Фантазии на тему М.А.Булгакова.
***********************************
ПРЕДИСЛОВИЕ.
Они стояли на плоской крыше музея искусств - огромного здания с колоннами на Воробьевых горах, которое напоминало Ершалаимский храм . Все были в черных плащах, расшитых пентаграммами и прочими оберегами. У всех, даже у рыжей статной девицы, сияли панцири и были шпаги.
- Какой роскошный город , как изменилась Москва!
- Да, мессир. Мы в восхищении вместе с вами .
- Надеюсь, обойдемся без лести. Говорите как есть ...
- Церквей поубавилось, нам на руку , мессир.
- Хватит через каждые два-три предложения произносить мой титул . Я сам знаю кто я, выучил давно . А вот здешние люди не знают . И не узнают еще долго , пока на них не обрушатся войны и другое страшное горе .
- Что может быть страшнее войн, мес... Ай-ай, простите , забылся...
- Только мрак разбуженной совести.
- Совесть это химера . Вековой страх , мешающих жить человечеству . Если оно станет свободным от страха...
- Интересная мысль. Вот этим и займемся. Только сперва нужно выяснить, так ли изменились эти люди по сравнению с 1913-м годом и всеми остальными народами . Особенно европейцами, не подозревающими, что их ждет и кого они породили...
Черные крылатые тени скользнули вниз. Милиционеру , что дежурил возле колонн, на мгновение показалось немыслимое. Шесть теней скользнуло по жарким гранитным плитам. Все - на могучих конях , в длинных хламидах с капюшонами. На секунду ему послышался женский голос: "Д а й я тебя поцелую !"
Постовой потер потные веки под козырьком шлема, поправил кирзового кобуру. Стояла жара, от который в воздухе прыгали прозрачные тени. Не то чертики , не то зайчики. Если последнее было нормально , не противоречило пролетарской совести, то вот первое ...
Постовой снова потер глаза. Хотелось пить . Он думал написать рапорт старшему наряда, хотя и могут засмеять, а то и отправить на медкомиссию. Однако был же приказ от товарища из ОГПУ, докладывать обо всем необычном.
Товарища звали Глеб Бокий и был он по должности начальником оперативного отдела . Сокрашенно " начоперод". Все же звучней, чем агент первого класса или начальник оперативного пункта...
ГЛАВА ПЕРВАЯ .
...Берлиоз с утра был не в духе. Советуя Ивану Бездомному прочесть о древних египетских богах Изиде, Озирисе; о Мардуке,который был неизвестно откуда; а также о неком Вицли Путцли, который покровительствовал ацтеков, но не смог одолеть конкистадоров, он лишь подогрел его интерес, а был Христос... тьфу, Иешуа?
- Пойми , эти легенды о непорочной деве кочуют из века в век, - не унимался председатель Моссолита.- Ну рожает девственница сына Бога, кому ж еще? Не моей же секретарше?
Его перекосило от воспоминаний Прошлая ночь показалась ему пошлой и корявой.
- Так этого Иешуа что , получается, не существовало?
- Точно ! - пухлые палец уперся в грудь Ивана и, казалось , прожег ее изнутри .
Он хотел возразить, что де тогда придется весь стих перекраивать, но Берлиоз уже был рядом с киоском, где маячил здоровенный черный кот:
- Товарищ продавец, прошу, стаканчик ситро, до краев не надо, - обратился он к дебелой девице в кружевном передние, которая критически смотрела на разноцветные стеклянные колбы и гоняла мух платком.
Мухи слетались на остатки сиропа, который она и не думала вытирать.
Услышав первые три слова, девица сменила гнев на милость и вежливо ответила:
- Конечно , товарищ, когда мне зальют... Осталась лишь абрикосовая теплая, будете?
Ивана точно затянула в окошко неведомая сила:
- Стоп,так не надо! У вас же я вижу в колбе, на донышке...
Светлые брови девушки сдвинулись как по команде:
- Вр-первых, товарищ , не стоп . Во -вторых , она тоже теплая на вас двоих не хватит. А в четвертых , котик просит...
