Поэт не понимал,что в Италии есть режисер который не признаётт Катдафи.
Он не смотрел как по красивым пляжам ходят колдуньи Ажхабада и декоративные понты математиков интересуються секретами стоящими на коленях.
В куче навоза кипела кровь и мухи доставали из этих лужиц крови страшные купоны вечности.
И тогда любовь взяла за руку африканскую ночь в неестественных платьях сокральной жары.
И подошла к книге которую написал древний математик сношавшийся с Венерой храмо-Элитарного рицесива двойственности.
И эта книга выплестнула из себя агломераты на которых висели любовные тарелки Муамара.
И ежик забежал в огонь и оттуда страшно закричал и возле огня появилась женьщина с чемоданом в котором лежал жемчуг маленького катарсиса.
Она искала глазами офицера.
А поэт в это время стоял на балконе в Триполи с чашкой кофе в руках и вспоминал себя в детстве...
Маленькие ,черные кубики летали по пустыне,а в этих кубиках были маленькие дверьки за которыми сидели малюсенькие девушки с гитарами в руках.
И эти кубики с малюсенькими девушками летали по ливийской пустыне пока не увидели караван военных машин и мгновенно залетели в зрачек одному из офицеров курившего сигарету.
Поэт не заметил как эти кубики залетели в его зрачек и в его легких поселились иностранки играющие волшебную музыку.
А пустыня тем временем дежурила с автоматами в руках у шатра Муамара Каддафи.
Конец.г 22.