Василика

Глава 1
Он был пьян, галстук повис на шее, попугай не унимался, издавая свист, подыгрывая не адекватному хозяину, пытавшемуся удержаться на ногах  в позе самолёта.
- Ты разбил магнит на холодильнике!
- Извиняюсь, - промычал Игорь, выдавливая зелёные сопли. – И за это тоже.
- Какой же ты мерзкий! Всё, с меня хватит, я ушла.
- Настя подожди.
Дверь хлопнула, оставив пьяницу в одиночестве, которого он так боялся в детстве, играясь солдатиками, попавшими под его пытки. Валяясь в кухне на ковре, усеянном крошками, Игорь продолжал мямлить не связанные слова, обижаясь на свою жизнь.
- Да пошло оно всё! – взревел гражданин, хватаясь за кухонный нож.  – Я всё равно никому не нужен.
Отстёгивая пуговицу рукава, оголив запястье, медведь проводит линию на руке, но кровь не идёт, всё осталось по-прежнему. На трезвую голову, чудак сообразил бы, что резать нужно острой стороной лезвия, но так как рассудок был сокрушён бутылкой водки, он почувствовал себя непобедимым. Смерть уставилась на мощного клоуна, улыбка из гнилых зубов с трепетом дожидалась финала, она готова хлопать в ладоши, но бородатый доктор психиатрической больницы забылся окончательно, повалившись на пол без чувств.
Комната наполнилась перегаром, слюна провела мост от губы к синему ковру с восточным узором, свет лампочки демонстрировал кислую картину полуживого алкоголика, проспавшего пять часов в глубоком сне. Зрачки сужаются, возвращаясь в действительность. Игорь вспомнил всё, что редко бывает после крепкого напитка, овладевшего им как скаковой лошадью, которую можно по приказу пустить рысью через весь ипподром. Зависимость указывает, что и как, слуга исполнит всё правильно, без запинки, но с угрызением совести, пообещав близким людям о скором возвращении в трезвую жизнь. Заначка пришлась в самый раз, чтобы остановить дрожь, прийти в себя и шальной пулей ворваться на работу, сбивая бледных прохожих. Извиняться нет смысла, ведь сожаление у кареглазого пастуха есть только к Насте, проклинавшей тот день, когда бородатый парень, крепкого телосложения забрал её сердце, положив в ящик стола, вместе с историями своих пациентов.
- Ты сегодня как огурчик, - заметил Мартынов Богдан Владимирович, наблюдая за широкой спиной, пронёсшейся к белому халату на вешалке.
- Отцепись шельма, - рыкнул медведь, пытаясь натянуть старый халат.
- Хватит меня так называть! Ещё раз и ты вылетишь с работы, - пригрозил Мартынов.
- А ну ка, устрой мне это, - не испугался алкоголик, усаживаясь в кресло.  - Что у нас на сегодня?
- Что у нас на сегодня? Ты вообще врач? – закипал доктор, сжимая позолоченную ручку, доставшуюся в подарок, за пять лет плодотворной работы. - Позорище!  - добавил конкурент, провоцируя сослуживца на громкие слова.
- Шельма, вот у нас с тобой так каждое утро, может, станем друзьями и наконец, завершим нашу ругань, потому как она мне порядком надоела, - предложил медведь, забыв о том, что никто не предлагает дружбу, обозвав человека мошенником.
  - Я не дружу с алкоголиками! – выстрелил Богдан, выходя из ординаторской.
- Какой же болван, - не удержался Игорь Михайлович, почёсывая заросшую голову.
Чёлка свисала сосулькой на грубое лицо пропащего человека, желание проводить обход так и не приходило, оставалось закурить сигарету, открыв огромное окно старинного дома, превратившегося в психиатрическую больницу, где нет больше счастья, нет веселья, семейного тепла, есть только наигранное спокойствие в прозрачных ампулах для агрессивных психопатов.
- Ты что уснул? – задал вопрос Богдан Владимирович, вернувшись в кабинет.
- С чего ты взял? – пошутил Игорь, успевший вздремнуть после крепкой сигареты.
- У тебя новый пациент!
- А почему не у тебя?
- Потому что я и так на себя всё беру.
- Ну и бери себе дальше, кто ж против.
- Пациент: женщина лет пятидесяти, называет себя Василика, настоящее имя пока что не известно. Какой-то мужик держал её в подвале. Кто она и откуда не известно. Сейчас идёт расследование. По словам полиции, она не хотела покидать подвал. В общем, кидалась на всех. Один из полицейских лишился половины уха. Я прописал ей Аминазин.
- А почему не бром?
- Потому что этот препарат уже давно не применяется! Ты что идиот? – подпрыгнул напарник.
- Ты вообще шуток не понимаешь,  - усмехнулся Игорь, вытягивая медвежьи руки к потолку. - Я сегодня не могу, бодун страшный, отпрошусь у Петровича.
- Я к ней не подойду, так и знай.
- Время покажет,  - зевнул алкоголик, почёсывая кучерявый живот.
- Идиот! – повторил Богдан Владимирович, возвращаясь к пациентам.
- Шельма!  - крикнул вдогонку медведь.
Глава 2
Дверь Петровича открыта настежь, вместе с облущенным окном, создавая сквозняк. Гардины летают безумным привидением, золотая рыбка наматывает круги в одиночестве, широкий стол делает преграду для незваных гостей. Щуплый господин восседает на кожаном троне, не замечая пришедшего работника горой стоящего над ним. Старик изредка поправляет очки для зрения, делая заметки в тетради. Как запрограммированная машина, он продолжает писать, не испытывая никаких эмоций. Любимая работа сделала закалённого солдата, лишив его семьи и детей. Грусть давно прошла, когда годы жизни перевалили за шестьдесят. Можно было бы всё изменить, но не сейчас, уже слишком поздно. Пожилого трудягу порезали ножницами на мелкие кусочки, а из них выложили слово заведующий отделения психиатрической больницы № 6 города Мазур Андреевской области.
- Прошу прощения, - начал доктор с явным запахом перегара.
- А, Игорь Михайлович, что у вас стряслось? Или вы так, почаевать заглянули? – поинтересовался дедушка, любивший сотрудника как родного сына, которого у него никогда не было.
- Я хотел бы отпроситься сегодня, неважно себя чувствую.
- А что стряслось?
- Видимо вчера что-то не то съел, целое утро рвёт, - соврал Игорь, прижимая мясистую ладонь к бездонному желудку. - Может вы меня бы это, отпустили, а я бы завтра задержался.
- Богдан Владимирович на месте?
- Да, как всегда вовремя.
- Оно знаешь, как бывает Игорёк, когда человек любит свою работу, подходит к ней с энтузиазмом, всё ведь иначе выходит, а на него как не глянь на этого Мартынова, сразу видно, что не выносит своё дело, а оно его кормит, между прочим. О столице мечтает, всегда о ней говорит, что там всё по другому и зарплаты там другие и люди другие и всё как надо. Так зачем твою мать ты здесь тогда сидишь? А? - крикнул дедуля, вставая из-за стола. - Все уши мне прожужжал. И каждый год одно и то же, столица, столица, да в гробу я видал вашу столицу. А здесь что, нелюди какие или я к вам плохо отношусь? А?
- Вы знаете, мне и самому этот Мартынов не нравится, вечно как собака.
- Вот и я о том же. Где родился там и пригодился. Зачем душу себе насиловать, когда вот оно счастье. Живи и радуйся.
- Василий Петрович, мне бы домой, - напомнил врач, уставший от размышлений начальника. - Если вы не против конечно.
- А чего я должен быть против? Богдан Владимирович на месте, значит иди! Завтра чтоб как штык без опоздания.
- Спасибо вам огромное, - поблагодарил медведь, удаляясь из кабинета.
- Погоди Игорёк, - добавил заведующий, возвратив алкоголика в своё царство.
  - Да Василий Петрович?
- Ты это, присматривай за ним изредка, а то я так и не понял, как он себе машину-то купил. Я вот, сколько работаю, до сих пор не могу позволить себе такую роскошь.
- Конечно, конечно, так я пойду?
- Иди, иди Игорёк, поправляйся.
Путь был свободен, халат снова приземлился на вешалку, настроение взбодрило тяжёлые мышцы врача, фляга с любимым нектаром, только добавила уверенности в себе перед поставленной целью.
- Ну, Настенька держись, я уже лечу.
Мчась галопом к остановке «Гадюкино», Игорь Михайлович врывается в автобус, зацепив локтем голову толстой барышни, подарившей ему незабываемую поездку из самых грязных слов, от которых невозможно отказаться. Слюни так и вылетали вместе с бранью в сторону широкоплечего богатыря, не обращавшего внимания на обезумевшую женщину.
- Да как такого козла вообще земля носит? - удивлялась толстуха. - Посмотри только на себя, здоровый мужик, а ума как кот наплакал. Меня, взрослую женщину локтём и не стыдно. Даже не извинился.
- Да они в наше время все такие! - подключилась соседка. - Мой муж, например, никогда мне не поможет, всё на своей спине вывожу, а за ним только убирать да убирать. Не мужики, а мусор.
- Я с тобой вот не согласна, - сказала тучная женщина, почёсывая затылок, куда пришёлся удар Игоря Михайловича. - Мой муж на руках меня носит.
- Тебя? Да ещё и на руках, - рассмеялась соседка. - Не надорвался ещё?
- А это ты к чему? - спросила пострадавшая, заподозрив намёк на сочное тело.
- Ты себя в зеркало видела? На руках её носит. Ага, вот на подъёмном кране это куда правдоподобней.
- Ах, ты ж курица! Если б не твой возраст, я б тебя не пожалела, сразу бы по роже получила.
- Ты на что намекаешь слониха! - покраснела соседка.
- Это я слониха?
Двери распахнулись, выпустив врача на свободу. Выдыхая не нужные мысли, Игорь спешит в цветочный магазин, чтобы успеть померится с Настей перед её уходом на работу. Так было всегда, он напивается, после чего они ругаются, обещания рвут все обиды и они снова вместе, как будто ничего не было, но каждому терпению приходит конец, только богатырь этого не осознал, не понял, что это была последняя капля  пролитых слёз и чувства стыда за любимого человека, живущего одним днём.
Глава 3
Любимые розы Настеньки, приближались к её подъезду. Она заметила их из окна пятиэтажного дома. Просторные комнаты сужались от наступления бородатого мужчины в помятой рубашке. Он вздумал захватить этот замок силой, используя таран из красных лепестков, но принцесса не открывала свой мир, решив переждать бурю. Чтоб волны утихли, забрав пирата в другие земли, где он будет пить ром, и рассказывать байки таким же моряком, как и он сам.
- Настя открой! - выкрикнул богатырь, сжимая букет цветов.  - Я не хотел, чтоб так всё произошло. Ты ж меня знаешь, я перестану так жить.
- Твой максимум это три дня, а после, тебе становится скучно, и ты продолжаешь бухать, - последовал голос по ту сторону закрытой двери. - Я  хочу жить нормальной жизнью, без скандалов, без всей это ненужной суеты. Чтоб я не доставала тебя из притонов и грязных баров. Мне это надоело! Я достаточно намучалась. Я хочу идти дальше!
- Я знаю, чего ты хочешь моя рыбка. Чтоб у нас была семья, был ребёночек. Давай же сделаем это. Я тоже этого хочу. Ты же всё знаешь рыбка.
- Ты так давно выпиваешь, что неизвестно какие получаться дети.
- Не говори так, всё будет хорошо, я тебе обещаю, только открой дверь, давай нормально поговорим.
- Уходи!
- Настенька, солнышко моё, не будь такой капризной, открывай.
На удивление пирата, врата отворились. Обычно ему приходилось ждать часами, повторяя одни и те же фразы.
Солнышко стояло с заплаканными глазами, туш потекла, скатываясь чёрными шариками к пухленьким губкам. Настя дрожала всем телом, опустив голубые глаза в пол, наблюдая за грязными ботинками своей любви. Медвежьи руки напряглись в объятьях, розы упали на паркет, упало всё, что было так дорого и бесценно. Семь лет выдержки и надежд закончились, она устала, она не хочет этой жизни.
- Рыбка моя, ну не плачь. Я ж тебя так люблю. Чего ты расстроилась? Всё будет хорошо, вот увидишь.
- Сегодня я уезжаю, - призналась Настя, не видя причин скрывать неизбежное.
- Ну, куда ты поедешь? Здесь твой дом, здесь твоя семья, твои подруги. Я тебя никуда не отпущу! Слышишь?
- Куда я поеду, тебе не надо знать. Я всё уже решила.
- Ты слышала, что я тебе говорил? Я исправлюсь! Неужели ты мне не веришь?
- Нет, не верю!
- Настенька, солнышко моё, - спохватился доктор, падая на колени. - Ну, куда ты поедешь, а как же я, а как же мы?
- Я устала! Слышишь? - выстрелила хозяйка квартиры. - После твоего приезда из института, ты вообще с катушек слетел. Семь лет! Это происходит семь лет.
- Не говори, не говори так! Не уезжай! - умолял медведь, выдавливая солёные слёзы.
- Мы должны были создать семью, как только ты вернулся с учёбы, но ты не хотел, а я ждала, ждала все эти семь лет, - рыдала Настенька, захлёбываясь накипевшей болью. -  Я хочу стать мамой, я хочу быть женой, но ты этого не хочешь и никогда не хотел. Ты можешь только говорить об этом, но на создание ты не способен.
- Не уезжай, не уезжай, - продолжал умолять Игорь Михайлович.
- Пошёл вон! И розы свои забери, мне от них уже тошно.
- Рыбка моя, рыбка.
- Я сказала, пошёл вон! – крикнула Анастасия. – Вон! Вон из моего дома.
Избивая ногами заплаканного пирата, Насте удалось выгнать размякшего ухажёра. Всё летит в тартарары, но Игорь не верит в это. Он присаживается на лавку возле подъезда, дожидаясь выхода принцессы, а чтобы не терять время попусту, медленно попивает коньяк из серебреной фляги, доставшейся от деда по наследству. 
Спустя два часа, Анастасия Сергеевна, воспитательница детского сада, выходит на улицу с двумя чемоданами, набитыми тряпками из разных цветов палитры. Уснув на скамейке, Игорь не замечает  прекрасной девушки в белом сарафане. Изредка посапывая широкими ноздрями, он просыпается от скрипучих тормозов, подъехавшего таксиста на чёрной Волге, вымытой до блеска, как учил его папа, отдав лучшее изобретение человека ответственному сыну. Подорвавшись от внезапной картины, Игорь Михайлович хватает один из тяжёлых чемоданов, надеясь изменить решение любимого человека.
- Игорь отдай! - заявила рыбка.
- Ничего я тебе не отдам, ты не куда не уедешь! Ясно тебе? - задал вопрос пират, заметив как таксист, уложил один из чемоданов в багажник. - Ты-то куда лезешь? Верни её вещи!
- Я что-то не понял, - удивился водитель. - Так вы едете или нет?
- Да, да одну минуту, - успокоила Настя незнакомого мужчину с седыми усами. - Игорь, отдай, не будь ребёнком.
- Ничего я тебе не отдам, - выкрикнул пират, прижимая к груди, последнюю ниточку надежды. - Да, я вёл себя по-свински, но зачем сразу уезжать, я изменюсь, вот увидишь.
- Нет, не изменишься, - выдавила рыбка, присаживаясь на пассажирское кресло.  - Вещи оставь себе на память.
- Настенька, - промямлил богатырь. - Не надо так!   
- Можете ехать, - разрешила принцесса.
Мотор взревел, и машина умчалась на всех парусах в сторону железнодорожного вокзала, где её ожидал поезд, отправляющийся через тридцать минут. Игорь Михайлович бежал вслед за Волгой, размахивая дорожной сумкой, но споткнулся, пролетев лицом по щебёнке. Выплёвывая пыль разбитого асфальта, он не замечал боль пострадавшего лица. Все мысли были где-то далеко, где-то рядом с Настей снова расплакавшейся от театрала-виртуоза, так глубоко застрявшего в молодом сердце тридцатилетней девушки, мечтающей о семье и голубоглазых детках с маленькими пальчиками, кричащих слово мама, когда так страшно засыпать в комнате без света.
Глава 4
Бар под громким названием «Топор», находился на улице Толстого, принимавший посетителей круглосуточно, без выходных и моральных предрассудков. Зайти мог абсолютно каждый желающий, которому исполнилось восемнадцать лет. Хозяином заведения и по совместительству бармен был тучный мужчина сорока пяти лет. «Брошенный ребёнок, добившийся успеха»,  - так он рассказывал свою историю жизни. Один большой зал с удобной мебелью и бар, наполненный дешёвой выпивкой с накрученной ценой и скидками для постоянных клиентов, каким собственно и был Игорь Михайлович Соколов пришедший в «Топор» раньше обычного.
- Привет Игорёк, ты чего такой помятый? - поинтересовался частный предприниматель. - Может, обидел кто, так я мигом, ты меня знаешь.
- Да, обидел, не то слово обидел, - признался доктор, присаживаясь на любимое место. - Настенька меня обидела.
- Настенька? Так это не новость.
- Иваныч, плесни ка мне водочки. Не могу, на душе скребёт.
- Что же она тебе такого сказала? - спросил бармен, завязав руки на узел.
- Она не сказала, она сделала, - фыркнул медведь, опрокидывая первую рюмашку. - Уплыла моя рыбка.
- Уплыла? - удивился Иваныч, подливая прозрачный напиток. - Уехала куда-то или что? Как это понимать?
- А понимай, как хочешь, была, была да и уплыла моя рыбка. Знать бы куда. Может к сестре своей или подруге. Хотя у неё подруги то все здесь. Что мне делать? Как мне её вернуть Иваныч? – спросил богатырь, проглотив вторую стопочку. – Знаешь, я её так люблю.
-  Чего замуж тогда не звал?
- Дурак потому что, по-другому не скажешь. Она со мной натерпелась. Бухаю, изменяю, ни к чему не стремлюсь, в общем, просто скотина. Ты это, наливай не спрашивай, всё оплачу. Как всегда в принципе.
