Ах, уважаемые пенсионеры города Дно! Разве вы не помните наш послевоенный дновский каток – важнейшее культурное учреждение города? Каток был окружен высоченным дощатым забором, через который мы, пацаны, перелетали как птицы. Светили четыре ярких прожектора, падал снег на голубой лед, и мощный репродуктор разносил по всему городу песню с предчувствием первой любви:
- Падает снег. Ты не придешь сегодня вечером… И теперь я слышу Твой любимый голос, И я умираю… Тебя здесь нет!
Майя Кристалинская, Эдита Пьеха, Робертино Лоретти – как же они пели! Они рассказывали нам о далеких таинственных странах, где кабальеро с гитарой покоряет красавицу, стоящую на балконе… И тут в стайке девчонок, пролетающих мимо, я увидел свою красавицу! Она была похожа на Снегурочку: небольшого роста, тоненькая, в зеленой шубке и белой шапочке. Длинная русая коса по пояс залетала на грудь, и моя ундина капризно откидывала ее назад. Ручки красавицы скрывали белые пушистые варежки. Я влюбился в нее сразу. Но что я мог сделать? Старая отцовская фуфайка, кепка-«лондонка», коньки на валенках с веревочками не позволяли мне приблизиться к дновской Снегурочке. Она же мчалась на «снегурках» с ботинками и весело смеялась, когда ее приглашали прокатиться мальчики из богатых семей. Всю ночь я тосковал по своей красавице. Утром мой сосед Санька, тоже мальчик из богатой семьи, спросил о причине моего расстройства. Я все честно ему рассказал. Санька засмеялся и сказал, что поможет моей беде… В субботу, в день работы катка, Санька принес мне домой спортивный костюм и коньки - «ножи» на ботинках. Вот что значит настоящий верный друг! На каток я пришел спозаранку, когда еще только начинало темнеть. Надел костюм, коньки, красную спортивную шапочку и стал ждать свою принцессу. А она все не шла и не шла. Вот уже прожектора прорезали темноту, заиграла музыка, запела Майя Кристалинская: «А за окном то дождь, то снег, И спать пора, но никак не уснуть. Все тот же дождь, все тот же снег, И лишь тебя не хватает чуть-чуть…»
Я вышел на лед и красиво сделал два круга на своих «бегунках». Кататься я умел. На меня сразу обратили внимание несколько «снегурочек», но… той, в зеленой шубке и белых варежках, все не было. Наконец я увидел знакомую девчонку и спросил, куда делась ее подруга. – Так она в Ленинград уехала, каникулы заканчиваются. А ты никак влюбился, тебя не узнать… Я снял коньки, надел валенки и побрел по той улице, к тому дому, где жила моя Снегурочка. Окна в доме не горели, а во дворе стояла снежная баба с ведром на голове и морковкой вместо носа. С обиды я хотел навернуть коньками по ведру, как вдруг увидел на снегу еле заметную снегурочкину варежку. Я поднял ее. Необыкновенный аромат каких-то духов закружил мою голову. Я сел на снег и заплакал…
Через много-много лет я увидел ее на дновском катке рядом с мужем-военным. Майор лепил снежки и бросался ими в мою Снегурочку. Она смеялась, уворачивалась, выбегала на лед и кричала пролетающей мимо нее девочке в зеленой шубке, белой шапочке и белых рукавичках: – Наташенька, осторожнее! Смотри, чтобы тебя не сбили! Девочка задорно отбросила русую косу за спину и крикнула: – Что ты, мамочка! Лучше смотри за собой: ты опять потеряла варежки. Папа, хватит в маму бросаться, отдай ей свои перчатки. Папа то ли не расслышал, то ли решил, что Снегурке лепить снежки красными ручками совсем не холодно. Я подошел к ней и протянул варежку, которую так долго хранил:
– Возьмите, наверное, ваша. Снегурочка попробовала натянуть варежку на руку и рассмеялась. Зашелестел репродуктор, и печальный мужской баритон запел:
– Падает снег. Ты не придешь сегодня вечером. И теперь я слышу Твой любимый голос, И я умираю… Тебя здесь нет!
Вот такая история про Снегурочку юных лет моих. Больше я ее не видел