В подтверждение черный зверь сипло мявкнул и пустил такой мощной зеленый свет из почти человечьих зрачков, что обоим стало не по себе .
- Какой жирный котяра, - сказал наконец Берлиоз. - Ладно, Уступил. Налейте абрикосовый.. потеплее!
Он слегка пихнул Ивана, который готовился сказать : я поэт Бездомным, я на вас в исполком буду...
- Мы кооператоры, - словно угадала, возвела голубые очи девица. - Жалоб, нареканий нет , выручку сдаем исправно...
Ей показалось, вдали уже мелькнула гимнастерка участкового.Или померещилось? Воздух был такой , густой как туман. Одним словом, жара. Июнь, 1929-й...
А кота уже не было! Он славно растворился в этом мареве,где обливаясь потом, спорили два чудака: один - полный и в очках, с портфелем и в галстуке на старорежимный манер. Второй в парусиновых брюках и футболке со значками.
У него было круглое симпатичное лицо. И девице хотелось, чтобы он за ней поухаживал. Именно поэтому она начинала сердиться, напуская свои чары, которым Иван не поддавался.
"Фотокарточку б такого, да воском... свечкой..." - разместилась она , когда появился ОН .
Собственно в нем не было ничего странного . Обычный иностранец, если судить по костюму и нашейному платку темного шелка, который сиял и переливался. И трость у него была под стать, черная и полированная, точно рояль; с белой рукоятью, которую он показал как бы невзначай. (На ней была голова не то птицы, не то собаки.) Но главное - его лицо ! Оно было...
Одним словом , лицом его сложно было назвать. Скорее маской, которая обтягивала скелет и смотрела на мир карим и зеленым глазом. Они терялись в складках пергаментной кожи, которая была тщательно промыта и распространяла целый букет ароматов.
И он с головой выдавал иностранца!
А еще поражали его твердые, точно каменные с виду манжеты, наверняка с алмазными запонками, такой же воротничок и руки. Они были белые, с желтизной. На них выделялись пальцы: тонкие как у пианиста с длинными, заточенными ногтями .
Как кошачьи когти...
Этот "предмет туалета" не особенно пришелся по душе продавщица Глаше. Она критически посмотрела на свои короткие ногти. Делать маникюр было дорого и не так давно - буржуазно. За это она была благодарна Советской власти . А то, понимаешь, одевайся в перья как курица, подводи глаза и ресницы, - чтобы милому нравиться, чтобы за муж взял? Но с наступлением "нэпа" имеет такие барышни стали давать фору, никуда не денешься. Пересадить бы их всех на Соловки, к чертовой матери !
Не успела она оглянуться как иностранец уже стоял возле чудаков. Отчетливо слышался его грассирующий голос : "...предмет вашего спора настолько интересен, позвольте присоединиться ... полюбопытствовать, вы атеисты?"
"Шпион наверное, - Глаша похвалила себя за бдительность, - развелось их столько ... Именно они этот чертов НЭП ввели, нашу партию и народ с толка сбили. Как бы сообщить куда надо? А органы -то , органы куда смотрят ?.."
А на лавочке уже происходил оживленный спор, когда точно из воздуха перед Глашей возник субъект в клетчатой кепке и пенсне с дужкой:
-Замечательнейшая сеньора, умираю от жажды... абрикосовой теплой налейте!
Не спрашивая, где "пожалуйста" , Глаше тут же и налила. Клетчатый пригубил, поморщился.
- И как такое пьют... И вы тоже, Замечательнейшая сеньора?
- Ну да, вместе со всеми , - поправила она кружева на переднике.
И тут же увидела перед собой серебряный с золотом сосуд, в котлом плескался нектар, а не какая-нибудь газировка!
Непослушные руки тут же приняли его в себя как и непослушные губы.
- Месье Коровьев к вашим услугам, - снял кепку новый знакомый, и она увидела, что пенсне было без стекол.
Глаза Коровьева зажглись разными цветами.
