Сегодня Вовка проснулся рано от непривычной тишины. Солнце ярко светило в иллюминатор и отражаясь от водной глади, волнами гуляло по потолку кубрика. «Сокол», плавно покачиваясь на прибрежной волне, замер в тихой гавани на рейде.
Вовка слез с кровати на рундук и с любопытством уставился в иллюминатор. Прошёлся взглядом по небольшим, гладким волнам, до берега.
На мокром от прибоя песчаном берегу лежали огромные камни, выдраенные вековыми ветрами и штормами, блестя на солнце слоями слюды и вкрапинами кварца на изломах. Эти громадные исполины словно отдыхали, забывшись в вечном сне. В глазах ребёнка тихий, безжизненный берег словно ожил.
Вовкино детское воображение рисовало в валунах то огромного медведя, мирно глядевшего на водную гладь. То спящего на летнем солнце большого морского зайца , которого он видел через бинокль из рубки, плывущего в волнах летнего Белого моря. То группу небольших тюленей - нерп, греющихся в лучах ласкового солнышка, после сытой кормёжки в прибрежных водах.
А во- о- о- он там длинный, испещрённый весь крапинами белого шпата камень, напоминающий пятиметровую белуху, отдыхающую на самой кромке воды. Такую белуху он с Серёгой Деревцовым видел с моста, у базарчика, года четыре назад, идя утром в садик. Какая же она была огромная. Вся белая, с круглой головой, небольшой мордашкой похожей на клюв, над которым чернели небольшие глазки и с мускулистым, тугим хвостом. Она тогда точно так же мирно отдыхала, высунувшись почти на половину из воды почти на самом берегу, пока Вовка с Серёгой её не вспугнули.
Дальше, за этим воображаемым зоопарком шла дремучая тайга с молчаливыми и величавыми вековыми ёлками, и соснами. Над этими деревьями, словно стадо белых барашков, не спеша, проплывали по голубой лазури неба, пушистые, лёгкие облачка и терялись за линией горизонта.
Над водой с криками реяли полярные чайки величиной чуть не с гуся, разрезая своими огромными крыльями чистый, утренний воздух. Подальше от них носится небольшая стайка белых, серебристых чаек помельче с чёрными концами крыльев. Среди их пёстрые, ещё не полинявшие птенцы, криками выпрашивают выловленную мелкую рыбёшку у взрослых чаек.
Вовка так увлёкся своей фантазией, что не заметил, как в кубрик спустился папа, аккуратно держа тарелки с завтраком и чайник. Сегодня на завтрак были макароны по-флотски и крепкий, душистый чай. Горячие макароны с большими сочными кусками великолепной тушёнки источали по кубрику вкусный, соблазнительный парок, щекочущий ноздри проголодавшегося Вовки.
«С добрым утром! Ну, как, выспался? Давай сын, мойся, чисти зубы и за стол» - сказал папа, расставляя тарелки и наливая чай в алюминиевые кружки. «Сегодня мы будем отстаиваться здесь, в Педунихе, надо будет сделать небольшой ремонт. Так что завтракай и с дядей Володей с утречка на шлюпке сходите на берег. И пока убылая вода, накопаете белых ракушек и морских червей. Потом дядя Володя покажет тебе, где можно будет порыбачить. Так что сегодня у тебя тоже будет работа, тётя Варя сварит тройную уху на обед и испечёт рыбники. Ты же любишь рыбники?» «Конечно, я и рыбники, и плюшки люблю, и шаньги тоже» сказал Вова и, обрадовавшись такому повороту событий, быстро спустился с рундука, оделся и пошёл мыться и чистить зубы.
После завтрака папа с матросом дядей Володей спустили на воду шлюпку и два тёзки, надев резиновые сапоги и взяв пару удочек, спиннинг и лопату, а под пойманную рыбу два эмалированных таза, отправились на берег за червями и ракушками.