- Да я и не сомневаюсь Игорёк, заслушался тебя просто, – сказал бармен, опустошая бутылку. – Я вот знаешь, как думаю? – задал вопрос искуситель, не дожидаясь ответа алкоголика. – Правильно она поступила. Девушка молодая, красивая, не то что ко мне сюда заходят, а ты бухаешь, слоняешься вечно где-то, я до сих пор удивляюсь, как тебя с работы не выгнали.
-  Ты придержи язык. Нечего тебе здесь рассуждать. Не твоя это жизнь чтоб распоряжаться направо и налево. Говорю, люблю её, значит, отпускать не хочу, чего здесь не ясно? – прогремел рыцарь, выпив третью порцию не закусывая.
- Я ругаться с тобой не стану, ты у меня клиент хороший, а такой мешок с золотом я не выпущу, - признался бармен, проглотив желание размозжить голову недовольному посетителю.
- То тоже! – улыбнулся Игорь Михайлович, рассматривая пустую рюмку.
- Может подлить?
- Конечно Иваныч, но знай, я скоро брошу пить, и тогда потеряешь ты своего клиента.
 - Ты то? – рассмеялся мужчина. – А давай так, бросишь пить, я тебе вот эту оленью голову подарю, будет у тебя висеть дома как трофей, – предложил бармен, зная о зависимости Соколова.
- А я тебе что? – поспешил узнать доктор.
- Ничего! Если это действительно случится, то я буду всем рассказывать, что у меня есть один знакомый, который бухал семь лет и смог выйти из запоя.
 - Ну, Иваныч смотри, мне эта головушка уже давно пригляделась, а тут оказывается, и покупать не надо, а за даром отдашь.
- Ещё спасибо скажешь, - улыбнулся мужчина.
- А пока наливай, сегодня у меня горе, так что можно.
Утро сменилось днём, день сменился вечером и поздней ночью, забравшись к себе в берлогу, медведь накормил попугая, посмотрел на пустые полки в холодильнике и завалился спать, вспоминая, что ел сегодня только один салат, выигранный в карты у собутыльника, не смыслящего в азартных играх. Каждый день, будто туман в сосновом лесу. Игорь заблудился среди деревьев, среди горькой рутины. Одна ошибка, один промах и ты не помнишь себя. Не помнишь как жил без этого искушения, без этих мерзких людей, которых называют падшие, но ты всё думаешь, что не докатился до этого. Ты где-то около, не с ними, не пропащий, ведь у тебя есть работа, есть деньги на жизнь и развлечения и выпивать для аппетита это нормально, так все делают.
Утешая себя всё это время, Игорь начинал с малого, не бросаясь в омут с головой. Видимо поэтому так долго терпела Настя, купаясь в надеждах, что дурная привычка вылетит из головы бородатого парня и всё будет по-прежнему, как тогда, совсем недавно, здесь за поворотом, в который никогда не попасть, будь он так близко на старых фотографиях или семейных видеозаписях. Мы все тонем по своему, в своих же проблемах. Главным остаётся только то, как мы эти проблемы решаем. Сможем ли мы быть сильными  и достойно прожить эту жизнь, ускользающую как песок между кривых пальцев.
Глава 5
Каждый день как во сне. Желание идти на работу тонет в недовольстве глупых мыслей. Мыслей об интересной жизни, где ты счастлив, где ты знакомишься с новыми людьми, с новыми обстоятельствами, не зная покоя, добиваясь успеха. Путь выбран, плоды превратились в огрызки. Пришли сомнения, пришли страхи о ничтожном существовании. Хочется всё изменить. Стать другим человеком. Из зеваки, обратиться в мудрого воина, приносящего пользу обществу. Перекопанный огород сомнений, требует действий. Ты немного опоздал, но пришла весна, время сажать и начинать с нуля, забыв о кровоточащих ранах. Поэтому встань и иди. Ты давно повзрослел. Пришло время сбрасывать шкуру. Выбросить её через плечо, как ненужную вещь. Пускай поднимет тот, кто в ней больше нуждается. 
Игорь Михайлович стоит перед зеркалом, приводя себя в порядок. Перхоть укрыла волосы с неприятным зудом. Мешки под глазами не дают векам раскрыться полностью. Перегар обосновался во рту как постоянный съёмщик квартиры. Главное выпить рассол и всё станет на свои места. Сознание очистится от грязи и можно бежать на работу. Ведь больные ожидают его присутствия с забродившим ароматом хмеля.
Остановка, автобус и снова это старинное здание творческих людей, переступивших границы дозволенного, потерявших себя в запретных комнатах сознания. Волосатые руки докторов пытаются вытащить их, возвратить в реальность, но всё это напрасно. Остаётся лишь контролировать спокойствие пустых оболочек, способных на ужасные вещи. Мало кто лично знаком с персонажами в розовых кепках, а раскусив их неадекватность, мы избегаем длительного контакта, боясь добраться до сути, испортив при этом свой рассудок. Искупаться в их галлюцинациях с серьёзным выражением лица. Медведь и сам не понимает, зачем он здесь, почему всё обернулось именно так и не в его пользу, но работа продолжается, у него есть свои успехи и уже к отталкивающим людям ты чувствуешь привязанность, находя в них свои черты. Ведь все мы немножко сумасшедшие. 
- Шельма, помоги мне надеть халат, - начал Соколов.
- Да, конечно, - подпрыгнул Мартынов, приступив к бескорыстной помощи.
- Ой, спасибо, - удивился Игорь, ехидно улыбаясь высокому парню, не уступавшему в его весе.
- Не за что дружище, - прыснул Богдан Владимирович, зарядив горячую пощёчину обнаглевшему врачу.
Настала пауза. Два богатыря сохраняли спокойствие, рассматривая ситуацию с разных сторон.
- Что-то не так? – спросил Мартынов, заглядывая в душу Соколову.
- Нет Богданчик, всё так!
- Слава Богу. Ну что, пойдём работать?
- Куда ж я денусь, - рыкнул медведь, демонстрируя нижний ряд белых зубов.
- Вот и славно, - улыбнулся Шельма, пропуская Игоря в открытую дверь.
- Ну что вы, что вы, - подыгрывал Соколов.
- Я настаиваю, - заявил Мартынов, указывая на выход.
Обход Соколова состоял из девяти пациентов, медленно подталкивающих его к главной героине, которая навела столько шуму и страху на медсестёр.
Пристёгнутая кожаными ремнями женщина, находилась в одиночной палате, припрятав слова для собеседника.
Грубые скулы, зубы из жёлтого забора, поредевшие волосы, тонкие губы, заострённый подбородок, глаза серого неба с покрасневшими белками. Рост средний, широкие кисти рук, узкие плечи, сгорбленный нос, земельного цвета кожа лица не давала Игорю Михайловичу отвести взгляд.
  - Здравствуйте, - начал разговор доктор, подойдя к облысевшей женщине.
Нос Василики тут же сложился в гармошку, учуяв отвратительный запах, исходящий от бородатого Игоря.
- Вонь, вонь! – кричала сумасшедшая, извиваясь как змея. – Вонь, вонь!
В палату ворвались две медсестры, уставившись на врача с запуганными глазами. Он прижался к подоконнику, вцепив в него свои обгрызенные ногти. Рёбра ощетинились мурашками, страх завладел богатырём, не ожидавшего такой реакции от обезоруженной женщины.
- Что вы на меня смотрите? Дайте ей успокоительное, - рыкнул медведь, выбегая из палаты.
Забежав в ординаторскую, Игорь не мог избавиться от панической атаки. Всюду летал её образ безумства. Эти пальцы, как набухшие черви, прятались в ладони с надеждой вырваться из ремней, парализовавших её. Она выглядела как ведьма из детских сказок, словно баба Яга сошла со страниц, прямиком в психиатрическую больницу, где волшебниц превращают в овощ, забрав магию, передающуюся по наследству.
- Что произошло? – задал вопрос Петрович, заметив странное поведение Игоря Михайловича.
- Я не могу её лечить, пусть Богдан за неё берётся.
- Кого вы не можете лечить?
- Василику! Новую пациентку в одиночной палате на втором этаже. Не могу, пожалуйста.
- А ну ка возьмите себя в руки! – крикнул Василий Петрович. - Вы доктор или кто? И что это за запах от вас? – спросил дедушка, приблизившись к богатырю. – Вы что пьяны?
- Нет, просто, просто…
- Что просто? – рявкнул заведующий.
- Просто я поругался со своей девушкой.
- И это повод?
- Очень поругались Василий Петрович.
- Здесь вы не муж, не брат, не друг. Вы врач! В данный момент вы бесполое существо, выполняющее свои обязанности. Поэтому возьмите себя в руки. И да, на счёт Василики, - продолжил Петрович, заметив как расширились, глаза Соколова. – Из полиции пришла информация об этой пациентке. Поэтому возьмите, прочтите, ознакомьтесь, - вспомнил заведующий, протягивая тонкую папку в руки испуганного Игоря. - И с завтрашнего утра, уже в полной боевой готовности, без этого аромата, приступайте к своим обязанностям. И поверьте мне на слова, другому сотруднику я бы таких привилегий не дал.
- Спасибо Василий Петрович.
- Не за что Игорёк, не за что, - улыбнулся дедушка, направившись в свой кабинет.
Папка с таинствами подпрыгивала в руках доктора. Он не хотел ничего знать об этой женщине. Не хотел нырять в то болота, где черти заберут его душу. Она казалась ему такой знакомой, как будто он видел её прежде, ещё без этого обезображенного лица. Но кто она, как её зовут? Осталось лишь перевернуть картонную страницу и вот она как на ладони перед карими глазами.
Глава 6
Мария Ивановна Кравец
Год рождения – 1 марта 1966 года. Место прописки  - город Мазур Андреевской области улица Гоголя дом № 13. Место учёбы – школа № 2, после ПТУ № 46. Специальность – повар. Место работы – хлеб-завод «Пшеничка». Преступлений – нет. Считалось пропавшей без вести с 17 августа 1994 года.
Информация о новом пациенте умещалась на пол страницы формата А4. Ксерокопия паспорта дополняла этот скудный набор материалов, которых должно было быть предостаточно для психиатрической больницы, но не для любопытного врача, вдруг решившего крепко взяться за Марию Ивановну, и её жизнь в целом, до мелочей, которые не указаны на белом куске спрессованного дерева.
Фотография, единственное, что поразило Игоря Михайловича. Два абсолютно разных человека. Василика будто говорит на ухо: « Я помню тебя малыш, ты был там!».
Борода падает на пол, морщины разглаживаются английским утюгом, дымка поглощает его. Он снова оказался у заброшенного колодца, где избивали молодую девушку. Игорь не был замечен, медвежонок превратился в безмолвного наблюдателя. Огромный насильник, колотил нежное существо, пока цветок не перестал сопротивляться, потеряв сознание. Решив первую задачу, монстр приступил ко второй, не менее приятной для парализованного мальчишки. Не пошевелиться, психика как паззл ломалось под железными колёсами трамвая. Колодец был единственным препятствием для маньяка и единственным  спасением для ребёнка, уцелевшего от рук обезумевшего зверя. Штаны намокли, сердце отбивало чечётку от грудной клетки, осознание приближающейся опасности не покидало детские мысли. Всем управлял король похоти. Бежать без оглядки и звать на помощь, казалось чем-то не возможным. Медвежонок вцепился в землю, ожидая завершения спектакля. Ком в горле мешал дышать, пот просачивался на спине, глина глубоко ушла под тонкие ногти, время замерло, кто-то остановил его, вынув батарейки из часов. Спустя двадцать бесконечных минут, всё закончилось. Насильник ушёл, взвалил беспомощную тушу на плечо, оставив восьмилетнего Соколова нетронутым физически, искалечив его душу.
Каштановые волосы взобрались на грубое лицо Игоря Михайловича, он снова восседал в своём кресле, среди потрескавшихся стен: «Этого не может быть!» - шептал тридцатилетний мужчина, выбравшийся из омута воспоминаний. « Да быть того не может» - успокаивал себя Соколов, рассматривая замершую Василику на чёрно-белой  ксерокопии паспорта. Сигарета, ещё сигарета, сладкий кофе и томные шаги медведя, подсчитывающего все за и против. Тело готово к действию, малыш окреп, набрав неплохой вес для точного удара в челюсть. Он хочет разорвать обидчика, отомстить за невиновную девушку. Всё слишком не ясно, слишком запутано, но ждать нет смысла, он вылетает из заколдованного дома, забыв попрощаться с сотрудниками. Тяжёлые ботинки протаптывают дорогу к остановке, где его поджидают недовольные женщины.
Первая встреча с Василикой, испугала алкоголика, не ожидавшего увидеть её, ту самую девушку, о которой он смолчал, боясь, что огромный незнакомец придёт за ним, но теперь он готов взглянуть на него, помочь расследованию, помочь себе простить молчание.
***
Дверь скрипнула, впустив белый халат Мартынова. Он вошёл без стука, намереваясь устроить скандал. Кулаки горели огнём, дыхание каждый раз сбивалось, заставляя откашливаться не курящего человека. Богдан Владимирович ни разу не закатывал сцены многоуважаемому начальству, но всему есть свой придел. Он устал терпеть нахальство Соколова, зная его преимущества перед Василием Петровичем, любившего алкоголика всем сердцем.
- Почему ушёл Игорь Михайлович? – взревел Мартынов, уставившись в густые брови старикашки. – Кто будет выполнять его работу? Я не собираюсь! – тут же заявил доктор. – Пускай катится не все четыре стороны с таким отношением к своим обязанностям.
- Если ваш тон будет продолжаться в том же русле, вы останетесь на два дежурства, - холоднокровно процедил Петрович.
Ошарашенный Мартынов жадно глотал воздух, забыв все слова. Золотая рыбка наблюдала за ним, подумав о том, что здоровяк дразнит её естественное поведение в воде. Рыба отвернулась, проливая невидимые слёзы, когда в это время Богдан Владимирович овладел собой, поправив синий галстук, подаренный бабушкой на новый год.
- Присядьте, - предложило начальство. – Что конкретно вас не устраивает?
- Я даже не знаю с чего начать,  - сказал Шельма, обрадовавшийся вниманию Василия Петровича.
- Начните сначала.
- Почему вы терпите Игоря Михайловича? Все его выходки сходят с рук. Зачем нам такой работник?
- А что с ним не так? – удивился дедушка. – Коллектив его любит. Родственники пациентов довольны его лечением. Да! Я согласен, что Игорёк был раньше другим, по активнее, но возраст по не многу берёт своё. С этим ничего не поделаешь. Я поверь мне Богданчик, раньше был ого-го. Конкурсы там, грант один раз выиграл, по немного старался привести нашу больницу в божеский вид. Ты не видел эти руины, когда я устроился сюда работать. Так что не наговаривай. Человек остепенился, но всё также выполняет свою работу, которую между-прочем он любит, в отличие от некоторых…
- Это вы сейчас к чему? – разозлился Мартынов, догадываясь, в чей огород прилетел камень. – По-вашему я не люблю свою работу? Так зачем же я тогда из года в год прихожу без единого опоздания. Прихожу первый, ухожу последний. Дополнительная писанина ночами, за которую не доплачивают. А вам хоть бы что! Лишь бы Соколов  пришёл: не слишком пьян, не слишком грустный, не слишком обиженный на свою жизнь. Сидите с ним здесь часами, чаюете.
- Так в тебе говорит ревность? Никогда бы не подумал, - перебил Петрович, заметив, как покраснело лицо Шельмы, после слово ревность.
- Я тоже заслуживаю похвалы. Я тоже человек. Копейки мою жизнь краше не делают.
- Снова вы за свои копейки. Как же ты за свои копейки машину себе купил.
Вопрос стал ребром. Было видно, что эта тема давно волновала Василия Петровича. Обстоятельства повернулись не в пользу Мартынова. Он не за этим пришёл, чтоб его допрашивали. Шельма пришёл за наказанием для подлого медведя в грязной обуви, но старик ест его глазами, ожидая правды, которую он вряд ли услышит.
- Отец мне эту машину подарил, - ответил подозреваемый. – Или это запрещено?
- Видимо не дурно твой папаша зарабатывает, нужно будет у него разузнать, как это правильно делается, чтоб сыну такой подарок вручить.
- Перед тем как узнать, для начала нужен сын, - не выдержал Богдан Владимирович, решив оскорбить беспомощного старикашку, подозревавшего его в махинациях.
- Что ты сейчас сказал? – рявкнул Петрович, надувая грудную клетку. – Что ты сейчас сказал? – повторил свой вопрос заведующий. – Ты что оглох? Я спрашиваю…
- Простите меня, я сболтнул лишнего.
- Не сболтнул, а позволил себе лишнего. Пошёл вон из моего кабинета.
- Я не хотел вас обидеть Василий Петрович.
- Я сказал, пошёл вон! – крикнул дед, вставая с кожаного кресла.
Мартынов покинул кабинет своего кумира, оставшись ни с чем, а скорее потеряв уважение и без того крошечного в глазах седого человека. После ухода скандального работника, одинокий Петрович отыскал номер детского приюта в телефонной книге. Цифры набраны, дрожь в руках надеется на счастливый билет в жизнь, который он упустил, надеясь найти ту единственную, все-понимающую женщину. Ждать не было смысла, дальше только смерть с механическим будильником. Встреча с будущим ребёнком назначена на послезавтра, он уже ждёт, осталось совсем не много. Два подлых заката и жизнь обретёт новые краски, ещё не виданные заведующим, заколдованного дома.