" Точно шпион, еще один ! - запоздало подумала Глаша, улетающая далеко , в иллюзии счастья .
Тем более что рядом с Коровьевым возник субъект с челкой и квадратными усиками. У него были пронзительно-голубые глаза, которые Глаша обожала, и нескладная фигура, облаченная в полуспортивный легкий костюм. Пиджак он, впрочем, держал на руках, демонстрируя рубашку с пестрый цветастой вышивкой на мокром от пота воротнике.
- Позвольте, мы ушли от предмета нашего спора, - продолжил месье Воланд на лавочке. - Если во всем придерживаться евангельским текстам, это будет История в изложении секретарши Моссолита.Вы согласны?
Берлиоз болезненно сжался.
- Вот почему я говорю коллеге, чтобы он читал больше, про Мордука и других богов...
- То есть вы не отрицаете их могущества?
Берлиоза такой поворот смутил еще больше. Он лишь задержал Ивана, который готовился налететь как паровоз на зазнавшегося иностранца.
- Товарищ Ленин сказал учиться, учиться, учиться... - неуклюже возразил он.
- И добавил: коммунизму, - левая бровь иностранца изогнулась и стала как подкова.
Глаз под ней поменял форму и цвет: стал из зеленого синим. А второй вообще закрыла черная пленка.
"Шпион, - подумал Берлиоз, надо звонить в "тройку", пусть ведут и забирают.Но как отлучиться? Мгновенно просечет, и сообщники срисуют. Значит придется сегодня все отменить с секретаршей после и с "Грибоедовым" до. Будем вести его с Иваном, в ресторане через Михалыча... незаметно шепнуть..."
Берлиоз еще с осени 1919-го сотрудничал с ЧК и из обычного секретного сотрудника вырос до внутреннего разведчика ОГПУ, уже готовился в оперативные сотрудники без звания . А Михалыч был швейцар в известном ресторане, который к пак был с ним на оперативной связи как и множество других подчиненных сексотов.
Хотя в Моссолите от органов был еще один куратор, Латунский, они были обязаны проверять и следить друг за другом. Тем более, по слухам, тот давно разрабатывался как подозреваемый в сотрудничестве с царской охранкой. Но доказать пока не удавалось. Приходилось делать хорошую мину при плохой игре и отвечать на его колкости в виде критики его , Берлиоза, статей и рассказов, в том же издании Мослита.
В следующий момент он увидел красивый заграничный паспорт со знакомым штампом пограничной охраны ОГПУ среди множества печатей . С фото смотрело знаковое лицо иностранца. На остальные делали он не обратил внимание , да и было зачем ?
- Профессор Воланд, консультант по черной магии и чертовщине... Можете звонить, я подожду. Мне знаете ли спешить некуда, а ваши коллеги все подтвердят.
"Свои проверяют, вот мерзавцы. Особый отдел подключили..." - едва не выдал себя Берлиоз.
- Коллеги, литераторы?
- И они тоже. Вас удивляет?..
- Нисколько , - легко парировал такой наглый прием Берлиоз, отметив , однако , что если проверяют не свои, значит у своих - явная утечка. Кому -то надо врезать по мозгам...
Глаза Ивана Бездомного тем временем еще больше расширялись. Он уже начинал кое-что проверять. И внезапные отлучки, и такие же волосы Берлиоза; и то как он умело переводил разговор на темы и закрывал рукой документы на столе , если не успевал их перевернуть.
Но тут его из состояния равновесия вывело признание профессора. Он видите лично присутствовал в дворце прокуратура Иудеи, когда тот в саду, мучаюсь головой, решал судьбу сына Бога, которого не могло быть...
Он уже собрался брякнуть "а вы давно были в сумасшедшем доме?", когда пухлая длань Берлиоза вернула его в прежнее, глупое состояние .
А спор тем временем ушел далеко от темы , вместе с тем , никуда не отдаляясь. Напротив , он притягивает ее к а к магнит.
- Так что де, вы полагаете, что Бога не существует?
