Сон. Приснился он мне после Рождества, в ночь с седьмого на восьмое января.
Стою я среди улицы, а по левую сторону от меня сад густо заросший. В саду большие старые яблони, а возле изгороди кусты черной смородины, ветки усыпаны кисточками крупных спелых ягод. В глубине сада — дом, старый, деревянный, со следами синей краски на обшивке, крыша шатровая, крытая проржавевшей жестью. Изгородь вокруг сада тоже старая, завалившаяся, и дыра в ней заделана кусками проволоки, переплетенными между собой.
Рядом со мной две женщины: теткина сестра и Тамара Федоровна, до пенсии работавшая в техконторе. В руках у Тамары Федоровны голубое пластиковое ведерко. Они объяснили, что пришли собрать смородину, в один миг одна за другой перешагнули через низкое проволочное заграждение и пошли по тропинке к дому.
В следующий момент я увидела себя в доме перед мужчиной средних лет, он сидел на самодельном табурете, выкрашенном темной охрой. Мужчина был высокого роста, полный, слегка сутулился, и как обычно бывает у полных мужчин, верхний край пояса его брюк под выступающим животом заворачивался, и от этого была видна изнанка белого цвета. Почему- то именно это запомнилось мне очень отчетливо. Спокойное, интеллигентное лицо с крупными чертами, но при попытке разглядеть его лучше, перед моими глазами появлялась пелена и картинка менялась.
Потом я стояла за его спиной и смотрела, как он мастерит ящик, не то для рассады, не то ещё для чего... Меня очень интересовало то, что он делает. Достал охапку свежей, зеленой мяты на длинных стеблях, перерезал её пополам и поставил как букет в ящик. Затем стал подключать его в электросеть. На ладони у него лежала чёрная коробочка с кнопочками, что- то вроде пульта от телевизора (мобильного телефона я ещё тогда не видела). Стала спрашивать, что это такое, он отвечал на мои бестолковые вопросы тихим, спокойным голосом. Я не понимала его объяснений, но готова была слушать этот голос до конца жизни. Да, только этот голос никогда не обманет, не придаст, только ему могу довериться, только в нем моё утешение.
Дальше оказались на углу улицы. На мне был сарафанчик из ситца давно купленного, но ещё не пошитого. Мы стояли друг против друга. Я видела перед собой светлую рубашку, пуговицы которой слегка натягивались на животе. Было ощущение важности происходящего. Думала: «Он наверное сейчас сделает мне предложение, но что толку, ведь это только сон». Он медленно протянул к моей шее длинные, мягкие пальцы. На коже появилось ощущение тепла, идущего от его рук, и я уже готова была почувствовать прикосновение, но не почувствовала. Опустила глаза и увидела его ладонь, на которой лежала цепочка, не то из потемневшего серебра, не то из алюминия, помню, меня обеспокоило столь сомнительное украшение, непонятно, каким образом оказавшееся на моей шее. На цепочке был кулон из того же металла в виде цветка с камнем или куском стекла бордового цвета. Растерявшись, я стала оправдываться: «Не надо было мне это надевать?» Он рассеянно, совершенно отстранено ответил: «Нет- нет, оставь...»
Проснулась с ощущением тепла его тела, всё ещё звучал мягкий, бархатный голос, ощущение полного, безмятежного счастья переполняло меня.
Теперь я знала его, я знала, что он есть. Родилось твердое убеждение, что впереди меня ждет много нового, неизведанного, и надежда никогда не оставит меня.
_____________
«Ты в сновиденьях мне являлся...» Неужто я встречу его на самом деле? Я скучаю по нему, вспоминаю тепло его рук.
2000 год.