Чёрный отель (Хелью Ребане) / Проза.ру

ЧЁРНЫЙ ОТЕЛЬ

Отель сразу показался Марианне зловещим.
Напоминает похоронное бюро, думала она, разглядывая обстановку.
Чёрные стены. Огромная, очевидно безумно дорогая люстра с множеством больших чёрных фигурных хрустальных подвесок и фонариков с абажурами из чёрного шёлка, горела под потолком небольшого холла. Диван, на который её попросили присесть, пока администратор заполняет бланк, обит черным бархатом. Кофе тоже подали в чёрной чашечке.
Всё было чёрное, новое с иголочки, и бесспорно - как и сказал муж (бронировал отель, как всегда, он), элегантное.
Прямо за высоким, в пол, окном, видневшимся в конце сумрачного короткого коридора, бушевали волны Атлантического океана, то и дело окатывая западную стену гостиницы, швыряясь в стекло брызгами – здание гостиницы стояло на небольшом возвышении прямо у кромки воды.
Вечерний полумрак, шум волн, кондиционированная прохлада, а главное – чёрное, усиливали мрачную атмосферу в гостинице.
В её сумочке подал голос мобильный телефон. Муж, отправивший ее на отдых неделей раньше («улажу неотложные дела и прилечу») интересовался, как она долетела.
– Нормально, – ответила Марианна. – Только вот отель…
- Что с ним?
- Какой-то он...
- Какой?!
- Жутковатый.
– Бутик-отель. Очень дорогой, —сухо произнес Эдгар. В его голосе ей почти неуловимо послышалось «тебе не угодишь».
Муж повесил трубку.
А чего он хотел? Чтобы я лебезила: «безумно понравилось»? возмущённо думала Марианна, получив от администратора карточку-ключ и следуя за носильщиком, катившим ее большой блестящий ярко-желтый чемодан в сторону лифта. Чемодан выбрала сама, Эдгару не удалось уговорить ее на что-нибудь «более элегантное».
Номер был оформлен почти так же, как холл. Чёрные обои с еле заметной золотой полоской. Широкая чёрная кровать с высоким причудливо изогнутым изголовьем. Бархатистое чёрное покрывало, стелющееся по белому мраморнрму полу.
За окном продолжал бесноваться серый океан. Даже сюда, в большое окно второго этажа, долетали брызги. Казалось, высокие волны вот-вот ворвутся в номер, захлестнут комнату.
Как мог Эдгар выбрать такое?! недоумевала Марианна, раздеваясь, чтобы принять душ.
После душа, надев махровый банный халат, приготовленный для постояльцев,она прилегла на кровать. Утомительный перелёт с пересадкой позади. Хотелось выспаться. Но в голову лезли тревожные мысли. Такой странный, навязанный мужем, скоропалительный отъезд… Она вполне могла подождать, пока он закончит свои дела, и летели бы вместе. Но он буквально вытолкал ее в аэропорт: «В Таллинне в этом году лета нет, а в Португалии жара. Загоришь, посвежеешь». Это «посвежеешь» неприятно кольнуло.
А ещё его друг Киммо, финн, недавно гостивший у них, перед отъездом в Хельсинки спьяну проговорился, что Эдгар был до неё в кого-то по уши влюблен, причём роман этот завершился незадолго до их свадьбы. Давнишняя история, но всё-таки... Что же получается? Тогда любил другую женщину, но женился почему-то на мне. Или у мужа есть что-то такое, о чем жена, как говорится, узнает последней?
Ей захотелось немедленно поделиться своими сомнениями со своей лучшей подругой. Но Сандру, после долгих лет совместной жизни, бросил муж, мир для неё перевернулся и её комментарий был бы: все они одинаковые, все предатели, эти мужики.
Вдруг в дверь номера постучали. Тихонечко так... Или ей померещилось?
Затянув покрепче пояс халата, она, подойдя к двери, настороженно спросила:
– What do you want?
