1.
Полуденное солнце освещало здание суда через огромное окно. Парик судьи, изрядно поеденный молью, выглядел при таком ярком свете довольно непрезентабельно. Но судью – стареющего афроамериканца с каменным лицом, это не смущало. Он стукнул своим молотком по столу и изрек: «Следующий!»
Со скамьи подсудимых поднялся молодой человек лет двадцати пяти в старомодных очках и со всклокоченной шевелюрой. Скрипучий голос клерка, сидящего за компьютером, произнес: «Ваше имя?»
- Уильям, сэр…
- Второе имя?
- Гейтс.
Судья заинтересованно поднял бровь:
-Вы не родственник…
Он кивнул в сторону мерцающей, виртуальной статуи Уильяма Генри Гейтса III-го, выполненной в натуральную величину. Она висела в воздухе рядом с материальной, бронзовой, очень старой статуей, изображающей Фемиду с завязанными глазами и весами в руке.
- Нет, сэр. Просто однофамилец. Какой отец по фамилии Гейтс, у которого родится мальчишка, упустит возможность назвать его Билл?
Зал возмущенно загудел.
- Не кощунствуйте и отвечайте кратко!
- Простите, сэр.
- Место и год рождения
- 28 ноября 2155 года, Цинциннати, штат Огайо, США.
- Это христианское летоисчисление?
- Да, сэр, мои родители были пресвитериане.
- Будьте добры, назовите год Вашего рождения по государственному летоисчислению. Мы ведем официальный протокол.
- 186 год со дня Пришествия Интернета.
-Хорошо. Вы знаете, в чем Вас обвиняют?
-Да, сэр. В том, что я написал книгу и разместил ее в Интернете.
Зал снова неодобрительно ахнул. Обвинитель – сухопарый англосакс средних лет, тоже в парике, вскочил со своего места:
- Отвратительная ложь, Ваша честь! Изобличающая безумие этого кощунника…
- Погодите, доктор Джонс. Это все, что вы можете сказать о себе, мистер Гейтс?
- Формально да. Но я бы хотел высказаться, чтобы люди поняли меня и мои поступки… Вы находитесь в плену нелепого суеверия…
- Вам будет предоставлено последнее слово, мистер Гейтс, а пока мы выслушаем официального обвинителя.
Обвинитель вышел к столу, над которым возвышался судья, и повернулся к залу.
- Моя речь будет краткой, досточтимые господа и дамы! Это не тот случай когда нужно долго доказывать виновность гражданина, припирать его фактами, вызывать свидетелей. Обвиняемый сам во всем признался, причем прямо сейчас, на ваших глазах. Его вина очевидна. Что перед нами, как не страшное оскорбление дорогой нашему сердцу святыни, которая вызывает благоговение у третьего поколения американцев, да и всех землян? Как он посмел нагло солгать, что он написал какую-то там книгу и загрузил ее в Интернет?! Ведь даже ученик начальной школы знает, что в Священный Интернет нельзя ничего загрузить! Из него можно только скачать!
Зал одобрительно зашумел.
- Если бы в Интернет что-либо загружалось, тогда бы он не был полнейшим собранием всех знаний, которые только существуют в мире. А он именно таков и об этом сказано даже в самом кратком катехизисе Церкви Всемирной Сети, предназначенном для детей!
И что значит: написал книгу? Все книги, которые только можно написать, уже написаны и находятся в Интернете, где их может почитать любой желающий, даже слабоумный кощунник, отступивший от святой веры! Да и кто он такой, чтобы писать книги?! Да, Гейтсом звали и нашего пророка, нашего святого, первосвященника Церкви Всемирной Сети, который преподнес нам «Дорогу в будущее»! Но даже он разве написал ее сам, по своему соизволению и капризу? Разве эти драгоценные письмена – просто фантазии человека, пусть и величайшего, святого? Нет, Священный Интернет вдохновлял его, когда его пальцы трогали клавиши…
- Какие же вы идиоты!
Обвиняемый вскочил на ноги, и покрасневшими от злости глазами вперился в своего обвинителя.
-Идиоты! По-другому вас и не назовешь! Да, Билл Гейтс сам написал эту книгу! Выдумал ее из головы! И загрузил в Интернет! Как и все другие книги, которые тоже загрузили в Интернет в конце ХХ века, когда еще люди не поклонялись ему как идолу! И сам Интернет изобрели люди! Как и компьютер, телефон, автомобиль и даже законы и судопроизводство! Изобрели! Вам не понять, что это такое! В вас давно уже исчез дух изобретательности!