Глава 7
Полицейский участок находится по адресу: улица Чуйкова, дом № 47. Решётки на окнах, ухоженные клумбы, побеленные бордюры, значки с гербом страны блестят на солнце, окурки не долетают до урны, хохот над грешниками не прекращается, истории так и сыплются. Зло не пугает отважных людей, вызывая в них лишь смех и осуждение, дожидаясь правосудия над оступившимися гражданами, решивших поддаться сильным эмоциям, сжимая хрустящие кулаки. Слёзы о пощаде или острые угрозы, не беспокоят холоднокровных работников. Печать, ещё печать, роспись, страницы летают перед глазами преступника, нижняя губа танцует соло танго, никто не интересуется каков ты человек, ведь преступление всё рассказало за тебя, без слов, без лживой мимики, без обещаний на исправление вовне ржавой клетки и обеда по расписанию. Ты сам довёл себя к этим ступеням справедливости. Сейчас ты персона №1, но документы заполнятся и внимание исчезнет. Исчезнет осуждение, исчезнет жалость, как только скажут: «Следующий!». Тебя попрут вон, передовая ребёнка из рук в руки, положив на самое дно люльки в которой нет маминых колыбельных, нет искренней радости и семейного тепла. Угощения из пресной еды и кровожадных соседей наполнят замкнутую жизнь осуждённого человека. Ты захочешь свободы мысли, свободы слова, назвав братьями чужих людей, но тут же поперхнёшься свободой действий, осознав убогость своего положения. И так день за днём, месяц за месяцем, год за годом, словно привидение, ожидающее сильного тела, разрисованного наколками воспоминаний и меланхолии в темноте, когда не можешь уснуть, вытирая слёзы, нырнув в воспоминания как в волны, где вода сливается с небом, и ты кричишь: «Я свободен».
Именно в такое место спешил Игорь Михайлович, размахивая тяжёлыми руками, распугивая голубей, отыскивающих мелкие зёрна в трещинах разбитого асфальта. Полицейские рассматривали пирата, не скрывая любопытства из разноцветных глаз, желающих новой истории для обсуждения в скучные дни. Кто-то подумал, что здоровяк пришёл откупать сына попавшего в беду, кто-то рассмеялся узнав бородатого психиатра, часто бывавшего на разборках в пабе, а кто-то всё ждал, когда закончится этот день, чтоб приблизить отпуск с горячим песком под ногами и шальной брюнеткой спускающей деньги запутанного работяги, верящего в чистую любовь без золотых монет. Ведь одев чёрную форму, ты не перестаёшь быть тем же человеком, с теми же мыслями и желаниями. Ты лишь одел маску, забыв, что недавно был ребёнком и что теперь нужно пахать, заставляя просыпаться уставшие кости, но водоворот продолжается, вызывая злость и припадки бешенства. Но не здесь, не среди товарищей и сотрудников, а там, за плотно закрытой дверью, где жена жалеет о выбранном муже, не способного предоставить ей ту жизнь, которую показывают по телевизору.
Дежурный направил медведя к следователю, узнав, что у него имеется информация о женщине недавно найденной в подвале и напавшей на одного из сотрудников полиции. Тем же уверенным шагом, Игорь заходит в указанный кабинет и сталкивается лицом к лицу с маленьким Виктором Семёновичем Голенко, прославившимся на весь город своими достижениями в области сложной профессии. Его рост составлял 1 метр 55 сантиметров, что заставляло Виктора Семёновича, шить костюмы под заказ, но при этом недостатке его амбиции превышали сильнейших сотрудников полиции, мечтающих попасть на его высокооплачиваемую должность. Награды, благодарственные письма, свободное общение с мэром города Мазур, прекрасная машина и гнилая зависть конкурентов, не понимающий начальство, за такую огромную оплошность, представляя его лицом правоохранительных органов. Но всё перечисленное не волновала доктора психиатрической больницы, он жаждет отмщения, забыв о банальных правилах поведения.
- Здрасте, я хочу рассказать о женщине… - начал Игорь, не ожидая взрывной реакции следователя.
- Вы кто такой? Выйдете и зайдите, как полагается! – рявкнул Голенко.
- Но я …
- Я сказал, выйдете и зайдите, как полагается! – повторил Виктор Семёнович, став в позу борца, настраиваясь на удушающий приём давно им изученный.
Медведь попятился, удаляясь из комнаты, закрыв за собой дверь. Три стука, после услышав разрешение войти, он медленной походкой проник в просторный кабинет, заметив, что следователь уже сидит перед ним за столом, вытягивая шею для лучшего обзора незнакомца в неопрятном виде.
- Здравствуйте, присаживайтесь, - сказал борец, указывая на низкий стул, заранее им поставленный, чтобы сидеть с собеседником на одной высоте.
Упав на предложенный стул из детского сада, Игорь Михайлович продолжил свой рассказ, после чего его остановили, не дав договорить и трёх слов.
- Уважение, молодой человек, единственное, что делает наше общество не похожим на зверей. Если вы не заметили, то я в два раза меньше вас, - продолжил Виктор Семёнович, вынимая комплексы из души. – Но я не позволю никому и никогда, я повторюсь, никому и никогда не уважать меня. С этим мы разобрались?
- Думаю что да, - согласился пират, заметив заниженную самооценку следователя.
- Тогда приступим. Как вас зовут?
- Игорь.
- А нельзя ли поточнее? Игорь! – процедил Голенко, приготовившийся записывать информацию наглого посетителя.
- Игорь Михайлович Соколов.
- Год рождения?
- 6 февраля 1986 года.
- Где проживаете?
- Белорусская 24 квартира 17.
- Где работаете?
- Психиатрическая больница.
- О, так вы врач! И по какому интересно делу ко мне вломился врач, - заинтересовался Виктор, надеясь на запутанное преступление в психиатрической больнице.
- Так я вот и хотел тебе всё рассказать, а ты …
- Молчать! – выкрикнул Виктор Семёнович, – никаких «ты» в моём кабинете или вы забыли, где находитесь и то, что вероятнее всего, вам нужна помощь, а не мне. Поэтому опять же, уважение молодой человек, уважение.
- Простите, - прошептал Соколов, желавший увезти следователя в одну из палат заколдованного дома. – Недавно к нам направили женщину, которую нашли в подвале какого-то дома, где как я понял, было содеяно преступление.
- С чего вы взяли, что там было преступление?
- А что тогда там было? – ответил вопросом на вопрос широкоплечий пират.
- То, что там было вас не касается. Говорите то, что вам известно. Догадки мне не нужны, - предупредил Голенко, разбирая пластмассовую ручку. – Что вы молчите, продолжайте.
- В общем, это женщина, которую вы нашли в подвале, она в данный момент является моим пациентом и в том то и дело, что я её узнал.
- Какая разница, узнали вы её или не узнали? Личность установлена, информация о ней известна, больше мне от неё ничего не нужно.
- Да как это не нужно? – подорвался Игорь, вставая со стула, услышав хруст в коленях.
- Да вот так молодой человек, дело подошло к концу, один подрезал другого и за это сядет в тюрьму.
- А то, что пропавшая без вести нашлась в каком-то подвале, вас не беспокоит, что он тот самый маньяк. Похититель! – крикнул медведь, делая ударение на последнем слове.
- Она была не заперта. По его словам он и не знал, что она там находится. Так как дверь была не заперта, она была свободна и могла, как угодно туда пробраться и выйти в любое время. Да может она пряталась там, когда сбежала от истинного маньяка, - выкрикнул следователь, указав на Соколова пальцем.
- Я и пришёл сюда чтоб доказать вам что он маньяк, потому что я был там когда он насиловал эту женщину.
- Это уже становится интересно, - сверкнул глазами Голенко, пронизывая взглядом великана с доброй душой. – Значит, вы не помогли следствию в нужный момент, и понесёте за это наказание.
- Да мне было 8 лет, какое наказание? Что вы городите.
- Я вас предупреждаю в последний раз, как вас там… - промычал борец, заглядывая в свежие записи. – Игорь Михайлович, или же закрою на сутки, за неуважительное отношение к правоохранительным органам.
- Я вас понял, прошу прощение, - поддался пират, опустив лохматую голову.
- Продолжайте, - произнёс следователь, присаживаясь на своё место.
 - Я был ребёнком и видел, как изнасиловали девушку, а после куда-то забрали.
- Кто забрал?
- Я не сильно запомнил его лицо, поэтому и пришёл сюда, чтоб опознать его и закрепить за ним это преступление, а не то преступление, по которому его задержали. Я хочу, чтоб он получил статью за то, что забрал у неё жизнь, закрыв в этом вонючем подвале.
- Она не была закрыта, - переубеждал Голенко. – Она просто начала орать из-за шума от полицейских, поэтому-то они её и нашли. Вот и всё. И тем более, может это и не она, у нас и раньше девушки пропадали, а вы говорите, сколько вам там было 10 лет?
- Восемь.
- Что восемь?
- Восемь лет мне было, вы вообще здесь? – не выдержал Игорь Михайлович, не уважавший людей не только из-за их роста или возраста, а людей как таковых, само их существование не нравилось Соколову.
- Сути это не меняет, - произнёс Семёнович, не заметив хамства в словах пирата. – Может это не та самая, а другая какая.
- Можно мне взглянуть на этого человека?
- Не можно, а нужно, - заявил следователь. – Лишняя статья, никогда не будет лишней, поэтому пройдёмте, посмотрим, что вы скажите.
Глава 8
Направляясь по длинному коридору за гномом в деловом костюме, медведь не на шутку разволновался, пытаясь разбудить воспоминания, где насильник поворачивается лицом, демонстрируя гладковыбритую кожу и густые брови над закрытыми глазами похитителя, одетого в застиранную рубаху. Извилины напряглись, издавая свист в ушах пирата, но напрасно, лицо будто ускользало от него, алкоголик видел лишь Василику и сам процесс, что заставляло злиться коренастого парня.
Дверь, ещё одна дверь, помещение без окон пригласило двух сосредоточенных людей, максимально разных в глазах трёх мужчин закрытых в железной клетке. Ещё один дежурный подорвался от неожиданных гостей, приставив маникюрные ногти к правому виску. Журналы о моде, тонкие сигареты, фруктовый чай для редких посетителей, голливудская улыбка и   идеально выглаженный костюм новоиспечённого сержанта, красовался на худых плечах будущего парикмахера, собирающего зарплату по копейкам, проживая под одной крышей с родителями, не поддерживающих затею сына, связанную с открытием собственного салона красоты «Лаванда». Где будет пахнуть цветами и лаком для волос, где мужская помада, приравнивается к женской: без осуждения, без пошлой мысли обывателей, только красота и радость, с огромными окнами, которыми он обделён в данный момент, охраняя преступников, среди серых стен и глухой тишины.
- Как всегда бабские журналы листаешь? – спросил Виктор Семёнович, с явной насмешкой. – Всё отделение с тебя смеётся, ты в курсе вообще? – продолжил задавать вопросы борец, надеясь на раскаяние худощавого парня. – Ну чего ты молчишь? Отвечай!
- Так точно! – ответил сержант.
- Что так точно?
- Смеются надомной!
- Я тебе помогу сержант, - заявил Голенко, собирая в кучу глянцевые журналы. – Бери их и при мне выкидывай в мусор, чтоб они не позорили твою форму.
- Виктор Семёнович, - испугался парикмахер. – Они испортятся.
- Боишься за свои бабские замашки, - крикнул следователь, обходя стол дежурного.  – Смотри, как это делается, - предложил Голенко, выкидывая макулатуру в мусорное ведро. – Мать твою, ты ещё расплачься, - фыркнул Семёнович, заметив мокрые глаза молодого парня. – Да ты и сигареты бабские куришь! Позор! Ты слышишь меня?
- Так точно.
- Что так точно?
- То, что это позор.
- Вот она истинна, пойми же её, наконец. Потому что уважение, что?
- Самое главное, - договорил дежурный по имени Илья.
- Мы к тебе не для того приходили, чтоб на слёзы твои смотреть. Покажи нам подсудимого Елисеева Артура Сергеевича, обвинённого в нападении на своего, если мне не изменят память товарища, - приказал Голенко, уставившись на клетку с тремя закрытыми мужиками. – А хотя подожди, - остановил следователь заплаканного Илюшу. – Многоуважаемые граждане нашей великой страны, - обратился Виктор Семёнович к подсудимым. – Не будете ли вы так любезны, подняться и выстроиться в ряд для опознания опасного преступника? – наигранно спросил следователь, испытывая неподдельное наслаждение над падшими людьми.
Словно по щелчку пальца, три лица выстроились перед хитрым гномом, отводя взгляд от маленького человека, имевшего власть над их искалеченными судьбами.
- Один лучше другого, не правда ли? – расхохотался борец, увидев никчёмность их положения. – Ну, смотри доктор, выбирай, не ошибись, на кого скажешь, тот может и до своей смерти отсидит, так что не промахнись, будь внимательнее, - распылялся следователь, купаясь в своих насмешках.   
Соколов знал, что его врагу было уже за шестьдесят, если Василике уже стукнуло за пятьдесят. Среди трёх мужичков, был самый седой, но физически крепче своих спившихся сокамерников. Густые брови чуть ли не падали на бледные глаза, казалось, выбор сделан, но Игорь боялся за свою ошибку, обвинив незнакомца в кровожадном деле.
- Что скажете? – спросил Голенко, уставившись на доктора. – У меня не так много времени, как вам кажется.
- Я не знаю.
- Как это вы не знаете? – удивился гном, потирая золотой перстень с фиолетовым камнем.
- Это было так давно, я был совсем ребёнком.
- Мне не нужны сопливые истории. Своих хватает, - прыснул Семёнович, намекая на застывшего Илюшу, гипнотизировавшего мусорное ведро.
- Вроде как он, но я не уверен, это не точно, -  определился доктор, указав на единственного седого мужика, казалось не услышавшего обвинения со стороны бородатого бугая. Он стаял, вперив бледные глаза в подпухшее лицо Игоря Михайловича.
- Как это неудивительно, но вы попали в яблочко, это действительно Елисеев Артур Сергеевич, - заявил следователь. – Думаю, на этом мы закончим.
- Это ты надругался и сломал ей психику, вонючий ты подонок, - взревел медведь, хватаясь за железные трубы, разделявшие их на расстоянии вытянутой руки.
- О чём это ты малец? – вдруг заговорил, седовлас, одним только тоном успокоив бурю в грудной клетке бородатого доктора.
- Это не доказано, вы в своём уме? – ворвался в диалог Голенко, отталкивая обнаглевшего посетителя. – На этом всё! Илья, выведи его отсюда.
На большое удивление пирата, юнец оказался сильным малым. Полосы мышц указывали на скрытую силу любителя мужских парфюмов. Закружив доктора в танце, где сержант оказался позади широкой спины, всё закончилось мирно, без скандалов и наигранных сцен. Игорь пошёл своей дорогой, запутавшись окончательно, не зная истины и правдивости своего обвинения. Ведь голос Елисеева, показался спокойным и не отталкивающим, будто это учитель начальных классов, а не маньяк с топором, способный раздавить слабую личность.

Глава 9
Чёрные тучи надвигались с запада, забрав солнце у неблагодарных горожан. Медленно, словно с натяжкой плыли они по небу, принеся хорошее настроение романтикам, ожидавшим дождливой погоды для прочтения вкусной книги, но уж точно Игорь Михайлович не был одним из этих любителей почитать. Он спешил в бар «Топор», надеясь добраться, к нему сухим и почти добрым человеком с ужасной гримасой проигравшего воина, не сумевшего добраться до истины.
 Кровь требует допинга, врезаясь в «гору желаний». Белая вода стала первой целью после ухода из полицейского участка. Дрожь в руках выдавала зависимость. Все обстоятельства обернулись против него, до того момента, пока водка не упадёт росой на сухой язык. Тогда всё станет на свои места, можно будет размышлять дальше, а дальше только веселье и похабные анекдоты бармена не пьющего дешёвую дрянь, разбавленную холодной водой. Нужно лишь только добраться, ещё совсем немного, буквально пару кварталов.
Медведь бежит наперегонки с невидимым другом. Знакомые оборачиваются, надеясь на крепкое рукопожатие, но Игорь их не видит, горючее заканчивается. Желание спастись, равно как избежать от пули. Он может умереть, если не выпьет хоть маленькую стопочку. Держать себя в руках уже невмоготу. Тело скручивает зелёный питон, пират готов рыдать, но двери бара, словно светятся перед ним, богатырь добрался вовремя, он спасён. Его встречают как героя, наливая первую порцию не задавая глупых вопросов. Трофей ждёт его. Переливается акварельными красками. Фляга как всегда подвела, но именно из-за этой ситуации, Игорь познал блаженства незаменимого продукта в его рационе. Овации, лепестки роз осыпают медведя, но раздаётся гром и Колизей превращается в тёмную дыру. Мерзкие лица окружают широкоплечего Соколова, он попал в западню и здравый смысл уговаривает покинуть это место, но это лишь мираж, Игорь готов пить следующую и следующую, но голос говорит снова, выдвигая козырь с воспоминанием Василики, которая кричит: «вонь, вонь».
- Ещё одну? – спрашивает бармен, мило поглядывая на новоприбывшего моряка.
- Я, пожалуй, откажусь.
- Что? Может, повторишь? Я плохо расслышал.
- Иваныч, только не делай из этого концерт! Просто первая не пошла.
- Время покажет, но от концерта ты не избавишься, я показательно вручу тебе оленью голову, на которую мы поспорили, помнишь?
- Конечно, помню,- улыбнулся Игорь, осознав, что завтра ему надо идти на работу. – У тебя есть что-то поесть?
- Сегодня только горячие бутерброды.
- Тогда три бутерброда и стакан чаю с лимоном.
- Да ты меня удивляешь, - рассмеялся Иваныч, хлопнув по плечу, рядом сидящего с медведем пьянчугу.
- Сегодня как-то так, а завтра посмотрим.
- Ты не загадывай, ведь ты только зашёл.
Без выпивки, проклятое место становится невыносимым. Голова заполнена мыслями об уехавшей Настеньке и запертой Василики. Что делать дальше он не знал. Губы уплывшей рыбки словно прикасались к нему. Звали в их дом, звали на дно океана, где он будет спокоен в её объятьях и планах на будущее. Нужно отвлечься, но снадобье запрещено для богатыря, что злило ещё больше. Алкоголики опрокидывают хрустальные рюмки, обсуждая пустые темы, всё раздражает и даже начавшийся дождь, только усиливает гнев кареглазого богатыря.
- Иваныч, у тебя ещё остался номер той девицы.
- Светочки? Моей сладкой Светочки? – переспросил бармен, растянув улыбку до ушей. – Хочешь отвлечься?
 - Думаю что, да, так что, остался или нет?