– Present for you, missis.
Какой ещё презент?
На пороге стоял официант, держа в руках чёрное (а какое же ещё!) блюдо с маленьким чёрным, (конечно же!), пирожным, украшенным сверху белой шоколадной буквой «F». Он учтиво пояснил, что пирожное – «комплимент от шеф-повара» и удалился.
Это пирожное стало последней каплей в окружающем её торжестве чёрного цвета. Она набрала номер Сандры.
– Привет! – послышался бодрый голос подруги. – Как отдыхается?
– Под девизом «rest in peace». Эдгар поселил меня в похоронном бюро. Мне только что принесли пирожное. А я даже почти что боюсь его есть.
– Ты шутишь?
– В день приезда никакие пирожные не приносят. Никогда. А отель...
– Что с отелем?
– Чёрный. Весь. Стены, мебель, люстры…
– Дешёвый?
– Дорогущий.
– Так радуйся!
– Сандра, Эдгар со мной так странно попрощался. Словно избавиться от меня хотел. Прощай и прости, сказал. Я спросила: за что? А он: иди уже, такси приехало!
– Даже не проводил?
– Выпроводил.
– Поня-ятно. Свободы захотелось. Кризис среднего возраста. Лето перед закатом. Мужчины начинают себе что-то доказывать, с молоденькими дурочками связываются. Им же надо, чтобы ими восхищались. Те могут. А мы с тобой уже зрим в корень. – Она хихикнула. – Плюнь. Помнишь, как я своего застукала? Тогда погорячилась, выгнала, теперь жалею. Сижу одна, кукую. Не зря советуют: если возвращаешься из поездки домой раньше, чем собиралась, позвони с вокзала. И будет тебе счастье в семейной жизни.
– Сандра! Перестань! Ты бы видела этот отель! А пирожное! Оно тоже странное.
–Чем?
– Буква F на нём зачем-то. Что это означает?
– Ну, например, Фердинанд. – Сандра хихикнула.
– Не шути! Вдруг оно…
– Что?
– Ты не понимаешь?
– А что понимать в пирожном? Съешь его немедленно! И успокойся!
Марианна повесила трубку, с минуту таращилась на маленький чёрный купол на блюде, на букву «F» и принялась за пирожное. Очень вкусное.
Откуда, думала она, уже засыпая, взялся этот, какой-то первобытный страх?
            ***
К утру океан утихомирился, в окно светило яркое солнце и жутковатый вечер прибытия показался ей смутным сном. Эдгар через четыре дня прилетит, она встретит его загорелая, посвежевшая.
С утра – пляж, лежаки, загар, в обед перерыв на сон. После обеда – осмотр городка, бывшей рыбацкой деревни. Из окна холла, чуть поодаль виднелся небольшой романтический замок с башенкой. В путеводителе она прочитала, что это дворец графов Каштру-Гимарайнш, где находится музей-библиотека и направилась туда.
Всё бы ничего, библиотека – двадцать пять тысяч томов в дорогих переплётах с тиснением. Роскошная мебель. Впечатляюще. Из окна вид на океан. Но в гостинице за ней увязался надоедливый итальянец, который, едва завидев её, воскликнул: «Oh! Lady with a yellow suitcase! ». Чем его так впечатлил её жёлтый чемодан? Он, видите ли, уже на ресепшн, когда её оформлял администратор, обратил внимание на её чемодан. Она же вообще не заметила, что в холле был ещё и этот итальянец. Неудивительно – в таком мраке. Узнав, что её зовут Марианна, он обрадовался: а его зовут Марио! Какое, оказывается, совпадение!
Потом она направилась к центру Кашкайша. Кудрявый итальянец, в шортах, майке и тёмных солнечных очках, волочился следом. День был субботний и в центре расположился блошиный рынок.