- Не полагаю, знаю. Какой Бог ?! Наука проникла во все тайны... клетку растения, клетку человека начали изучать. Разряд электричества... - чуть не взорвался Иван, но его снова изящно успокоили.
- Браво, браво! - консультант начертил тростью круг и поместил в него треугольники. Один - углом наверх, другой...
Берлиоз затаился дыхание и что -то прошептал.
- Мне видится, милейший товарищ Берлиоз, не все так однозначно, - снова поменял цвет глаза Воланд и открыл тот , что прикрыл пленкой.
-Действительно, вы правы. Существуют скрытые силы человека, гипноз...
- О, да! Вы сейчас скажите, что владеете.
Берлиоз едва не выдал свои планы:
- Признаться честно , только чуть -чуть . Однако имею таких знаеомых... Хотите сведу вас ? Оглянуться не успеете...
Он весьма натурально изобразил транс. Так что Иван отодвинулся и почувствовал испарину из ушей.
А Воланд противу всех ожиданий засмеялся. Не оглушительно - напротив, тихо. И это еще больше Насторожило Берлиоза, если не сказать больше .
- Можно вашу визитку, профессор?
- Пожалуйте, - твердая лощеная карточка с готической латинской "W" тут же перекочевала в карман толстовки
Видя такое дело, Иван забыл про мат о прочее обострение. Он теперь угадывал желания Берлиоза. И тот явно что -то желал...
- Мне отлучиться надо, - Иван выразительно хлопнул по карману , затем извлек оттуда пустую пачку. - Курево...
Он уже спиной ощутил одобрение Берлиоза и интерес Воланда или как там его на самом деле или еще. Интерес пробивался сквозь насмешку все сильнее. Впрочем насмешка не мешала ему . Она не была обидной , скорее дружеской забавой.
"А он, этот профессор, даже для шпиона не так уж прост..." - отметил про себя парень , ища глазами высокую зеленую будку. Он уже обдумал что будет говорить, когда его подключат к "куда следует", когда увидел двоих. Давнишнего субъекта в кепке и молодого человека, который так понравился Глаше - исключительно глазами.
Они обменивались замечаниями и разом уставились на него .
- Какие курите , товарищ? - огорошил Коровьев , который не успел представится, но держал в руке раскрытый портсигар почти белого серебра .
Из него плотными рядами выглядывает папиросы разных марок, и три той самой , которую предпочитал Иван.
- Спасибо, я с этой минуты завязываю... Все, - рубанул по воздуху Иван. - Легкие, говорят, зеленые становятся.
И для убедительности кашлянул.
Молодые люди рассмеялись. Коровьев тут же захлопнул портсигар, на крышке которого оказалась монограмма "К" и голова пуделя из черного камня в золотой оправе.
"Шпионы или урки? - подумал парень, напрягаясь. - Пенсне без стекол, а портсигар видать ворованный. Сигареты тоже спер... по очереди..."
- Пить хотим? - в руке клетчатого точно из воздуха возникла фляги с такой же монограммой и рисунком.
- Не хотим , ни пить , ни есть , -сощурился Иван , - ни спать...
Одновременно он подумал , не сказал ли что-нибудь личное ? Не выдал себя?
Так как молодые люди молчали и одобрительно улыбались, он снова засеменил вперед. Марево становилось все гуще, голову распирало как чайник на плитке. Шум листвы на тополях, хотя ветра не было , резал ухо. К нему добавлялись шаги, будто шел не он - шли по нему . В следующий момент он оказался недалеко от лавочки. Миша, громко сморкаясь и чавкала, обсуждал с профессором какие -то шесть доказательств Канта, которые едва не убили последнего. Ивана они точно не убили, хотя оставалась немного : Миша Берлиоз советовал ему весьма настойчиво познакомится с ними - еще до Мардука и Вицли Путцли...
А на его пути вновь стояли эти два субъекта и улыбались. Причем Коровьев - весьма дружелюбно, а молодой человек с челкой и квадратными усиками - не то , чтобы холодно, но весьма с претензией.
