Маргарита Каранова, Александр Каранов, мл. Прекрасное далёко. 2018 г. Изд. "Комс.правда"
Уметь говорить «нет»
Наконец-то после долгого перерыва я открыл свой «приключенческий» дневник. За это время случилось много событий. В день рождения мне подарили часы (очень хорошие), прекрасные лыжи и отличные книги. А перед этим подарили велосипед, да не простой, а такой, что лучше и не надо. Четырехскоростной, безупречной формы и вообще, – мечта. Как подарок его надо беречь как можно дольше.
Перехожу на учебный период 82-83-го года – это седьмой класс.
Началось всё с поступления в заочную Физико-математическую школу (ЗФМШ) при МФТИ (этот Московский Физико-технический институт в народе называют Физтехом). Если хорошо учиться в этой школе, можно поступить в любой вуз страны. Но поступить в неё может не каждый: нужен хороший уровень знаний физики и математики. Конечно, такого уровня у меня не было, т.к. тренировки съедали почти все время, и я наспех занимался школьными предметами. Но папа, зная мой интерес к физике и математике, одобрил мое желание поступить в ЗФМШ и взялся помочь подтянуть точные науки. Сам-то он ас и в физике, и в математике (в инженерном деле – само собой). На первых этапах он оказал мне необходимую помощь, увидев некоторые пробелы в знаниях, но я очень быстро стал справляться самостоятельно и к нему уже не обращался. Задачи решались легко и с большим удовольствием, экзамены в ЗФМШ сдал успешно и был принят. Я был горд и счастлив…
Но чего стоило вырваться на это поприще!
Прежде всего, я должен был окончательно осознать, что занятия спортом в объеме, требуемом в спортивной школе, для меня лишние: я не мечтаю о спортивной карьере, не хочу учиться в Институте физкультуры и быть тренером. Меня стала угнетать бессмысленная трата драгоценного личного времени. И это несмотря на то, что утренние тренировки все-таки отменили, а вечерние сократили до четырех часов – ежедневно, кроме воскресенья. Но ведь еще час на дорогу туда и обратно. Я уважал всех в нашей замечательной школе: талантливых тренеров, юных спортсменов – моих ровесников… Но я хотел быть на своем месте, а оно, я чувствовал, совсем другое. Совсем другие, неспортивные мечты, зарождались и зрели в моей голове: из мира физической культуры хотелось уйти в мир точных наук и идей… Большой спорт – это как самопожертвование. Готов ли я для него? Нет, такого призвания у меня нет – я чувствую это без сомнений. Я не боюсь трудностей и готов тратить все свои силы, если у меня есть большая мечта. Но серьезную трату сил я предпочел бы отдать иному. И этим иным мне виделась физика.
В то же время и я, и мои родители сочувствовали Алексею Алексеевичу Кривогину: он отчитывается за каждого спортсмена, ему нужен успех в работе. А тут получается: столько трудов вкладывал в человека, а он взял и бросил. Но моя жизнь – это моя жизнь. Я должен выбирать свою судьбу сам, я имею на это право, и нужно уметь говорить «нет», хотя иногда это совсем не легко. Алексей Алексеевич выбрал профессию тренера – никто ему не мешал, и мне тоже хочется самому выбрать то, к чему лежит мое сердце.
Мама и бабушка понимали меня и поддерживали мою решимость отказаться от спортивной школы. Папа, ригорист, упрямец, сопротивлялся дольше. Не помогали даже мои доводы о том, что мне надо думать о моей будущей профессии, о поступлении в институт, а для этого надо усиленно заниматься по профилирующим предметам. Его аргументы были совершенно беспочвенны, но он продолжал твердить:
– Я не верю тебе. Ты бросишь спорт, а сам, вместо учебы, будешь в свободное время валять дурака.
Бросить спортивную школу без разрешения отца, зная его характер, я не решался.
Однако наступил момент, когда я отчеканил отцу заранее сформулированную мною ключевую фразу:
– Папа! Я уже сформировался как личность, отвечаю за свои слова и знаю, что хочу! Я бросаю гимнастику!
Пробило!!! Отеся сдался.
Тренера мое решение не обрадовало; было заметно, что он расстроился…
– Что ж, очень жаль, – сказал он. – А ты хорошо подумал? Почему ты принял такое решение?
– У меня не хватает времени для основной учебы. Хочется заниматься основательно физикой, математикой, готовиться к поступлению в институт с физико-техническим уклоном.
– Это похвально.
Казалось, мы объяснились, и я свободен. Не тут-то было!
рис 38
О моем решении бросить гимнастику тут же узнала вся щукинская школа. Наверно, им позвонили из ДЮСШ и попросили отговорить меня. Восстало всё мое начальство: директор, завуч и даже наша классная, Раиса Евгеньевна.
– Если начал какое-то дело, надо доводить до конца, – пыталась убедить Раиса Евгеньевна.
– Не обязательно, – отвечал я. – Надо останавливаться, если увидел, что идешь не той дорогой.
В конце концов, пошли на компромисс: тренер и школьная администрация, все хором сказали, чтобы я проучился весь седьмой класс в ДЮСШе и поучаствовал в соревнованиях. После этого – свободен. Я дал согласие.
Так что я всё еще хожу на гимнастику без всяких послаблений; она до чертиков мешает мне заниматься любимыми делами. Недавно ездили на два соревнования. На первом я выступил не очень удачно, но на втором намного лучше и выполнил II разряд с результатом 102,1 балла. Это было, по-видимому, мое последнее выступление, потому что я, – может, даже именно завтра, – бросаю гимнастику. Атмосфера на тренировках ужасная. Все гимнасты нашей группы, включая Игоря и Костю, узнав о моем решении, изменили ко мне отношение, стали цепляться, ехидничать. Они и раньше дразнили меня «профессором», а теперь еще больше хорохорятся.
Когда брошу гимнастику, для меня начнется полноценная жизнь. В первую очередь она будет связана с занятиями по физике и математике. Но я все равно всегда буду любить спорт, болеть за наших спортсменов и радоваться их победам.
А насчёт умения говорить «нет» тоже не так просто… Некоторых, говоривших когда-то это «нет», потом мучили угрызения совести… Так что всё относительно в этом мире, и что хорошо в одном случае, не срабатывает в другом.
21 марта 1983 г.