Сандалий для себя и Эдгара она там не нашла, но зачем-то купила гипсовый бюстик португальского поэта, о котором раньше и слыхом не слыхивала. На покупку её подбил говорливый Марио. Повертев недорогой гипсовый бюстик в руках, она хотела вернуть его торговке, но Марио так выразительно воскликнул: «No, no, no! Camoens!», что она молча протянула торговке пять евро и позволила засунуть свёрток себе в сумку.
Всю обратную дорогу к отелю Марио на смеси английского с итальянским твердил, как велик португальский поэт Камоэнс (great! great!).
Когда они подошли к отелю, пояснил, что означает название отеля. «Farol» – маяк.
Вот, почему F на пирожном…Ничего зловещего. Увидеть маяк – счастье для моряков. Но почему – чёрный?    Впрочем, на днях прилетит муж, и она потребует переезда в другой отель.
Она согласилась посидеть с Марио вечером в кафе, но когда тот после выразительного чтения стихов Камоэнса (на итальянском языке), чашки кофе и рюмки коньяка попытался положить ей руку на колено, категорично сказала:
– I am married.
На что получила в ответ невинную улыбку:
– I am married too!
Вечером, лёжа в постели, Марианна решила заглянуть в интернет, чтобы узнать, что это за великий Камоэнс, которым так восторгается Марио.
Действительно, информации о поэте там было немало.
Но какие у него мрачные стихи!
Они что? Словно сговорились! думала Марианна, прочитав несколько стихотворений. Эдгар поселил меня в похоронном бюро. Теперь этот Марио со своим Камоэнсом:
«Несчастья, как ваш заговор жесток! Вы каждый день вершите злодеянье. Ужель до гроба мой удел — страданье? Я так измучен, сократите срок!»
Зачем люди вообще пишут такое?
Погода улучшилась, В безоблачном небе сияло солнце. Океан перестал швыряться солёной водой. Неделя пролетела быстро. В основном на пляже у гостиницы, конечно же под болтовню Марио, который, придя на пляж, высматривал, где она расположилась, пристраивался на соседнем лежаке, мазал ее спину кремом и услужливо бегал за напитками.
Через неделю позвонил Эдгар и ошарашил: его не ждать не надо. Так уж сложились обстоятельства. Работа. Разговаривал он с ней уклончиво, каким-то сдавленным голосом.
Марианна чуть не задохнулась от возмущения. Обстоятельства! А поконкретнее?
После разговора с мужем она позвонила Сандре.
– А я что говорила? – воскликнула та. – Тебя сплавил, теперь пользуется свободой! Хочешь, схожу к нему и выясню, чем он там занимается?
– А как?
– Совру что-нибудь.
– Обязательно расспроси его, почему он не может прилететь, – наказала Марианна.
– Будет сделано! Сама тоже там время зря не теряй! Тебе, говоришь, итальяшка проходу не даёт, стихи читает? Стихи так просто не читают! Лови момент!
   Повесив трубку, расстроенная Марианна задумалась. Что, если подруга окажется права? С Эдгаром вместе прожито двадцать лет. По ней только что «стукнула цифра сорок пять» (так выразилась Сандра). «Баба ягодка опять» – эту пословицу подруга высмеяла: «Хочешь знать, какая ягодка? Бзника!»
Сандра рассказала, что Эдгар долго не открывал дверь. Открыв, разговаривал сквозь зубы. Дальше прихожей не пустил, сам сходил в комнату и принёс старый сотовый телефон Марианны, за которым якобы и пришла Сандра.
– Извини, – говорю, – что побеспокоила! Мой сломался! А твоя жена просто ангел! Он что-то пробурчал сквозь зубы, сунул мне в руки телефон и указал на дверь.
– Так он один был или нет? – спросила Марианна.
– Говорю же – он меня дальше прихожей не пустил! А, вот ещё что. Мики всегда меня встречает, вокруг меня скачет, а его почему-то не было. Спрашиваю: а собака где? Он сказал, что отправил к брату в деревню. Что-то про командировку бормотал.