- Конечно приятель, только ты её не обижай.
- Напомни мне тариф, - покраснел Соколов, пересчитав мятые купюры.
- 300 - час, как всегда.
- В тот раз было 150, - удивился Игорь Михайлович.
- В тот раз, ты пользовался её услугами два года назад, - фыркнул Иваныч, подливая огненной воды. – Так что, давать номер или нет?
- Давай, - ответил доктор.
Понюхав серебристую визитку, тучный мужчина вручил её неухоженному медведю, решившего вкусить запретного мёда, за который придётся отдать заработанные монеты.
Переписав номер ночной бабочки, богатырь удалился из бара, не попрощавшись с лучшими друзьями. Хохот проводил его до порога, а дальше только дождь, въедающийся в не глаженую рубашку. Пират хочет забыться, но затея не приносит ему радости, ему нужен человек женского пола, который способен забрать его тоску и желание вскрыться от всего нашумевшего и ненужного в его косматой голове. Спрятаться от голосов и плохого настроения. Спрятаться за неправдивой любовью двадцати семилетней девушки по имени Света. Приятный голос из телефона, шепчет: «Здравствуй», встреча назначена через час, осталось вымыть лохматое тело и привести лицо в порядок, местами подбрить мягкие волосы, стремящиеся к глазам. Бабочка и медведь, встречались ранее, поэтому страха не было, оставалось лишь разобраться с угрызением совести, давящей на сердце Игоря Михайловича. Ведь Настя уехала совсем недавно, а он уже готов поменять половинку на испорченный талон.
Всё как по расписанию: душ, укладка, мятая одежда на вымытом теле. Соколов ожидает гостя, восседая в любимом кресле, пропитанном смолой сигарет. Но что-то не позволяет расслабиться полностью. Мысли кусают уши. Голоса доносят слухи подсознания. Оно шепчет правду, от чего пульсирует боль в правом виске. «Настя, Настенька», - шепчет пират, вдыхая тяжёлый дым с ароматом черники. Раздаётся звонок в дверь. Она пришла, ждёт, когда всё начнётся и закончится, как можно быстрее, без объятий после секса и комплиментов от клиента. Сексуальность включена, она давно изобрела рубильник настроения. Улыбка сверкает лицемерием, ты обретёшь корону в её присутствии, но даже этот рубильник вышел из строя, увидев недовольное существо с густой бородой.
- Котик, что случилось? – начала бабочка, влетев в узкие комнаты доктора алкоголика.
- Давай просто начнём, не хочу разговаривать.
- Как скажешь, так даже лучше, - обрадовалась Света, усаживая богатыря в тёплое кресло.
Экзотика из эротического танца завораживала карие глаза пирата, амазонка знала как удовлетворить мужчину, чтоб он не жалел о потраченных деньгах. Шёлковое платье плавно соскальзывает по утончённому телу, открыв шикарный пейзаж упругих равнин, нежных впадин и истоптанных троп сильной девушки. Сильной не физически, а психологически, выдержав давление социума и собственного воспитания матери одиночки, учительницы музыкальной школы. Позор преследует её в голове, но он закрыт на большой замок, ему не выбраться, если только не подобрать нужный ключ с гнилым оскорблением. Тогда в корабле пробьётся щель, хлынут слёзы, трюм наполнится водой, бочки с вином будут единственным спасением, если не считать команду из таких же русалок, как и она. Поддержка успокоит нервы до нового клиента, решившего наказать бабочку острым словцом, дабы проявить своё превосходство перед омерзительным человеком вроде неё. Пистолет в виде скользкого языка без костей, вечно выстреливает пулями осуждения, и, попав в незащищённое тело, получает колоссальное удовольствие, но сейчас не об этом.
Амазонка ползёт на коленях, мысли о тигрице, соблазн размахивает молотом, удар в голову, сердце в безопасности, любовью здесь не пахнет. Забирается на медведя как на дерево, хочет поспевшие плоды, она готова принять его полностью, пустота ожидает наполнения, но дерево сбрасывает её на пол, оно не готово. В этом саду есть хозяйка. Ей-то всё и принадлежит.
- Одевайся и уходи, - заявил Соколов, смотря сверху вниз на голую девушку, прижимающую худые ручки к груди. – Ты что, не слышишь меня, я хочу, чтоб ты ушла.
- Ты больной? Зачем ты тогда меня вызвал? – вскрикнула бабочка, вставая на ноги. – Заплати деньги и я уйду.
- Какие ещё деньги, ничего же не было, - удивился Игорь. – За такси, что ли заплатить?
- Оплати мне всё как за час! – приказала путана, надеясь облапошить доктора.
- Ты и двадцати минут здесь не была, а хочешь как за час.
- Плати, а иначе я не уйду, а если и дальше станешь упираться, я позвоню папочке, и у тебя будут проблемы.
- Папочке? Интересно кто у нас в городе папочка, никогда его не видел.
- Лучше и не видеть.
- Ладно, давай так, побудешь со мной час, а потом я заплачу тебе твои деньги, потому что просто выкинуть их на ветер мне совесть не позволит.
- Секса ты не хочешь, зачем я тебе здесь?
- Мне бы пообщаться с кем-то, душу излить, понимаешь?
- У тебя друзей, что ли нет?
- У меня нет друзей, только пьяницы из бара, - признался Игорь Михайлович, потирая ладони. - Мне бы с нормальным человеком пообщаться.
 - Мало кто меня считает нормальной, - фыркнула амазонка, всё также прикрывая бархатное тело.
- А я вот считаю, что ты идеально мне подходишь и никто другой мне сейчас не нужен.
От услышанных слов, девушка преобразилась. Быть нужной зацепило её сердце, она готова выслушать взрослого мальчика, она готова стать для него кем угодно, лишь бы он повторил последнее предложение.
- Начинай, я готова тебя слушать.
- Может чаю? – предложил пират, надеясь на второе согласие. – Мне так будет проще раскрепоститься, как бы глупо это не звучало.
- Ну, давай чаю.
Глава 10
Медведь хозяйничает на кухне. Бабочка приняла подобающий вид, наблюдая за широкой спиной. Мужчина вертелся из стороны в сторону, позабыв, где находятся чашки и приборы для чайной церемонии. Ёмкости покрылись пылью, колючая вода сделала своё дело, чайник подпрыгивает от кипятка, зубы кусают губы в кровь, от непонимания как начать диалог. Таймер наматывал минуты, пришло время представления, но Игорь не знал с чего начать, от чего боялся смотреть на собеседницу.
- Тебе сколько сахара положить?
- Две, - ответила красавица, закинув ногу на ногу. – Ты всегда такой робкий?
- Нет, просто ситуация странная.
- Согласна, но это ты её создал. Могли бы нежиться в кроватке, но ты первый чудак, который так потратил свои деньги.
- Ты права, я чудак, - согласился пират, разглядывая её лицо.
- Может, приступишь? Часики-то тикают!
- Ой, выдохнул богатырь. – С чего бы начать? – спросил Игорь самого себя. – В общем слушай.
Соколов поведал бабочке о своей любви, теряясь в воспоминаниях. Рассказать так, чтоб она поняла всё правильно, ему не удавалось, от чего он резко подпрыгивал со словами: «Ты не так всё поняла, просто дослушай, не перебивай меня!». Руки вверх, вниз, в стороны. Богатырь пыхтел как самовар. Диалог больше напоминал зарядку, чем душевный разговор. Амазонка улыбалась в независимости от истории, сменяющейся одна за другой. В конечном итоге, карточный домик упал. Тема, связанная с Настей подошла к концу. Света подчеркнула длинный рассказ одним словом, обозвав медвежонка мудаком. Оскорбление не пошатнуло Игоря, он был полностью согласен с ней. Пират не надеялся на поддержку, ему нужно выговориться.
Горячий чай остывал от быстротечного времени, но Игорь Михайлович так и не притронулся к чашке. Лишь иногда поглядывал в сторону исчезающего пара. Вторая история касалась Василики. И открыв запретное, алкоголик ошеломил Светлану, не известным для неё событием. Ведь весь город шумел об исчезнувших девушках и, узнав, что одна из них нашлась, красавица напряглась всем телом, не скрывая любопытство в голубых глазах.
- И что этот следователь? – спросила бабочка.
- Сказал, что я ошибаюсь и обвинять человека без доказательств нельзя.
- А ты думаешь что попал в яблочко, обвинив того мужика?
- Я в этом уверен и надеюсь, что докажу это, - заявил доктор.
- Зачем тебе это нужно?
- Я же рассказал тебе, что видел в детстве, как он изнасиловал её.
- А в чём тут связь? – не успокаивалась девушка.
- Не понял?
- Смотри, изнасиловали какую-то бабу двадцать лет назад. Ты видел это, что дальше? Зачем тебе это нужно? Чтоб успокоить себя?
- Чтоб успокоить свою совесть! – взорвался Соколов. – Если б ты увидела её, то так бы не рассуждала.
- Глупо, - фыркнула бабочка. – Глупо лезть в эту историю! Выгоды нет, а то, что наживёшь себе неприятностей это уж точно. Можешь мне поверить на слова.
- Когда я её увидел в палате, меня как будто водой облили, понимаешь? Я не могу это так оставить. Разузнаю всё больше и точно засажу этого ублюдка.
- Никогда бы не подумала, что ты работаешь в психушке, - перебила амазонка. – Скорее вышибалой на игровых автоматах.
- Я кстати там подрабатывал, - похвастался пират, вспомнив весёлые истории, связанные с запретным заведением.
- Так вот где я тебя видела, а я всё думаю, знакомое лицо.
- Мы с тобой не только там виделись.
- Да ладно, а где ещё?
- Я тебя заказывал года два назад, в эту же квартиру, - напомнил медведь, пристально наблюдая за настроением бабочки.
- Да? А я и не помню.
Часы показывали 22:30. Разговор затянулся на полтора часа. Тянуть время, не было смысла, ведь каждая секунда влетала в копеечку доктору. Он деликатно намекнул, что пришло время прощаться, доставая купюры из глубокого кармана. Бабочка улыбнулась богатырю, пересчитав заработанные деньги, после чего, сразу же покинула берлогу медведя, оставив его наедине с самим собой. Оставалось лечь спать, потому как, алкоголь не уставал напоминать о себе. Мысли, грёзы и провал, пират падает на дно забвения. Утро не заставило себя ждать. Солнце пробивается сквозь грязные гардины. Нужно спешить на работу и первым делом увидеть Василику, связанную по рукам и ногам в заколдованном доме с высокими потолками безумия.
Глава 11
Мокрые улицы, дождевые черви валяются в лужах, ливень заставил их вылезти на волю, напиваясь вдоволь чистейшим эликсиром жизни. Тучи пропали за горизонтом, запах сирени наполняет кирпичные районы, солнце неприятно припекает плечи, в ветровках становится душно, лето приближается, скоро начнутся каникулы и отпуска, город опустеет, оставив преданных горожан в своих домах, искренне проклинающих бедную жизнь, президента, власть и обстоятельства. Куда же без них? Потому как без спонтанных обстоятельств, всё было бы по-другому: девушки нашли бы тех самых принцев, парни нашли бы работу мечты, но вредная судьба вычёркивает наши планы, делая сценарий интересней, трагичней. Потому как слёзы горя и не справедливости сохраняются на всю жизнь, изменяя натуру человека, а счастье пропадает, как замечательный момент, навсегда зафиксированный в помятой фотографии. И в этом всём и есть бедное существование низших классов, о котором не стоит думать так часто, так настырно добиваясь правды, и глупых надежд на то, что если ты выскажешься в сердцах своим близким, то всё изменится к лучшему. Нет! Тебе лишь станет стыдно за свою слабость и нытьё перед такими же как ты - страдальцами с громким смехом и непреодолимой верой в лучшее, светлое будущее, если уж не для себя, то для своих отпрысков. Глупые мысли подскажут, что делать дальше, как выживать от зарплаты до зарплаты, если таковая имеется. Праздники наденут на всех маски радости, помогут забыться на двадцать четыре часа, а что уж после, известно одному Богу.
Так и Игорь Михайлович, бегущий на свою работу, видит своё отражение на мокром асфальте и оно ему не нравится, ему не нравится, как он выглядит, как он передвигается косолапой походкой среди простых людей, мечтающих о море и горячем песке под ногами. Рабочий класс выполнит всё без заминки, без лишних вопросов о предоплате, ведь обязанности высечены на камне и усталость не долетит до ушей государства, лишь купленные справки от докторов, выручат мозоли на ладонях и трещины на пятках от неудобной обуви. Мы живём, как получается, и дальше будем жить, прогибаясь под великими умами нашего века, сумевших подпрыгнуть на две головы выше наших, засаленных волос и заношенных курток, скрывающих такие же сердца и чувства, как у богачей с самоуверенной ухмылкой.
 Входные двери, дежурная здоровается с пиратом, делая кивок приветствия, холод обдаёт кости, отопление забыто до первых заморозков, белый халат спасает кудрявые плечи, Мартынов опаздывает, значит поругаться сутра не выйдет. Первый ритуал провалился, но поставленная цель горит огнём, медведь бросается к Василике со всей яростью алкоголика, не пьющего сутки.
Как оказалось, она была отстёгнута по указанию Богдана Владимировича, страх пробежал мурашками по мясистой спине, она смотрела в окно, напевая жуткую песню, не моргая, лишь переступая с ноги на ногу. Пальцы рук, словно играют на фортепиано, извиваются в неприличном танце. Окликнуть её он не решился, лишь слушал песню хриплого вокала:
«- Глина под зубами хрустит.
Свет в моём доме не горит.
Подружки плачут в стене.
Папа закрыл их, папа закрыл их, папа закрыл их.
Гнить в темноте»
Песня повторялась три раза, пока доктор не собрался с мыслями, взяв себя в руки. Он медленно подкрадывался к жертве и на полпути поздоровался с не заинтересованным клиентом. Василика ничего не ответила, продолжая напевать странную песню. Игорь был на расстоянии вытянутой руки. Показывать свой страх, было огромной ошибкой. Воображение рисует ужасные вещи, медведь проклинает Мартынова за эту шутку, признав Василику адекватной, отвязав безумную женщину.
- Мария Анатольевна, - прошептал Соколов, втягивая шею.
Василика перестала петь, голос замер, стало так тихо и холодно в компании не признанной певицы. Её кулаки сжались, жилы напряглись на руках, она глубоко вдыхает, но пустой взгляд всё также обращён в прозрачное окно.
- Он не знает что говорит, - прохрипела певица. – Он не нас позвал, здесь кто-то ещё,  - продолжала женщина, одетая в больничный наряд. – Где же она? – вскрикнула Василика, срываясь с места, осматривая свой новый дом. – Мария, Мария,  - кричала обезумевшая, заглядывая: под кровать, под одеяло, в тумбочку и после напрасных поисков, она встала лицом к лицу с доктором, всматриваясь в карие глаза. – Здесь нет никакой Марии, вы что-то путаете, мы никого не нашли, может, показалось, такое случается.
 - Присядьте, пожалуйста, - сказал Игорь Михайлович, указав на стул.
- Мы не хотим сидеть! Мы хотим слушать! – заявила Мария Анатольевна, гипнотизируя пирата.
- Тогда присяду я, а вы уж по желанию, может, захотите составить мне компанию.
- Компанию, компанию, компанию, - повторяла женщина, провожая богатыря к стулу.
- Как вы себя чувствуете? – начал доктор.
- Компания, компания, мы себя чувствуем хорошо, - ответила певица, усаживаясь на пол перед Игорем. – Только мы голодны, не одной мышки, не одной, мы даже не слышим, чтоб они скребли ноготками в стенах, мы хотим кушать.
- Вас сегодня не кормили? – поинтересовался врач, наблюдая как пациент, гладит покрашенный пол.
- Мы не едим эту гадость, дайте мышей или маленьких хрустящих паучков, - ответила Василика, облокотившись на колени Игоря Михайловича. – Знаете, таких вот, маленьких, пушистых, добрых паучков, - продолжала женщина, выдавливая прозрачные слюни. – Как же мы хотим, есть, - скривилась Мария Анатольевна с надеждой на жалость к её голоду, что доктор смилостивится и достанет из кармана маленькую мышку, а если повезёт то и жирную крысу. Но в этот же момент гримаса жалости сменилась на пустое безразличие, она медленно встала, подошла к окну, и снова запела про своих подруг, которых закрыли в стене.
- Что это за песня? - поинтересовался Соколов. – Вы сами её придумали?
На каждый вопрос не последовало ответа, Василика потерялась в своих фантазиях, скользкий язык, желающий тайской кухни, продолжал мрачную шарманку. «Папа закрыл их, папа закрыл их, папа закрыл их гнить в темноте», - не унималась певица.
- Мы с вами так и не познакомились, как вас зовут? – продолжил атаку доктор.
Женщина замолчала, закрыв серые глаза, играясь с губами, демонстрируя неадекватные гримасы. Она боролось с правильным ответом, после чего, повернувшись к медведю, громко сказала: «Меня зовут Василика». Кожа лица побледнела, певица снова напряглась, выжидая наилучшего момента для нападения, как показалось доктору, но всё обошлось, она заледенела на месте, сжимая набухшие кулаки. Вид пострадавшей Марии Анатольевны, больше не пугал пирата, она стояла перед ним, как искалеченный ребёнок в постаревшем теле: босые ноги, не расчёсанные редкие волосы, обвисшая грудь, местами искривлённое лицо и ярко выраженные серые глаза на бледном фоне. Игорь встречал пациентов и похуже, таких как: любителей вырезания узоров на коже, бьющихся голов об пол и стены, жрущих землю и пьющих воду только из унитазов и т.д. и т.д. Женщина по фамилии Кравец, была с явно выраженным раздвоением личности, что помогло ей выжить в сыром подвале, подвергаясь насилию седого ублюдка.
- Мария Анатольевна, если вы меня слышите, вы не были бы против, рассказать мне о Василике, вашей подруге, - начал доктор, наблюдая за каждым её шагом, осознавая резкий характер безумного человека. – Ну что же вы молчите, я хочу вас послушать, ведь вы такой интересный человек, - улыбнулся Игорь, изобразив наигранную картину доброжелательности.
