- Алло! Мама, ты одна?.. Как что?.. Папа надеюсь на работе?.. Вот и славненько. Мне нужно сначала с тобой переговорить, чтобы потом папочку травмировать. Да, ничего не случилось… Пока, по крайней мере… Всё, я уже подхожу.
Виктория не придала большого значения звонку дочери, и сидя перед раскрытым ноутбуком спокойно занималась своими делами. Увлёкшись, не сразу заметила, как вошла Мила.
- Привет, ма! – буднично поприветствовала она её, поцеловав в щёку: - Ты как всегда при деле. «Ни что не нарушит гранитный покой…» - продекламировала она чьи-то стихи, доставая из холодильника яблочный сок, выжатый местными умельцами, из местных же яблок.
- У тебя что-то случилось? - Всё ещё пребывая в спокойном неведении о сути дела спросила Вика дочь, не отрываясь от дисплея.
- Почему у меня? У нас, мама. У нас.
- И?
- Я выхожу замуж.
- Действительно, ты как-то в девках засиделась – улыбнувшись ответила Вика, наконец-то полностью оторвавшись от своих дел, и подперев голову рукой, продолжила: - Мы с отцом чего-то такого давно ждали, наблюдая за твоими успехами по жизни. Уж, что-то дочь тихая стала, как не наша. Я так понимаю, что это тот самый…
- Мам, не делай предположений, и не строй далеко идущие планы, чтобы не разочаровываться. Не он.
- Ну, на сколько я знаю твою амбициозность, то претендентов среди твоих знакомых не много. Я не советую тебе стартовать в этой жизни через замуж… Но, если решила, то планку нужно поднимать очень высоко… И здесь наше с отцом мнение может очень даже случиться к стати. Как я понимаю к тебе не ровно дышит Лёшенька Назаров…
- Кто? Этот ублюдок?! Я лидер, если ты не забыла, и вариант пушистой кошки не по мне. Не пройдёт и года, и, или он меня закопает, или я останусь безутешной вдовой. – Игра в «угадай» была бесполезной, среди Милкиных «серьёзных» увлечений что-то серьёзным назвать было сложно, и у Вики зародилось тревожное чувство. Положение усугубляло ещё то, что Мила по сути ставила их перед фактом.
- Интересно-интересно…
- Он старше меня на каких-то семнадцать лет, довольно надёжен, серьёзен, морально устойчив по мере сил, вполне успешен… И, самое главное, я его люблю.
- Вот как… Что-то мне это…
- Мама, только не волнуйся. Я думаю тебе будет приятно узнать, что это Глебов Юрий Константинович.
-Кто-о-о-о?! – Вика поднялась с кресла, и невольно потянулась за пачкой сигарет, хоть и собралась бросить курить. На лице отобразилась мозаика из чувств, где преобладала полная растерянность. Она не верила своим ушам, или не хотела верить, и процедила сквозь зубы, глядя на дочь прищуренным, немигающим взглядом: - Повтори.
- Ма, только не надо этого театра. Всё ты слышала… Ну, раз ты так хочешь, пожалуйста – Глебов Юрий Константинович. И не гипнотизируй меня, я сама так умею. Успокойся, и давай поговорим. Извини, я редко при тебе курю, но по случаю не обессудь.
Мила отодвинула вазу с каким-то цветком, на что мать даже не отреагировала, села на подоконник и закурила.
Вика быстро взяла себя в руки, и подавила в какой-то мере волнение, видимую его часть, но мысли путались, да и эмоции прыгали от апатии до ярости.
- Откуда он взялся? – ни к кому не обращаясь задала она вопрос в пустоту, ибо не видела сейчас ни дочь, ни собственного дома, вообще ни-че-го.
«Чёрт! Как же он сейчас выглядит – Большой Юра. Я его наверное и не узнаю. Сколько лет прошло… Это же смешно… И подло… Да, и подло. Его же не было в городе. Или был всегда?»
- Случайное стечение обстоятельств – вдруг, услышала она голос дочери.
- Что? Ах, да… и давно?
- Давно что? Если знакомы, то очень, мне лет четырнадцать было; когда полюбила – не знаю; а если ты «об этом» - то никогда. Тебе ли не знать Юру Большого. Так, кажется, звали его в школе?
- Большой Юра деликатен, что даёт надежду на благоразумие. Ты хоть понимаешь, что это не возможно.
- Отчего?
- Он не имеет права так со мной…
- Он? С тобой?! – Милу забавляла данная ситуация: - Мама! Это я замуж выхожу! Ты о чём это сейчас?
- Ты ему не интересна…
- Ой, ли… Ты мне сейчас много чё расскажешь, дабы вразумить свою дочь. Ага? Мам, он тебя боится, и посему предложение пришлось делать мне. А меня ты знаешь.
- Боже мой! Мы от тебя чего угодно ждали, даже «Вируса» в роли зятя. Но, это!... Мила, у нас с тобой конечно не простые отношения, в чём есть доля моей вины, но побойся Бога!
- Какого Бога, мама?! И почему я должна кого-то бояться? К тому же я хорошо запомнила урок, и не беру без спроса больше чужого. Но, ты сама его выбросила… как вещь… не нужную тебе вещь… Я же только подобрала… и сделала своим. Какие претензии, мам?
- Мила… - в глазах Вики, вдруг, промелькнул страх: - … меня глубоко беспокоит твоё отношения ко мне. Как же я? Ведь я же буду выглядеть, как последняя…
- Первая, ма… Первая. Вот в этом «как я буду» и заключается твоё «глубокое беспокойство». Тебе наплевать на него, на меня, на отца – ты его даже не вспомнила кстати - тебе важно «как ты будешь», и как это повлияет на твои дальнейшие планы взлёта вверх. На моих, кстати, плечах. Ты ведь для этого меня ваяла, правда?
Это было поражение. Вика обречённо опустилась в кресло бессмысленно глядя в пустоту. Она перебирала пальцами зажигалку, не решаясь, или забыв прикурить, попав в некий ступор, при котором мыслительный процесс не возможен. Это был удар ниже пояса, удар без правил, принципов и сомнений. И это был подготовленный удар, холодный, как лезвие топора, который достиг цели. Она слишком мало уделяла внимания дочери, и не заметила, как и когда та проникла в её личную жизнь.
«А, что собственно случилось? Отчего такая паника, Виктория? Ничего ведь не случилось. Весьма пикантная и довольно милая ситуация – доча замуж за бывшего воздыхателя выходит. Только-то и того. Кого сейчас этим удивишь? Вот у Степана «башню» сорвать может, но, это мы поправим. А там ещё посмотрим».
- В общем, так – продолжила она вслух: - Насколько я тебя знаю, так отговаривать тебя бесполезно, и только вредить делу. Я на досуге всё обдумаю. Отца к стенке припру, и он немного покочевряжившись примет как есть. Ох, и представляю его лицо… - вдруг, весело рассмеялась она.
…