Это ещё как понимать? размышляла Марианна, повесив трубку. Не угостить даже кофе! Каким неразговорчивым ни был её муж, но как воспитанный человек, он всегда приглашал знакомых в гостиную, сам готовил кофе. А мне ни про командировку, ни про собаку ни полслова!
Отель Марианна менять не стала. Она обиделась на мужа, и просить его не хотела. Сам Эдгар тоже больше не звонил.
Оставшиеся дни так и прошли на пляже в обществе прилипчивого итальянца, который, получив ещё пару раз по рукам, приставать перестал, но на прощание, когда она садилась в такси, всё-таки сунул ей визитную карточку.
Ни перед вылетом из Лиссабона, ни после приземления в Таллинне Марианна мужу звонить не стала. «Предупреждать его, чтобы не нарваться на сцену измены – такое семейное счастье не для меня, что бы там ни говорила Сандра» думала она, сидя в такси. Лета в этом году в Таллинне действительно, не было. Моросил дождь, дул сильный ветер.
Из Лиссабона она позвонила только Сандре, но та была почему-то не в духе, сказала, что спешит и разговор не состоялся. На секунду Марианне даже почудилось, что Сандра от неё что-то скрывает, но эта странная мысль промелькнула и исчезла.
Первым делом спрошу, зачем он меня поселил в этом мрачном отеле, думала Марианна. Войдя в подъезд, она увидела, что их почтовый ящик переполнен ло такой степени, что газеты даже торчат из верхней щели.
«Сандра права. Он съехал и даже побоялся мне в глаза об этом сказать», кольнуло как озарение.
Она вкатила в квартиру чемодан и огляделась. Эдгара дома не было. В гостиной на столе белел какой-то конверт. Взяла его в руки, прочитала «для Марианны», начала было его вскрывать, но тут раздался длинный звонок в дверь.
На пороге стояла Сандра. Увидев Марианну, она обхватила ее руками и принялась рыдать. Всхлипывая, она повторяла:
– Я так виновата!
– Что случилось? Проходи, не стой в дверях, – удивилась Марианна.
Сандра, продолжая всхлипывать, прошла в гостиную, опустилась в кресло: – Марианночка, дорогая моя… не знаю даже, как тебе сказать…
– Что?
– Эдгар…
– Да, я вижу – сбежал как последний трус. Ушёл к другой, мы с тобой так и думали.
– Марианночка, дорогая…Его в лесочке нашли. На окраине, за рынком.… Эдгар повесился.
У Марианны подкосились ноги, она молча опустилась в кресло.
Сандра суетилась вокруг нее, принесла стакан воды, и всё твердила:
– Выпей, ну, выпей! И поплачь, поплачь…
            ***
После похорон Марианна проходила реабилитацию у психотерапевта. Она рассказала врачу, что Эдгар в своей предсмертной записке просил прощения за принятое решение. Он не мог иначе. Он потерял свою фирму, его обманули те, кого он считал друзьями. Чтобы она не смогла помешать ему в принятом решении, отправил ее на отдых, уладил всё, что мог.
– А вы за ним в последнее время ничего странного не замечали? – спросил доктор.
– Только то, что он со мной отдыхать не поехал… и зачем-то выбрал для меня ужасный, мрачный отель.
– Чем ужасен был отель?
Марианна описала врачу гостиницу.
– Мне там сначала было жутко. Всё чёрное.
Психотерапевт сочувственно смотрел на неё.
– Видите ли... Чёрное весьма характерно для депрессии. Депрессивный взгляд на вещи – начинает нравиться чёрный цвет.
– Доктор… ему можно было как-то помочь? - Она тревожно смотрела на него. Видно было, что ответ для нее очень важен.
– Сложный вопрос. Человек в глубокой депрессии, как правило, своими мыслями не делится. Суицидальными тем более. Конечно, повезёт, если рядом окажутся понимающие люди. – Он вздохнул. – Но это такая редкость...