Вкопанная Василика залилась слезами, но не пошевелилась с места, она рыдала как маленькая девочка. Нижняя челюсть то опускалась, то поднималась, заглатывая кислород, но в одну секунду истерика прекратилась, слёзы высохли, кривые ноги медленно приближались к врачу, сильные руки схватили его за бороду, она контролировала весь процесс сумасшествия. Нос к носу, она так близко заглядывает в медвежью шкуру, ком стал в горле доктора, он в её власти, какой бы силой не обладал.
- Нас зовут Василика, и мы вырвем твой язык, если ты будешь искать здесь какую-то Марию, - выстрелила женщина, поставив жирную точку в голове любопытного пирата.
Ещё минута и она падает на колени, заливаясь всё теми же слезами, она ползёт под кровать, ища там спасения. Доктор не может прийти в себя, заметив свою слабость перед спрятавшейся певицей. Голос не хотел подчиняться ему, но работа есть работа, богатырь выдохнул свой страх, возобновляя диалог с Марией Анатольевной.
 - Вы любите рисовать? – спросил Игорь Михайлович, поправляя волосы на лице.
- Рисовать, рисовать, рисовать, он спрашивает любим ли мы рисовать, - раздался голос под кроватью. – Любим, - последовал ответ с громким смехом.
- Тогда присаживайтесь за стол, я дам вам лист бумаги и вы мне нарисуете, что-нибудь прекрасное, что вас радует, - предложил доктор.
- Пауки, пауки, пауки, - смеялась Василика, выползая из-под кровати. – Я нарисую море пауков и мышей, как я могла забыть про мышей, мягких, сочных мышек.
- С удовольствием на это посмотрю, - сказал пират, достав из халата разноцветные карандаши.
- А листы, где листы бумаги, - разозлилась певица, ударив кулаком по столу.
- Так вот же они, - успокоил пациентку доктор, достав из ящика стола, стопку бумаги.
Василика принялась рисовать, не обращая внимания на уходящего доктора.
- Я скоро вернусь Василика, продолжай рисовать, - попрощался Соколов, вылетая пулей из палаты, прямиком к Василию Петровичу.
- Пауки, пауки, пауки, - шептала Василика, используя только чёрный карандаш для своих творений.
Глава 12
Василий Петрович в это обычное утро, пересматривал семейные фото, где он видел счастливую, полноценную семью, которой он так и не добился. Обвиняя глупых женщин, неподвластных его перевоспитанию из строгого режима и экономии на всём. Вплоть до продуктов и современной одежды, на что были падкие его спутницы, не понимающие жизненных принципов, сказочного короля заколдованного дома. Но долгожданный час настал, ему больше не нужна ни жена, ни любовница, он готов стать отцом одиночкой, воспитать достойного гражданина своей страны. Петрович улыбался, ныряя в фиалковые фантазии, где он с сыном гуляет по парку. Как стройный юноша благодарит его за такую жизнь, что без него он и дальше бы пропускал через себя серые будни детского дома и интерната. Что один лишь он его спас и с гордостью будет называть его папой.
- Василий Петрович! – крикнул богатырь, выискивая глазами начальника.
- Папа, какое прекрасное слово, ты не находишь? – спросил старик, мила улыбаясь вошедшему гостю.
- Что? Папа? – переспросил Игорь, опуская брови.
- Да Игорёк, папа, - ответил зав отделения. – Ты не хотел бы вот стать папой, гулять со своим сыном, учить его, например, даже не знаю, дров нарубать, гвоздь забить, читать, рыбачить, это же так прекрасно.
- Полностью с вами согласен Василий Петрович, но у меня ЧП.
 - Какое-ещё ЧП? Ты здесь не разбрасывайся такими словами, - пригрозил пальцем зав отделения. – Рассказывай что произошло, а я там уже решу, ЧП это или пустяк какой.
- Мартынов дал указание освободить от ремней мою пациентку, - докладывал Соколов, надеясь на гром и молнии начальства. – Эта пациентка, недавно найденная в подвале насильника.
- О Боже, какого ещё насильника? Я об этом ничего не знал, - удивился Чумаков.
- Это дело времени, просто пока ещё не доказали его преступления, но я точно знаю, что это его рук дела, все эти пропавшие девушки в нашем городе.
- Что ты мне здесь заливаешь Соколов, мне лишняя информация не нужна, по делу, по делу мне говори, что тебе от меня надо? - сердился Петрович, уставившись на алкоголика. – Сейчас Игорёк, подожди, одну минуту, - попросил старик, отвлекаясь на телефонный звонок. – Да, я слушаю, - закашлялся будущий папа, приставив к уху телефонную трубку. – Мартынов, мать твою, ты почему отстегнул пациентку Соколова, она ж не вменяемая?
- Это Мартынов? Собака! Дайте, я с ним поговорю, - вмешивался в разговор Игорь, вытягивая волосатую руку, надеясь отобрать телефон у начальника.
- Игорёк, а ну угомонись, - сделал замечание Чумаков. – Ага, ага, я всё понял, ну отдыхай, поправляйся.
- Он что заболел? – расстроился медведь, осознавая всю печаль происходящего.
- В общем, смотри, она на успокоительных, с ним вела себя адекватно, насколько это возможно конечно.
- О какой адекватности вы говорите Василий Петрович? Она откусила ухо полицейскому, она признана не вменяемой, Мартынов очень поспешил и знаете, что я думаю, он хотел этим мне насолить, она уже чуть ли не напала на меня, а медсёстры, вы о них подумали?
- Пускай заходят её кормить с медбратьями.
- Она отказывается есть!
- Ты знаешь, что нужно делать в таких случаях, она не первая и уж поверь мне не последняя, и если ты не забыл Соколов, то Богдан Владимирович выручил тебя, когда тебе это было нужно, поэтому не смей оспаривать его методы лечения, ты меня понял?
- А если она мне ухо откусит?
- Значит, тоже заходи с медбратьями, хотя ты им всем фору дашь. Соколов, преступники тебя не пугали, которых перевозили к нам из тюрьмы. Поэтому хватит меня лечить и ещё, - продолжил Чумаков, остановив богатыря, собравшегося уходить. – Мартынова не будет пару дней, все его пациенты твои и никаких соплей здесь, - заявил зав отделения, увидев жалостливые глаза медведя. – Всё, можешь быть свободен, - закончил старик, провожая взглядом обиженного сотрудника. – Игорёк, Игорёк, - спохватился Петрович, возвратив пирата в кабинет.
- Я вас слушаю.
- Смотри, как будешь обходить его пациентов, присматривайся по внимательнее и если тебе что-то покажется странным, не обычным в ком-то из них, ты сразу докладываешь мне, договорились?
- Договорились Василий Петрович, но у нас здесь всё немного странно и необычно. Можно конкретней?
- У меня есть подозрение, что у нас есть пациенты, которые не являются душевнобольными, ну как тебе ещё-то объяснить, может справочка кому-то понадобилась или от армии откосить, теперь понял? – пояснил Чумаков. – Ну не верю я, что отец ему машину подарил, он с обычной семьи, как я, как ты. Вот у тебя машина есть?
- Нет, - ответил Соколов.
- Вот и у меня нет, поэтому и подозрения, не хотелось бы его увольнять. Хороший парень, да и ты к нему привык, а нового сотрудника мы уже три года ищем, не хотят к нам, хоть объявление в газету давай, только эти стажёры, которых ты обожаешь, особенно девушек, я то тебя знаю засранца, это ж скоро практика, глядишь и к нам, каких-то девчат пригласят.
  - Василий Петрович, - покраснел богатырь, вспомнив сладкие губы стажёрки.
- Что Василий Петрович, давай дуй, у тебя дела!
Глава 13
 Обход истощил Соколова, он решил отдохнуть перед посещением последней палаты. Шизофреники отобрали его энергию, веки полуопущены, земля магнитом притягивает спину доктора, вялое передвижение достигает ординаторской. Ложка кофе, хорошая порция водки в чёрный напиток  и всё, богатырь насыщается энергией,  посасывая табачную палочку. Главный пациент остался позади, теперь можно расслабиться, запах перегара не волнует пирата, он делает большие глотки, соскучившись, за лучшим другом. Одной сигареты оказалось мало, Соколов вошёл в кураж. Халат валяется на полу, две верхних пуговицы рубашки, оголили шерсть на грудной клетке, ноги широко расставлены, медведь развалился в кресле, любуясь весенним пейзажем за окном. Покой нарушил звонок с не подписанным номером. Не спеша, добравшись, к источнику звука, Игорь высокомерно задаёт вопрос: « Что надо?», как будто он успешный предприниматель и его отвлекают от важных дел.
- Привет котик, - поздоровалась девушка. – Ты не занят?
- А это кто? – улыбнулся богатырь.
- Ты меня не узнал?
- Меня никто не называет котиком, поэтому возможно вы ошиблись, но мне было приятно, спасибо, до свиданья.
- Подожди котик, давай я напомню тебе, - предложила незнакомка. – Шикарная девушка, кухня, чай, две ложки сахара и твоё нытьё.
- Света это ты? – отгадал медведь. – Ты почему звонишь? Что-то случилось?
- Ты такой душка, - засмеялась бабочка. – Ничего не случилось котик, я хотела пригласить тебя к себе на чай или кофе, как тебе будет угодно.
- Странно как-то, чего вдруг? – спросил Игорь, испугавшись за свой кошелёк. – У меня сейчас проблемы с деньгами, - признался доктор, заварив себе второй кофейный коктейль.
- Я же не услуги тебе свои предлагаю, глупенький, я хочу, чтобы ты провёл со мной время, как вчера, только общение, - уговаривала амазонка. - Ты мне все уши прожужжал, а я о себе так ничего и не рассказала. Понимаешь в чём дело котик, мне вчера было так спокойно, по-домашнему, без пошлости, в общем, ты меня покорил.
- Во сколько прийти? – задал вопрос алкоголик, почувствовав уверенность после слова покорил.
- Давай ближе к 20:00, я как раз освобожусь и приведу себя в порядок.
- Я ж не знаю, где ты живёшь, - вспомнил пират.
- Улица Шахтёров, 5-ый дом, 16-ая квартира, буду тебе ждать.
- Подожди, а подъезд-то какой?
- Прости котик, второй подъезд, второй.
- Шахтёров 5, квартира 16.
- Да, всё верно, второй подъезд, я буду тебя ждать.
- Игорь Михайлович, вы в столовую идёте? Сегодня борщ, - ворвалась медсестра, застав возбуждённого доктора. – Ой, простите, не хотела вам помешать.
- Ты не помешала, - улыбнулся Соколов, попрощавшись с бабочкой. – Бегу, бегу, - светился мужчина, вальсируя в столовую.
С огромным аппетитом, медведь одолел две тарелки изысканного блюда, заедая всё мягким хлебом. Последняя палата и он свободен, может лететь на всех парах к девушке, которой он нужен, которая будет ждать только его, но действие алкоголя заканчивалось, от чего он снова становился хмурым грубияном. Повторное свидание с амазонкой, не заставляло Игоря задуматься о любви или о новых отношениях, он целиком и полностью готов только общаться с бабочкой, только без счётчика и спешки, только взаимная помощь запутавшихся людей.
Коридор, развивающийся халат, дверная ручка, палата №10 на одного пациента, хозяином которой был низкий парнишка с большими карими глазами, щенок, не получивший от природы ни роста, ни крепкого телосложения, служил отличным примером игрушки для битья среди сверстников. Он поджал колени к груди, увидев не своего лечащего врача. Соколов придвинул стул к запуганному созданию, вцепившись в него своим взглядом и кислым ароматом преданных духов.
- Здравствуй, меня зовут Игорь Михайлович, - начал медведь, рассматривая испугавшегося пациента. – Богдана Владимировича не будет несколько дней, так что давай знакомиться. Как тебя зовут?
- Никита, Никита Павлюченко, - пропищал щенок, не смотря в глаза доктору.
- Очень приятно познакомится, кстати… - решил сострить пират. -  Богдан Владимирович много о тебе рассказывал, говорил, что ты у него самый лучший друг.
 - Он больше ничего не говорил? – резко спросил Никита.
- Говорил.
- Что, что он вам говорил? – не унимался парнишка, вцепившись в колючее одеяло.
- Что ты идёшь на поправку.
- Я никуда не уйду, меня как 12 дней назад прописали, - выстрелил душевнобольной, явно считающий дни отсидки в психиатрической больнице.
- Расскажи мне о своих друзьях, если не сложно, мне интересно послушать, - предложил Соколов, пытаясь найти проблему шизофрении указанной в карточке Павлюченко.
- Друзья, как друзья, что мне о них говорить, - сказал парень. – А хотя подождите, они меня за человека не считают, то бьют, то обзывают, - начал, словно по листку читать пациент.
- А с родителями, у тебя какие отношения? Любишь папу, маму?
- Нормальные, чего вы привязались, - фыркнул щенок, бегая глазами по комнате.
- Родители знают, что к тебе так относятся одногодки? – не унимался доктор.
- Может, и знают, какая разница, - злился молодой человек.
- В карте написано, что ты учишься в нашем техникуме, ни расскажешь на кого?
- На бухгалтера.
- Похвально, у меня есть знакомые бухгалтеры, вот такие ребята, всегда к ним за советом прихожу.
- Ага, - выдохнул Никита, ожидая ухода любопытного врача.
- А сколько говоришь тебе до конца учебного года?
- Да вот, скоро экзамены и диплом в кармане.
- А потом армия! – заявил Соколов, не спуская глаз с Павлюченко.
Страшное слово громом ударило по ушам душевнобольного, он замер на секунду, что-то перекручивая в голове. Варианты отступления так просто читались в его глазах. Грудная клетка то и дело прыгала, ударяясь об острые коленки. Соколов ели сдерживал смех, пытаясь ещё больше напугать девятнадцатилетнего парня.
- У меня шизофрения, армия мне не светит, - закричал будущий солдат, прикрываясь громким словом как щитом.
- Шизофрению нужно ещё доказать, а я лично этим займусь, - улыбнулся Игорь. – Ты уж очень не спокоен и не стабилен, глядишь, можешь и кинуться на кого. Пропишу-ко я тебе хорошие успокоительные, чтоб ты недельку как овощ пролежал, а медсёстры слюнки твои вытирали и пелёнку за тобой меняли, пока ты будешь не в состоянии.
  - Какое успокоительное? Я не буду ничего пить? – испугался Никита.
- Тебе не обязательно их пить, внутривенно, даже не почувствуешь, у медсестёр рука лёгкая, может и понравится, добавки попросишь, - шутил пират, вставая со стула. – Ну ладно дружище, я завтра к тебе зайду, дверь только не закрывай, я медсёстрам сразу скажу зайти к тебе, - пугал Соколов, не зная границ. – А будешь сопротивляться, к тебе два больших дяденьки зайдут и девочкам помогут, ну всё, можешь не благодарить, завтра увидимся, всё мне расскажешь, а ты ж не сможешь говорить, что это я, - стукнул себя по лбу Игорь Михайлович.
 Бороться с врачом не было смысла, бездействие разбило щуплого студента. Признаться и быть связанным с коррупцией он не мог, оставалось только плакать, ожидая прихода лекарств, которые сломают его по рассказам жестокого Соколова. Слёзы так и лились по прыщавому лицу Павлюченко. Мама была слишком далеко в этот нужный момент и этот проклятый Мартынов, пообещавший, что всё будет отлично и что не стоит переживать: «Оформим справочку, и всё будет хорошо, никуда вашего сыночка не заберут, правда и с вашей профессией тоже придётся попрощаться».
Заметив сезон дождей в карих глазах, медведь решил прекратить запугивание мальчишки, оставив его в покое, так и не прописав Никите никаких препаратов, возвращая ответственность Мартынову и другим сотрудникам, замешанных в уголовном деле. Не было чёткого плана действий, ходов отступления от форс-мажорных ситуаций, за что пират в лишний раз убедился в том, что Шельма тот ещё идиот. Докладывать начальству, было последним унижением даже для тридцатилетнего алкоголика, поэтому всё сохранилось в тайне, кроме желания насмехаться над Богданом Владимировичем.

Глава 14
Вечерело, работа была позади, яичница с помидорами украсила праздничный ужин медведя, бокал тёмного, нефильтрованного пива, дополняло этот прекрасный вкус жареных белков с солью. Настроение на высоте, пират решил одеть галстук и любимый костюм своей Настеньки, но почувствовав в этом предательство, тут же сменил образ джентльмена на  гопника. Белые кроссовки, красная олимпийка, носки натянуты до волосатых икр. Доктор готов к бою, купив самый дешёвый букет и коробку конфет, подходя к назначенному адресу. Улица Шахтёров была безлюдна, бабушки попрятались в квартиры, молодёжь убежала в центр, мужики распивают напиток из хмеля и солода в гараже, весна наполнила город прохладой, медведь уже близко, с трепетом дожидаясь приятной встречи.
Два стука в дверь, никто не слышит, ещё два стука и вот она, встречает пирата, одетая в чёрную ночнушку. Улыбка не сходит с её лица, накрученные волосы подпрыгивают пружинкой, они замерли в ожидании правильных слов. Соколов только улыбался, держа букет из трёх нарциссов.
- Это мне? Не стоило, но мне приятно, - покраснела бабочка, поцеловав Игоря в щёчку. – Проходи, не стой на пороге.
- А почему ты в ночнушке? Я думал, что мы будем пить чай.
- Будем, но позже, сейчас раздевайся и прими горячий душ.
- Я купался после работы, - соврал доктор, почёсывая затылок от неудобства.
- Ты и конфеты купил, какой ты заботливый, - похвалила девушка, открыв дверцу в ванную комнату. – Ну же, не стесняйся, просто искупайся. Я буду тебя ждать, - сказала девушка, разворачиваясь на сто-восемьдесят градусов, от чего ночнушка взлетела, оголив упругие ягодицы.
После такой картины прекрасного тела, Игорь не хотел затягивать с душем. Снял спортивный костюм и за 6 минут вымылся её гелем для душа. Натянув штаны, он решил прийти к ней с голым торсом, видимо готовый к измене, позабыв на мгновенье, лицо своей избранницы. Комнаты, ещё комнаты, богатырь заблудился в роскоши, разыскивая бабочку.