Дядя Володя, крепкий, коренастый, невысокого роста с полноватым, добрым лицом бывалого моряка, сидел на вёслах, не спеша грёб, плавно опуская вёсла в воду без единого всплеска, и рассказывал о Педунихе. Вовка тем временем, сидя на корме шлюпки, разбирался со своими удочками, внимательно слушая рассказ матроса, попыхивающего Беломором.
Педуниха – это старый, небольшой, брошенный лесоучасток, там уже давно почти никто не живёт, а лес возят лесовозами на новый участок. От участка бежит большая, порожистая река Педуниха и выносит свои быстрые, бурлящие на многочисленных порогах воды в море.
Река богата рыбой. Там и сёмга, царица северных рек, и горбуша, сиги, и резвый хариус, прячущийся за камнями в водоворотах, большие стайки форели, и ряпушки. Выше по реке водятся огромные налимы в тихих заводях, затаившиеся в корягах и поджидающие свою зазевавшуюся добычу. В устье много корюшки, пахнущей свежим, сорванным с грядки огурчиком.
А сколько там полуторакилограммовых и даже крупнее, окуней и крупной плотвы!? Их можно наловить почти в любом месте на реке, в заводях и на плёсах, что обычно для северных рек, находящихся вдалеке от населённых пунктов.
Дядя Володя рассказал об огромных, зубастых щуках, которые таятся в тихих заводях под кувшинками и глотают зазевавшихся утят и проплывающих мимо ондатр.
Ну, а в не больших, глухих, лесных речках, которые извиваясь змейкой, то теряются в дремучей тайге, то неожиданно появляются средь полянок и кустов, гуляет, искрясь на солнце своей золотистой чешуёй, форель и кумжа. Есть там, на участке и тоня, где постоянно летом рыбаки ловят сёмгу, солят её в бочках и отправляют на рыбозавод в Кандалакшу.
Дремучая, дикая тайга полна жизнью. В лесу слышно разноголосое пенье птиц. На разлапистых елях посвистывают рябчики, искусно прячась на ёлках, распластавшись вдоль еловых веток. Вдоль опушки, на берёзах сидят откормленные тетерева, чистя своё оперение, греясь на солнышке. На полянке выгуливаются парочка краснобровых, воронёных глухарей, склёвывая ягоды черники, зорко поглядывая по сторонам. Неподалёку от них кормятся серенькие, незаметные на фоне низеньких кустиков черники и высоких кустов голубики кополухи – самочки глухарки.
В гуще тайги, болото, густо усеянное спелой, жёлтой морошкой и дозревающей клюквой. По краю болота гуляет стайка куропаток, склёвывая сочные, переспелые, жёлтые ягоды морошки. И вдруг, вспугнутая неожиданным появлением в небе коршуна, с шумом поднимается на крыло, и перелетает на другой край болота.
Где-то бродят косолапые увальни - бурые медведи. Разрывают муравейники, чтобы полакомиться муравьиными яйцами. Кормятся ягодами или пойманным зазевавшимся лосем, нагуливая жир на долгую, морозную и снежную зиму. Мышкует рыжая плутовка - лиса, ловко извлекая из- под пушистого, белого ягеля полёвок. Не откажется рыжая и от подвернувшегося зайчика или кормящейся на болоте куропаточки. В осиннике не спеша кормится лосиха с лосёнком, поедая сочные листочки осины. Лосёнок тычется в вымя, требуя очередную порцию молока. Над ними, в воздухе стоит рой кровожадных комаров и мошкары, атакуя мирно пасущуюся парочку.
На берегу реки у вывороченных корней огромной сосны, семья гибких, изящных выдр посвистывая, с аппетитом уписывают только что выловленную сверкающую на солнце чешуёй, сёмжину. В сторонке, на ветке, нетерпеливо трещит парочка длиннохвостых сорок и их соперники - кукши, ожидая своей порции от добычи выдр.
В сосновом бору слышна рассыпающаяся дробь дятлов.
