Можно сколько угодно хватать знания из нашего, заражённого ими воздуха, но ни разу они не дадут человеку счастья, которое находится вне плоскости вообще всех знаний, принадлежа той сфере, которую называют душой человеческой. Всё, что мы знаем, не имеет отношения к тем глубинам, за которыми начинается реальность истинного творца. Похоже, будто на пути к указанной реальности, стоят иллюзии, сотворённые через именно эти знания, выхваченные из того самого воздуха, которым дышит цивилизация. Проникнуть дальше, за ту грань, где начинается полное забвение всего, что мы знали о жизни на Земле, очень и очень не просто. Слишком много пут обвило наши глаза, руки и ноги, и сбрасывая одну из них или даже несколько, мы запутываемся снова, сделав всего то один шаг по дороге, перевитой лианами, тросами, канатами и сетями, которые остались здесь после тысячелетий постоянно накапливаемого опыта исчезнувших цивилизаций, сброшенного на нашу дорогу, как ненужный мусор. Мы идём по захламлённой дороге и потому никак не познаем то, что лежит за горизонтом, потому что постоянно подбираем брошенные в прошлом вещи, тщательно изучаем их, улучшаем их форму и думаем, что это и есть прогресс, тогда, как на самом деле, мы всего лишь возвращаем на Землю прошлый опыт, использованный уже многократно. Раньше были колесницы и телеги, запряжённые лошадьми, а сейчас всё те же колёса и моторы, сила которых измеряется в тех же лошадях. Прежде были стрелы, пущенные из упругого лука, сейчас же пули, вылетающие из ствола при молниеносном сгорании пороха. Любые, кажущиеся нам новинками, изобретения, имели свой прототип в прошлом, о чём и говорится в поговорке, мол, нет ничего нового под луной. А значит, для того, чтобы уйти за горизонт, необходимо сменить дорогу усеянную прилипчивым прошлым. Многие уже видят и знают, что пошли не тем путём, который приводит к счастью, и что, оказывается, заглядывая вовнутрь себя, как в бездонный колодец, можно узреть иные миры, где нет хлама, задерживающего нас сегодня на перепутье.
Я не ищу в себе пророка ни для других, ни тем более для самого себя, и не обладаю знаниями, позволяющими немедленно или с задержкой перейти на другой путь. Я чувствую, что другой путь лежит гораздо ближе, чем это было ещё недавно. Однажды просыпается нечто внутри человека, схожее с абсолютной усталостью ото всего, что происходит вокруг. Это, именно абсолютная, усталость, которая схожа со сбрасыванием деревьями листвы осенью, когда предстоящая зимняя спячка приказывает им избавиться ото всего лишнего. Внимание такого человека начинает усиливаться к совершенно другим вещам, ранее никогда им не обнаруженным, просто потому, что пришла усталость такого рода, когда скидываешь с себя всё, ощущая каждую мелочь, будто невыносимый по тяжести груз. Мы просто перегрузили себя и тащить всё прицепившееся к нам, вместе с добровольно закинутым в заплечный мешок, стало невмоготу. Это и есть великое избавление, дающее шанс открыться новому пути, и куда не стоит перетаскивать ничего из прошлого, которое уже прошло и более нам не принадлежит.
У меня всегда была тяга к островам, особенно к самым удалённым, тем, которые находятся за пределами известного и истоптанного нами мира. Хотя, и на таких островах можно увидеть хлам прежних цивилизаций, притащенный нынешними их поклонниками. Я уже упоминал марктвеновского Тома Сойера и Гекльберри Финна. Разве не хочется иногда, подобно им побыть «утопленниками» и спрятаться на острове, где они могли, пусть и ненадолго, побыть свободными от иллюзий взрослых, придумавших для парнишек такой мир, из которого хочется иногда сбежать, да так, чтобы тебя никто не нашёл. Я знаю людей, которые настойчиво искали и встретили такие острова покоя в своей жизни. В них точно сидят вечно ищущие чего-то, незабвенные Том и Гек. Наверное поэтому мне почудилось, что остров Рапа Нуи, на котором я побывал, потребовал от меня гораздо большего времени, чем обычно это нужно для путешествия на него. Передо мной не стоял вопрос: А что там делать столько времени? Ведь дело вовсе не в моаи, истуканах, гипнотизирующих, прибывших туда, всем своим видом. Дело не в красивых вулканах, сформировавших этот загадочный остров. Дело оказалось во мне самом, почувствовавшим зов Острова, где уединение, в окружившей, вдруг, красоте, растворяло всё лишнее, что я притащил сюда с большой дороги моей жизни. Как и Остров, я чувствовал себя маленькой точкой в безбрежном океане самой Вселенной, плескавшей свои волны к подножию, охранявших Его и меня моаи. Чистка, которую я почувствовал здесь, снимала все вопросы, оставляя меня наедине с ответами, которые я так безуспешно искал всю жизнь. Тяжесть прошедших дней уходила в никуда, солёные брызги и ветер очищали мой внутренний мир от страданий и боли, скопленных и притащенных сюда, будто специально для того, чтобы сбросить их в волны Тихого океана. Сидя перед древними истуканами-великанами, я больше не вопрошал себя: Кто я? Зачем я здесь? Это было полное растворение в коротком и совершенно безумном счастье. Счастье оно всегда без ума. Оно просто есть, как есть небо для всех, не ограниченное никем, хотя бы потому, что нельзя объять необъятное. На сколько же чутко можно определить такие моменты счастья, где действительно теряется время и где каждая мелочь в природе становится доступной для того, чтобы быть обнаруженной, впервые открывшимися глазами новорождённого человека. Разве можно описать такие ощущения, даже если в нашем словаре были бы сотни тысяч слов! Конечно, нет! Но, можно передать своё настроение, закрутив фразы в длинную спираль слов, будто рисуя свои переживания и создавая картину, подобно художнику, пытающемуся кистью изобразить живую морскую стихию на холсте. У каждого есть такой свой остров. И на него нельзя приезжать, чтобы пробежав вдоль и поперёк, сразу же уехать, соскучившись по прежней суете, ведущей снова в никуда. Настоящие робинзоны поневоле, становятся вольными птицами, когда осознают свою безнадежность в безвыходности положения, в котором они оказались. Стоит ли страдать по всему тому, что осталось уже за горизонтом, окружившего тебя океана? Не лучше ли начать жизнь там, куда она тебя забросила? Ничего нет случайного, и если судьба нас привела куда-то и заставляет подольше задержаться в этом месте, значит здесь что-то есть, и что бы это ни было, оно обнаружит себя, если мы не станем рваться обратно, туда, откуда нас вынес весёлый и переменчивый ветер, всегда знающий, какому парусу и куда суждено попасть...