В старших классах я занимался пулевой стрельбой. В стрелковом клубе тренировки с винтовкой казались изнурительными. Особенно из положения «сидя с колена». Надо попробовать, чтобы понять. Часто необходимые навыки отрабатывались в учебном классе «всухую», то есть без реальной стрельбы. Переживал, не получится ли какая-нибудь асимметрия в плечах. От этого спорта пострадало моё зрение.
Успехи в пулевой стрельбе были так себе. Зачислением в команду на республиканские юношеские соревнования гордился. С членами команды я был мало знаком - встречались в клубе на тренировках да и только. Подавляющее время тренировки было посвящено отработке стрельбы из положения «лёжа». Мы подолгу неподвижно лежали в учебном классе в плотных куртках на специальных ковриках, целясь через прицел винтовки. Нередко вместе с винтовочниками тренировались и пистолетчики. Помню, что забавляла весьма приличная длина спортивного пистолета. Иногда напряжение и тишину в учебном классе разрушала меткая шутка того или иного стрелка. Так и выцеливали шутку за шуткой пока тренер не оборвет.
Поездка на соревнования не задалась с самого начала. Наши спортивные руководители что-то напутали с документами. В результате чего команду, приехавшую на стрельбище, не допустили к соревнованиям. Тренер – высокий худощавый блондин,
временно опекавший нас,пока мы присматривались к колхозным полям, скрылся из виду.
Так как обратные билеты на поезд домой были взяты заранее, а члены команды на несколько дней, вдруг, оказались предоставленными сами себе, я, оповестив своих ребят, поехал к бабушке и дедушке, проживающим на окраине Алма-Аты. Мама - алма-атинка. Вся моя родня по её линии проживает, в основном, в южной столице Казахстана и её окрестностях. Повезло с оказией: автобус "от спорта" довез до центра Алма-Аты.
Пролетело несколько волшебных денечков. Я вернулся на стрельбище к ребятам. Они сказали, что недавно тренер с лиловыми губами приезжал на мотороллере, которым управляла незнакомая женщина.
Ещё несколько слов по запавшему в душу эпизоду. После такого бесславного участия в соревнованиях, мы оказались на привокзальной площади Алма-Аты –города моего детства. Под голубым небом, что даже выше пирамидальных тополей, и местным солнцем в полдень шумно: наверное, из-за близости Средней Азии. Она, как мне кажется, за горами, теснящими город.
До отправления поезда около часа. Тренера не видать. Спортсмены разбрелись кто куда, чтобы прикупить продуктов на полтора дня – так долго нам ехать! В компактном торговом заведении наших трое. Магазинчик небольшой, можно сказать "однокомнатный" квадратной конфигурации, но с неиссякаемым потоком покупателей. Тем не менее, персонал переговаривается между собой поверх голов покупателей.
Немного погодя, вдруг, одна из двух продавщиц громко объявила, что магазин закрывается на обед. Покупатели как-то безропотно – видать время такое было, дисциплинированно схлынули, словно их и не было. В "квадрате" у витрин остались только мы: двое у кассы одного отдела и один у кассы другого. Отстояв очередь, но ничего не успев купить, мы не хотели выходить из магазина с пустыми руками. Мне показалось, что продавщица не восприняла нас серьёзно. Женщина отвлеклась на разговор с напарницей. Когда она, наконец, подозрительно осмотрела витрину и уверенно выпалила, что на витрине только что была пачка сахара - рафинада, мы всё отрицали. Как только, третий из нас отоварился, поспешили на выход.
- А могла и милиционера вызвать! - думал я, когда из пестрого людского потока подошёл ко мне загорелый, усталый, но широко улыбающийся дядя Павел - мамин брат. Пока он меня провожал, его запылённый Зил-130 стоял где-то в переулке – набирал градус под буйным южным солнцем. Дядька мой, прощаясь, напоследок отвалил племяшу две полновесных советских трёшки.
- Целое состояние!
Это была, как оказалось, последняя наша встреча. Не водитель я, но эту марку автомобиля, связанную с улыбчивым родственником, хорошо помню. А ещё - чешскую «Татру», хотя дядьку за рулём этой иномарки не помню.
Наконец, нагретый поезд «отошел от причала». Ехали долго по показавшейся особенно скучной после Алма-Аты степи. Домой добрались без приключений глубокой ночью.
Через 45 лет, перебирая остатки памяти, я вспоминаю бабушкин яблоневый сад, высокие и толстые в два обхвата то ли пирамидальные, то ли ташкентские тополя вдоль дороги, дарящие тень усталому путнику, плантации кукурузы и подсолнечника напротив дома,с которыми в конце лета неизменно расправлялись комбайны. Зацементированный двор с беспокойными курами, устремлёнными к, то и дело, падающим с урючины ягодам и высокая пачка сахара дополняют мои воспоминания.
- Славно постреляли?!