Гибрид Русалочки и Водяного

 

       В глубине огромного леса, почти в самом его центре находилось небольшое озерце, больше походившее на  болото с густой зеленой тиной, но украшенной     жёлтыми кувшинками и белыми лилиями, которые плавали по краям этого то ли озера, то ли болотца,  почти утыкаясь   листьями в его песчаные берега.


       И через всю   его буро-серую водную поверхность пролегали разного рода коряги, выглядевшие такими незамысловатыми фигурками, напоминающими лесных зверушек —    зайчиков, волков, лисичек, мишек...

        На одной из этих коряг периодически сиживало странное существо. Оно не напоминало водяную кикимору, а больше походило всё  же на русалку, потому что  конец  длинного   гибкого   тела   этого существа    венчал чешуйчатый рыбий хвост, которым она, эта  всё же русалка  периодически шевелила,  перекладывая его из стороны в сторону,   а своими нежными женскими ручками она то и дело   трогала  своё   лицо.    И  вот тут - то и случалась загвоздка.    Лицо русалки не было вовсе русалочьим, это была  голова  с лицом   водяного, по круглым щекам которого стекали крупные прозрачные   слезы, затекавшие   на  его   толстые  пухлые губы,  а русалка,   все так же сидя на той коряге в центре озера,   размазывала своими женским ручками эти   огромные  мокрые капли по лицу водяного и продолжала горько плакать.

       Она не понимала, кто же она такая на самом деле и от того плакала,   находясь в расстроенных чувствах.

         —  Вроде русалка, вот  ведь и длинный рыбий хвост,  покрытый,  как положено,    блестящей чешуей.  —   Она, посмотрев вниз на него, что б  убедиться,   что всё  так и есть, провела рукой по чешуйчатым бёдрам и снова,  ещё горче   прежнего  заплакала, её  маленькие изящные ручки коснулись женской груди с коричневыми сосочками, а потом снова уткнулись в почти рябое грубое лицо водяного,отчего русалка уже громко в голос зарыдала.   Как такое могло быть!!!

    Лягушки, сидящие на соседних корягах при звуках её  плача тут же встрепенувшись,  в унисон громко заквакали,   а прилетевшие из-за леса птицы, тоже услышавшие плач русалки,  громко от возмущения захлопали крыльями,  им не понятно было горе этого существа, сидящего посреди лесного водоема и размазывающего бесконечную мокроту по своему пухлому лицу,  отчего щёки  его  становились совсем рыхлыми, набухшими  от сырости, будто тонкая ветка-коряга, которая превратилась в пень и тоже от этого громко зарыдала ещё  пуще прежнего.

       В общем,  так и проходили день за днем, не понимающая русалка всё  так же периодически вылезала на поверхность болота озерца, чтобы посидеть на коряге и в удивлении поплакать и потрогать себя, ибо ничего не менялось, русалочий хвост оставался русалочьим рыбьим хвостом, женские ручки всё  так же скользили по её  гибкому стройному телу и всё  так же утыкались в безобразную голову водяного, потом его пухлые вывороченные губы ещё   больше выворачивались,  почти наизнанку, будто меха гармони,  и следом  раздавался резкий звук, напоминающий треск ломающегося дерева или  крик какой - то  птицы.   Это снова плакала русалка, плач которой переходил в рыдания и звук которого разносился далеко за пределы леса.

    Но однажды всё же что-то случилось, изменившее слегка ход событий,  на поверхности озера прямо рядом с сидящей русалкой и той корягой, на которой она сидела, зацепившись за неё  своим  длинным  рыбьим хвостом, появилась черепаха, вынырнув из водных глубин. Она вытащила из воды свою морщинистую мордочку с маленькими   карими глазами-бусинками, больше походя сейчас на крысу, а не на черепаху,   и  с грозным видом уставилась на плачущее существо  непонятного вида.

      Её  птичий рот,  напоминающий  орлиный  клюв,  этого водоплавающего с лапками,   покрытыми точь в точь такой же чешуей, как  и  русалочий хвост   рыдающего существа,   приоткрылся даже  от возмущения, когда она узнала истинную причину этих горьких  слез, всё   так же, уже не ручьями, а  водопадами стекающими по непонятному лицу русалки.

            —    О, боже!  —    Воскликнула черепаха и даже в изумлении всплеснула своими чешуйчатыми короткими с лапками с такими же короткими когтями.  —     Ну, вот чего так расстраиваться, устраивая мировую болотную трагедию?


        —    Вот скажи мне, Русалка,  —  обратилась черепаха к плачущему существу по имени её  матери,  —    кто был твой отец и кто была твоя мать? Что у тебя записано в твоих метриках о рождении?


         —   Вот именно!  —   Подтвердила она свои слова, глядя прямо в округлившиеся от удивления  глаза водяного. —    Что отцом твоим был Водяной, он мужчина, а матерью была Русалка, радуйся, что не Кикимора, а то совсем было бы худо, и она была  женщиной, а дети рождаются от любовного  союза женщины и мужчины и не всегда похожи на кого- то одного из своих родителей.

      —    Вот и тебе,  —  продолжила она, —   что-то досталось от твоего отца, в частности его голова, а что-то  —  от матери,  то тело, которое ты зачем-то постоянно трогаешь, чтобы убедиться, что ты  русалка, когда твоя голова с  лицом всегда будет головой и лицом  твоего отца   водяного, сколько ты не смотри на свой русалочий хвост и женские груди, ты похожа лицом на своего папаню!  Надо признаться весьма  уродливого представителя своего рода водяных, ну, что поделать, не с лица же  воду пить, зато как он любил твою мать-  Русалку!   Вон, так сильно, что даже ты родилась на этот свет в память их обоюдных чувств.

     Поняла, дурочка ты такая?  Дети всегда похожи на своих родителей и не всегда на кого-то одного.

      Круглыми глазами своего уродливого папани  русалка смотрела на черепаху и потихоньку начинала въезжать в смысл слов сказанных ею про то,  кем же она является на самом деле.


        Так просто на самом деле открывался этот ларчик с тайной, которая не давала покоя бедной русалке,  с тайной её  рождения, лежащей на поверхности того озерца- болотца, оказывается русалка была плодом любви такой же,  как она,  русалки и водяного, вот и всё, когда получился такой вот  гибрид.

         Молодая женщина с рыбьим хвостом и  с лицом своего отца с благодарностью смотрела на мудрую черепаху, из глаз её  больше не катились слезы, она только удивленно и одновременно радостно всплеснула своими хрупкими нежными ручками, поблагодарив мудрость черепахи и весело засмеялась.

      Теперь  уже от этих звуков,  её  громкого  радостного   смеха, а не плача и рыданий,  снова  повылезали отовсюду    лягушки,  опять  прилетели из соседних лесов птицы  для того,  чтобы порадоваться вместе с русалкой, почти заново родившейся, поквакать и пощебетать,   попрыгать и похлопать крыльями, когда кругом звонко и   радостно шелестели листья на деревьях,  переговариваясь между собой,   с громким шелестением   падали иголки с елей и сосен, не выдержавшие такой радости, а черепаха медленно плыла прочь,  потихоньку всё глубже    погружаясь в водную пучину, с чувством выполненного долга, “Не всем же быть такими мудрыми, как она” -   думала она про себя,  почти полностью  уже   исчезая   в серо-голубых водах,   в их глубинах,  оставляя за собой,  как и прежде    сидящую на коряге в центре озерца-болотца русалку с лицом водяного, но уже совсем в другом настроении.

19.05.2020 г
Марина Леванте