Вова конечно ещё бы слушал разговорчивого матроса, но шлюпка уткнулась носом в каменистый берег, вспугнув стайку куликов сорок с чёрным оперением. Те, отлетев метров на пятьдесят, опустились на берег у самой воды и деловито начали кормиться. Своим ярко - красным, длинным клювом быстро извлекали из мокрого песка червей - пескожилов и молюсков, танцуя на своих длинных, красных ножках.
Пора брать вилы и за работу.
Дядя Володя подтащил шлюпку подальше на берег, привязав её к большому камню, чтоб не унесло в море при приливе, и они пошли на песчаную отмель, чтобы накопать морских червей и белых ракушек для наживки.
Дальше по берегу, где вода, при отливе, обнажила глинистое дно, прошлись подальше от кромки воды. И матрос, заметив струйки воды, выпускаемые ракушками, вонзил вилы рядом с фонтанчиком в плотную глину. С трудом отковырнув здоровый, ком голубоватой глины, вытащил из него прятавшуюся там крупную, белую ракушку.
Так от фонтанчика к фонтанчику они вдвоём насобирали ракушек.
Ну а морских червей - пескожилов находили по кучкам песка выброшенного ими. Черви, неприятные на вид, крупные, до двадцати сантиметров в длину, с огромным количеством мелких ножек, попадались реже, чем ракушки. И их тоже надо было выкапывать, с чем они великолепно справились за полчаса. Придя к шлюпке, дядя Володя взял спиннинг, посадил Вовку в шлюпку, на вёсла, показал и рассказал где ему лучше рыбачить.
– Ты, Володя, попробуй сначала в самом устье реки половить. Там корюшка должна брать, поймаешь пару штук, порежешь на кусочки и можешь на них ловить. Корюшки там можно быстро наловить, она стаей ходит. Ну а потом можно отойти метров на триста от берега, там и камбала, и треска, и навага, даже зубатка может быть. Так что ты поосторожней с этой зубастой, чтобы пальцы ей в рот не совал, откусит.
- Хорошо дядя Володя, я буду осторожным - сказал Вовка и залез в шлюпку.
Затем матрос, оттолкнув от берега шлюпку, посмотрел, как тот управляется с вёслами и удовлетворённый Вовкиной работой на вёслах, весело помахал ему рукой и отправился со спиннингом на реку.
Вова, научившийся управляться с вёслами с шести лет, отправился к устью реки. Нашёл хорошее место, где река выходила в море, и осторожно опустил на дно якорь.
Глубина тут была совсем не большая, метров пять – шесть и дно было отлично видно. Достал со дна шлюпки удочку, прицепил к тяжёлому свинцовому грузилу поводок. К поводку привязал три крючка друг от дружки на расстоянии десяти сантиметров, полюбовался своей работой. Затем достал ракушки, разбил их грузилом и на каждый крючок нацепил аккуратно содержимое моллюска. Забросив на дно грузило с леской и выбрав с полметра лески, стал ждать поклёвку разглядывая дно.
Дно здесь было чистое, небольшие камни, обросшие мелкой травой, вросли на половину в песок. Несколько ярко–красных морских звёзд облюбовав места на песке медленно шевелят своими пятью ногами. Не далеко от грузила медленно проплывает небольшая камбалка и, не обращая на наживку никакого внимания уплывает в сторону, за обросшие камни. Но вот засверкала на солнце своими серебристыми бочками стайка корюшки и с ходу голодные рыбки набросились на дармовое угощение. Пошёл клёв.
По пальцу застучало и наш рыбачок подсёк сразу две корюшки. Те, извиваясь и искрясь на солнце, быстро приближались к лодке. На половине пути их догнала небольшая наважка и, схватив свободный крючок с остатками ракушки, присоединилась к незадачливым корюхам.
