Владимир Голдин
ЗАГАДКИ СЛОВА «ТИШИНА»
Уважаемый читатель, знаешь ли ты, что у Владимира Даля в его «Толковом словаре живого Великорусского языка» нет отдельной статьи, посвященной слову «ТИШИНА». Есть статья, посвященная слову «ТИХИЙ», и там, в рамках слова «тихий» находим разъяснение слову «ТИШИНА». Даль пишет: «Тишь или тишина, когда все тихо; молчанье, безгласность, немота; отсутствие крика, шума, стука; мир, покой, согласие и лад; отсутствие тревоги, либо ссоры, свары, сполоху». Интересное определение – познавательное. Все значения слов в словаре Даля раскрываются, добытыми им пословицами и поговорками, собранными в различных губерниях Российской империи. Читая словарь Даля узнаешь не только значения отдельных слов бытовавших в России в Х!Х веке, но попутно узнаешь и изучаешь народный русский фольклор.
После прочтения этой статьи, возникает вопрос: «Может быть только Владимир Даль недооценивал слово «тишина», а русские поэты, его современники чаще употребляли слово «тишина» в своих произведениях?» Обратимся к антологии русской популярной поэзии «Слова для музыки», где собраны стихи современников Даля. «В книгу вошли, - пишет составитель Иван Лепин, - песни, романсы, баллады русских поэтов, известных и оставшихся неизвестными, - те песни, которые стали поэтическим явлением, прошли испытание временем, которые поют и сей день».
Я перечитал всех поэтов Х!Х века в этом сборнике, при этом получил глубочайшее удовольствие от новой встречи со знакомыми авторами, и что же я увидел?. Я обнаружил, что только один поэт Егор Аладьин употребил слово «тишина»:
Дремлет бор – лишь там под лугом,
Где ручей катит волну,
Соловей с любезным другом
Нарушает тишину.
Значит, Даль был прав, когда понятие о слове «тишина» включил в свою статью «тихий». Тихо жила Россия в Х!Х веке, никаких шумов поездов, автомашин, самолетов, грохота заводов, а значит, и электричества, не было. «Ни огня, ни черной хаты… /глушь и снег… Навстречу мне/ только версты полосаты/ попадаются одне». И если возникал какой-то внешний звук, то он не вызывал никаких других чувств «вечерний звон, вечерний звон! Как много дум наводит он», как душеных раздумий. Вся русская поэзия Х!Х века – это отражение не слова «тишина», а самой сути существования, в которой жили творцы русской литературы, тишина здесь как бы постоянно присутствовала сама по себе, к которой привыкли настолько, что и вспоминать о ней как бы было не принято. И только в конце жизни такой бродяга и вечный путешественник как Петр Вяземский воскликнул:
Но и природы опочившей
Люблю я сон и тишину
Есть прелесть в ней, и пережившей
Свою прекрасную весну.
Другой поэт, долгожитель Х!Х века, Федор Глинка в своих стихах уже начинает приближаться к понятию самой сути тишины. В стихотворении «Два я» поэт писал:
Два я боролися во мне:
Один рвался в мятеж тревоги,
Другому сладко в тишине
Сидеть вблизи большой дороги,
С самим собой, в себе самом.
Здесь Глинка уже начинает понимать значение ТИШИНЫ уже не как, и не столько тишины, как физического состояния природы, а тишины, как внутреннего физиологического состояния тела, души человека, ему уже сладко в тишине «с самим собой, в себе самом».
Вот где источник всех творческих достижений русских художников, поэтов, писателей и композиторов – в ТИШИНЕ особенно подчеркнем еще раз «С самим собой, в себе самом».
Тишина – лучшая среда, из которой рождаются звуки музыки, поэтические фразы, повести и романы, которые в последствии создают славу авторам и государствам, в которых родились и творили таланты.
Только из тишины Х!Х столетия могли выйти первые аккорды «Первого концерта для фортепьяно с оркестром» Петра Чайковского. Эти звуки мгновенно разнеслись над территорией всей России от польских территорий до Чукотки с её Анадырем и Певеком, а не от Москвы и до Енисея, как поют безграмотные московские исполнители. Музыка Чайковского, поэзия Пушкина, «Последний день Помпеи» художника Карла Брюллова стали известны всему миру – и все это вышло из ТИШИНЫ, наполнявшей Россию девятнадцатого века, и стало золотым фондом нашей культуры.
Тишина, как среда обитания создает предпосылки не только для создания шедевров в области культуры, но и науки, образования и общественной мысли. В связи с этим обратим внимание на литературное творчество двух русских писателей: Сергея Тимофеевича Аксакова и Николая Алексеевича Некрасова.
