Компания на вечернем сочинском пляже собралась странная. Я — журналист из маленького поселка, пожилой сержант, вернее, теперь уже младший лейтенант Петренко из бывшей экспериментальной воинской части. Впрочем, к новому званию он не привык и отзывался на Сержанта.
Костер разводил молодой ученый — некробиолог Андрей, мы с ним на конференции познакомились. Петренко ловко открывал бутылки с вином, а я насаживал на шампуры куски ароматного мяса и одним глазом следим за подопечным.
Иваныч, немного не в себе после конференции и совсем не в себе от шума и вида моря, стоял по колено в воде и не отрываясь смотрел на заходящее где-то в направлении Болгарии солнце. Впрочем, волноваться не о чем - во-первых, зомби не тонут, а во-вторых, за Иванычем с берега внимательно наблюдал подопечный Петренко — боец из его подразделения. Вот он перенес выступление на конференции абсолютно спокойно.
Как и у большинства научных конференций у этой было длинное и корявое название: «Вопросы практического использования альтернативно живых в хозяйственной деятельности и деле обороноспособности страны». Про обороноспособность придумали военные, наверное - на конференции было что-то слишком много людей в форме и ученых с офицерской выправкой.
Вот про эти «вопросы» мы и разговорились с профессором, да и решили продолжить разговор уже после окончания официальной части. Зомби пришлось с собой взять — Иваныч, бывший моряк, от моря не отходил все свободное время, а боец так и ходил за сержантом, ни на шаг не отставая - так понимал службу и верность присяге.
Я аккуратно поставил будущий шашлык на угли, повернулся к Андрею и продолжил давно начатый разговор:
— Я не ученый, но, по-моему, применять зоологические подходы к зомби еще менее правильно, чем человеческую психологию.
— Так других - то нет, а зоопсихология вроде, как-то с ними работает...
— Вот именно, что как-то. Ты же слышал, как Иваныч стихи читал? Свои, между прочим.
— Да, вот тут я не понял - он же их до заражения написал?
— В том-то и дело, что нет! Ты слушал - то чем? До заражения он их тоже писал, потому и иммунитет к нашим текстам приобрел, что читать их может. Сначала футуристов читал - они и правда, словно для зомби писали, потом я ему Маяковского выдал, а потом он и сам начал, правда, стиль совсем изменился.
Петренко протянул нам полные стаканы, мы чокнулись и отпили по глотку. Солнце село, над морем плыла южная желтая луна. Мы помолчали.
— Так, мужики, я пойду поэта из моря достану и бойца своего позову, — сержант поднялся с камня. - Ужинать пора.
Андрей снял с огня мясо, достал из рюкзака две банки консервированной синтетической мозговой ткани, задумчиво допил вино.
— Слушай, ну это же все меняет! Как я пропустил? Как вообще все пропустили?
— Да так. Ты же не первый ученый, который про это слышит, только реакция другая всегда: «интересный феномен», «не может быть», «в теорию не укладывается — значит не существует». Вот в эту вашу звериную теорию. В нее же и звери не все укладываются, а вы туда разумных пытаетесь запихнуть. Да и это «использование» ... Сколько раз мы себе подобных «использовали»? Рабы, крепостные, пленные, заключенные... Ничему не учимся. Вот почему они разлагаться перестали? Сколько лет они проживут в нормальных условиях? Как думают, что думают? Вот что изучать надо! Мы вот их тупыми считаем, типа мозг необратимо поврежден при заражении, даже конференцию собрали: давайте хоть как-то «используем» в народном хозяйстве. А то, что разумность тех же дельфинов мы только пару лет как осознали, и что до уровня их разума нам еще расти и расти?
— Да. Ты прав, пожалуй. Я, кажется, знаю, с кем можно поговорить.
— Ты и правда, поговори, — это Петренко с подопечными вернулся. - Поговори. Я тут наслушался как наши вояки зомби «использовать» собираются - так холодным потом покрылся. Это хуже, чем ядерное оружие будет, точно говорю.
Несколько минут мы жевали молча, потом Андрей попросил:
— Иваныч, прочти, пожалуйста, что-нибудь... Свое.
Иваныч, как всегда, когда говорили о его стихах, на секунду остановился, как будто что-то вспоминая. Поставил миску с едой, медленно поднялся.
— Вот только. Что. Море. Огонь. От них это.
Море опять да
Вкусно тут быть
Люди огонь вода
Зомб люди - хыть!
Иваныч повернулся к Андрею, оскалился и развел руки широко в стороны. Тот рефлекторно подался назад и споткнувшись, сел на песок.
- Не бойся, профессор, - рассмеялся сержант. - Он тебе улыбается. А «хыть» — это обнимать, они же длинные слова говорить не умеют. Эх, темный вы народ, ученые. Ну, давай еще по одной.