- Свет, - крикнул Игорь. – А ты собственно где?
 - Я здесь, - выскочила амазонка. – Ты так быстро, солдатская привычка?
- Я не служил в армии.
- Тогда ты меня просто удивляешь, - сказала девушка, схватив его за руку. – Иди за мной.
- Это 4-ёх комнатная квартира?
- Пяти мой котик, у принцессы должен быть свой замок, - похвасталась Светлана, заведя пирата в спальню.
- Послушай Свет, чтоб не повторилось как в тот раз, давай лучше сразу остановимся, хорошо? – предупредил Игорь, почувствовав что-то неладное в сердце.
- Секса не будет, можешь, не бояться. Как бы смешно это не звучала, - засмеялась красавица, опустившись на колени.
 - Ты что творишь, я же сказал, - испугался медведь, увидев, как с него снимают штаны.
 - Можешь мне просто довериться, я же пообещала тебе. Я хочу, чтоб всё было так, как я об этом думала всю ночь.
- Ладно, - выдохнул богатырь, подчиняясь разврату по которому он и сам давно соскучился, засыпая в одиночестве без Настеньки.
Амазонка сняла с него штаны вместе с трусами, после чего приказала лечь в кровать. Свет был выключен, только луна предательски освещала комнату. Бабочка приняла тот же вид нудиста, залезая под одеяло к дрожащему Соколову. Ни поцелуев, ни грязных движений, они просто лежали в обнимке как любовная пара после бурного спектакля. Оболочки грели разбитые души, пират медленно гладил её по спине, рассказывая свой пустой день, в котором он ни на шаг не приблизился к истории Василики. Как бы он не пытался думать о своей рыбке, тело изысканной амазонки возбуждало его, он не мог расслабиться полностью, чего нельзя было сказать о бабочке. Она то и дело ластилась, закидывая ногу ему на живот, вдыхала его запах бороды, казалось ещё чуть-чуть и девушка уснёт, в объятьях богатыря.
- Ты мне очень нравишься, - прошептала Света. – Мне давно не было так хорошо, так спокойно. Вся родня от меня отвернулась, даже мама, - призналась девушка, крепче обнимая своего гостя. – Мне тяжело без неё и сколько я не пыталась всё вернуть обратно, ничего не получалось. Мамина сестра, моя тётка, с таким недовольством принимает от меня деньги, чтоб передать матери, обижает больше всего. Эти глаза, ты бы только видел.
- Я б кинул её через прогиб, - пошутил медведь.
- Я бы тоже, - улыбнулась красавица, поцеловав его в щёку. – И так тяжело жить, ложиться под всех этих уродов: толстяков или костлявых щенков, которым стукнуло восемнадцать, - заплакала Света, убрав свою ногу с пирата.
Соколов прижал её крепче, девушка рыдала, не стесняясь по сути незнакомого человека. Простая душа покорило её сердце, ни его густая борода или крепкое тело, которое может дать сдачи любому из обидчиков, только душа, только его стремление выговориться хоть кому-то, растопило преграду девочки по вызову. Слёзы неустанно лились ему на грудь, казалось, что она высохнет изнутри от обезвоживания, то и дело глубоко вдыхая воздух просторной спальни. Игорь не мог понять её до конца, он только сочувствовал ей как человеку, которому было больно внутри, а об этой боли он знал всё.
Спустя час, она успокоилась, уснув всё в тех же бескорыстных руках доктора психиатрической больницы. Амазонка сдержала своё обещание, чему Игорь в конце не сильно обрадовался, но и отказаться от своих слов он не мог, наблюдая в каком состоянии беспомощная бабочка. Чувства будоражили великана, он всерьёз начал задумываться о новых отношениях с прекрасной девушкой за два дня ставшей близким человеком. Темнота рисовала краски, приводило фантазию в действие. Он, не напрягаясь, представлял их вместе. Как они гуляют по парку, готовят на кухне и засыпают в одной кровати. В эту ночь всё перевернулось, перевернулось в лучшую сторону для алкоголика испортившего одну жизнь маленькой рыбки, уплывшей за горизонт, куда ему не добраться. Время покажет и расставит всё по своим местам, так, как должно быть, приглашая незнакомцев в запутанную историю пьяного пирата без корабля и преданной команды.
Глава 15
Медведь проснулся в 6:15, освободившись из плена амазонки. Она не очнулась, продолжая смотреть красочные сны, где она общается с мамой во дворе и всё так как было раньше, до того как деньги стали самым большим мотиватором. Деньги, за которые можно приобрести от еды и одежды, до роскошного жилья и шикарного автомобиля. Цена хорошей жизни всегда оказывается на много больше той, на которую рассчитывают бедняки. За этими шедеврами пропаганды счастливого существования, стоит потеря близких людей, потому как у всего есть свои грани, переплетённые воспитанием нескольких поколений давно ушедших предков. Но Игоря не волновала профессия Светы, ему нужен был человек, готовый проводить с ним время, банальные радости которых он лишён. Ведь это так прекрасно: просыпаешься среди ночи и ты не один в этом мире безразличия. Когда есть создание, готовое ценить твоё внимание и доброту, но это приходит не сразу, поэтому в прошлом мы вели себя как скоты, набираясь опыта, а теперь следим даже за словами, чтоб не спугнуть дикую птицу, прикармливая её хорошим поведением.    
Улыбка не сходит с лица пирата, он возвращается домой, дабы переодеться в надлежащий вид. Попугай накормлен, рубашка тщательно выглажена, обувь вымыта и покрыта лаком. Игорь танцевальной походкой направляется к остановке, люди улыбаются милому бородачу, ничто не может испортить его настроение, даже Василика, какой бы устрашающей она не была. Сегодня не до неё, не до этих размышлений, медвежонок намеревается жить полноценной жизнью, как учили его отец и мать, вталкивая на личном примере семейные ценности.
Зайдя в ординаторскую, его ожидал приятный сюрприз. Бутылка коньяка, нарезанные фрукты и грустный Василий Петрович, стоящий возле открытого окна, спрятав руки в карманы брюк. Седые волосы укрывали не только его голову, но и худощавые руки. Ручные часы из прошлого на коричневом ремешке отражали солнечные зайчики. Всегда ухоженный, соответствуя своему статусу, он никогда не выпивал, даже на гуляньях коллектива, боясь упасть в глазах сотрудников. Но застрявший камень недовольства отказывался рассасываться. Ему нужна помощь, обратиться за советом ему было не к кому, оставался единственный человек, которому он доверял, ласково называя, его Игорёк.
- Здравствуйте, а что за событие? Что отмечаем? – начал задавать вопросы Игорь, схватив бутылку не дорогого напитка.
- Новость Игорёк самая банальная, я сегодня планировал стать отцом.
- Ничего себе, вы умеете шокировать, - удивился Соколов, без единой насмешки.
- Может, выпьем, а то я тебя жду, жду, а тебя всё нет.
- Давайте чуть позже, - предложил пират. – У меня понимаете, есть одна пациентка, которая напрочь не переносит запах перегара.
- А кто это у нас токая? – заинтересовался Петрович.
- Не догадаетесь, Василика!
- Новенькая?
- Да Василий Петрович, - подтвердил богатырь. – Так что давайте, я быстро к ней и после продолжим, добро?
- Добро Игорёк, я тогда здесь побуду, - сдался зав отделения, присаживаясь в кресло.
- Вы если хотите, то потихоньку начинайте, а я к вам минут через двадцать присоединюсь.
- Нет, я в одиночестве не могу.
- Я тоже раньше не мог, - признался Игорь, двигаясь к выходу. – А потом как по маслу, так что начинайте, не обращайте ни на кого внимания, тем более Мартынова сегодня не будет.
- Ну, ты смешной Соколов, алкаша только с себя не делай.
- Уже сделал, - сказал пират, закрывая дверь ординаторской.
Палата Василики, всё так же отталкивала доктора. Он не хотел её видеть каждый день, наблюдать за её мимикой и грубым голосом. Женщина пугала его не на шутку: то она задумчивая, то злая, то льёт слёзы навзрыд, а после может напасть без угрызения совести. Будь его воля, он перенаправил бы её в другой город и виделся бы с ней, только при крайней необходимости, потому что он чувствовал себя слабым в обществе душевнобольной и ничего не мог поделать с этим.
Вступив на территорию Марии Анатольевны, он увидел погром из листов бумаги, всюду нарисованы пауки и мыши, даже на стенах, видимо Василика управилась за ночь, исписав все карандаши. Нагнувшись за одним из рисунков, Игорь Михайлович заметил серые глаза под кроватью. Она наблюдала за ним, собирая лужу слюны под подбородком.
- Здравствуйте, - поздоровался Соколов. – Как себя чувствуете?
Мария Анатольевна сложилась гармошкой, отдаляясь от любопытного доктора. Задев ночной горшок, женщина подпрыгнула от неожиданного звука, от чего моча растеклась на произведения искусства.
- Не переживайте, всё уберут, - попытался успокоить пират, наблюдая как женщина переключила своё внимание на промокшие листы бумаги.
- И что теперь с ними будет? – испугалась Василика, заливаясь слезами, которые порядком надоели богатырю. – Не правильная кастрюля, не правильная, - повторяла сумасшедшая, схватив невиновный горшок. – Вы видите, что она сделала? – обратилась певица к врачу.
- Кто она?
- Как кто, Василика, - удивилась вопросу Мария Анатольевна.
- А вас как зовут? – продолжил давить доктор, зная, что могут быть необратимые последствия.
- Маша, - испуганно ответила женщина. – А вас как зовут?
- Игорь Михайлович, - представился пират.
- А почему вы весь в белом?
- Я ваш лечащий врач.
- Я больна? – спросила Василика, расширив веки от испуга.
- Нет, вы не больны, всё хорошо, успокойтесь.
- Я больна, я больна, больна, больна, - подпрыгивала женщина от истерики, размахивая руками в разные стороны, думая, что болезнь упала на неё с неба.
- Маша успокойтесь, - сказал пират, взяв её за плечи, чем ещё больше напугал Марию Анатольевну.
- Не трогайте меня, - крикнула душевнобольная, вырвавшись из лап медведя, после чего, со всей скорости убегающей, врезалась в стену головой. 
Удар пришёлся чуть выше лба, она не пожалела себя, закрыв глаза, после чего грохнулась на пол. Василика была в сознании, став в позу зверя, изменив лицо испуганной девушки на собачий оскал. Игорь понимал, что избежать столкновения у него не получится, он ожидал нападения.
- Он думает, что может сделать нам больно. Думает, что мы позволим издеваться над нами.
- Василика успокойтесь, - приказал богатырь, напрягая волосатые руки.
Приказ не повлиял на женщину, за что она поплатилась своей свободой, вновь оказавшись пристёгнутой к кровати, подарив отпечатки зубов на ноге врача. Он верещал как девка, призывая на помощь хоть кого-нибудь, даже уборщицу Любу, лишь бы отвлечь обезумевшую от своей ноги. Медбратья завершили насилие со стороны Марии Анатольевны, обработав рану алкоголика.
Хромая в ординаторскую, Игорь Михайлович надеялся зализать раны коньяком, если его уже не выпил старик, решивший остаться холостяком до гроба, без детей, жены и домашних животных. Только он и пустота в постаревшем сердце на скрипучем диване. Делай что хочешь, жизнь прошла, а вот только делать-то  ничего и не хочется. Потому как разделить свои радости и печали не с кем, кроме как с алкоголиком из заколдованного дома.
Глава16
Гордостью заведения для душевнобольных, был тысячу-летний дуб, как любил рассказывать зав отделения Василий Петрович Чумаков. Это было не правдой, он сам это выдумал, соблазняя тридцать-пять лет тому назад, новоиспечённого медицинского работника по имени Татьяна Валерьевна Хруленко: двадцать лет отроду, пришедшая в опасный лабиринт от безысходности. Родители доставали её мозги из черепной коробки, а после детально рассматривали розовый орган, надеясь откопать причину безработного существа. Не выдержав семейного давления, Таня устроилась в психиатрическую больницу. В то место, куда никогда не соизволишь прийти по собственному желанию. Но вот она здесь, в белом халате и строгой одежде. Коллектив принял её как что-то новое и невообразимо прекрасное, давно потерянное в студенческие годы. Так же как и все медбратья, Чумаков не мог не заметить зеленоглазую нимфу. Сердце будто замирало, когда она останавливала свой взгляд на нём. Он подавлял это желание, говоря себе наедине: «Ещё не время! У тебя нет собственного жилья, машины, да ничего у тебя нет, поэтому остепенись Вася, таких будет тысячи, а пока, поставь себя на ноги, а семья это потом, не к спеху». Татьяна Валерьевна заметила неловкое поведение со стороны Чумакова, что поднимало ей настроение. Она улыбалось лучезарной улыбкой ему в лицо, от чего он тоже загорался, рассказывая ей смешные истории.
Переломный момент случился через четыре года её рабочей службы. Шёл дождь, падали слёзы, она поднимала тон на своего начальника: широкоплечего, хорошо сложенного в то время Василия Петровича. Ссора не воспринималась обществом как зав отделения и подчинённый, ссора воспринималась как девушка и мужчина. Пара просуществовала чуть больше двух лет, в этих отношениях было всё: страсть, любовь, уважение, взаимные чувства, но было одно препятствие. Чумаков не был готов стать мужем и будущим отцом, на что так сильно надеялась Таня. Нимфа хотела семьи и не видела смысла пустых прогулок по парку и хождения в кино, которые заканчивались бурным концертом в тёплой кровати Василия Петровича, но только в те дни, когда родители уезжали на дачу. Она поставила его перед фактом, либо семейные отношения, либо она увольняется с работы, и уезжает из города, и знать его не знает. Вася подумал, что это в который раз не серьёзный разговор, на что ответил ей какой-то тупой шуткой, надеясь избежать надоевшего диалога. Но случилось не поправимое. Нимфа забрала документы и как обещала, уехала из города, проклиная первую любовь всеми известными ей матами, а он до сих пор, смотрит из окна на этот дуб, который стал первым поводом заговорить с прекрасной девушкой по имени Таня. Жалел ли он после того когда она уехала? Когда она оставила его наедине с правильными мыслями о том, как надо прожить жизнь, чтоб всё было как у людей, как у послушных мальчиков, которые всё делают по инструкции.
Слёзы льются по лицу поседевшего человека, коньяк не был тронут и пальцем, он стоял как вкопанный, ударяясь в воспоминания, рассматривая дуб с могучими ветвями, образующие купол от дождя и раскалённого солнца. Купол, под которым он впервые поцеловал спелые губы лесной нимфы, где всё было хорошо и пахло молодостью, здоровьем и вечными надеждами в прекрасную жизнь.
- Василий Петрович, вы, почему не начали без меня? Я ж говорил, что можете не ждать, - обрадовался медведь, увидев не тронутую бутылку дубовой настойки. – Вы что плачете?
- Нет, Игорёк, это я так, не обращай внимания на старого деда, - отмахнулся Петрович, вытирая мокрое лицо. – Что у тебя с ногой?
- Пациент напал, наверное, лучше б я выпил перед обходом, не так страшно было бы, - улыбнулся Соколов, поправляя повязку.
- А чего бояться то, ты не первый год с этим сталкиваешься, - удивился старик, открывая бутылку.
- Я ж вам рассказывал, это не обычный пациент.
- И чем же она такая не обычная? Мы же о Василике говорим?
- Да, именно о ней и пожалуйста, давайте не будем говорить её имя вслух? – попросил богатырь, передёрнувшись.
 - Да что не так то? Соколов, я тебя не узнаю, - фыркнул Чумаков, разливая дешёвый напиток.
- В общем, - начал пират, осушив залпом пол бокала.
- Ну, ты даёшь, - рассмеялся зав отделения, налив ещё одну порцию коньяка.
- В общем, - повторил Игорь, осушив второй бокал без закуски.
- Да куда ж ты так торопишься, - разозлился, седовлас, понимая, что сотрудник выпьет больше чем он.
- Не переживайте, у меня ещё есть, - успокоил медведь, взяв бутылку. – Дело было так. Я был маленьким и видел, как изнасиловали эту Василику лет двадцать назад или больше, я уже не помню. И суть в том, что после этого она пропала без вести, а тут оказывается, что её нашли в каком-то подвале, и как утверждает следователь, она была не заперта, поэтому, могла спокойно выйти и зайти. И у кого она была, он и не знал о том, что у него сумасшедшая в подвале. Как вам это? – заявил доктор, налив себе полный бокал и тут же двумя глотками влил себе в глотку. – А я думаю, что это он, тот самый подонок, который похищал девушек, ублюдок, чтоб он сдох в этой тюрьме.
 - Игорёк не кипятись, вдруг ты и вправду ошибаешься.
- Это я ошибаюсь? - крикнул Соколов, выпячивая карие глаза. – Этот же насильник сейчас судится за то, что он кого-то пырнул. Вы бы смогли кого-то пырнуть? Сомневаюсь! – улыбнулся пират, допивая последние капли прямо из бутылки.
- Игорёк, ты почему так пьёшь?
- Как так? – не понял доктор.
- Да вот так! Я ещё не одного глотка не сделал, а ты сам выжрал бутылку, у тебя всё хорошо? Потому что как я вижу, ты с алкоголем не на вы, я прав? – спросил Чумаков, смотря на сотрудника глазами врача, а не друга.
- Василий Петрович, на меня только что напала женщина, прокусила мне ногу, как я должен после этого пить, через трубочку и с зонтиком в бокале? – осмелел богатырь, подогретый воспламеняющим горючим. – Если я вас обидел что выпил так много, то, пожалуйста, - подорвался медведь, доставая такой же напиток.
- Игорёк, я не из-за этого переживаю, - соврал старик, принимая бутылку. – Просто я даже в своём возрасте не умею так пить и надеюсь, не научусь.
- Обижаете меня Василий Петрович, ну ладно, давайте так, я больше пить не буду, чтоб ещё больше не упасть в ваших глазах, будете чокаться с моим кулаком.
