Вторник прошел незаметно. Рабочий день начался, смена закончилась, я вернулся домой и, плюхнувшись на кровать, уснул. Наступила среда. В «Техно» я не встретил ни одного посетителя, готового сделать покупку. Жители Лайскёрта лишь заходили, смотрели на витрины и полки, и с безразличными лицами направлялись дальше по отделам. Устроившись около компьютеров, я взял укулеле и пытался сыграть хоть что-нибудь. Да, струнные — это не моё. Будь здесь хоть один синтезатор, я бы смог себя хоть как-нибудь развлечь. Остальную часть рабочего времени я сидел за столиком кассира и рассматривал упаковку акварели. Лебеди в пруду и кусты роз вокруг них. Интересный дизайн. Смена заканчивалась в половину четвертого, и поэтому я решил сразу же направиться к частную клинику. Я ни разу за семь лет моей жизни в Лайскёрте не ездил в район, где находилась «Оливия». Четвертая ветка метрополитена вообще мало чем меня привлекала. Школа, клиника, жилой район, заводы и ещё одно место, полностью заброшенное несколькими десятилетиями ранее.
В четыре часа дня я уже болтался во втором вагоне четвертой ветки. Рэм писал, что он всегда пустует. И правда, кроме меня здесь сидела только старушка лет восьмидесяти. Она уснула и не замечала того, что происходило вокруг. Подключив линзы, я, кажется, начал понимать, почему в этот вагон мало кто заходит. Все стены исписаны ругательствами и нехорошими выражениями, по стенам ползают иллюзорные тараканы, на потолке зеленоватая слизь. Фу...
Еще одна вещь сильно привлекла мое внимание. Голограммы, почти прозрачные и тусклые, перемещались в воздухе. Сначала вы можете подумать, что это приведения, но все слегка иначе. Программы, вышедшие из моды и постоянного пользования, удалялись и выбрасывались. Единственное, что от них оставалось — след. Они становились похожими на зомби, беспорядочно бродящими по воздуху. И все они похожи на людей. Эти остаточные следы никого не трогали, лишь изредка выпучивали глаза и внимательно наблюдали за игроками в сети. Ко мне пришла одна странная мысль, но она, вероятно, безумнее всех, что были до этого. Хотелось бы с кем-нибудь поделиться, но... меня не поймут. Мимо прошел след женщины. Ее кожа была почти полностью прозрачной, вокруг глаз синяки. Она уставилась прямо на меня и смотрела, смотрела, смотрела...
«Станция третья».
Оторвавшись от этого остаточного следа, я выскочил на улицу. Пасмурно. Дождя нет, но тучи по-прежнему не дают солнечным лучам пробиться к земле. Я счастлив от того, что здесь не на столько темно, как каждый день темно в центре Лайскёрта. Рэм надеется, что я смогу разобраться. Он прав, районы четвертой ветки не столь запутаны. Здание «Оливии» находилось практически на краю третьей станции. Высокое, светлое, освещенное фонарями. Женщина за столом регистрации указала мне дорогу к лифту и поинтересовалась, по какому поводу мне пришлось обратиться к помощи хирурга. Швы на предплечье. Покачав головой, она предположила, что я игрок. Я лишь улыбнулся и пошел дальше. Время было без пятнадцати минут шесть. Я успевал на прием. Лифт пришел быстро, в нем никого не было, я без остановок поднялся на 34 этаж.
- Так, пятый кабинет, - в моем телефоне осталось то сообщение с данными. - Здесь. Следует подождать.
- Вечер добрый, - из кабинета выглянул Рэм. - Вижу, ты пришел вовремя. Глен всегда опаздывает. Приятно, что в мире еще остались пунктуальные люди.
- Было бы неучтиво с моей стороны опоздать на приём к человеку, который сразу же согласился помочь.
Кабинет был просторным, точнее, его первая часть. Хирургический зал был закрыт, поскольку я оказался последним пациентом на сегодня. Рэм выглядел устало, под его глазами были бледные синяки. Видимо, не выспался. Мы сели за стол, и он недолго рассматривал затянувшуюся рану.