- Бывал я на лекции одного известного психолога и терапевта, признанного в Австрии, милейшего господина Фрейда. И он рассказал , что если человек наметил сделать важное дело , которое расстраивается по пустяка, оно не такое важное. Даже можно сказать ошибочное, - разразился длиннейшей тирадой Коровьев.
Голубые глаза того, что с челкой, вспыхнули как две лампочки.
"Гипнотизеры!" - сделал окончательный вывод-факт Иван, напрягая всю свою волю, чтобы не поддаться злодейским чарам.
Кто еще донесет чекистам о такой опасности?
-Мы совсем не опасны...
***
Тем временем Глаша непослушными пальцами заперла киоск на ключ и спешила туда, где, казалось, кончалось марево . Где за линией серебристых тополей мелькали силуеты людей, спешил трамвай, высекла искры из проводов. Там жизнь кипела, не останавливаясь , не замирая как здесь .
В голове веником неслась мысль, а что если те, страшные , следят? Плечам становилось зябко, голова проваливалась. Она уже давно не ощущала ног . Сперва будто налитые чугуном они тянули к земле. Теперь - существовали отдельно.
Это становилось невыносимо.
" Чего так мучиться? - говорил с ней чужой ласковый голос , то ли иностранца, то ли Коровьева. - Вы так молоды и красивы. Выходите за муж за рыцаря или за корсара! Они сделают вас богатой и знаменитой . А лучше - сразу за обоих...крутите им мозги..."
Но Глаша была советской девушкой и комсомолкой, хоть и с недостатками и явными политическими пробелами, которые толкали ее к стану врагов Советской власти и Советского народа. Выходить за муж, чтобы крутить мозги, да еще за обоих явных кассовых врагов она не желала. И даже откровенно говоря боялась. А сил и опыта перековать врагов в друзей у нее покуда не было .
Впрочем как и у Аннушка, другой советской девушки и комсомолки, которая уже купила подсолнечное масло и неумолима приближалась к точке развязки - с другого места...
***
-Фогот, зачем вы не настоял, что курить модно? Тот же герр Фрейд курит и считает сигары фаллическим символом, -спросил молодой человек по имени Адольф у Коровьева.
Они оба смотрели в спину Ивана, которая взмокла от пота . Он месил руками и ногами воздух, удаляясь на пять сантиметров в минуту . Слышно было задавленное дыхание парня .
- Потому и не настоял, Вервольф, что он сейчас упадет, - отвечал тот.
У него в провалах пенсне тут же засияли ярким голубым огнем магические стекла. Они позволяли видеть человека изнутри , проникать в его органы и лечить их .
Лишь одно они не могли : сделать человека здоровым против его воли. И - больным тоже .
Кулаки Адольфа-Вервольфа сжались:
- Войны - наше естественное состояние ! Не воюя человечество становится таким же мягким и рыхлый как эти русские свиньи!
Глаза Коровьева блеснули и стали серыми:
- Только не надо так громко!
- Напрасно , мой друг , я понизил звук по радиусу - можно орать, дальше нас будет только шепот...
Собеседник пожал клетчатыми плечами:
- По сути верно , но вы слишком кровожадны.
Усики Адольфа задрожали, глаза метнули искры:
- Вас тоже святым не назовешь! Кровавый пират , капер, на службе британской короны ! Сколько испанских галер вы захватили?
- На мой век хватило...
Адольф тряхнул челкой :
- Вот и я о том же. Сколько при этом вы убили испанцев или продали в рабство из числа команд, стражи и рабов, занятых на веслах...
- Вервольф, прошу прекратить...
Адольф махнул рукой:
- Что ж, если вы просите... Однако , умение проливать кровь это оздоровление человечества. ОНО оценит таких благодетелей.
Иван продолжал идти, теряя силы ии напрягая волю . Он представлял себя в топке паровоза как Сергей Лазо, на месте других героев и временно почувствовал себя ими . И произошло чудо. Онемевшими члены будто обожгло изнутри . Он стал двигаться быстрей и быстрей . Прошел половину пути, приблизился к ватой ограде , за которой начинались булыжники мостовой и рельсы, которые вспыхивали как доспехи на солнце.