Обрадовавшись такому повороту событий, Вова вытащил рыбу в лодку, по отцеплял её и побросал в заранее заготовленный большой таз. Повторив операцию с ракушками, наш бывалый помор снова опустил грузило в сине море. То, не успев дойти до дна, резко пошло в сторону, на крючке билась большая камбала, сверкая своим белым брюхом и приближаясь к шлюпке. Вытащив её и отправив извивающуюся плоскую камбалу в таз к шустрой тройке, снова зарядил пустой крючок и выбросил грузило за борт.
Стая корюшки как по команде кинулась к крючкам с наживкой, и опять засверкали серебристые бока корюшки на крючках. В тазу дно быстро покрывалось душистой, пахнущей свежим огурчиком корюшки. Вовка, только успевал насаживать кусочки порезанной, свежей рыбки на крючки.
Увлёкшись рыбалкой, Вова не заметил, как одна огромная чайка, увидев бьющуюся в тазу рыбу, перевернувшись на крыло, резко спикировала вниз. И не обращая на увлёкшегося рыбака, никакого внимания, выхватила сверкающую на солнце корюшку, обдав Вовку волной плотного воздуха. Резко набирая высоту, довольная птица ушла в сторону, на лету заглатывая свою жертву. Другие чайки, видя это, тоже направились к незадачливому рыбачку предвкушая дармовое угощение.
Наш герой отчаянно закричал и замахал на них руками и те испугавшись грозного рыбачка, ни с чем ушли в небо с недовольными криками. Вова прикрыл рыбу телогрейкой, лежавшей в шлюпке и сразу интерес любопытных чаек к нему пропал. Они, медленно паря в воздухе ушли в сторону стоявшего на рейде «Сокола».
Вова же, натаскав пол таза корюшки и несколько наважек, выбрал якорь и сев на вёсла, отправился дальше от устья реки вглубь залива. Потом выгреб как раз туда, куда ему показал всезнающий матрос, метров за триста от берега.
Глубина тут была побольше, чем у берега, десять, двенадцать метров, вода такая же прозрачная как на предыдущем месте. Здесь тоже было видно дно, если хорошо присмотреться. Огромные листья морской капусты, величиной от метра до пяти метров тянутся по течению вытекающей реки. Вовке видно, как между ними гуляет крупная треска и навага.
Найдя место без листьев морской капусты Осторожно опустил тяжёлый якорь на дно и привязал выбранную верёвку за нос шлюпки. Нацепил на крючок половину здоровенного червяка и не спеша размотал свою удочку уже с одним крючком и грузилом.
Поднял на полметра над дном грузило с крючком и, подёргивая пальцем с леской, стал ждать, поглядывая то на дно, где резвилась треска и навага. То, на стоящий на рейде, плавно покачивающий, своей мачтой, Сокол.
Но вот по пальцу простучала дробь, то с пучин Нептуна откликнулись её обитатели. Вовка машинально подсёк клюнувшую камбалу. Со дна, как огромный лист, упираясь, поднималась крупная, словно сковородка, то отсвечивая белым брюшком, то почти теряясь, поворачиваясь спиной к летнему, яркому солнышку камбала. Вот и первая удачная поклёвка. Камбала бьётся в тазу, а грузило с крючком и червяком идёт ко дну. Теперь Вовку ни что не интересует кроме рыбы, проснулся азарт рыбака, заиграли дедовские гены.
Вовкин дед был знатным рыбаком. Ещё до революции часто водил на хорошие рыбные места приезжавших отдыхать в посёлок Лесной богатых купцов и заезжих городских чиновников. Любил дед порыбачить в свободное от работы время, вот и внук его видно в деда пошёл, тоже стал заядлым рыбаком. Уважает таких великий бог морей и океанов Нептун, и посылает им щедрые дары.
По пальцу опять ударило, и под шлюпкой закрутилась, мелькая светлым брюхом, трещина на пару килограмм, а то и поболе, кто же их там, когда нибудь взвешивал, это же не благородная сёмга, которой можно и похвастаться. Ловко вытащив рыбину, рыбачок снял её с крючка и в тазу заплясали, словно обрадовавшись встрече, плоская камбала, сворачиваясь чуть ли не в трубку и головастая, пучеглазая, тугая трещина. Корюхи подхватили их танец и тоже пошли в пляс. Маленький помор, довольный своими успехами, снова с замиранием сердца, устремил свой взгляд в царство Нептуна.