- Зажило. Надо же, повезло, что рана была поверхностной. Относительно. Только...
- Что?
- Только не говори, что еще куда-то влез. Я имею в виду разборки или зачистки.
- Почему ты так решил? - меня удивляло то, насколько этот человек внимательный.
- У тебя около уха царапина. Два дня прошло, да? Да и в интонации слышу нотку вранья. Если врешь, стоит делать это естественно. Не подавай виду, говори спокойно и уверено.
- Да знаю я эти принципы. Но неужели это действительно помогает?
- Я встречал многих врущих людей. Твоя ложь в этом случае не причинила никому вреда, кроме тебя самого. Есть ложь, которая может навредить кому-то. Может убить.
- Убийства, убийства... Я слышал, что в городе неспокойно, но чтоб настолько.
- Да, в Лайскёрте стало небезопасно, - Рэм разрезал еще одну нить и положил ножницы на стол. - Поэтому игроки и покидают игру. Сдают линзы, уезжают и стараются забыть о всех тех ужасах, что происходят здесь.
Золотисто-карие глаза Рэма устремились к окну. Шел мелкий дождь. Он задумался на минуту, а я и не прерывал его размышления. Оставались еще два шва. Аккуратно взяв ножницы в руки, он подцепил одну из нитей и медленно обрезал её.
- Рэм, что ты думаешь об остаточных следах? - я осматривал помещение, светло-голубой кабинет с несколькими горшками фиалок, орхидей, два кактуса, суккуленты и маленькие ростки луковиц. Точно, скоро ведь зима.
- Остаточный след? - Рэм вскинул брови и усмехнулся. - Ты о тех, что были во втором вагоне?
- Да, о них. Я сначала не понял твоей просьбы сесть именно туда, но в итоге догадался. Пришлось подключить линзы для того, чтобы увидеть их.
- Забавно, не правда ли? Удаленные программы должны просто исчезать, а они держатся за наш мир.
- Я вот о чем подумал: убитые игроки просто умирают, или же их сознание, которое на момент смерти прибывало в голографическом мире, становится остаточным следом?
Рэм замер и удивленно уставился на зажившую рану, с которой снимал швы. Пальцы его правой руки дрогнули, и он осторожно вернул ножницы и скальпель на стол. Что произошло? Его лицо было бледным, но я не мог определить, что означает это выражение. Сказать точнее — оно ничего не отображало. Занервничав, я поджал губы и слегка склонил голову.
- Что-то случилось?
- Нет, все в порядке, - лицо Рэма приняло нормальный оттенок. - Твой вопрос очень интересен и в какой-то степени уникален. Что привело тебя к данной мысли?
- Глаза остаточного следа. Женщина в вагоне уставилась на меня, и её глаза не были пустыми. Она осознанно смотрела... Программы не способны на такое. У меня есть знакомая, она программа, искусственно созданный интеллект. Лис мне сама говорила о том, что сознание программы умирает после удаления. Вот я и задался вопросом о сознании убитого в игре игрока.
- Хотелось бы изучить данный аспект, но расходовать такой материал для экспериментов бесчеловечно и негуманно. Администрация голографического мира ведь не заботится даже о том, кто убивает несчастных игроков. Это станет невыгодно в экономическом и социальном плане. Но с убийствами надо что-то делать. Игроки семидесятых уровней завели свою собственную игру, цели которой явно не приносят пользу остальным жителям Лайскёрта.
- И ты поэтому вышел из игры?
- Возможно. Блейз, я помогаю живым людям, а не мертвым. Мне не известно, что происходит с игроками после смерти в игре. Ну что ж, работа окончена. Будь, пожалуйста, осторожнее. Мне бы хотелось, чтобы ваша компания не лезла дальше границы. Да, игра — прекрасное время провождение... Только это развлечение стало опасным.
- Спасибо за помощь, - я стянул рукав к запястью и потянулся за курткой. - Я кое-что забыл на работе, и мне придется ехать обратно в центр. Пока торговый магазин не закрылся.