Регулировщик в белом шлеме уже дал отмашку жезлом и переключил семафор нна зеленую надпись "переход". Люди переходили ему навстречу и почему -то раздавались в разные стороны , не заходя в парк.
Впереди шла рослая деваха с пузатой бутылью, заткнутой небрежно бумагой или тряпицей. Шла она в явных мыслях, которые уступали место расстроенным чувствам, в коих были поцелуи и сопротивление более настырным знакам внимания . Внезапно ее подбросила невидимая сила. Бутылка качнулась , затычку вынесло из горлышка.
Золотая струя плеснула из горлышка. Вместо того , чтобы попасть на ситцевое платье с веселым узором, оно застыло в воздухе продолговатой змеей, от свечи ваять на солнце не то каплями, не то чешуей. Затем произошло необъяснимое. Душистая золотая змея, пахнущая семенами подсолнуха, встрепенулся и вытянула к рельсам свою голову . Так и обрушилась со всего маха на блестящие ярким металлом полосы, свернувшись на камнях и рельсах темной безобразной массой.
Деваха заехала, запричитала о своей косорукости, что выглядело нелепо на фоне ее красной ее косынки и комсомольского значка.
Проходящая мимо старушка перекрестила ее:
- На богомолье тебе надо, свечку поставить...
- Каку свечку, - заревела та, - я ж комсомолка?!
- Господь любит и всех прощает. И комсомольцев, и партийных...
- Гражданочка, отставить религиозное мракобесие! А не то привлеку - Революционная законность позволяет...
Иван так и остался с разинутым ртом у самого выхода , забыв по все на свете. "Гипноз... консультант... черная магия ... психоз..." - вертелось у него в голове как у Германа, повторявшего другое, по смыслу сходное: "тройка, семерка, туз". Даже когда старушенция ушла он продолжал стоять .
Из ступора его вывел давнишний черный кот . Тот возник из воздуха, потерся о колено и, замурлыкав , произнес:
- Не говори о Вицли Путцли с теми , кому будешь звонить. И не звони лучше , все равно не поможет .
***
На Патриарши пруды , на всю Москву опускались сумерки. Воздух становился лиловым, все дышало влагой. "Боже, - неслось в голове Берлиоза, - я навечно прирос к этой скамейке. Где все, где Иван ? Наверняка его захватили сообщники подопечного, что же делать?"
Он хотел добавить про себя , что если Иван настоящий советский человек, с ним ничего не случится. Ему стало не по себе ...
В голове мелькали расстревоженые образы: тот , кого называли Пилат, сидел на резной скамье и допрашивал избитого Христа. Прокуратур Иудеи был молодой человек; зря его постоянном изображают зрелым мужем или седым старцем. И у него была красавица -жена ; она просила не казнить пророка, которого называли сыном Бога. "Кто он , сумасшедший, лекарь или искусный шпион?" - поделился с ней сокровенным Пилат. "Он посланник... Его родила не богиня, земная женщина, как родила другая жена от Зевса могучего Геракла... Геркулеса... - отвечала ему Клавдия Пресцилла. - Отпусти его . Ты же хочешь поквитаться с первосвященником?" "О, да..."
Это была давнишняя мечта, о садить наглого Анну и хитрого , расчетливого Каифу. Оба были для него как колючки в паху, как тернии в подстилке. О, боги , кто породил этот народ и его вождей?!
Пилат давно сомневался в силе римских богов. Как и большинство римской знати прирос к греческим. Но и они слабо помогали. Риму требовалась новая вера.
Император - да хранят его имя боги ! - Тиберий (сын Зевса и земной женщины) поручил своим наместникам и лазутчикам выяснить какое из всех известных учений подходит для империи. Пусть да д е так : для плебса пусть остаются боги очага и земледелия; для войнов - двуликий Янус; для патрициев - избранная вера, скрытая от черни.