Он осекся, как будто сказал, что-то лишне. Все, кто были в зале – и судья, и обвинитель, и присяжные, и конвойные, и зрители рухнули на колени с бледными от испуга лицами. Разом они повернулись в сторону виртуальной статуи Гейтса, словно замерцавшей еще ярче, и заголосили, глядя в пол:
-Дух изобретательности! О великий дух изобретательности! Прости этого безумца! Не наказывай нас! Не лишай нас развлекательных сайтов, электронной почты, службы погоды и прочих благ, которыми ты одариваешь нас, жалких грешников…
Живой, не виртуальный Билл Гейтс в отчаянье обхватил голову руками и сел на скамью.
2.
Моложавый старик в смешных очках, с горящими, живыми, умными глазами, оторвался от экрана и повернулся к своему помощнику.
- Как он смог?
-Что смог?
- Ну не книгу же написать! Таких полно среди диссидентов! Как он смог выучить язык программирования, взломать Интернет и загрузить туда свою книгу?
- Представления не имею. Всех, у кого выявляют заметные способности к информатике, мы еще детьми переводим в закрытые колледжи для элиты.
- Он точно не родственник?
-О нет, мы это проверили в первую очередь. Однофамилец.
- Ну и ну! Кое в чем он прав. От нас, действительно, уходит дух изобретательности. Все, что мы можем – поддерживать работу Интернета на уровне начала ХХI века…
-Вы преувеличиваете. И к тому же массы ведь довольны. У них есть игры, эротические ролики, сервисы погоды…
-Да-да! Не нужно мне пересказывать содержание моих же книг! Я еще недостаточно стар, чтоб забыть его… Официальная версия и состоит в том, что весь этот спектакль с религией всемирной Сети затеян ради самих же граждан… И как иначе! Легко ли осознавать, что такой же парнишка как ты или твой сосед и друг – гениальный программист или писатель и он создаст суперигру или суперкнигу и, может, заработает на этом миллиард? А ты будешь трястись от злости перед телевизором от того, что Господь Бог или стечение обстоятельств не наделили тебя такими же талантами от рождения! Демократия – это равенство! В нашем обществе нет ни умных, ни глупых, ни бедных, ни богатых, ни талантливых, ни бездарных. Все книги уже есть в Интернете, а если найдется тот, кто придумает новую, то он будет осужден как опасный преступник и безумец…
Старик задумался.
- Но ведь на таких безумцах и держится человеческая цивилизация. Без них невозможно даже поддерживать тот уровень технологий, который необходим для государства полного равенства. Мы нуждаемся в таких талантах и бунтарях. Из них состоит высшая каста нашего общества, которое только в умах этих болванчиков бескастовое.
Но выявлять их нам становится все труднее и труднее. Все больше ошибок. И чем больше таких вот, выпавших из сетей нашей системы воспитания, тем больше горделивых болванов в элите. И все ближе конец… Я это чувствую…
Что-то мы сделали не так... Не так…
Стрик отвернулся и пошел к дверям. Походка его была тверда. Биорганические протезы прекрасно фунционировали. Как и 23-е сердце, пересаженное ему полгода назад. Но все равно – по наклону головы, по мимике - было видно, что он стар. Очень стар. Возможно, он был самым старым человеком на Земле - двухсотлетний Билл Гейтс, так не похожий на миллионы своих изображений.
3.
- В чем-то они, возможно, и правы.
Билл оказался в камере рядом со стариком Блэком. Говорят, когда-то он преподавал философию к в колледже, пока не подался в диссиденты и его не выгнали взашей с работы. Возможно, поэтому все в подполье звали его Профессор. Его имени никто уже помнил, а он и не обижался на то, что к нему обращаются исключительно по прозвищу.
- Что Вы имеете в виду, Профессор?
- Был такой философ – Гегель. В современном Интернете есть упоминание о нем, но нет его трудов. Зачем гражданам самого счастливого в истории общества ломать голову над диалектическими триадами?
- Это что за хрень?
- Долго объяснять, малыш. Так вот он писал…
- Откуда Вам знать, Профессор? В Интернете же нет его трудов?