А на дне уже гуляют, замирая на камнях и сливаясь с ними несколько крупных камбал, величиной чуть меньше Вовкиного таза с рыбой. Рыщут трещины, потерявшие вкусного червяка и дожидаясь новой порции.
И началась у девятилетнего пацанёнка увлекательная рыбалка, только снимай рыбу с крючка и успевай наживлять червей на крючок, какие там ракушки, некогда Вовке их разбивать, выдирать их внутренности.
Червяка порвал пополам, а то и целого, на крючок и в воду. Только успевай таскать трещёчку и камбалу, иногда попадается желтобрюхая навага, похожая на треску, но помельче трески.
Прошло всего полчаса, а уже почти полный таз рыбы наловил. Прошёл первый азарт рыбалки, и Вовка уже видя, как подходит к крючку не крупная рыба, просто отпугивает её большим свинцовым грузилом, дожидаясь рыбу покрупнее.
Вот между камней змеится, извиваясь, хищная зубатка, учуявшая наживку на крючке, и прямиком направляется к червяку. Мелкая навага и тресочка разбегается перед грозным хищником, чтобы не попасть ей на обед. Камбала приобрела цвет дна и замерла. Зубатка, сделав пару кругов вокруг крючка с манящей насадкой, подплывает к извивающемуся на крючке крупному червяку и широко раскрыв пасть, проглатывает морского червя. Потом разворачивается и спокойно уплывает в сторону.
Крючка как не бывало, только грузило сиротливо висит в полуметре от дна. Вытащив леску с грузилом, наш юный рыбачок с сожалением смотрит на откушенный поводок с лески, крючка как не бывало. Потом недолго думая, обрезает остаток поводка и цепляет стальной поводок с новым, большим крючком.
Цепляет крупного целого морского червя и очищенную ракушку на большой крючок и снова закидывает свою не хитрую снасть в сине море, надеясь на повторную поклёвку хитрой бестии.
Зубатка, которая спряталась под большой камень, сразу даёт о себе знать. Медленно выплывает из-под камня. Мускулистое тело её плавно изгибаясь струится по змеиному между камней и небольших листьев морской капусты. Длинный спинной плавник поднят и извивается в такт её длинному, пятнистому телу. С ходу, жадно хватает наживку, и тянет леску в сторону.
Наш рыбачёк не теряется, и подсекает грозного хищника. С трудом вытягивает попавшую на крючок, змеёй извивающуюся зубатину в шлюпку. Крупная зубатка, с устрашающей бульдожьей мордой и крупными, острыми зубами, скручиваясь в кольцо, словно пружина, бьётся на дне шлюпки. Крючок сильно впился ей в губу и теперь у Вовы большая проблема – как же отцепить зубастого хищника и не попасть пальцами на её острые зубы.
Он прекрасно помнил, как они в прошлое лето на карбасе с друзьями ловили у Малиновой горки треску. Тогда тоже попала большая зубатка, Витька Попов с Серёгой Деревцовым вдвоём затащили её в лодку. Вытащили крючок и та, долго билась на дне лодки, хищно разевая пасть, что и заинтересовало любопытного Витьку.
Тот, когда рыбина немного успокоилась, начал бросать в её пасть ракушки, зубатка с хрустом их крушила своими мощными зубищами, и они исчезали в её необъятном желудке.
Витьке это понравилось, и он так увлёкся этой игрой, что когда стал запихивать очередную ракушку, зазевался, и раздался такой крик, что наверно и рыба разбежалась под лодкой, а у бедного любителя природы оказался весь палец в крови. Здорово тогда прокусила Витькина подопечная зубатка ему палец, до сих пор у него шрам на том злосчастном пальце. Витька, правда, больше уже никогда не кормил этих морских «бульдогов».
