Когда много путешествуешь, то каждый день в дороге становится особенным, неповторимым, в отличии от того, как могло бы быть, если оставаться на одном насиженном месте. Когда остаёшься на одном месте, быстро замыливается взгляд и рутиной становятся дни для человека, не умеющего раскрашивать их во что-то новое, позволяющее разглядеть, что мир, на самом деле, меняется изо дня в день. Так ли это? Наверное. Каждый видит по своему. Находясь в пути, чувствуя под ногами землю, человек ощущает себя первопроходцем, ведь, всё время приходится быть настороже, заботясь о тех, кто идёт или пойдёт за тобой. Любой, упавший с горы, камень, может оказаться предупреждением о том, что горные духи не желают твоего присутствия там, куда направляешь свои неутомимые ноги, просто потому, что вышел ты из дома тревожным, с беспокойством в глазах и скачущими мыслями в голове. Колибри, мелькнувшая перед моими глазами сегодня, сильно порадовала меня своим появлением. Такие миниатюрные, воздушные в буквальном смысле, птички, не трепещут своими крылами в местах, где растекаются в воздухе непригодные для жизни энергии. Чем мельче существо, тем сильнее его чувствительность к окружающему пространству, насыщенному ароматами земли, леса и воды, тем быстрее оно находит, как пчела, свои и только свои угодья, где можно забрать нектар душистых цветов и отнести его в улей. Живые существа в открытой природе всегда могут показать человеку то место, где текут, насыщая пространство свежестью и чистотой, энергии, наполняющие нас радостью и здоровьем, и позволяющие почувствовать связь с миром, который мы забыли в своих заасфальтированных городах. Что такое, быть первопроходцем? Это совсем не обязательно натягивать мокасины, вешать на пояс острый нож, а в подсумок собирать целебные травы и по утрам черпать ладонью кристально чистую холодную воду в ручьях. Хотя, и это тоже может быть. Но главное не в этом. Главное, что первопроходец, уходя в далёкие или не очень земли, ищет в них себя, обнаруживая свою связь со всеми теми энергиями, которые переполняют нашу старую добрую Землю. Он становится частью того мира, о котором можно только мечтать, ибо найденный им путь всегда ведёт его в глубины самого себя, где бесконечность перестаёт пугать потому, что ему приходит осознание – этот бездонный колодец он сам и есть. Так чего же бояться самого себя!
Встречаясь со стариком индейцем, несущим на себе вязанку хвороста на горной узкой тропе, здороваешься с ним, уступаешь место, не ожидая ни привета в ответ от молчаливого горца, ни что он сам посторонится перед тобой, дабы молча же пропустить тебя. Бывает, что мне не отвечают на моё: «Буэнос диас!» - да разве это имеет значение! Я здесь гость и моё эго замолкает перед незнакомцами в потрёпанной старой одежде и помятой, и видевшей всякое в жизни, старой шляпе. Кто-то мне говорил, мол, это индейцы, не здоровайся первым с ними, иначе они... Что, иначе? Что, они? Разве нельзя показать дань уважения тем, кто протоптал эти тропы до нас? Они ещё большие первопроходцы, живущие всё на тех же самых местах, что и их предки, и никогда не забывавшие раскрашивать свой маленький мир в такие краски, которые расширили их горизонты до той же бесконечности, о которой я упомянул выше. «Буэнос диас!» послышался тихий голос и добавил: «Грасиас!» (спасибо за то, что уступил путь), значит, сегодня добрые энергии оставляю за собой на своей тропе, сама природа мне отвечает голосом старика-индейца. Так должно быть! В горах не шутят, нельзя проходить не поздоровавшись, потому что тяжесть недосказанного, оставшаяся позади нас, может свалить камень на тропу, по которой ты идёшь. А что в городах? Ничего. Вы сами знаете насколько тяжелы камни, которые упадут на города, когда придёт время. Неужели люди живут на чужой Земле, и миллионы их заняты только собой, пытаясь скопить и сберечь в своих руках то, что на самом деле принадлежит не им, а ей – ей, которую истоптали, изуродовали и забыли, будто нет никакой связи между детьми и Матерью?! Ступаю по горной тропе, ухожу за поворот, откуда открывается новый вид на другие горы, между которыми извивается быстрая искрящаяся речка, с давным-давно обкатанными в ней камнями, над коими течёт само время-вода, оставляя их немыми свидетелями жизни и смерти окружающих скал. Каждый вздох на такой тропе наполняет силами, желанием жить и видеть этот мир в его осознанной восхитительной гармонии, дающей внутреннее равновесие путнику, который никуда не спешит. Усталость приходит вместе с вечером, когда заходящее солнце быстро скрывается за ближайшей горой, оставляя путнику немного времени, чтобы либо спуститься в ближайшую деревню, либо устроиться на ночлег в собственной, трепещущей на ветру палатке. Оставшись здесь, наверху, становлюсь чуть ближе к звёздам, которые заставляют держать глаза открытыми, пока сон не забирает меня в их звёздное пространство. Разве налюбуешься Млечным путём, прозрачным, сверкающим своей белоснежной молочностью, разлившимся и извивающимся будто неведомая река среди просторов Вселенной. Не налюбуюсь! Звёзды притягивают наш взгляд к себе, как огонь костра, разведённого на берегу затаившегося озера, как само озеро завораживает нас лёгким плеском своих волн на пологий берег. Можно ли пропустить это чудо, которое нам предоставляет жизнь, уведшая из городов тех, кто стал искать иного существования на Земле? Иду, не размышляю, но напитываюсь тем, что вижу вокруг себя. Нет нужды запоминать такое, всё само записывается в мою память, чтобы потом обрамить листы бумаги в затейливые кружева слов, в попытке показать другим то, что можно увидеть только своими глазами, на самом деле. Перелистывая историю своего пути, нахожу в нём россыпи драгоценных камней, которые я мог бы никогда и не увидеть, если бы не изменил свою дорогу. Изменить свою дорогу это означает начать видеть то, что ранее было скрыто от наших взоров, потому что нам не было дела до того, куда и где мы идём. Одна и та же дорога может привести нас совсем в разные места, отличающиеся друг от друга, как земля и небо. Одна и та же...