Аксаков в своих «Записках об уженье рыбы» и «Замечаниях и наблюдениях охотника брать грибы» раскрывает читателю удивительную тишину русской природы и человека в ней, единение двух тишин естественную природную и внутреннюю человеческую, спокойствие души. Своим творчеством С. Аксаков положил начало целому направлению в русской литературе, которое в будущем подхватили Пришвин, Паустовский, Сладков и другие.
Николай Некрасов написал даже целую поэму «Тишина» (1857). Внешне поэма безобидна, в ней много пейзажной лирики, но на фоне этой пейзажной лирики «и деревенек тишину» врывается война и смиренный русский мужик готов на все «Русь поднялась со всех сторон, /все, что имела отдала /и на защиту высылала /со всех проселочных путей/ своих покорных сыновей».
Но Некрасов в этой покорности видит уже другую, или хочет видеть другу страну, он предупреждает:
Свершилось! Рухнула твердыня,
Войска ушли… кругом пустыня,
Могилы… Люди в той стране
Еще не верят тишине,
Но тихо… В каменные раны
Заходят сизые туманы,
И черноморская волна
Уныло в берег славы блещет…
Над всею Русью тишина,
Но – не предшественница сна:
Ей солнце правды в очи блещет,
И думу думает она.
Через семь лет после этой поэмы у Некрасова появилась поэма «Железная дорога».
Не будем углубляться в историю нашей культуры, это большой и интересный вопрос. Вернемся к словарям русского языка. Толковый словарь русского языка под редакцией профессора Д. Н. Ушакова был издан в 1940 году. Временной лаг издания словарей Даля и Ушакова около шестидесяти лет. Но в этот короткий период в России произошли гигантские события: три революции, мировая и гражданские войны, смена общественного строя развития государства и общества. Все это нашло отражение в развитии русского языка. Д. Ушаков трактует слово «тихий» как «обладающий небольшой силой звучности, не сильно, действующий на слух…» В словаре Д. Ушакова между словами «тихий» и «тишина» появилось порядка двадцати слов с корнем «тих». И слово «тишина» у Д. Ушакова трактуется как «отсутствие шума, тихое состояние, тихая обстановка». Я полагаю, что взгляд Д. Ушакова на понимание слова «тишина» в какой-то степени сужает внятность суждения В. Даля. Хотя профессор Ушаков раскрывает свое понимание слова «тишина» через выдержки из стихотворений поэтов Х!Х века, но и эти примеры скорей просто констатируют существование этого слова в русской речи, чем объясняют его глубинную сущность, влияние тишины на сам процесс художественного творчества. «На нивы желтые нисходит тишина» - А. К. Толстой. «Но в сердце, бурями смиренном, теперь и лень, и тишина» - А. Пушкин. Но вот Баратынский, представляется мне в своих мыслях приближается к В. Далю: «Душа полна священной тишиной».
Что можно сказать о словаре Д. Ушакова по сравнению со словарем В. Даля? Во-первых, Д. Ушаков отделяет слово «тишина» от слова «тихий», придает ему самостоятельное значение. Во-вторых, профессор Д. Ушаков продолжает констатировать существование слова «тишина» в русском языке, не подчеркивая ту значимость какую начинает приобретать сама тишина в творческой, общественной и производственной жизни общества «душа полна священной тишины».
Может быть он в этом и прав. Тем более, что С. И. Ожегов в своем словаре понятие тишины свел совсем до упрощенного вида: «Тишина, отсутствие шума, тихая обстановка». Для простого обывателя, не интересующимся творческим трудом этого объясненья вполне достаточно.
Но моему восприятию слова «тишина» ближе определение, данное Владимиром Далем. Простота не всегда есть признак мудрости. Особенно в наше время, когда люди устали от постоянного шума грохочущего производства, от шипучего, проникающего до мозга шума, шелеста и звуков мчавшихся не известно куда и зачем потоков автомашин, навязчивого треска и грохота современных музыкальных мелодий – треков, где три несвязных слова сопровождаются тремя несвязными нотами. Что петь, как петь – не важно, главное громко, заглушая внутреннюю тишину человека, отвлекая его от самого себя и себя в самом.
В понятии слова «тишина» в современных условиях уже вплетается физиология человека, есть люди, которые бояться тишины. Появилось новое понятие «социальная тишина», носителям такого понятия постоянно представляется, что общество развивается не так, как им представляется, их не устраивает эволюция, им подавай перманентную революцию с неизвестными конечными результатами. Но это уже выходит за рамки нашего разговора.