- Тебе составить компанию? - Рэм вымыл руки и сложил все инструменты в ящик, который после заберет лаборант или санитарка. - Я живу в центре, в районе второй станции по первой ветке. Прогуляюсь, подышу свежим воздухом.
Рэм работает в «Оливии» со вторника по четверг, в пятницу и субботу он подрабатывает в первую смену в городской поликлинике. Мы вышли из здания и направились к станции метрополитена. Дождь усиливался, пришлось открыть зонты. По просьбе Рэма мы вновь сели во второй вагон. Но он сидел, не подключая линзы. Я видел, что они на нем. Обстановка в вагоне слегка сменилась. Остаточные следы практически исчезли, оставалась только некая девушка. Прошло пару минут, и она тоже пропала. В центре Лайскёрта все также лил дождь. До 4-го района от станции первой ветки, на которой мы вышли, добираться где-то минут двадцать. Может и меньше, если на улице нет столпотворения. Зонт Рэма был темно- синего оттенка. Мой же прозрачный с черными узорами по кругу. Толпы на улице практически не было, некоторые площади пустовали. Рэм рассказал мне о жизни в центре города, посоветовал несколько мест, где можно провести свободное время. Да, о существовании многих я даже не знал. Но и кафе в Пустоши он также упомянул. Также, как и Лесли. Оставалось пройти через третий сектор, чтобы наконец-то попасть к торговому центру. Заметив знакомый силуэт, я затормозил, а после удивленно воскликнул.
- Лесли?
Вот так встреча. Она шла нам навстречу, но, видимо, не заметила меня. Её уличная одежда была той же, что и тогда на смотровой площадке. Недавно я о ней вспоминал, а в «Техно» как раз таки шел за той упаковкой акварели, которую оставил прежде, чем направился на приём. Рэм с недопонимаем смотрел на меня, а после на Лесли. Художница будто бы слегка оживилась, и уже с огоньком в глазах приближалась к нам.
- Вот ведь неожиданная встреча, - начал я, слегка опустив зонт, чтобы он не столкнулся с её небольшим нежно-голубым зонтиком. - Я как раз хотел вернуть тебе ту упаковку, что ты оставила на площадке.
- Добрый вечер, - голос Лесли звучал певуче и мягко, - тоже рада тебя видеть. Ты нашел ещё одного человека для своей компании игроков?
- Нет, не совсем, - Рэм улыбнулся ей. - Меня зовут Рэм. Я врач.
- Я Лесли, приятно познакомиться. Ну так что, Блейз, кажется, ты хотел вернуть мне акварель?
- Да, только я оставил её на рабочем месте. Вот, иду за ней. Рэм согласился составить мне компанию.
- Ну, раз акварель моя, тогда я также составлю вам компанию. Никто не возражает?
Весь оставшийся путь Рэм, это было очень заметно, пытался познакомиться с Лесли поближе. Я слушал их, иногда что-то спрашивая, порой даже отвечая на встречные вопросы. Мне показалось, что Рэм также приободрился. Его глаза были уже не столь бледными и уставшими, голос стал четче и звонче. Лесли же без длинных пауз отвечала на вопросы хирурга. Она младше меня на два года, учится на последнем курсе факультета иностранных языков. Что-то явно объединяло почти всех моих друзей: Лесли также посещает исторический кружок. Но с Дэнниелом и Эльгой она точно не пересекалась, ей эти имена незнакомы. Рисование для Лесли — хобби.
- Где ты потом планируешь работать? - Рэм с интересом заглядывал в изумрудные глаза девушки.
- Скорее всего устроюсь в школу. Еще я планировала перебраться в Бевквуд, город на севере Сакрома. На поезде до него ехать чуть больше дня.
- У меня есть пара знакомых в Бевквуде, - Рэм задумался, а после выдохнул со смехом. - Хорошо бы их навестить, но это как-нибудь позже.
- А где живут твои родители, Лесли? - пока возникла пауза, я решил её спросить.
- В Керрикне, в Неклсе. Я приехала сюда не только ради учебы, мне хотелось увидеть Лайскёрт во всей его красе. Просто представьте — единственный город, в котором обычная жизнь совмещена с голографической, виртуальной. Это просто удивительно!