Прокураторы и префекты принялись слать гонцов с секретными папирусами. Позже пришло время посольств. Из всех , кто пришелся по душе императору , оказались лишь жрецы Египта и раввины Иудеи.Если первые подробно описывали космогонию, где борьба с гигантским змеем хаоса была не борьба, а жизнь, не позволяющая захиреть и сойти с ума, то вторые предлагали то же без пышных дорогих обрядов и ставя непременное условие: око за око и субботний день . Правда только иудей мог быть допущен в царство Яхве и Саваофа; и только через обрезание крайней плоти.
И это последнее условие особенно не нравилось императору и патрициям. Его бы хорошо применить к непокорным народам, оставив им лишь один день безделья и Вечный ужас обрезания. А также - такой способ наказания для тех же непокорных...
Так было задумано. Но появился ОН. С виду - пыльный бродяга с котомкой, он увлек многих.
Так доносили, и Пилат начал понимать - доносили правильно.
Рука с массивными перстнями сжала резной подлокотник:
- Ты подбивал чернь разрушить Ершалаимский храм ?
Уже прозвучал вопрос об имени , которое вызвало недоумение; уже было записано, что в город новоявленный пророк вошел через "игольное ушко" и использовал сравнение с вытянутой аркой ворот (чтобы проходили верблюды) как символ добродетели, которые приведут в рай. Что главные укладываются всего в десять заповедей... И если - возлюби ближнего своего как самого себя - нравилась прокуратору; как и - не укради и не лжесвидетельствуй, - то - не возвелай жены ближнего своего вызывала еще большую боль в висках... А дурная заповедь (как еще назвать?) "прощайте врагов ваших , благословляйте проклинающих вас" вызывала острое желание быстрей закончить следствие...
- Скажи, бродяга , ты слышал мой вопрос ? - тихонько разжал он пальцы.
Пророк стоял не так далеко. Удушливый запах розового масла тут был бессилен. Прокуратор ощущал запах немытого тела. Но он не ощущал тошноты. Запах казался кислым, но и приятным , без гнили. Как и глаза Иешуа. Обведенные кругами усталости и подтеками крови, они не выражали ничего ужасного. Ни страха, ни насмешки в них не читалось. Только сочувствие и невероятный свет , от которого становилось легче и хотелось все устроить по новому.
Вот только эта головная боль , о, боги ! За что вы так гневаетесь...
АНОНС****************************
ГЛАВА ВТОРАЯ .
С той м минуты как пророк изрек "ты сказал"... Рука с массивными перстнями сжала резной подлокотник:
- Ты подбивал чернь разрушить Ершалаимский храм ?
Уже прозвучал вопрос об имени , которое вызвало недоумение; уже было записано, что в город новоявленный пророк вошел через "игольное ушко" и использовал сравнение с вытянутой аркой ворот (чтобы проходили верблюды) как символ добродетели, которые приведут в рай. Что главные укладываются всего в десять заповедей... И если - возлюби ближнего своего как самого себя - нравилась прокуратору; как и - не укради и не лжесвидетельствуй, - то - не возжелай жены ближнего своего вызывала еще большую боль в висках... А дурная заповедь (как еще назвать?) "прощайте врагов ваших , благословляйте проклинающих вас" вызывала острое желание быстрей закончить следствие...
- Скажи, бродяга , ты слышал мой вопрос ? - тихонько разжал он пальцы.
Пророк стоял не так далеко. Удушливый запах розового масла тут был бессилен. Прокуратор ощущал запах немытого тела. Но он не ощущал тошноты. Запах казался кислым, но и приятным , без гнили. Как и глаза Иешуа. Обведенные кругами усталости и подтеками крови, они не выражали ничего ужасного. Ни страха, ни насмешки в них не читалось. Только сочувствие и невероятный свет , от которого становилось легче и хотелось все устроить по новому.
Вот только эта головная боль , о, боги ! За что вы так гневаетесь...
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ. ********************. .