- Ну они были в старом Интернете, еще до Революции Равенства. И потом были книги. Помню, тогда я был постдоком, и читал его «Философию права». Она была старая, серая, с пятнами на обложке, шершавая…
- Я не понял, Профессор. Как она могла быть шершавой? Экран что ли треснул?
- Нет, это была не электронная книга. Она была... бумажная. Материальная, как тот кирпич. Таких давно уже нет. Наверное. Во всяком случае, я не видел лет 20. Но не в этом дело, малыш. Так вот, Гегель сказал: «все действительное разумно». Это значит, что в каждой лжи, в каждом суеверии, в каждой глупости есть доля истины, путь и искаженная.
- Даже в этом бреде про Священный Интернет, который никто не создал?
- Про это я и толкую. Понимаешь, они выступают за всеобщее равенство. Они создали общество такого равенства, где нет богатых и бедных, талантливых и бездарных, где все – одинаковые, усредненные и счастливые. Говорят, над ним возвышается элита, которая поддерживает существование Интернета – подлинного властителя этого общества, управляющего всем – от электрических сетей и поездов до форм досуга. Говорят, что эта элита наслаждается богатством, благами чудо-медицины, которая позволяет жить до 100, до 200 лет. Некоторые утверждают даже, что ее возглавляет двухсотлетний Билл Гейтс, тот самый, чьи портреты и статуи у нас повсюду…
Профессор сплюнул и закинул свою свесившуюся длинную, седую пядь наверх. Его собеседник, тоже Билл Гейтс, только молодой, ухмыльнулся.
- В двухсотлетнего Гейтса, я пожалуй, не верю, малыш. Но все остальное, думаю –правда. Элиты не может не быть. Только она зря считает, что она вне общества равенства, что она лучше, талантливее, умнее болванчиков из Интернет-кафе. Уровень потребления у нее выше, не спорю. Но сама она – такая же и полагаю, с годами приближается к среднему показателю интеллекта по всему обществу. Не удивлюсь, если у них возникают проблемы с обслуживанием Всемирной Сети…
Профессор помолчал и продолжил.
Это закономерно. Равенство, если только его установить, начинает распространяться и поглощать все специфичное, сложное, оригинальное. А теперь скажи мне: что является символом равенства?
- Не знаю, Профессор
- Это же просто! Механизм! Организм – это воплощенное неравенство. Мозг и сердце не равны, пальцам и ушам, потому что без одного жить нельзя, а без другого - можно. Механизм – воплощенное равенство поскольку все его части заменимы.
Высшей же формой механизма, машиной машин стал Интернет. И одновременно он стал символом нашего общества, его зеркалом, в котором оно осознает себя и поклоняется себе, любя себя даже в своей уродливости. Никакой другой религии, кроме культа Интернета, который оживляет дух изобретательности, дух Билла Гейтса, вселившийся в миллионы компьютеров, такое общество создать и не могло. Я не знаю, Гейтс управляет этим обществом или еще кто, но если он полагает, что это он придумал псевдорелигию Интернета, чтоб дурить миллионы болванов, то он сам не умнее их. Вера во всемудрый кибернетический разум была предопределена самими особенностями нашей цивилизации. С времени изобретения компьютеров уже раздавались голоса, что они – разумны. На самом деле, конечно, они были не более разумны, чем пылесосы и за 200 лет их усовершенствования в этом плане ничего не изменилось. Просто чем глупее становился человек в общей массе, чем меньше он мыслил, чем больше подчинялся шаблонам, социальным и культурным программам, тем охотнее он приписывал компьютерным программам способность мышления, узнавал себя в них, начинал верить в их разумность и всемогущество.
- Значит стратегия подполья неверна?
Юноша понизил голос до шепота, боясь, что их услышат.
- Да, неверна. Можешь говорить громче. Любой коп знает, что гнусные диссиденты хотят найти серверы, где записан Интернет и уничтожить это священное достояние всего человечества! За это нас так и ненавидят.
Неверна, это ясно как божий день! Я давно об этом толкую, но мне не верят. Даже если мы разрушим Сеть, это ничего не даст. Сам человек должен измениться изнутри.
- Эй, вы, двое! – дверь камеры распахнулась и в проеме появился охранник. – Кончайте трындеть! Сейчас по ютубу крутой баттл будет! Помешаете - ужина лишу!
Профессор откинулся к стене и закрыл глаза, пытаясь задремать.