Начало здесь http://proza.ru/2016/03/27/2684
- Лариса Владимировна, здравствуйте! Вы сейчас жильцов принимаете? – с ходу начала деловой разговор Вика.
- Вика, ты, что ли - узнала ее хозяйка, то ли номер давний сохранила, то ли по голосу признала, по настойчивым интонациям и говору свердловскому, - принимаю, девонька, принимаю. Сколько лет не была, засобиралась?
- Да мочи нет, к морю хочу, - призналась Вика.
- Приезжай, да только к морю нельзя нынче. Если подышишь с Горки нашей только.
- Совсем, совсем нельзя? Да разберемся на месте. Сколько за постой возьмете, Лариса Владимировна?
- Так полторушка, но с тебя половина, как с любимой девочки моей.
Через два с половиной дня Вика открывала калитку домика, где проживала хозяйка постоев ее морских, детско - юношеских. Добиралась непросто, сошла с поезда на полустанке, оттуда такси взяла, до городка. Перестраховалась потому, что прослышала, в город только с путевками санаторными пускают.
Калитка, срубленная из некрашеных широких досок, рассохшихся со временем, заскрипела, будто приветствуя, узнавая. Дом был небольшой, двухэтажный, построек семидесятых, с балконом под навесом.
Вика затащила чемоданчик в прихожую. С кухни раздавался нестройный хор голосов, мужских и женских. Разговаривали ленно, со смешками, как и бывает в знойное дневное время. Слышалось: карантин, ну охота, дай ему по кумполу, а что мне, мужик я, али нет.
Лариса увидела девушку, звонко чмокнула воздух, улыбнулась широким накрашенным ртом.
- А ты похорошела!
- Как тут у вас, - спросила Вика.
- Зайдешь на кухню, сразу и узнаешь. Мыться с дороги будешь? Не предлагаю, настаиваю, чужих микробов нам не нужно. Доставай сменку из чемодана, и в ванну, а чемодан здесь оставь. Полотенца найдешь, для тебя пара висит.
Лариса достала двухлитровую пластиковую бутыль, приспособленную под пульверизатор, и щедро обрызгала чемодан и Викину обувь. Вокруг запахло хлоркой в смеси с запахом цветочного одеколона.
Освежившаяся с дороги, расцелованная после душа хозяйкой, Вика, в махровом халате, и с накрученным вокруг головы полотенцем, устремилась на кухню. Оазис дома, так раньше именовали кухню постояльцы Ларисы. На кухне сидели две женщины и мужчина. Мужчина видный, импозантный, чуть за шестьдесят,в расстегнутой рубашке - за новым большим столом, накрытым белой узорчатой клеенкой,с аппетитом уминал яичницу. Дамы расположились на старинном диване, с мощными валиками - подлокотниками, накрытым жаккардовым покрывальцем, чистили и полировали ногти разноцветными прямоугольными пилками. На столе, помимо тарелки с яишней, стояли бутылки с рубиновой жидкостью, и два стакана. Из хозяйского буфета, граненные, вспомнила их Вика.
- Здравствуйте! - напомнила о своем появлении девушка.
- Привет, привет,- откликнулась дама попышнее, отвлекаясь от своего занятия.- С прибытием!
- С прибытием меня!- смело отозвалась Вика, и скинула тюрбашку с головы. По плечам рассыпались влажные, каштановые, с рыжиной, длинные волосы. – Что пьем? – Вика взялась за одну из бутылок, встряхнула, нюхнула. – «Лидия»? Ох, как давно я не пробовала душистого вина!
Она направилась к буфету, привычным движением открыла дверцу, вытянула с верхней полки такой же, как и у дам, тяжелый стакан в крупных гранях, налила пол - стакана и повернулась к окружающим.
- Никак, своя….- протянула пышная дама. Рядом сидящая, худых соков, загорелая, коротко стриженная женщина, наконец подняла голову.
Пышная вгляделась в Вику, налила в свой стакан.
- За пополнение компании Ларьвладимирны! Ну, с прибытием! - поднесла стакан ко рту и вдруг радостно возопила:
- Да поди ты! Вика, что ли?!!!!
Тома, тетя Тома, узнала бывшую соседку по комнате, подружку своей мамы, и Вика. Сколько лет тому, двенадцать, тринадцать…
- Я. – просто отозвалась девушка. – Рада видеть вас, теть Том, в здравии!
И начались воспоминания. Как у Ларьвладимирны отдыхали, по-тесному, в одной комнатухе, Тома с дочкой, да Вика с мамой. Вика рассказала, как поездила потом по заграницам со своим бывшим. В Турцию, как к себе домой, два раза. В Египет, в позапрошлом. Мой старше намного был, руководил.
