всего, я ему не нравился.
- Рассказывай, как портфель добыл.
- Взрывной волной, наверное, на дерево его закинуло. Рядовой Шитов
углядел.
 - Высоко?
 - Я Шитову на плечи сел, карабином еле достал.
 - Так…
Ротный достал из планшетки исписанный лист, карандашом что- то стал добавлять.
 - Рядовой Шитов, должность?
- Ездовой, первого орудия, первого арт. взвода.
 - После соединения с дивизией, будете давать показания в особом отделе, договоритесь, чтоб ваши показания не отличались.
Я обязан немедленно вас отправить вместе с портфелем, но оставить орудие без наводчика и ездового, не могу.
 - Зачем особый отдел?
- Может нам специально этот портфель подбросили.
 - Слишком сложно и ненадёжно, мы ведь могли его и не заметить.
- Я- то понимаю, но ты этих ребят не знаешь.
В деревне нас ждали офицеры Особого отдела. Политрука и нас с Шитовым, повели в одну из хат.
Особисты прекрасно понимали, что мы устали, замёрзли и вымотались до крайности. Капитан даже извинился, но объяснил, что наших показаний ждут немедленно где- то там… наверху.
Быстро опросили поодиночке, записали, попутно напоив горячим чаем с галетами.
 Опросные листы в запечатанном конверте, увёз мотоциклист, а нас  отпустили сушиться и спать.
Разбудил запах каши.
Открыл глаза и понеслось.
- Колобов, быстро ешь и мухой в Особый отдел. Сегодня всех опрашивать будут, после к командиру батареи.
Поел и целый час рассказывал не ласковому майору свою жизнь от рождения до передачи портфеля младшему политруку. Записал майор и номера полевой почты отца и младшего братишки. Обстоятельно так поговорили.
 Опросили весь расчёт и расчёт второго орудия.
На Шитова майор наорал и заставил бежать срезать погон с лошадиного хвоста. Погон в опечатанном конверте вместе с грозным майором укатил на бронеавтомобиле.
 Капитаны, как по команде, закурили.
- Чего майор такой злой?
- Он не злой и не добрый, нам эмоций иметь не положено. Посчитал нужным такую манеру беседы.
 - Если это беседа, какой же тогда допрос?!
- Изменишь Родине – узнаешь. А так, врёте Вы с Шитовым. А нам разобраться требуется, имеет ли ваше враньё отношение к трофею.
Ты вот Колобов, почему Советской власти врёшь?
 Я, аж задохнулся от возмущения. Я себя уже видел с сержантскими петлицами, с орденом на груди.
- В чём же это я советской власти вру?
- Ты, вьюнош, какого года рождения?
Моментально всё возмущение испарилось, а я густо покраснел, уши горели как раскалённые утюги.
- Вот видишь, как тебе верить?
 - Так я же..
- Да, понятно, так кого?
- 25-го.
- А в военкомате записали 23-го, почему?
- Сказал, что дом разбомбили, документы сгорели. Поверили.
 - А чего Шитов темнит?
- Не знаю, правда, товарищ капитан.
Второй капитан загасил папиросу.
 - Небось нож складной нашёл или пачку сигарет, а теперь боится, что в мародеры запишем.
- А может желудок не сдюжил, вот и стесняется признаться
- Чего ж Вы нас мытарите, немца допросите, он то точно всё про портфель знает.
- Поучи нас работать боец.
Закопали твоего немца. Дохлого его сюда привезли.
Лучше мы здесь все вопросы закроем, чем они потом у кого- то возникнут.
 Вас, с Шитовым, должны на награды представить и если что, догадываешься, сколько людей подвести можешь?
 - Ясно. Разрешите идти, товарищи чекисты?
- Вали и мародёра забирай, да в порядок себя приведите, товарищ боец.
- Есть, в порядок привести.
-Шитов, Ты чего прижал с той легковушки?
- Второй день сказать хочу, да всё  как–то неловко. Ты из пистолета стрелять умеешь?
- Конечно, а что?
- Пистолет я там подобрал, в кобуре. Кожа кобуры такой выделки, я такой в жизни не видел.
- А «контрики» думают, что ты перочинный нож припрятал.
- Ножик тоже, но его я себе оставлю, а ты пистолет забирай, раз обращаться умеешь.
- Трофейное оружие сдавать положено.
- Да, ладно. Сунешь в карман и вся недолга. Командир ты у нас или кто?