Как бы там не было, а крючок вытаскивать надо, подумал Вовка, и когда немного успокоилось это зубастое чудище, он аккуратно придавил её сапогом и большим охотничьим ножом начал вытаскивать крючок. Когда он вытащил крючок, зубатка с силой отбросила Вовкину ногу и так стала прыгать по дну лодки, что наш рыбачёк с большого перепугу, залез с ногами на сиденье. Потом веслом отбросил зубатку в корму шлюпки. Та бешено извиваясь, разве что не рычала, колотила по дну шлюпки своим хвостом и, распылив всю свою злость, затихла под задним сиденьем, в тенёчке.
Вовка, глядя на затихшую зубатку, снова забросил удочку и, глядя на оживших обитателей морских пучин, начал ловить подошедшую, осмелевшую треску и ожившую камбалу.
Крупная камбала, не спеша, изгибаясь своим плоским, круглым телом, то затаившись на дне, то опять настойчиво продолжая движение в сторону извивающейся наживки на крючке, упорно приближается. Потом замерев на месте, резко взмывает вверх и по пальцу опять раздаётся дробь, то заглатывает червяка голодная камбала.
Вовка с напряжением и упорством тянет сопротивляющуюся рыбину в шлюпку. Та, сверкая на солнце своим огромным, плоским брюхом, кругами приближается к борту шлюпки. И, моментально оказавшись в руках разгорячённого азартом рыбачка, тут же присоединяется к своим подружкам в тазу. Так незаметно Вова заполнил рыбой почти оба таза.
С очередным забросом, он вытащил здоровенного, головастого, с огромной колючей пастью керчака, похожего на азовского бычка, только ещё страшнее и безобразнее. Ну, а раз начали брать эти безобразные и ненужные рыбы, то надо перебираться на другое место, иначе они не отстанут.
Вова выбросил обратно в море головастого, бесполезного для еды керчака, вытащил якорь и начал уже перебираться на другое место.
Но тут на берегу появился наш, забытый на время, матрос. На кукане у него, поблёскивая на солнце, висели две здоровых сёмжины. Он, весело помахивая спиннингом и попыхивая Беломором, стал звать Вову, понравившегося ему любопытного рыбачка за время работы на Соколе, положив на камни свою добычу.
Вова направился к нему и быстро причалил к берегу. Дядя Володя увидев улов молодого рыбачка, похвалил его.
- Да, тёзка ты молодец! Целых два таза наловил, Вот тётя Варя обрадуется. Будет сегодня у нас на обед великолепная тройная уха. И корюшки нажарит на всю команду. А у меня вот только парочка сёмжин попала.
Вовка, довольный похвалой друга, засиял как солнышко и тоже похвалил матроса.
-Дядя Володя, Вы тоже молодец, вон каких здоровых сёмжин выловили! Их засолить, так будет такая вкуснятина, пальчики оближешь!
Матрос, улыбаясь, загрузил свою добычу в шлюпку, сел на вёсла и направился к боту, мирно стоявшему на рейде, рассказывая о своей рыбалке. А Вова, разглядывая семжин, рассказывал, как он вытащил зубатку и сам справился с ней, как таскал камбалу и треску своей удочкой, и как ему испортил всю рыбалку попавший на крючок здоровенный керчак.
Берег медленно удалялся, скрывая свои не разгаданные тайны дикой, северной природы. Солнце припекало в зените. Тёплый воздух над морем словно застыл, ни ветерка над водой, ни тучки на небе. Небеса растворились в лазури. Сокол, упёршись мачтой в небо, гордо стоял посреди бухты в ожидании удачливых рыбаков.
Вова ещё не знал, что никогда в своей жизни он больше не увидит ни реки Педунихи, ни этой счастливой, спокойной бухты, ни этих красивейших мест в глухой тайге, спрятанных природой от посторонних глаз человека на далёком, бескрайнем севере.