Тетьтома сама с дочкой попутешествовала вдоволь. За границу не ездили, у дочки два малых родились, на русском море плескались, полоскались. И в модных отелях останавливались.
Наконец, замолчали. Мужчина за столом, поблескивая темными глазами под тяжелыми веками, подал голос.
- А теперь опять здесь …все…У Ларисы все включено. Диван. Ванная. Отличное вино. И, самое ценное, люди. В Ереване сейчас…как прежде…не собираются. Семьей только посидели, перед моим решительным отъездом сюда.- Медленно и томно, надавливая на «шипящие», баритональностью, проговорил он. – Будем знакомы, Вика. Меня зовут Андраник. - поставил ударение на последнюю гласную.
- А меня - Наталья, - представилась худая тетка с дивана.- Я впервые здесь, обратилась она к Вике. – Наша страна с мужем – Испания. Коста-дель-Сол, Коста-дель-Маресме. Бесконечные пляжи…, - она вытянула вперед руку со свеженакрашенными ногтями – смотрите, до сих пор загар. А в этом году…невесело дела его фирмы пошли. И вот я у Ларьвладимирны. Муж отказался ехать, привык к тому, испанскому,сервису.
Беседа продолжилась. Выяснилось, что все приехали в частный сектор, на юг родной России, надеясь покупаться, морем насладиться. У санаториев - то все пляжи закрыты. Да и здесь прокол…
- Вообще, вообще на море нельзя? - спросила Вика.
Тома отмахнулась: Да какой там, патруля везде, и ночью тоже. Вот, неймется. В соленой воде какая зараза…
- Я - на Горку, тогда.
- Иди, красотка, полюбуйся! Хоть сверху, да не изменишь его, моречко! Сверкает на солнышке!-откликнулась Тома.- А я обедом займусь. Помнишь мой суп с фрикадельками, девчонокой по две тарелки лопала?!
Вика уже торопливо расчесывала подсохшие волосы, торопливо влезала в летний сарафанчик. Десять минут - и она уже на горе. Взобралась - и задохнулась. Перед ней сверкало, переливалось солнечными бликами, перекатывалось неспешными изумрудными волнами, бурлило миллионами светлых пузырьков, на выкате к берегу – Оно, Огромное, Восхитительное, Родное Черное море! Пустой дикий пляж в зарослях кустарника. Прикоснуться бы босыми ступнями к прогревшемуся июньскому песочку!
Вика скинула шлепанцы и села на каменистую почву. Пальцы ног кололи колючие соломенные травинки, выгоревшие под жгучим солнцем. Вот и муравьишко залез на ногу. Наманикюренными ноготками девушка скинула резвое черное насекомое. На секунду задумавшись, упавший муравей встряхнулся и заторопился в другую сторону.
- А вот не пущу! – рассмеялась девушка, и стала строить преграды на его пути, из сухих щепок и пальцев. Муравей не испугался ни одной из них. Упорно перебирался через щепки, залазил на Викины пальцы. Падал, и снова неутомимо полз дальше.
Вика, словно, в детстве оказалась. Вспомнила, как однажды, с моря, в этом самом месте, взбиралась по крутом отрогу горы. Щебень с сухой землей осыпались под ногами. Вика цеплялась за хилые кусточки, и, потихоньку, вползла на горку. Это восхождение она считала важным достижением детства.
Вот и сейчас, взяла и приехала, в страну своего детства и юности, не испугалась вируса, взявшего в оборот почти всю планету. Где, интересно, сейчас Георгий. Разошлись безоговорочно в ноябре. Неожиданная встреча, у эскалатора в торговом центре, несколько лет безоблачной обеспеченной жизни. Вика расцвела, приоделась, и выглядела премиленькой молоденькой подружкой бизнесмена в годах. Половину своей зарплаты бюджетницы отдавала маме с братишкой. А потом все закончилось.
«А сейчас…сейчас я смотрю на море, и мне несказанно хорошо и спокойно» - на этом ее мысли обратились к небесным просторам, невесомо поддерживающих в своих глубинах пушистые облака.
Супа тетьТомы Вика не попробовала. Тома поднялась к комнате девушки, стучала, звала, но Вика, по возвращении с моря, беспробудно спала.
Проснулась голодная и с большим желанием пошагать по улицам городка. На кухне народу прибавилось. Наталька кокетничала с Андраником. Еще сидели какие то тетки, ели и пили, теть Томы среди них не наблюдалось. Заглянула на балкон. Там, на раскладушке, возлегал мужичок восточного типа внешности.
- И балкон сдала Ларьвладимирна! – не удержалась Вика.
- Добрая женщина, благодарна я ей, - откликнулся мужичок. – прыехал на море, цены-уу! Никуда деваться. А на балконе лежу, как на море.
Окончание следует.