У нас в доме очень тонкие стены. Каждый раз, идя в ванну, я слышу, как соседи сверху спускают воду в сральнике или кто-то сбоку, по ту сторону стены, шуршит бумагой или чистит зубы. Я слышу всё это: разговоры, песни, ссоры, еблю, чиханье и кашель. Иногда я кричу:
– ЭЙ ТЫ, КОЗЁЛ!
Стучу по трубам, и всё вроде стихает, но только на пару минут, потом по новой. Такая жизнь. Муравейник.
Мне бы вот рассказ сочинить. И я усаживаюсь на диван, ставлю рядом пепельницу, закуриваю, а потом вода в чайнике закипает, и надо опять вставать. А я уже пару слов настучал, но до сего момента хотел заварить себе кофе. Чего уж, встаю, завариваю, потом опять сажусь, смотрю в экран компьютера и на эти буквы и всё – нить утеряна. И я уже не знаю к чему тут трава и солнышко, грязная посуда и кошачий лоток. Надо выдумывать, а мне не хочется.
Можно сходить в душ. Мне эта штука иногда помогает. Я даже не намыливаю свои причиндалы. Просто включаю воду, встаю под струю и закрываю глаза. Тёплая вода – это хорошо. Мне нравится стоять так и переключать бессвязные слайды в своей башке. Случается, извилины перемыкает, и эти слайды склеиваются во что-то последовательное, осмысленное. Чаще всего нет, но я не прекращаю попыток.
Вот позавчера стоял так, только не с закрытыми глазами. Вода льётся, всё отлично, я чищу зубы и сплевываю пену себе на ноги. И тут такое выкидываю: «Пена дней растекается по моим ступням и ускользает во тьме водостока». Даже проговорил это в слух. Прополоскал рот дважды, а потом вылез из ванны в расстроенных чувствах. Лучше бы слушал, как соседи спускают воду в сортире.
Спёкся, да. Не могу написать ничего дельного, хотя и припомнить не смогу, чего уже написал дельного. Отдельные фразы, может быть, пара-тройка абзацев, несколько стоящих диалогов, удачно расставленные запятые. Хотя нет, с запятыми у меня часто беда. Воспринимаю их на слух и часто промахиваюсь. Слуха у меня тоже нет. А мог бы стать музыкантом. К чёрту.
Неделька выдалась паршивой. Всё выглядывал в окно и хотел прогуляться, но люди заполонили всю округу. Поэтому хожу туда-сюда по линолеуму, считаю дырочки от окурков. Выбраться удаётся только ночью, чтобы покурки прикупить. Даже тогда встретится один или два алкаша, которые попытаются продавить твою сознательность, лишь бы ты им подкинул «сколько не жалко» на чинарик. Собак по району тоже развелось, но они мне особо не мешают. Рассказы вот только не пишутся и стихи, но с этим всегда беда. За рассказы и вправду обидно.
Я сажусь перед компьютером и снова смотрю. Там опять эти словечки: солнышко, трава, тру-ля-ля, тру-ля-ля. Надо бы закурить. В пачке осталось три сигареты. Снова придётся выходить из квартиры. Закуриваю. Женщина ходит туда-сюда по кухне. Достаёт кружку и включает чайник. Вода в чайнике начинает гудеть и булькать. Женщина берёт своё приспособление для курения. Сигарет она больше не курит. Вместо этого у неё какая-то пластмассовая трубочка с кнопкой и дыркой. Туда вставляются маленькие штучки похожие на окурки – спрессованный табак, только без примесей. Она беспокоится о своём здоровье. Я пытаюсь записать ещё пару слов, но выходит только тру-ля-ля, тру-ля-ля. Чайник закипает. Женщина начинает пыхтеть своей трубкой. Воняет эта дрянь грязными носками. Наверное, так пахнет безопасность. Я пытаюсь записать, выходит только тру-ля-ля.
Женщина кладёт чайный пакетик в кружку и заливает кипяток. Потом говорит:
– Когда-нибудь, когда ты станешь известным писателем, я всё им про тебя расскажу. Про то, что ты боишься прикосновений, сухожилий и резьбы по живому, что ванну принимаешь без мыла и боишься спать в тишине и про то, что правда твоя, лишь на половину правда, а пьёшь ты потому, что не выносишь самого себя, трусливого и трезвого.
– Ну, – говорю, – боюсь, это особо никого не заинтересует.
А на деле выходит только тру-ля-ля.
Я встаю и иду в сортир. Усаживаюсь. Надо бы подумать. Кто-то стучит в дверь, но не к нам. Соседи, что живут рядом. Я слышу разговоры. Мужчина и женщина. Потом смех. У меня дело никак не идёт, А ОНИ ВСЁ СМЕЮТСЯ СЕБЕ ЗА ДВЕРЬЮ. Если я чего-то и не перевариваю – так это счастья идиотов, необоснованного счастья. Дом наш полон идиотов. Вне дома их тоже полно. Я –один из них. Но несчастный.
Облегчиться тоже не удаётся, но больше всего меня беспокоит, что я не могу писать. А эти всё смеются и смеются. Потом дверь захлопывается, и всё вроде бы тихо. Я встаю и подтираюсь. Влажные салфетки закончились. Совсем непорядок. Такой способ весьма затратный, но эффективный. Сначала вытираешь жопу бумагой, начисто, а потом влажными салфетками, чтоб наверняка, потом ещё раз бумагой, чтоб было сухо. Я не мусульманин, да и лезть в ванну после каждой срачки не очень хочется, поэтому способ такой. И вот влажные салфетки закончились. И это уже ни в какие ворота.
Вообще, не стоит возвращаться к теме говна. Хотя, на говне треть нашей жизни и построена, может быть, даже на 2/3.
А в чём тогда вообще смысл?
Я тут накропал кое-что. Кажется, это было с неделю назад. Надо бы проверить.
На деле всё написанное тоже оказалось говном. Мне по ходу без говна никуда.
Напишу об этом рассказ.