- Игорёк, перестань, я не хотел тебя обидеть, давай лучше продолжим наш разговор, - предложил Петрович, присаживаясь на прежнее место. – Лучше расскажи, что ты собираешься делать дальше, на счёт своей пациентки.
- Если б я знал, если б я только знал, - загрустил алкоголик, открывая уже свою бутылку.
- Поставь, поставь, ещё не нужно тебе пить, мы ж договорились, - спохватился зав отделения, отобрав зелье у бородатого пирата.
- Вот смотрите, если я видел в детстве, как это произошло в той части городе, где живут мои родители, значит там то и нашли Марию Анатольевну. Можно у соседей поспрашивать, меня там каждая собака знает, скрывать не станут. Спрошу, у кого поножовщина случилась, где этот дом то.
- А дальше что? Найдёшь этот дом, делать то, что будешь, тебя в него никто не пустить, да и что тебе это даст? – заинтересовался Чумаков, сделав хороший глоток коньяка, но так и не сумел осушить его как Соколов.
- Сам не знаю, - признался богатырь, ёрзая в кресле. – Мне ничьё разрешение не надо! Перелезу через забор, поброжу по двору, обязательно в погреб тот спущусь, а там и поглядим, может, найду чего, как вы думаете, стоит?
- Опасно это Игорёк, я бы не советовал туда соваться.
- Что вы как Света, она мне тоже самое говорит.
- У тебя ж была Настя, - вспомнил зав отделения, уже со второго раза, допивая лечебный нектар.
- Да Василий Петрович, - вздохнул медведь, опустив заросшую голову. – Была, это вы верно подметили, что была.
- Вы расстались?
- Уплыла моя рыбка, не понятно куда, а гнаться за ней, у подруг спрашивать, куда и зачем я не стану. Натерпелась она от меня и не выдержала, уплыла.
- Ну не грусти, поверь мне, случается и похуже, - подбодрил начальник, налив себе и ему замечательный напиток. – А Света, кто она? Чем занимается? Может, я её знаю.
- Проститутка, - не стал скрывать Игорь Михайлович.
После откровенного слова, Василий Петрович, тут же выплюнул коньяк в лицо Соколова.
- Вы чего творите? – вскочил медведь, вытирая морду.
- Прости Игорёк, просто не ожидал такого ответа или ты пошутил так, я не всегда понимаю современный юмор.
- А это не юмор, она проститутка и занимается тем, что …
- Я понял, можешь не продолжать, - перебил зав отделения, не готовый слушать ругательства, на которые способен пират с высшим образованием. – А как вы познакомились?
- Я её вызвал, - сказал доктор, наблюдая, как старик начал хохотать, явно под действием алкоголя. – А мне вот не смешно Василий Петрович, нравиться она мне.
- Прости Игорёк, просто ты так легко это говоришь.
- Я просто знаю, что вы ни с кем трепаться-то не станете, вы человек порядочный, не то, что некоторые. Хотя об этом весь город будет знать, поэтому плевать, а отказываться от неё из-за этой мелочи я не стану. Девка она хорошая, душа у неё какая, вы бы только знали.
- Для кого-то это не мелочь Соколов, может, два раза подумаешь, твоя репутация на кону.
- А что мне с той репутации, мне счастливым хочется быть и засыпать с любимым человеком, чтоб обо мне заботились, чтоб меня ждали, этого я хочу, а на людей мне наплевать, у всех своя жизнь, мне чужой не надо.
От перечисленных требований в отношениях, Игорь Михайлович достучался до сердца постаревшего начальника, Петрович плакал, позабыв о смехе над проституткой, вспомнив своё горе одиночества и тихих вечеров, засыпая под включенный телевизор и грохот бурчащего холодильника.
- Ну, вы чего? – удивился богатырь, наблюдая, как плачет Чумаков, не скрывая хрустальных слёз.
- Прав ты Игорёк, прав, на все сто прав, - заявил старик, указывая пальцем в пустоту. – Какая бы она не была, действуй, чтоб не стать таким как я, одиноким, старым, никому не нужным дедом. Конец моей службы не за горами, а дальше то что? Что дальше? Ни детей, ни внуков, ни жены, сам по себе. Не верю, что я до такого докатился. Поэтому не останавливайся, люди то забудут, главное чтоб она бросила эту грязь, потому что детям то её жить и слушать от знакомых кем является их мать.
- Вот и я думаю, что стоит, меня не каждая девушка поймёт, сложный я, ни всем по зубам.
- Да все мы сложные Игорёк, просто нужно пытаться не всё выплёскивать что накипело, а на компромисс пойти, по душам поговорить, - распылялся начальник, допивая последние капли крепкого снадобья. – Так, на этом всё, нужно возвращаться к работе и так засиделись, тебе ещё и Мартынова пациентов обходить, так что ты больше не пей, чтоб на ногах устоял.
- Будет сделано, - принял приказ Соколов, следую примеру Чумакова, допивая любимый коньяк без закуски, которая осталась не тронутой.
Глава 17
Два собутыльника распрощались терпким рукопожатием, пожелав друг другу удачи и ярких выходных после рабочего дня. Чумаков ни разу не пожалел о распитии алкогольных напитков на рабочем месте, отведя душу в хорошей компании, а Соколов, блуждая по коридорам больницы, вызывал смешки в глазах мед персонала, знающих его хобби в коллекционировании стеклянных бутылок.
Обход, скрипучие двери продезинфицированных палат, две кружки кофе всё с тем же ароматом спирта, помогли пирату дожить до конца трудового дня. Голоса утихли, как только он вышел из старинного дома, закурив сигарету. На часах 18:30, из-за пациентов Мартынова, обязанностей только прибавилось. Голод напоминал о себе в бурчащем желудке. Нужно было поесть, но дома холодильник пустовал, что подтолкнуло Игоря Михайловича первому позвонить бабочке, не дожидаясь её инициативы встретиться снова. Большой палец выискивает сохранённый контакт в телефоне. Гудки приятно ласкают уши, он слышит её, расплываясь в широкой улыбке.
- Привет котик, соскучился? – спросила амазонка, явно обрадовавшись медведю.
- Очень, - признался алкоголик, бултыхаясь возле огромного дуба, где Чумаков впервые поцеловал нимфу. – Чем занимаешься?
- Готовлю борщ, - ответила амазонка, гремя посудой.
- Красный или зелёный?
- Красный, не люблю зелёный, щавель не для меня, слишком кислый.
- Я тоже люблю красный, правда, давненько его не ел, - издалека, намекнул Игорь Михайлович, надеясь на приглашение.
 - Так чего ты ждёшь, приходи ко мне, я буду только рада.
- Мне как-то неловко.
- А мне станет неловко, если ты откажешься, - пригрозила бабочка. – Он в принципе уже готов, осталось только подождать немного, чтоб он остыл и настоялся.
- Хорошо, тогда я не вижу смысла отказываться, через пол часика буду.
- Тогда я тебя жду котик, приходи.
Попрощавшись с красавицей, доктор направился в универмаг, докупить нужные ингредиенты: чеснок, буженину, горчицу, хлеб, конфеты и пачку презервативов, которыми он никогда не пользовался, но решил перестраховаться в силу профессии амазонки.
 Дверь в пятикомнатную квартиру была не заперта, ароматы красного борща влекли его на кухню, где Света нарезала листья салата для «Цезаря», не замечая как Соколов, обнимает её со спины. От испуга, девушка, одетая в свободную футболку без шортиков, подпрыгнула на месте, начав колотить медведя обратной стороной ножа.
 - Ты что идиот, а если б я тебя зарезала, что тогда? - перенервничала хозяйка, не на шутку рассердившись на гостя. – Ну, ты даёшь, конечно.
- Перестань, всё ведь хорошо, - успокаивал Игорь, обнимая Свету за талию.
- Ты пьян, а говорил что завязал, - улыбнулась бабочка, увидев кочующий взгляд пирата. – Ещё и целоваться лезешь! Не ту ж, я не такая страшная, чтоб целовать меня пьяным, - фыркнула амазонка, избегая пухлых губ бородача. – Ты лучше прими душ после работы, а потом к столу, хорошо?
- Как скажешь, - согласился алкоголик.
Холодная вода на мгновение вернула Соколова, но градусы берут своё, от них не избавиться так просто, они как загнутые колючки, встрявшие в ткани головного мозга. Отдирая их с мясом, Игорь держал себя в руках, пытаясь вернуться в реальность. Разговор получился не полноценным, на что бабочка даже не обиделась, а скорее обрадовалась весёлой беседе, где её гость поедает чеснок и хвалит её блюдо. В богатыре было что-то другое, что притягивало амазонку. Он не казался ей каким-то мерзким или противным. Скорее милым медвежонком, которого хочется обнимать и принимать его таким, какой он есть: немножко сутуловатым, бородатым, кучерявым, с густыми бровями, волосатым телом, бархатным басом, всегда рассказывающего какие-то истории вечных скитаний его размышлений.
- Ну что, наелся? – спросила Света, вытирая салфеткой каштановую бороду Соколова.
- Очень, спасибо тебе большое, - поблагодарил пират, схватив нежную руку девушки, прилипнув губами к тыльной стороне ладони.
- Прекращай, - рассмеялась бабочка, немного покраснев. – Ты не хотел бы сегодня остаться? – задала вопрос красавица, надеясь на правильный ответ. – Я понимаю, что ты тогда дома два дня ночевать не будешь, но всё же, подумай, я очень хочу, чтоб ты остался, - упрашивала девушка, забыв о гордости.
- С большим удовольствием, - улыбнулся алкоголик.
- Тогда ложись спать, а я как приду, разбужу тебя, чтоб ты немного поговорил со мной.
- А куда ты собралась?
- У меня заказ, - сказала Света, отпивая горячий чай с лимоном.
- Фу, могла бы и не говорить!
- Что значит, фу? Это моя работа засранец.
- Ладно, ладно, я шучу, тогда разбудишь меня.
- Конечно, разбужу, можешь не сомневаться.
 Уложив гостя на кровать, хозяйка принялась собираться, надевая сексуальный наряд при Соколове, который он не увидел, тут же провалившись в сон, как только упал на мягкий матрас бабочки. Приведения подсознания, рисовали реалистичную картину сна, где доктор спускается в тёмный подвал с одним фонариком. Ступеньки из кирпича продолжали спускаться вниз, во мглу, от которой становиться жутко. Стены из глины отдавали холодом, от чего всё казалось реальным и правдоподобным, но он всё шёл и шёл, не оглядываясь назад, держа кулак наготове, ожидая спонтанного нападения незнакомца, проживающего в этом сыром месте.
Глава 18
Картина развеялась, вернув Соколова в реальность. Его крепко обнимали, всхлипывая носом. Девушка прыгнула к нему, не раздеваясь, в одежде и обуви, закинув на медведя две ноги, вымазав простынь и его тело чем-то холодным и липким, что постепенно принялось засыхать на его ляжках.
- Света? – спросил в темноте Игорь Михайлович, полностью избавившись от алкоголя в крови, если не считать мерзкий привкус на языке. – Света это ты? – повторил вопрос доктор.
- А кто же ещё дурачок?
- Да мало ли, может с тобой ещё кто живёт.
- Кто со мной захочет жить?
- Я, например! – прошептал пират, не видя в темноте бабочку, явно чем-то взволнованную.
От громких слов, Света вынырнула из-под одеяла, включив настольную лампу возле кровати. Резко повернувшись к алкоголику, она заглянула в его карие глаза, ища там насмешку или осуждение. Но в них ничего не было, он только прищуривал веки, прячась от яркого света.
 - Ты это серьёзно? – спросила амазонка.
- Светочка, что с твоим лицом? – испугался пират, увидев гематому под глазом, разбитый нос, синяк на лбу и запёкшуюся кровь на губе, которую он не успел поцеловать до её отбытия на работу.
- Забудь сейчас про моё лицо, - приказала бабочка. – Ответь мне! Ты, правда, мог бы со мной жить?
- Я порву этого урода, - крикнул Игорь Михайлович, напрягая волосатые руки.
- Его уже порвали, так что не переживай, а ответь на вопрос, пожалуйста ответь.
- Я готов жениться на тебе, - выстрелил пират, наблюдая за тем, как изменяется лицо пострадавшей красавицы. – Начать жить вместе для меня, это только шаг назад, поэтому я хочу, чтоб ты стала моей женой.
- А ты меня хоть любишь дурачок? – заплакала от счастья красавица, всё так же смотря на богатыря сверху вниз.
- Я знаю, что ты мне очень нравишься и ты мне как родная, возможно это любовь, называй, как хочешь, только я с тобой надолго, и тебе от меня не избавиться. Не будешь мне открывать дверь, я буду спать в подъезде, перестанешь отвечать на мои звонки, найду твоего сутенёра и выбью ему всю дурь из башки чтоб он позвал … - не дав договорить бородачу, слово тебя, Светочка набросилась на Игоря Михайловича, снимая с себя одежду.
Её губы отдавали привкусом соли из-за разбитой губы, длинные волосы, укрыли лицо Соколова, она нежно пригласила его в себя, наполнив пустоту его телом. Стоны девушки заполнили комнату, кровать ходит ходуном, подпрыгивая от пола. Амазонка отдавалась полностью, надеясь поразить пирата виртуозными движениями, но он остановил её, положив хрупкую девушку на спину. Нежные поцелуи не прекращались ни на минуту, даже после окончания концерта. Страсть горела дважды, сопровождаясь стуком в стену от соседей, мечтающих выспаться и не отвлекаться на потную молодость влюблённых, решивших обручиться, не смотря ни на что.
 Новый день разбудил сложившуюся пару после двенадцати утра. Они не хотели вставать, продолжая нежиться в кровати. Поцелуи, повторный сеанс любви, крепкие объятья, громкие аплодисменты в пустоту, смех, душ, и вот они на кухне, доедают остатки вчерашнего ужина. Света улыбалась, поглядывая на будущего мужа, а медведь задумчиво проглатывал красный борщ.
- Ты чего такой? – спросила невеста, заметив смену настроения пирата. – О чём думаешь?
- Да всё об этой Василике, не выходит из головы!
- И так каждое утро, ты думаешь о своей пациентке?
- Последнее время да, - признался доктор, откусив половину чеснока.
- Смотри мне, я ревнивая, - заявила бабочка. – И что конкретно ты надумал?
- Она часто напевала какую-то песню, не могу вспомнить.
- А какой мотив песни?
- Про то, что в доме нет света, и её подруг закрыли в стене, о, вот так в конце, гнить в темноте, - обрадовался Соколов, будто нашёл слиток золота.
- Какой ужас, - скривилась амазонка. – И что тебе это даёт?
- Не знаю, просто застряло в голове.
- Ладно, котик, отвлекись, расскажи мне лучше какие у тебя на сегодня планы? Потому что я свободна целый день.
- Даже не знаю, наверное, хотел бы найти этот дом, где нашли Василику.
- Ты надоел мне своей Василикой, сдалась тебе она, я тебе ещё тогда говорила, чтоб ты не ввязывался в эту историю, зачем тебе проблемы, - беспокоилась Света, надеясь отбить желание поисков у Игоря Михайловича. – Давай лучше сходим в загс, станем в очередь, посмотрим кольца. Как тебе идейка?
- А тебе что больше нравиться, свадьба или лучше поехать отдохнуть за границу?
- Я как бы могу себе позволить и то и другое, можно ещё и третье.
- А я вот нет, - сказал доктор, сгорая со стыда. – Тебя не напрягает то, что я мало зарабатываю?
- Мало это сколько? – спросила красавица.
- Чуть больше минималки!
- А на какие ты деньги собирался играть свадьбу?
- Я думал, мы просто распишемся, выпьем шампанского, займёмся любовью, закажем путёвки в Египет, возьмём маленький кредит и хорошо проведём время, вроде звучит классно.
- Классно? Классно для кого? Для пенсионера? – напряглась девушка, надеясь на то, что котик шутит.
- А что здесь такого, все ездят в Египет, я вот там никогда не был.
- Ты прикалываешься? А что дальше, расскажи за нашу дальнейшую жизнь, добей меня окончательно.
- А что может быть дальше? Ты съедешь с этой съёмной хаты, переедешь ко мне, будем жить поживать, - улыбнулся алкоголик, на секунду представив себе этот красивый эпизод будущей жизни.
 - Ты как-то всё описываешь пасмурно, мне это не нравиться.
- Зайка, но я больше предложить тебе ничего не могу, единственное, что могу сказать точно, что потом придётся полгода оплачивать кредит за наш медовый месяц.
- И что это за жизнь мать твою? – крикнула Света, вставая из-за стола. – Я только то и делала всё это время, как убегала от этого паршивого существования, хуже, выживания!
- А как ты хотела? Тебе понравился обычный парень, значит, предложить тебе он может, только обычное, пресное существование, как ты говоришь.
- Я не говорила пресное существование.
- Значит, я приукрасил.
- Так всё, мне этот разговор не нравиться, давай лучше сменим тему, - предложила хозяйка, посеяв в глубине души зёрна сомнения.
- Нормальная тема, лучше чтоб ты сразу была готова к реальности.
- К какой реальности? Я не готова так жить.
- Я думал, тебе нужен человек, который будет тебя любить, оберегать.
- От чего оберегать? Когда мы будем сидеть дома голодными.
- Не преувеличивай, люди и не так выживали.
- Но я не хочу выживать котик, я хочу радоваться, наслаждаться.
- Я тоже так хочу зайка, но судьба так не захотела, поэтому я доктор в психушке, а ты …
- Ну же, давай, скажи кто я? Чего молчишь? Знаешь что Игорь, а не пошёл бы ты сейчас в жопу.
- Свет, да ты чего? – испугался пират, заметив, что в тарелке как минимум осталось ещё три столовых ложки борща.
- Давай, давай, проваливай, мне здесь бомжи не нужны, одевайся и уматывай, - крикнула амазонка, стукнув по столу кулаком.
- Какие ещё бомжи? – обиделся Соколов, с крошками хлеба на губах.
- Да вот такие как ты, никчёмные неудачники, которые то и умеют, что бухать и ничего не делать, чтоб изменить себя, да и всё в принципе.