- И правда, ни в одном городе такого не увидишь. Так, мы пришли. Лифт починили, нам на семнадцатый этаж.
- А кем ты работаешь, Блейз? - Лесли сложила зонт и скинула с головы капюшон, на обратной стороне которого были вышиты совы.
- Продаю старые пластинки с музыкой. Еще чиню карты хранения.
- Помню, что ты играешь на фортепиано. Ты говорил об этом.
- Надо же, мой круг общения наполняется творческими людьми, - Рэм расстегнул куртку и поправил черные кожаные перчатки. - У меня в квартире стоит рояль. Приходите ко мне в гости как-нибудь на выходных, послушаем, как ты играешь. Интересно исследовать и прочувствовать твою игру.
- Если только через неделю. У меня начнется отпуск. Нам сюда.
Отворив дверь, мы вошли в темное помещение, наполненное стелажами с пластинками и дисками. Включив свет, я прошел к столику кассира. Упаковка по-прежнему лежала, не тронутая никем чужим. Рэм остановился около виниловых пластинок шестидесятилетней давности. Да, такие у нас сохранились. Хотелось бы выпросить еще несколько штук восьмидесятилетней давности у мистера Лоиса, только вот старикашка даже на руки никому их не дает. Они слишком ценны для него. Лесли протянула руку, и я вручил ей упаковку акварели.
- Вот тот повод для повторной встречи, - подмигнув правым глазом, Лесли улыбнулась одними губами. - Теперь я знаю о твоей деятельности.
- Благодаря Рэму мне удалось узнать тебя получше. Сам бы вряд ли стал спрашивать о твоей жизни.
- Ах ты скромняга, - Лесли обернулась к хирургу. - Проводите меня на станцию? Блейз вроде бы тоже собирается домой. Рэм, ты как едешь?
- Я до дома пешком. Прогуляюсь часок, все же стоит хоть раз вечером пройтись пешим ходом по обычному Лайскёрту.
- Мне с первой ветки до третьей станции на второй. Блейзу... на третью?
- Какая ты догадливая...
- Ну, не будем терять времени, - Рэм обмотал шею серым шарфом и приоткрыл входную дверь.
Восемь часов вечера. Улицы наполнились жителями Лайскёрта. Пожалуй, это единственное время, когда город становился настолько забитым. Станции метрополитена, несмотря на дождь и холод, стали душными и пыльными. Я редко возвращался домой в это время, всегда старался успеть в «серый» район до того, как улицы окончательно покроются мраком. Рэм до сих пор шел с нами. И, как я в очередной раз отметил, он заинтересовался нашей новой знакомой. Его золотистые глаза излучали такой свет и тепло, которое я не видел ранее. Глен тоже мало что знал о жизни этого темноволосого хирурга, но что известно для него точно — Рэм достаточно одинокий человек. У него никогда не было компании, лучших друзей, с которыми он проводил каникулы и перемены между парами во времена обучения в университете. Он, видимо, поэтому и назвал Глена странным, когда тот пригласил его с нашей компанией в кондитерскую. Но ему, похоже, было интересно с нами. Он становился более оживленным и счастливым. Видимо, его постоянно сопровождает одиночество.
- О, мой поезд пришел, - Лесли вышла на перрон и помахала нам рукой. - Блейз, Рэм, надеюсь, мы увидимся снова! До встречи!
Она запрыгнула в пятый вагон, двери закрылись, и Лесли умчалась в направлении второй ветки метрополитена. Мой состав прибыл следующим. Рэм еще раз попросил меня быть осторожнее, ведь я решил вернуться в игру виртуального мира. Я уже видел номер подходящего к нам вагона. И вновь второй. Рэм взглянул на подсвеченный экран со временем и номерами поездов.
- Напиши, если что-нибудь произойдет. И передавай привет Глену!
Кивнув, я попрощался. Я сел около окна и видел, как Рэм медленно разворачивается и удаляется с перрона. Состав разгонялся, начиная исчезать в темном туннеле подземных ходов.