Среди российских литераторов есть авторы, которые выразительно высказывались о русском языке. Я хотел бы обратить твое внимание, уважаемый читатель на статью Константина Бальмонта, которая называется «Русский язык (Воля как основа творчества). Определение К. Бальмонтом русского языка не менее выразительно, чем исторические слова о русском языке, сказанные Иваном Тургеневым. Поскольку Бальмонта, я уверен, не многие читали, то я позволю себе привести его слова здесь. «Из всех слов могучего и первородного русского языка, полногласного, кроткого и грозного, бросающего звуки взрывным водопадом, журчащего неуловимым ручейком, исполненного говором дремучего леса, шуршащего степными ковылями, поющего ветром, что носиться и мечется и уманивает сердце далеко за степь, пересветно сияющего серебряными разливами полноводных рек, втекающих в синее море, - из всех несосчитанных самоцветов этой неисчерпаемой сокровищницы, языка живого, сотворенного и, однако же, без устали творящего, больше всего я люблю слово – воля». «А смысл этого слова - двойной, - продолжает Бальмонт, - как сокровища в старинном ларце, в котором два дна. Воля есть воля-хотение, и воля есть воля-свобода». «Говоря – воля, русская речь вполне отдает себе отчет, что и воля-свобода и воля-хотение два талисмана, беспредельно желанные, но неизбежно нуждающиеся в точно определенных пределах, - будь то строгий устав правильно обоснованной жизни или же великий искус и подвиг личного внутреннего самоограничения».
Прочитав эти мысли Бальмонта о русском языке, читатель может бросить упрек в адрес автора этой статьи: «А причем здесь слово ТИШИНА?» А при том, что далее Бальмонт начинает разговор о лесе: «Русский народ так определил лес, что в этом определении есть и указание на основную тайну мира. Немой мир ищет голоса, и веяньем ветра, плеском волн, перекличкой птиц, жужжанием жуков, ревом зверя, шорохом листьев, шепотом травинок, разрывающим все небо гимном грома, дает своей внутренней ищущей воле вырваться на волю». Разве здесь у Бальмонта слова «лес» и «немота» не символы ТИШИНЫ? Значит, бальмонтовские понятия «воля-свобода» и «воля-хотение» могут в жизни реализоваться только в условиях тишины по Владимиру Далю, когда совпадают два вида тишины для человека творца: внешней естественной и внутренний, когда «мир, покой, согласие и лад, отсутствие тревоги, либо ссоры, свары, сполоху».
Вот как понимает и ценит тишину Валерий Брюсов в стихотворении «Тишина»:
Дар случайный, дар мгновенный,
Тишина, продлись! продлись!
Над равниной вечно пенной,
Над прибоем, над буруном,
Звезды первые зажглись.
Борис Пастернак, стихотворение «Тишина»:
Во всем лесу один ручей
В овраге, полном благозвучья,
Твердит то тише, то звончей
Про этот небывалый случай.
Звеня на всю лесную падь
И оглашая лесосеку,
Он что-то хочет рассказать
Почти словами человека.
Творчество, это всегда определенное насилие над собой, преодоление лени, отказ от соблазнительной встречи, компании, это «подвиг личного внутреннего самоограничения», дает результат такой как роман Юрия Бондарева «Тишина», или поэму Леонида Мартынова «Река Тишина»
- Ты хотел бы вернуться на реку Тишину?
- Я хотел бы. В ночь ледостава.
- Но отыщешь ли лодку хотя бы одну
И возможна ли переправа
Через темную Тишину?
А как длинна река Тишина?
Тебе известна ее длина?
От полночных низин до полдневных высот
Семь тысяч и восемьсот
Километров – всюду одна
Глубочайшая Тишина!
Вот мой ответ –
Реки Тишины нет.
Нарушена тишина.
Это твоя вина.
Нет!
Это счастье твое.
Сам ты нарушил ее
Ту глубочайшую Тишину.
У которой ты был в плену.
Стоит пожелать каждому человеку творцу найти свою ТИШИНУ, и суметь нарушить ее.
В качестве приложения привожу здесь стихотворение Федора Глинки «Зветное мгновение»:
Есть день в году, во дне есть час,
В часе заветное мгновенье,
Когда мы чей-то слышим глас
И чуем вкруг себя движенье
Невидимых, бесплотных сил.
Как цепь чудесных снов златая,
Незримое, кругом летая,
Нам веет жизнью…
Чьих-то крыл
Мы чувствуем прикосновенье!
С ним в душу свет и теплота! -
И это дивное мгновенье
Земным доступна высота.
Стереги ж сей миг небесный
Под грозой земных сует:
Миг летучий, миг чудесный –
Стереги, младой поэт.