Снорри Стурлссон ошеломленно потряс головой и еще раз всмотрелся в завивающийся пергамин, потер глаза испачканной чернилами из буковых орешков дланью, даже метнул горящий взор в сторону завешенного источенным молью гобеленом из Байи образа Святого Ермолая, наживую списанного с одного из детишков Пионтковского, оставшегося в христианской хронике неустановленным, но, меж тем, святым, о чем вопиял факт приплытия преподобного во главе апостолов на восставший Дамбас, например, и вновь пробежал глазом, прищуренным для вящего уяснения, только что прочитанные строки. Вскочил с лавки и возбужденно заходил по келье, привлекая внимание хоронящихся за дверью монахов, подкупленных золотом Хардаканута. Они прижались заросшими седым пухом ушами к двери и чутко прислушались.
- Ладно, бля, - доносился до них приглушенный голос скальда, привыкшего за годы скитаний разговаривать с собой, - у мудацкого Ивлукича всю дорогу незадачливые актеры попадают на другие съемочные площадки, перепутав все берега и омуты с сомами, теннисистки угождают на кукан, как и положено спортсменкам по завету анисты Лакциана, но, сука, - монахи склабились, подмигивая друг другу, - как мог Эрик Светлоокий попасть на страницы саги о Беовульфе, мать вашу так ?
- Это еще что, - настоятель пихнул отца ключаря острым локтем, ибо голос изменился : если до того явно звучал глуховатый баритон Снорри, то теперь грассирующий тенор принадлежал кому - то другому, - ты взгляни на сочинение Иордана.
- Да ! - завизжал третий голос.
Настоятель осенил себя размашистым крестом, на миг упустив факт гремящей в отдалении дискуссии о размахе крестов, ведь в это самое время Миклагард осаждали безбожные сельджуки, пока патриарх ломал посох о тугие бочата злоупорного в ереси Нектария, призвавшего ирландских отшельников и богемских чашников, подтверждавших его постулаты прямыми свидетельствами Видоков, раздвоившихся на глазах Августа. Вот, вроде, взошел в Зал Шепотов Великого Логофета один Видок, как и полагается, носастый, наглый, в синем сюртуке и цилиндре, с запрятанным пистолетом, то ли Кассель, то ли Депардье, не суть, как кашлянул Великий Подкормчий, смутившись собственным величием, и раздвоился вошедший то ли на Касселя, то ли на Депардье.
- Растроился, - пробормотал отец ключарь, яростно брызгая холодными искрами под рясой. Откинул полы и настоятель узрел стальное кресало, бьющее о кремень с неистовством и точно. Показался маленький огонек и с шипением принялся пожирать промасленную годами службы Богу рясу ключаря.
- Так, - прошипел настоятель, благословляя страдальца с ноги, - так.
- Такай, не такай, - вышел из кельи Снорри, напугав взвизгнувших соглядатаев, - но смешать саги могут только в Холливуде.
- Америку попрешь открывать ? - как бы между прочим поинтересовался настоятель, торопливо поспевая за шагающим к причалам скальдом. - Но даже если откроешь, - кощунствовал он, разглядывая сутулую спину Снорри, - то евреи из России еще не сбежали от большевистского гнева.
- Анахронизм, - бросил ему скальд, думая о совсем других вещах или штучках, как привыкла выражаться его стародавняя подруга Дита фон Тиз.
- Ой, - рухнул на колени настоятель, упираясь твердым лбом в сбитый многими и многими ногами песок, - про Гетца фон Берлихингена я слышал, но про фон Тиз ни разу.
- Ты много о чем не слышал, - присел над ним на корточках Снорри, вынимая из - под дорожного плаща напряженный член. - На, сука !
Он ударил настоятеля в гудящий лоб головкой члена, грозно лиловеющей в наступающих сумерках, окутывающих серым покрывалом север Европы. Снорри подумал, что Пархоменка выразился бы несколько иначе, смеша своей глупостью еваропейского человека благоразумного две ноги - два уха, но раздавшийся с драккара чуть слышный свист заставил его встать.
- Але, гараж.
Кто - то дернул скальда за рукав. Он посмотрел и увидел маленького медвежонка. Голого. В кроссовках " Найк " и с свинорезом в меховой лапке. Зажмурил глаза, а когда открыл - медвежонок никуда не исчез, наоборот, рядом с ним появился из ночного тумана стройный мужчина в камуфляжной куртке СС. Взял Снорри за руку и провел по зыбким сходням на борт " Золотой лани ".
- Девять, - похлопал его по плечу капитан, чья затянутая в костюм химзащиты фигура в противогазе появилась с подветренного борта. - Ведь " Лань " тоже живая.
Он задумался. Выходило ясное противостояние, столь любимое им. Мало того, что Розенберг вечно угрожал душевному спокойствию бойцовского характера тощей голой девки в эсэсманской фуражке чуть набекрень, так еще и Чикатило обещал сожрать ее же через раз, а вот теперь вот скальд. Как загонит за восставший в кучах Дамбас - держись ...
- Держись ! - заорала Дита фон Тиз с носа и набежавшая теплая волна понесла " Золотую лань " с неожиданно обретенным новым членом экипажа ( Пох уже успел проверить, залез под дорожный плащ Снорри и приглушенно захихикал, обнаружив признак мужественности, оттопыривающий домотканные штаны Стурлссона ) в неведомую даль, словно " Летучего голландца ", еще и не задуманного на стапелях Амстердама или Любека.