Настала пауза, пират встал из-за стола, одел свои тряпки и вышел из квартиры, не сказав больше ни слова. Только постоянно повторял в уме, что он не бомж и не неудачник.

Глава 19
Путь Соколова, после ухода из пятикомнатной квартиры был проложен через: серые кварталы, заброшенные дома, узкие улочки, зелёные парки, пока он не добрался до своей цели, общественного заведения под названием «Топор».
Бармен натирал только что вымытые бокалы, не отвлекаясь на первого посетителя. «Топор», как всегда пустовал в дневное время, позволяя привести зал в порядок, после бурной ночи собутыльников и преданных фанатов футбола, устроивших хаос под столами, в виде: раздавленных чипсов, орешков, сушёной рыбы, разлитого пива и разбросанных салфеток.
- Что здесь произошло? – спросил пират, увидев срач в любимом месте обитания.
- Вчера показывали футбол, ты не в курсе? – отвлёкся Иваныч, подойдя ближе к посетителю. – Здоров, - протянул руку бармен.
- Здравствуй, - поздоровался Соколов. – А уборщица где?
- Она сегодня опоздает.
- Так время уже 14:00 часа дня, - не унимался медведь, размахивая руками, как будто это в его доме сделали погром и забыли убрать за собой.
- Ты что проверка? Сядь и угомонись, - приказал тучный мужчина, на что алкоголик махнул рукой и присел за барную стойку. – Чего желаете?
- Водки и твоего совета.
- Советы я раздавать люблю, только их никто не слушает.
- Или это скорее загадка, ну неважно, слушай, - закатил рукава доктор, прочистив горло прозрачным заказом на разлив. – Как ты это понимаешь? Свет в доме не горит, подружки плачут в стене, гниют в темноте, это конечно не дословно, но всё же.
- Странная какая-то загадка, - удивился Иваныч, нахмурив брови.
- Не отталкивайся от того что это загадка, скажи что думаешь, - вспыхнул бородач, уставившись на бармена.
- А ну ка давай ещё раз, а то я уже всё забыл.
- Свет в доме не горит, подружки закрыты в стене, гнить в темноте, - выдохнул недовольный бедняк.
- А что тут думать, бабы закрыты в стене, наверное, сдохли, поэтому и гниют.
- Что ты сказал? – переспросил Игорь Михайлович.
- Говорю бабы мёртвые в стене, а что?
- Она почему – то называла их подругами, - сказал пират, смотря сквозь бармена в пустоту.
- Ты чего Игорёк?
- Мне надо идти, - выстрелил алкоголик, кинув, зелёную купюра на барную стойку. – Сдачи не надо.
- Странный ты, но за чай спасибо, - крикнул вдогонку Иваныч, проводив клиента взглядом.
Соколов выбежал на улицу, направляясь в полицейский участок, рассказать следователю новую информацию о своей пациентке. Рассчитывая на помощь закомплексованного борца.
Адская дорога не хотела заканчиваться, вымотав богатыря до болей в коленях и мокрых подмышек. В боку неприятно покалывало, что заставляло замедлиться грубияна в нестираной одежде. Дистанция сократилась, поднимая полицейский дом на блюдце горизонта. Ещё чуть-чуть, совсем немного и туман развеется, полетят искры, взрыв пробежит по городу ударной волной, залетая в оттопыренные уши простого народа, позабывшего невзгоды кровожадных убийств и пропаж коренных жительниц города Мазур. Но это в будущем, а сейчас алкоголик взбирается по ступенькам, получая разрешение от дежурного сопляка, ворваться в кабинет Виктора Семёновича Голенко.
- Здравствуйте, - поздоровался Соколов, перед этим постучавшись фалангами пальцев в деревянную дверь.
- Опять вы! – возмутился гном в деловом костюме. – Проходите, присаживайтесь.
- Спасибо, - поблагодарил медведь, падая на неудобный стул. – Я могу начать?
- Жду с нетерпением, но думаю, что знаю, о чём вы будете говорить.
 - Моя пациентка Василика, та самая которую вы нашли, постоянно поёт песню.
- Вы издеваетесь? – перебил Голенко, не на шутку разозлившись на гостя. – У меня работы по горло, а с вашим делом я уже разобрался.
- Как это разобрались? – удивился богатырь.
- Да вот так это. Брат забрал заявление и как вы говорите похититель завтра выходит на свободу, ограничившись условным и отработками.
- Какой ещё брат?
- Так вы не знали? У Елисеева есть брат, которого он собственно и подрезал.
- А за что он его …
- Это вас не касается: за что или просто так! Говорите, зачем пришли, а если я вам и так всё разжевал, то надеюсь, вы больше не придёте с глупыми догадками кто есть преступник, а кто нет.
- Какими ещё догадками? Он и есть преступник, а трупы всех похищенных девушек спрятаны в стене, в том самом подвале, где вы нашли Василику, - подпрыгнул пират, повышая тон на следователя.
- Что это за чушь? – на тех же высоких нотах спросил Виктор Семёнович.
- Это не чушь, это правда!
- Докажите! – выстрелил Голенко.
- Когда пропала Василика, исчезновение девушек не прекращались, а значит, что она видела их, видела, как над ними издевались, а потом складировали в стену. Только почему её не убили не понятно, может, она стала их любимицей, поэтому она была не заперта и сама не хотела выходить из подвала, потому что сошла сума. Такая вот, правда, - закончил Игорь Михайлович, задрав подбородок до потолка, что не понравилось борцу, имевшего такую же привычку самолюбования.
 - Очень самоуверенно, не боитесь ошибиться? – спросил гном, не нуждаясь в ответе. – Хотя, что вам терять, если это окажется небылицей.
- Даю голову на отсечение, что это правда, - заявил алкоголик. – Пожалуйста, я вас умоляю, давайте просто съездим туда, взломаем эту чёртову стену и вы получите новое раскрытое дело, а как, вам известно, оно самое большое в нашем городе из нераскрытых.
 - Да вам-то, откуда знать, какие здесь дела большие, а какие маленькие?
- Я умоляю вас, пожалуйста, пожалуйста.
- Меня не нужно умолять, как вас там, я не помню…
- Пожалуйста, - перебил Соколов, присаживаясь на стул, сделав глаза максимально жалкими.
- Стену сам будешь ломать, - сдался Голенко, поджав нижнюю губу к челюсти, явно недовольный спонтанной поездкой.
- Значит это да? – не поверил своим ушам медведь.
- Это значит да!
Глава 20
Забравшись в полицейскую машину, Виктор Семёнович сделал правильный выбор, прихватив с собой напарника: высокого мужчину, в прошлом отличного баскетболиста, игравшего за сборную городской команды. Пирата усадили на заднее сиденье, приказав вести себя спокойно и не мешать расследованию, в котором он не смыслит. Пристёгнутый медведь не мог успокоить сильное биение сердца, он не мог поверить, что всё происходит наяву. Игоря услышали, подарив шанс успокоить его мысли и безжалостную совесть.
Асфальт закончился, как только полиция въехала в частный сектор, пробираясь между жилыми домами. Собаки подняли лай, встречая незнакомцев на их территории. Запах навоза въедался в дыхательные пути. Домашний скот свободно передвигается по улице, возвращаясь после сытного времяпровождения в поле. В том самом поле, где Игорь бегал за козами, махая палкой, представляя себя рыцарем, гнавшимся за рогатыми разбойниками. На секунду он улыбнулся, когда они проезжали дом его бабушки, где в данный момент проживали  родители, с которыми он перестал общаться из-за огромной оплошности связанной с алкоголем и тягой к безумным приключениям, где родную кровь не ставят в пример, позволяя себе оскорбления и острые упрёки за бедную жизнь. Они были простыми людьми, возможно, сейчас они пьют травяной чай и смотрят телевизор, когда в это время их сын, получивший в наследство густую бороду, пролетает мимо их гнёздышка, уже какой год, не притрагивавшийся к родным стенам.
- Вот мы и приехали, - сказал борец, отстёгивая ремень безопасности. – Ещё раз повторяю, говорим только мы, ты молчишь, - заявил следователь, обращаясь к доктору. – Ты всё понял?
- Буду молчать, - согласился богатырь.
- То-то же, - фыркнул водитель.
Выйдя из машины, Соколов увидел: большой кирпичный дом, деревянные окна, треснутый шифер, покрашенную в зелёный цвет лавку, возле кривого забора, фруктовые деревья, ухоженную клумбу, блестящий уголь, который не успели закидать в угольник и крепкого мужчину, что-то мастерящего за железным столом во дворе.
- Здравствуйте, - окликнул Голенко, увидев хозяина в щель между досками забора.
Обернувшись на оклик, мужчина увидел только баскетболиста с алкоголиком, не заметив борца, не доросшего до плеча высоких людей.
- Чего надо? – грубо спросил подозреваемый, схватив лом со стола.
- Полиция вас беспокоит, открывайте, - начал Виктор Семёнович, заметив удивление в глазах хозяина дома, потому как он не увидел, чтоб у баскетболиста и алкоголика шевелились губы.
Открыв калитку, он понял, кому принадлежит голос, отвлёкший его от важного дела, мастеря клетку для кроликов.
   - Елисеев Антон Сергеевич? – смотря снизу вверх, задал вопрос следователь.
- Да, всё верно.
- Это разрешение на обыск, - выстрелил гном, доставая документ из дипломата. Документ, из-за которого пирату пришлось выкурить пол пачки сигарет, ожидая официального разрешения.
- А по какому поводу? – спросил Антон Сергеевич. – Брата же завтра должны отпустить, всё ж нормально, - забеспокоился мужчина, прижав ладонь к левому боку живота, куда как показалось Соколову, прилетел ножевой удар от родного брата.
- Рана ещё не зажила? – поинтересовался Голенка, так же заметив движение подозреваемого.
- Заживает, - фыркнул Елисеев.
- Так, а зачем же вы работаете? Вам постельный режим полагается, - забеспокоился следователь, отобрав лом у Антона.
- Хозяйство, знаете ли, штука такая, вам не знакома.
- Почему же не знакомо, в следующий раз, обязательно с вами поговорим на эту тему, а сейчас проводите нас в подвал, где нашли женщину.
- Василику? – испугался хозяин дома.
- А откуда вы знаете её имя? – поинтересовался Виктор Семёнович.
- Так она ж тут кричала как резаная, что она Василика, вот я и запомнил. И да, вот ещё, подвал я недавно поштукатурил, поэтому сильно руками не трогайте, цемент ещё свежий.
- Не переживайте, всё будет хорошо, - успокоил борец, уже зайдя во двор с молчаливыми спутниками.
- Только он закрыт, сейчас подождите минутку, я ключ в доме возьму.
После ухода Антона Сергеевича, Голенко передал лом Соколову, приказав взять молоток на железном столе, дабы заставить его исполнить обещанное, связанное с разбитием стены в подвале.
- Ну что, пройдёмте, - сказал подозреваемый, выйдя из дома.
Вот он, подвал, спрятанный за гаражом от любопытных глаз. Плотно закрытую дверь, пришлось отдирать с силой, впуская в подземелье четверых мужчин разного роста. Толкая вперёд Елисеева, Голенко решил перестраховаться, боясь нападения со спины. Ступеньки крошились под ногами, сырость проникла в лёгкие, тревога наполнила пирата, не ожидавшего дойти так далеко, забравшись в логово преступников.
Под заранее включенным светом жёлтой лампочки, Соколов впервые увидел последнее жильё Марии Анатольевны. Пустая комната пять на пять и в высоту не больше трёх метров. Поштукатуренная коробка не казалась такой устрашающей, как представлял себе медведь. Обычный подвал, даже слишком ухоженный, без паутины, без полок для банок, набитых вкуснятиной для холодной зимы. Это просто пустая комната, только сырость беспокоила плохо одетого Игоря Михайловича.
- Ефимов, - обратился следователь к напарнику. – Я буду прикасаться к стенам, а ты знаешь, что делать дальше.
 Молчаливый баскетболист, впритык стал перед Елисеевым, заглядывая в его душу. Напарнику нужна ели уловимая эмоция Антона Сергеевича, который в этот момент испугался не на шутку, увидев, как следователь стучит кулаком по противоположной от него стене.
 - Эта самая, - впервые за всё время заговорил Ефимов.
- Ничего себе, с первого раза, - улыбнулся следователь. – Ну что, преступайте, - обратился борец к пирату, дружески хлопнув его по плечу.
- Вы что себе позволяете? – выкрикнул Елисеев, увидев, как бородач глубоко вонзил лом с помощью его молотка. – Остановитесь, вы не имеете права, - возмущался Антон Сергеевич, пытаясь помешать доктору. – Вы не имеете права, никто из вас не имеет на это право!
Глава 21
 - Да тут ещё одна стена, - заявил богатырь, выдрав с корнями два кирпича.
- Прекратите, я сказал, прекратите, - не унимался Елисеев, попытавшись подойти к пирату.
Дёрнувшись в сторону разрушителя, баскетболист перегородил ему дорогу, создав живой щит с широкими плечами.
- Да тут шлакоблок, - потел Игорь Михайлович, не замечая, как поменялся в лице хозяин дома.
Удар, ещё удар молотка по железному лому и шлакоблок тронулся, расколовшись напополам, впустив в идеально поштукатуренную комнату, запах мертвечины и сгнившего тела. Не ожидавший такого потока зловоний, Соколов не смог удержать красный борщ в животе. Скрутившись в три погибели, медведь извергал вкусный завтрак, приготовленный бабочкой. И отвлёкшись на богатыря, Ефимов не заметил, как Антон Сергеевич достал кухонный нож, видимо прихватив его вместе с ключами от подвала.
Недолго думая, подозреваемый всадил в живот баскетболиста острое лезвие. Он продолжал его резать, вынимая и безжалостно атакуя снова и снова, уже опустившегося на колени напарника.
Как только Ефимов упал, раздалось два выстрела оглушивших всех присутствующих в сырой комнате. Меткий следователь целился в голову, но попал в шею и грудную клетку Елисеева, который не умер сразу, а начал захлёбываться кровью, прощаясь с жизнью. Соколову уже нечем было рвать и заметивший это истощение борец, вывел доктора на улицу, вызвав своих людей в синих униформах. Больше они не спускались в этот подвал, лишь только наблюдали за тем, как доставали два свежих тела: полицейского и убийцы с окровавленным лицом. Дожидаться когда полностью взломают стену и вытащат останки четырёх похищенных девушек, Соколов не стал. Ему уже хватило приключений, он хочет домой, а лучше в бар, запить неприятные воспоминания. Голенко выполнил его просьбу, подвезя пирата в центр города, но только после того, как он дал показание за всё увиденное и кровожадное. Руки сжались в рукопожатии, Виктор Семёнович поблагодарил и извинился перед алкоголиком, за своё недоверие и скептическую натуру.  Сказал, что это вынуждает профессия, а тыкать в каждого пальцем, называя кого-либо убийцей – это не профессионально и глупо.
- Почему же вы мне поверили? – спросил Игорь Михайлович, не отпуская руку борца.
- Просто понимаешь, я давно пытался раскрыть это преступление, а пропустить, скажем, такие догадки, где находятся трупы, я не мог. Ну ладно, не буду вас задерживать, ещё раз спасибо.
- А что будет с братом Елисеева?
- А что с ним не так? – наигранно удивился следователь.
- Дураку ясно, что они вдвоём в этом замешаны. Его нельзя отпускать!
- Как хорошо, что я не дурак, как вас там…?
- Игорь, - напомнил богатырь, пытаясь придушить неприязнь к своему спасителю. – Игорь Михайлович.
- Точно, точно. Как это я, в самом деле, - стукнул себя по голове Виктор Семёнович. - Ещё раз спасибо…
Голенко уехал, оставив Соколова в одиночестве продолжить свой остаток пути в бар «Топор». Его ещё мутило, лицо побледнело от утраты жёлчи, одежда испачкалась, пока он крушил стену, и именно в этом виде он ввалился в любимый бар, где его радушно встретили собутыльники с довольными физиономиями.
Рассказывать, что с ним случилось, он не стал, сказал лишь, что этот день был самый ужасный и говорить о нём нет смысла в такой приятной компании интеллигентов. Его дружески хлопнули по плечу, пригласив к барной стойке, где он потерялся до двух часов ночи, а после по пустынным улицам, медведь пришёл к бабочке, намереваясь уладить банальный конфликт. Около часа ему понадобилось проваляться под её дверью, пока она не открыла и не увидела того самого принца в грязной одежде, с не чёсаной бородой, торчащей в разные стороны как кактус, но как всегда с прекрасным настроением пьянчуги хорошо проводившего этот день за горизонт плохих воспоминаний.
  Дело о пропавших девушках было закрыто, Голенко стал городской легендой, как и пообещал Игорь Михайлович, о котором никто ничего не узнал, да и сам он не желал этого внимания, за которое не платят денег. Ведь кроме денег ему-то ничего и не надо было с такой спутницей жизни как ночная бабочка Света, которая приняла богатыря в своё сердце, но, так и не вышла за него замуж, вечно ругаясь с пьяным доктором о достойном месте под солнцем.
Соколов, прожил разгульную жизнь, умерев на лавочке от цирроза печени, так и не померившись: ни с родителями, ни с Настенькой, ни с Мартыновым который разбогател на коррупции, а после так и вообще занял место Василия Петровича Чумакова, который в свою очередь, дожил до восьмидесяти лет, в доме для престарелых, в окружении молодых медсестёр, напоминавших ему первую любовь. Что касаемо Настеньки, она удачно вышла замуж, за обычного работягу, который подарил ей двух дочерей и помог забыть пирата из города Мазур Андреевской области. Василика - вечный клиент заколдованного дома, радовалась коротким дням без кожаных ремней. Она систематично нападала на медсестёр, поэтому смирительная рубашка, была частью её гардероба. Соколов так и не смог усмирить её без препаратов, как бы не пытался проводить многочисленные методики, всё было напрасно. Личность, родившаяся в голове Марии Анатольевны, в конце концов, поглотила её без остатка. Сохранив только обманчивый облик здорового человека.
Конец